***
Поначалу казалось, что в этом платье идеально всё: и подол ниже колена из мягких шифоновых складок, и кружевной верх, без декольте, но с широким вырезом для плеч и крошечными рукавами. И глубокий синий цвет. Эми покружилась возле примерочной, складки подола разошлись в стороны, будто лепестки огромного цветка, и решение было принято: — Это, Карин, вот это хочу! Что скажешь, берём? Годится? Карин отвлеклась от вешалки с платьями, сосредоточенно наморщила лоб. Похоже, изобилие цветов и образов вокруг начинало сбивать её с толку. — Да, вполне подходит. Сделаем под него высокую причёску, откроем шею и плечи. Ещё нужно клатч и что-нибудь из украшений. Колье у тебя нет, и это недёшево, но может быть серьги… Длинные серьги-кисти, заколки для волос, сумочка-клатч и пара туфель легли в пакет, и ещё ровно полчаса, по пути от магазина домой, Эми была абсолютно счастлива. Пока не взялась мерить платье снова и не обнаружила загар под геройский костюм. При покупке, в резком искусственном свете ламп он почти не был заметен, а вот при естественном освещении проявился вовсю. В вырезе платья проступали тёмные пятна на плечах и светлые — на груди и шее. В форме пятен безошибочно угадывался топ с воротником-стойкой, в котором она выходила в патруль чуть ли не каждый день: казалось, можно различить даже следы отворотов и пуговиц. — Вот это я недосмотрела, конечно, — сокрушалась Карин, изучая пятна. — Как же так, а? Нужно было брать то жёлтое платье, со сплошным верхом, или чёрное с сетчатой вставкой, оно бы всё прикрыло. Но ничего, можно распустить волосы, вместо высокой причёски, это закроет… большую часть. Вид у неё был такой виноватый и растерянный, что Эми раздумала грустить. В конце концов, дресс-код — просто формальность, не хватало ещё, чтобы Карин из-за него расстраивалась! — Брось, не нужно ничего менять! Делаем как задумано, а это, — она указала на пятна загара, — запудрим, или ещё что-нибудь придумаем, всё равно потом Аура прикроет. Впрочем, проблема с загаром забылась очень быстро, стоило Эми надеть туфли. Бирюзовые лодочки на шпильке восхитительно выглядели во время примерки, а вот ходить в них с непривычки оказалось непросто. Она кружила по квартире, стараясь поскорей привыкнуть к новой обуви, и уже почти приноровилась, когда случилось неприятное. — Карин, кажется, я натёрла ноги! — Как, уже? — Карин выглянула из комнаты, сжимая в руках косметичку. — Ой! Ой, Эми, зачем же ты их сразу надела? Нужно было смочить средством для разноски, у меня есть. И разнашивать в носках, а потом уже на босую ногу! — Всё, уже поздно, — сокрушённо ответила Эми, осматривая алые следы на пальцах и пятке. — Неси пластырь. Третий неприятный сюрприз подоспел после обеда, когда пришло время для причёски и макияжа. Закусив губу от усердия, Карин долго возилась с карандашами и пуховками, подняла облако пудры, пытаясь затонировать злополучный загар и, наконец, подвела подругу к зеркалу, чтобы оценить результат. Эми икнула от неожиданности. Отражение напоминало нечто среднее между гейшей из учебника истории и какой-нибудь скандальной голливудской звездой. От привычного облика остались только зелёные волосы, да и те больше не лежали на плечах, а сиротливо свернулись улиткой на затылке. — Слушай, Карин, мне кажется, ты перестаралась. На мне никогда в жизни не было столько косметики. А можно как-то убрать часть с глаз там, или с губ? Ну перебор же! — Эми, для вечернего макияжа меньше никак нельзя! Понимаешь, там другое освещение, там всё будет выглядеть иначе, нужно это учитывать! В общем, к вечеру от прекрасного утреннего настроения мало что осталось, а потому Эми решила настроиться на деловой лад — миссия есть миссия. В назначенное время позвонили в дверь, и Карин побежала открывать, оставив подругу заклеивать мозоли и натягивать туфли. — Стиратель пришёл. Ты готова? — Как там его дресс-код? — полюбопытствовала Эми, осторожно опуская каблук на пол. Как ногу ни ставь, всё равно трёт. — Безупречно, — вздохнула Карин. — Если это Полночь ему помогала, то, знаешь… Зря ты отказалась от её советов. Она бы сделала всё намного лучше, чем я. — Ай Карин, перестань! Я же не светская дама, а героиня на миссии. Ты меня к этой миссии подготовила на отлично, ещё и все мои просчёты исправила. Ты моя спасительница! Я сейчас к вам подойду, ладно? Сердце ёкало в предвкушении чего-то — нет, не приключений, не только приключений, но чего-то неуловимого, долгожданного, невероятно волнующего. В ожидании похода в другой мир. Сама по себе слежка и арест злодея — это рутина, но вот всё остальное… Загадочный клуб, куда не войти никому, кроме избранных — какой он? Что за музыка там звучит, чем пахнет, каковы на вкус коктейли? Что за люди там соберутся, как выглядят, о чём говорят, чем живут? И что будет, когда Аура скроет их со Стёркой от чужих глаз, превратит в пару призраков, незримых ни для кого, кроме друг друга? Только вдвоём. С ним наедине. Только вдвоём… Наваждение накатило вдруг так полно и ярко, что захотелось растереть щёки до боли, лишь бы поскорей от этого видения избавиться. Эми удержалась в последний момент: не испортить бы макияж, над которым Карин столько корпела. Вместо этого она резко поднялась, и стёртые ноги отозвались болью. В голове прояснилось, а потом и вовсе стало горьковато-забавно. Может, стёркин дресс-код и безупречен, но вот свой она провалила с треском. Сверху тонна штукатурки, снизу больные ноги, а посерёдке пятна, как у леопарда. Какая в таком виде романтика! Зато поводов для шуток хоть отбавляй. И, твёрдо решив сосредоточиться на шутках, Эми наконец-то выползла из комнаты. Стёрка стоял вполоборота у кухонного окна, и узнала она его лишь потому, что других кандидатур на роль Стёрки в помещении не было. Костюм костюмом, но почему она никогда прежде не видела его с собранными волосами? Такой чёткий профиль, такие ровные стрелки бровей. Такие широкие плечи, когда их не прячет намотка шарфа… А руки всё равно держит в карманах, как обычно. — Первый раз вижу тебя таким опрятным, — фыркнула Эми, и собственный голос показался ей чужим и далёким. — Выполнил норму по бритью на месяц вперёд. И… галстук? Ты добровольно засунул голову в петлю? Он обернулся, изучил её взглядом. Задержался на плечах и шее чуть дольше, чем стоило бы. Ну вот, значит проклятые пятна загара всё-таки заметны. — В какой-то мере. А у тебя серьги? Никогда не замечал, что уши проколоты. — Приз за внимательность этому джентльмену! — Ребята, если вы готовы, то давайте накладывать причуду, — Карин нервно отёрла руки салфеткой и вытянула их перед собой. — Мне нужен контакт кожа к коже, и встаньте так, чтоб я видела вас обоих. Они встали рядом, прикоснулись к влажным от волнения ладоням, и Карин закрыла глаза. — Подождите немного, мне нужно сосредоточиться. — Я тебе помогу, — лукаво шепнула Эми. — Сейчас нужно сказать «Именем закона, объявляю вас мужем и женой!» — Волнуешься? — Карин открыла глаза, и в серых радужках отразились блики лампы. — Я тоже. Никогда ещё не накладывала Ауру сразу на двух человек. Не знаю, каким будет эффект для вас обоих, внутри причуды. Проверьте? — Нет эффекта, — заключил Стёрка, бегло оглядев напарницу. — Как будто ничего и не произошло. — Я тебя не знаю! — дурашливо заявила в ответ Эми, и для большего эффекта удивлённо похлопала глазами. — Кто ты, незнакомый красавчик, и что ты сделал со Стёркой? — Нет, я ошибся, эффект есть. Глупостей прибавилось. — Это нервное, — примирительно ответила за подругу Карин, проходя к двери и надевая обувь. — Я выполнила свою задачу. Говорите, что делать дальше.***
Хотя никакого явного воздействия Ауры Шота не ощутил, причуда определённо сработала. Два полицейских в штатском, ожидавшие у входа в дом, даже не взглянули в сторону героев. Воспользовавшись этим, Шутка несколько раз обошла их по кругу, делая глуповатые пассы руками, будто колдунья из детского спектакля, и лишь потом заговорила, привлекая к себе внимание. Назвалась сама и представила остальных участников миссии. — Детектив Танака, детектив Хатано — Карин Кавамото. Карин, это детективы, они расследуют дело о продажах оружия на чёрный рынок, а мы им помогаем. Все в сборе! Давайте начинать! Пока автомобиль без опознавательных знаков уносил их вдаль, Шутка шёпотом посвящала Карин в подробности будущих событий: — Формально миссию проводит полиция, и это часть расследования, но, по сути, большую часть работы будем делать мы со Стёркой. А ты сделаешь так, чтобы нам никто не мешал. Детективы останутся в машине рядом с «Мистериумом», ты останешься с ними и будешь нас прикрывать. Мы зайдём внутрь, найдём Хаттори, установим за ним слежку. Будем выходить с вами на связь и сообщать обо всём важном, — Шутка постучала по уху, указывая на встроенный прямо в ушную раковину микронаушник. — Если и правда выяснится, что Хаттори пришёл продавать секреты конкурентам, то мы его задержим, а детективы — арестуют. Если он решит драться, мы с ним справимся. Вот и всё! Скучно, нудно, предсказуемо. Надеюсь, хотя бы коктейли у них вкусные! Спустя почти час езды они добрались до высотного здания в центре города. В окнах у самой крыши ещё горели блики закатного солнца, но вход уже погрузился в сумерки и осветился первыми огнями фонарей. — Вам на какой этаж? — взволнованно уточнила Карин, пытаясь выглянуть в окно. — Боюсь, как бы вы не вышли из зоны действия Ауры. — На самый верхний! Но ты не переживай, вы с детективами будете совсем близко. По прямой от вас до нас и двухсот метров не наберётся. Автомобиль подобрался вплотную к небоскрёбу и нырнул в подземный паркинг. Светлые сумерки сменились рыжим искусственным светом ламп. — Ну что, до скорого! — подмигнула подруге Шутка. — Если всё пройдёт нескучно, то скоро увидишь арест настоящего злодея! Она выбралась из машины и защёлкала каблуками вдоль указателей, ведущих ко входу в здание. Обернулась, нетерпеливо замахала рукой, поторапливая напарника. Шота захлопнул дверцу и зашагал следом. Вход через паркинг был выбран с расчётом на то, что здесь будет немноголюдно. Расчёт оказался верен: ни среди автомобилей, ни в узких коридорах за дверью входа им никто не повстречался, и даже в лифте они оказались в одиночестве. Цифры на панели мерно отсчитывали этажи. Шутка неловко переминалась с ноги на ногу, будто не в силах была стоять ровно. И по паркингу она тоже шла осторожно и скованно. Похоже, у неё с обувью что-то не так. Это бросается в глаза, как и этот безумный слой косметики. Наверняка Карин знала, что делает, но выглядит странно. Скроет ли это Аура? Шота задумался. Они до сих пор недостаточно знают о причуде Карин. Не помешает ли это в самый неподходящий момент? И вообще, не оставляет мысль о том, что вся эта миссия подготовлена из рук вон плохо. Неуютное, неприятное чувство. Он прокрутил в голове все этапы планирования и все составляющие плана, и пришёл к выводу, что дело всё же не в подготовке. Просто всё это непривычно и оттого тяготит. Светская толпа вместо чёткого деления на врагов и союзников, слежка и выжидание вместо простого и понятного боя. И элитное заведение со своими правилами и устоями, куда он в жизни бы добровольно не отправился, если бы не миссия. Совсем не его стихия. Да ещё и люди, с которыми, возможно, придётся общаться, только неясно, как и о чём. Быть может, и не придётся. А в крайнем случае болтовню можно поручить Шутке, уж она-то в этом точно разбирается. Лифт выпустил их в просторное лобби. Закрытому клубу принадлежал весь этаж, и кроме надписи «Мистериум» никаких других указателей здесь не было. Подвесные светильники причудливой формы озаряли стойку администратора и отбрасывали лёгкие тени на голубовато-серые стены. Хостесс за стойкой подняла голову на звук открывшихся дверей лифта и стук каблуков. Улыбнулась, приняла от Шутки приглашения, сверила имена со списком приглашённых. И повела гостей вглубь этажа. За стеной у стойки открылась гостиная, освещённая таким же ровным неярким светом, с мягкими креслами и экзотическими цветами в вазах. Вправо и влево от гостиной расходились два широких коридора — точнее, один, но замкнутый в кольцо. План этажа они изучили ещё при подготовке к миссии. Кроме бара-ресторана здесь располагались зал для фитнесса и спа-салон, мини-отель на несколько номеров для иногородних членов «Мистериума», библиотека и комната для собраний, а также кафе и кабинет для деловых переговоров. Ступая по мягкому ковровому покрытию, Шота невольно задавался вопросом, к чему такой маленькой группе людей такое количество помещений. Тем временем Шутка успела разговорить хостесс и теперь увлечённо расспрашивала об уже прибывших гостях. Надо отдать ей должное, получать нужную информацию у неё выходило отлично. Как будто между делом выяснилось, что Хаттори пока не появился, после чего Шутка незаметно сменила тему и принялась вовсю убеждать собеседницу в том, что у них множество знакомых среди гостей на приёме, а потому провожать их дальше двери и с кем-либо знакомить совершенно излишне, даже если этикет велит и провожать, и знакомить. И ведь убедила. Хостесс оставила их у двери из витражного стекла, из-за которой доносились отзвуки музыки и голосов. Поклонилась и исчезла за изгибом коридора. Шутка облегчённо выдохнула. — Ну что же, Хаттори ещё не пришёл, теперь мы его точно не пропустим! А о нашем присутствии пока знает всего один человек. Неплохое начало, скажи? Шота кивнул и всё-таки дал волю своей тревоге: — Хорошо бы, чтоб о нас и дальше никто не знал. Так спокойнее. — Да запросто, ты же понимаешь! Ходим на цыпочках, ни с кем не заговариваем и вуаля. Аура всё скроет. Но это скучно. — Не скучно, а надёжно. Не привлекаем внимания без необходимости, общаемся там, где нас никто не услышит. Докладываем детективам обстановку, потом обследуем территорию. — Да помню я, помню! Пошли уже. Она приоткрыла дверь, и звуки стали громче. Гул голосов и смех, и звон бокалов, и переливы живого джаза. Герои шагнули за порог. Здесь ровный холодный свет из холла вдруг потеплел и растёкся, расслоился на яркие пятна и островки сумрака. Светились как будто сами предметы: полукруглая барная стойка, шарообразные вазы-подсвечники на столах, изгибы сцены для музыкантов, мягкие складки драпировки на стенах, выступы потолка. Но контраст между светом и тенью пока не слишком бросался в глаза: за высокими панорамными окнами ещё догорало розовым и багряным закатное небо. Людей в помещении оказалось немало, однако они совсем не выглядели толпой. Фигуры в костюмах и изысканных платьях равномерно заполняли всё пространство вокруг: кто-то расположился в креслах у столиков и на стульях у барной стойки, кто-то прохаживался, общаясь с собеседниками, кто-то наблюдал закат у окон. Среди них не было одиночек, а группы вовсе не казались замкнутыми: сидящие за столиками радушно приветствовали проходящих мимо, люди перетекали от компании к компании, будто все вокруг были давно знакомы между собой. Официанты с бокалами и закусками на подносах неспешно двигались между гостей, давая каждому возможность взять угощение. Но никто не обратил внимания на героев, пока те шли по залу. Чужие взгляды скользили мимо них, и люди двигались навстречу так уверенно, будто готовы были пройти через них насквозь. Уворачиваясь от гостей, они прошли весь бар из конца в конец и остановились у дальней стены. Здесь, вдали от столиков и кресел, не было никого. — Тут потрясающе! — негромко воскликнула Шутка. — Так здорово! Я бы хоть сейчас тут перезнакомилась со всеми! И перепробовала бы всё, что только найдётся. Трёхцветные коктейли пронесли, видел? Интересно, что в составе! — Нельзя пить на миссии, — напомнил Шота. Шутка скривилась. — Ну брось, тут от миссии одно название! Хаттори ещё даже не явился, можно позволить себе хоть немного расслабиться. Когда ещё будет шанс побывать в таком месте? Я туда и назад, — она сделала несколько шагов к бару. — Тебе что-нибудь взять? — Ничего. В ожидании Шота отошёл в сторону, включил связь и отчитался о происходящем детективам. Отчёт вышел коротким: внутрь проникли без проблем, ожидаем цель, действуем по плану, отбой. Он отключил микрофон и огляделся. Никто из присутствующих по-прежнему не проявлял к нему интереса, за окном сгущались сумерки и разгорались городские огни. Со сцены неслись мелодичные трели саксофона. Всё спокойно, всё предсказуемо. Шутка права. Эта миссия и правда не из сложных. И всё же действовать здесь нужно по тем же правилам, что и на любом другом задании. Шутка вернулась с бокалом в руках, слоистый напиток трёх оттенков синего покачивался за стеклом. Вот опять: идёт неловко, будто каждый шаг даётся ей с трудом. Видимо, всё-таки обувь. — Нужно осмотреться, — сообщил Шота. — Изучить территорию, разобраться, что здесь где. Всё как обычно. — Слушай, можно ты осмотришься, а я посижу? — неуверенно прозвучало в ответ. — Это не туфли, а орудие пытки. Я в них еле передвигаюсь. — Если только за это время ты не засветишься перед половиной гостей. Шутка старательно замотала головой, раскачивая серьги-кисти. Придётся поверить ей на слово. На изучение «Мистериума» ушло не так уж много времени. Формой помещение повторяло полукруглый изгиб стен здания — и коридора за дверью. Барная стойка в центре, сцена для музыкантов в углу. Побродив туда и сюда, Шота обнаружил вход в уборную, вход в кухню и запасной пожарный выход в коридор, а чуть поодаль за дверью пожарного выхода — лестницу на нижние этажи. Темнота за окнами понемногу сгущалась, и море ночных огней горело всё ярче. В помещении свет и тени стали резче, но бар не утратил уюта. Подсветки здесь было ровно столько, сколько нужно, чтобы свободно перемещаться по залу и видеть фигуры гостей, но недостаточно много, чтобы заглушить огни ночного Мусутафу за окном. Казалось, что «Мистериум», вознесённый высоко над городом, плывёт по ночной темноте, будто огромная лодка, полнясь этой живой ночью, но не утопая в ней. Дважды за это время приходили новые гости, и всякий раз присутствующие встречали их волной приветствий и радостными возгласами. Хаттори, однако, среди них по-прежнему не было. В попытках подойти поближе и рассмотреть прибывших Шота пару раз задел кого-то плечом, привлекая к себе внимание, однако всё закончилось парой вежливых извинений — общаться с ним по-прежнему никто не рвался. Да, Аура работала на отлично. Этот бар — совсем не подходящее место для секретных переговоров. Слишком открытое пространство, всё на виду. Слишком спокойно. Слишком… уютно. Быть может, наводка Проныры — пустышка, и Хаттори сегодня не появится вообще. Странно, но в этой мысли было что-то заманчивое. Просто пробыть здесь, пока не кончится вечер, и не нарушать этот уют ни слежкой, ни арестом. Просто вылиться на улицу вместе с этой многоголосой толпой и раствориться в ночи, когда всё закончится. Шота развязал давящий галстук, затолкал его в карман и расстегнул воротник рубашки. Остановил проходившего мимо официанта и взял с подноса коктейль. Вкус оказался приятным и почти не пьянящим. С бокалом в руке он направился к окну. Вид на ночной город здесь был одновременно и знакомым, и непривычным. Далёкая, бездонная, манящая высота. Во время патрулей в Кенобо так высоко ни за что не забраться. Он задумчиво всматривался в панораму города, пока не заприметил боковым зрением девушку на подоконнике соседнего окна. Тонкий точёный силуэт, будто вырезанный из тёмной бумаги — она сидела, заложив ногу на ногу, и держала в руках коктейльный бокал. Шота даже успел удивиться тому, что среди всей этой дружелюбной публики всё-таки обнаружилась одиночка без компании, но потом заметил длинные полоски серег и блики на зелёных волосах. И пару туфель, сброшенных на пол у самого окна. Странное место этот «Мистериум». Он как будто искажает привычную реальность. Город за этими окнами совсем не похож на Мусутафу, а Шутка в этом свете совсем не похожа… на Шутку. Он подошёл ближе, и блики расписали силуэт девушки лёгкими штрихами. Её платье в полумраке обрело глубокий чернильный оттенок, и на этом фоне резче обозначились открытые участки кожи — босые ступни, изгиб голени, полуобнажённые руки… Шутка обернулась и заметила его. Бросила взгляд на коктейль, на расстёгнутый воротник рубашки — и улыбнулась. — О, кто-то выдохнул и расслабился, здорово! А я сначала хотела за столик сесть, но побоялась, что кто-нибудь не заметит и усядется сверху! Удивительно, как отчётливо видны её черты в этом неярком свете. Во время патрулей так никогда не бывало, а сейчас чётко проступает и овал лица, и росчерки скул, и мимика. Так хорошо заметно, как складываются в улыбку губы, как смешливо щурятся глаза, как удивлённо приподнимаются брови при виде бокала в его руке… — К тому же, из-за столиков хуже видна вся эта красота. Ты вот как знаток ночных видов, что скажешь? Вроде бы и наш родной Мусутафу, а не узнать! — Согласен. Шота присел на подоконник. За окном искрился город, марево искусственного света полностью вытеснило багровые полутона заката. Он смотрел на далёкие зубцы зданий, на россыпь мерцающих в полутьме огней — и чувствовал, как взгляд неуклонно, неудержимо тянет совсем в другую сторону. Ближе, намного ближе. Мягкий изгиб шеи и плеч. Матовая кожа, будто впитавшая свет далёких огней. Бледная, как фарфор, и такая же холодная на вид, и серьги колышутся на этой грани между белизной и мраком, притягивают взгляд, завораживают. И хочется провести ладонью — вдоль этой шеи, вдоль этих плеч, вдоль узких лунок ключиц — просто чтоб убедиться, что на самом деле она тёплая, живая, настоящая… — Стёрка, слушай, — прозвучало вдруг сдержанно и как будто с ноткой обиды. — Слушай, я знаю, что у меня дурацкий загар под геройский костюм, и что серьги привлекают к нему внимание, но мог бы ты не рассматривать его так пристально? Раздражает. Фраза встряхнула, будто пощёчина. Шота отвернулся и уставился на яркий конус телебашни вдали. — Не видел я твой загар и сейчас не вижу, — буркнул он. И вдруг, сам того не ожидая, добавил, будто в омут шагнул: — Просто тебе идёт. И платье, и всё остальное. Никогда ещё тебя такой не видел. — Ой. Она замолчала и смущённо уткнулась в бокал. Ни шуток, ни колкостей в ответ, лишь растерянный бегающий взгляд. Секунда, другая размышлений, а потом она вдруг мотнула головой, будто отгоняя сомнения, и залпом допила коктейль. Опустила бокал и решительно заявила: — Тебе тоже очень идёт. И намного лучше, когда без галстука. Ни тени насмешки, и голос такой серьёзный. И глаза блестят — от алкоголя? От чего-то ещё? Такой долгий, пристальный взгляд, и воздух вокруг будто потрескивает от невидимых разрядов. Насыщенная, наэлектризованная тишина. Тишина, которую хочется нарушить. Тишина, в которой хочется что-то сказать. Нет, не сказать. Сделать. Голоса у входа в зал вдруг зазвучали громче: кого-то приветствовали, звонко и радушно. Шота отвёл взгляд и оглянулся. — Новый гость пришёл. Нужно проверить, кто там. — Ты уже ходил! Давай теперь я! Она торопливо соскользнула с подоконника, надела туфли и исчезла вдали.***
Эми двигалась по залу неспешно, стараясь не привлекать внимания, но чувствовала себя так, словно у неё крылья за спиной развернулись. Туфли как будто вовсе перестали жать, выпитый одним глотком коктейль растекался внутри теплом и лихорадочной решимостью. Казалось, что сейчас для неё нет ничего невыполнимого — любая задача по плечу! Сильнее алкоголя, сильнее предвкушения приключений кружила голову одна-единственная мысль: «Я ему нравлюсь!» Вот бы сейчас появился шанс выпустить эту озорную, бесшабашную радость, направить её в нужное русло, показать себя во всей красе. Пускай, пускай новым гостем будет наконец Хаттори! И это действительно оказался он. Вживую не так харизматичен, как на фото — невысокий, залысины на висках. Но эти жёсткие черты, этот цепкий взгляд не дадут обмануться. Может ли он возглавлять преступную схему в стенах своей же компании? Судя по внешности — вполне. — Хаттори-сан, добро пожаловать, — звучал в полутьме глубокий женский голос. — Вас все заждались! Вечер уже на исходе, а вы лишь сейчас почтили нас своим присутствием. — Прошу меня простить, дорогая Акаме-сан, — сухо и спокойно отвечал он. — Примите небольшой подарок в знак извинения. Он вытянул руку ладонью вверх, и в самом центре, будто прорастая прямо из кожи, поднялась миниатюрная орхидея. С поклоном Хаттори передал цветок даме средних лет в кричаще-алом платье. Из толпы гостей послышались вздохи восхищения. — О, извинения приняты, — степенно заявила Акаме, принимая подарок. — Не смею вас отвлекать. Прошу, наслаждайтесь вечером. Она отошла в сторону, и Хаттори немедленно окружили другие гости. Кто-то здоровался и отходил в сторону после краткого рукопожатия, кто-то завёл вежливый разговор ни о чём. Постепенно толчея рассеялась, и Хаттори остался в компании двух или трёх собеседников, все прочие вновь затерялись где-то в сумраке зала. Ну что же, сейчас. Эми извлекла из сумочки крошечный чип — метку-прослушку. Стянула с ближайшего подноса коктейль, сжала бокал и непринуждённым шагом направилась к цели. Хаттори ожидаемо не обратил на неё внимания, как и его спутники. Эми заняла позицию, отвела руку с бокалом в сторону и старательно изобразила падение — резко опустилась, вскрикнула и ухватилась за плечо Хаттори, как будто в попытке удержать равновесие. Тот вздрогнул и обернулся. — Ох! Простите, кажется, я зацепилась каблуком… Так неловко! Тысяча извинений! Я не облила вас? — Всё в полном порядке, — раздражённо ответил он. — Вы целы? Взгляд Хаттори скользнул по ней, и на секунду Эми затаила дыхание. Но нет, не узнал. На мгновение повисла пауза, и прежде, чем успел прозвучать новый вопрос, Эми перехватила инициативу. — О, всё хорошо, не беспоко… Ах! Я не облила вас, но, кажется, облилась сама! — она округлила глаза и замахала рукой, указывая на платье. — Мне срочно, срочно нужна уборная, простите… Эми заспешила в сторону и скрылась за изгибом бара, на пути к уборной. Выждала несколько секунд и обернулась. Хаттори не смотрел ей вслед и уже вернулся к беседе. Прослушка крошечной искрой светилась на тёмной ткани его костюма. Отлично. Она отчиталась детективам, что слежка за объектом установлена, и вернулась в дальний угол зала. Стёрка по-прежнему стоял у окна — высокий, стройный силуэт на фоне ночных огней. — Хаттори пришёл, и я установила прослушку! — сообщила Эми. Приняла удивлённый взгляд в ответ. — Уже? — Да, да! Подключайся скорей, послушаем! Он поднял большой палец в знак одобрения, потом отвёл руку к уху и зажал переключатель микронаушника. Эми последовала его примеру. Стали слышны голоса. Хаттори по-прежнему общался с кем-то из гостей, разговор шёл о некой художественной выставке. Теперь остаётся только ждать. Они вновь присели на подоконник. Стёрка склонил голову, сосредоточился на звуках в прослушке. Эми попыталась было проделать то же самое, но выходило плохо. Слушать не хотелось. Хотелось смотреть. Смотреть, как напряжённо сдвинуты его брови, образуя почти незаметную складку на лбу. Как отсветы ходят по бледной коже, меняют облик напарника — то как будто похищают пару лет, то прибавляют. Переменчивый, обманчивый свет, и в этом свете он и сам другой — непривычный, незнакомый… Глаз не отвести. «И я ему нравлюсь!» В наушнике, между тем, проступил ещё один, уже узнаваемый голос: — Не уделите ли мне несколько минут, Хаттори-сан? — Для вас — всё, что угодно. — Это Акаме, — встрепенулась и зашептала Эми. — Кто? — Мне кажется, это вроде как его пассия. Он называет её «дорогая» и красиво дарит ей цветы у всех на виду. Как считаешь, тянет на флирт? За голосами послышались шаги — неторопливое, мерное цоканье каблуков. — Чудесный вечер, и с погодой так повезло. — Согласен, но здесь слишком шумно. Не желаете ли сменить обстановку? Эми дёрнула напарника за рукав, привлекая внимание. Голоса в наушнике смешались с голосами живыми: Хаттори со спутницей проходили прямо рядом с ними. — О да, давайте выйдем, — проворковала Акаме. — Здесь для нас найдётся и более уединённое место. Две фигуры проследовали мимо столиков и скрылись за дверью запасного выхода. — Вот это да, у них вроде как свидание? — фыркнула Эми. — Будет неудобно, если мы его сейчас сорвём. Стёрка шикнул на неё и жестом указал слушать дальше. На некоторое время стало тихо, мягкие ковры в коридоре глушили даже звук шагов. Затем голос Акаме зазвучал снова, но уже совсем иначе — по-деловому сдержанно и без малейших следов сентиментальности. — Я сделала всё, как договаривались. Он ждёт вас в кабинете для переговоров. — Кто-нибудь ещё знает, что он здесь? — Конечно нет. — Хорошо. Если станут задавать вопросы… --…то я отвечу, что вы провели этот вечер со мной, и нам никто не помешал. — Всё верно. Эми спрыгнула с подоконника, не в силах сдерживаться. Хотелось бежать, хотелось действовать. — Акаме провела кого-то в здание втайне от всех! Спорю на что угодно, это и есть покупатель корпоративных секретов! Пошли, пошли за ними, скорей! Стёрка остановил её и выждал, пока в наушнике не прозвучит стук закрываемой двери и щелчок замка. — Вот теперь идём.***
Дверь зала затворилась у них за спиной, и вокруг вновь разлился ровный прохладный свет холла. Звуки затихли, остались лишь голоса в наушнике — к Хаттори присоединился второй, незнакомый собеседник. — Хаттори-сан. — Симидзу-сан. Рад встрече. Перейдём сразу к делу. Эми сбросила туфли — соблюдать дресс-код было больше ни к чему. Они шагали вдоль пустого холла, и горящих ламп становилось всё меньше: похоже, сегодня в этой части клуба посетителей никто не ждал. Впереди уже виднелся поворот, ведущий к кабинету для переговоров — тёмный участок, озарённый лишь бликами из двух окон. Похож на тот закуток зала, где они провели последние пару часов, только без того неуловимого тепла, которым был наполнен бар. И сейчас, когда волшебный флёр «Мистериума» остался позади, накатило вдруг осознание: эта миссия почти завершена. Слишком быстро. — Вся документация, о которой мы говорили. Возможно производство как для нужд героев, так и для Сил самообороны. Тесты на базе «ФьючерТех» приостановлены на неделю по моему приказу. Этого должно хватить, чтобы вы запустили линейку в производство первыми. Ноги щекотал мягкий ворс ковра. Казалось, что она, будто Золушка, бежит босиком с бала за пять минут до полуночи. Совсем скоро магия этой ночи обернётся рабочей рутиной — арест, полиция, отчётность. Её платье снова сменится на геройский костюм, и Стёрка вряд ли ещё хоть раз взглянет на неё так же, как там — там, у окна… — Я также принёс несколько прототипов. Осколочные и светошумовые гранаты нового поколения, с ограниченным радиусом поражения. Максимум урона для цели и минимум — для её окружения… Стёрка уже совсем рядом с дверью в кабинет, его фигура едва выделяется на фоне окна. За окном свет ночного города, его родная стихия. Но сейчас она совсем не придаёт ему сходства с собой прежним, нет — магия всё ещё действует, он всё ещё во власти этого места… — Пора, — шепчет он, обернувшись. — Хаттори наговорил достаточно для ареста. Заходим. — Нет, нет, погоди, — возражает Эми, цепляясь за последний шанс. Ещё минутку, ещё хоть на мгновение продлить волшебство! — Пусть завершат сделку, пусть выйдут сами. Это же тупик, выход у нас за спиной. Куда они денутся? — Хаттори! Вы рискнули пронести сюда взрывчатку в собственном теле? — О, в каждой из них лишь половина боевого заряда. Такое количество моя причуда без труда удержит. — Спасибо, но я предпочту не рисковать. Сохраните прототипы у себя. — Как пожелаете. Он не смотрит на дверь кабинета, не смотрит на огни за окном, нет — он смотрит лишь на неё, снова смотрит тем же взглядом, от которого внутри разлетаются искры. И Эми подходит ближе, шалея от собственной храбрости, и слышит свой шёпот, будто издалека: — Послушай, у тебя… завернулся воротник. Разреши я поправлю? И протягивает руку. — Вы по-прежнему отказываетесь от оплаты на банковский счёт? — Конечно. Только криптовалюта. — Хорошо. Акаме-сан, будьте добры, возвращайтесь. Вскоре будет нужна ваша помощь… Она расправляет воротник, но не отводит ладонь, и движется дальше, дальше — по плечу, по предплечью, до самой ладони, до края шероховатой ткани рукава. Лунные блики плещутся на дне его тёмных глаз, и в наушнике тихо, так тихо, но какое это имеет значение, когда он не отстраняется, когда стоит так близко? Когда можно поднести руку вновь — и дотронуться до кожи в просвете воротника, и тогда от нереальности происходящего начинает кружиться голова. Он не Стёрка, нет, он не может быть Стёркой, Стёрка давно бы остановил её, давно возмутился бы её наглости, а он лишь поднимает руку — и проводит вдоль её шеи, вдоль плеч, вдоль узкой лунки ключиц, и рука у него стёркина — тёплая, мозолистая, и губы тоже стёркины, сухие и обветренные, и они всё ближе, ближе… — Что-то не так, — шепчет он, и Эми замирает на полпути, чуя, как влечёт её назад неотвратимая тяга реальности. — Слишком долго. Слишком тихо. Он опускает руку — резко, порывисто, будто разгоняя витающий вокруг морок. Обходит Эми парой быстрых шагов и распахивает дверь в кабинет. Яркий свет, от которого слезятся глаза. Пара кожаных кресел и стол — широкий, гладкий и совершенно пустой стол, за которым никого нет. Чувствуя, как внутри всё холодеет, Эми пробежала взглядом по помещению. Никого! Никого, лишь мельтешит алыми сполохами платье: Акаме, напуганная их появлением, жмётся к стене. — Где остальные? — выдохнула Эми. — Хаттори и тот второй, Симидзу, где они? — Откуда вы… Вы кто? — Полиция и герои Мусутафу, — Стёрка взмахнул лицензией. — Те, кто вас нанял, пойдут под суд за корпоративный шпионаж. Вы задержаны как их сообщница. Где они? — Сообщница, но я не… — её голос сбился, краска отлила от щёк. — Я ничего такого, я… Я впустила и выпустила их своей причудой, таков был уговор. Но я ничего не знаю ни о каких шпионах! — Причудой? Она вытянула дрожащий палец и очертила в воздухе круг. Воздух будто разошёлся от движения, и прямо посреди кабинета обозначился фрагмент бара — уютный закуток у окна, невысокий подоконник в отсветах городских огней… Сейчас от этого вида сводило желудок. — Так. И где они теперь? — Симидзу… на лестнице чёрного хода. Хаттори должен быть в лифте, но я не… Окончание фразы Эми расслышала уже на бегу. После ослепительно-яркого кабинета в полутьме коридора приходилось двигаться почти на ощупь. — Стой! Шутка, стой! Останься с ней! — Останься ты, она не должна сбежать! Свяжись с детективами! Я за Хаттори! Путь через холл казался бесконечным, плитка в лобби обожгла босые ноги холодом. Не обращая внимания на удивлённые крики хостесс, Эми подлетела к лифту. Поднимается. Счётчик мучительно медленно отсчитывал этажи, а в наушнике уже проступил голос Стёрки: — Подозреваемый покидает здание. Движется в вашем направлении, повторяю, движется к вам. Возможно, вооружён. Она рванулась в открывшуюся дверь, чуть не сбив пассажиров. Вдавила кнопку нижнего этажа и замерла. В наушнике отчётливо прозвучал лязг двери, предупреждающие окрики, выстрел. А потом взрыв. Эфир заполонил писк помех, голос детектива проступал через него далёким эхом: — Он вооружён! Из машины, Кавамото-сан, прочь из машины, скорей! Сердце ухнуло, просело куда-то вниз и замерло. Там Карин. Как она могла забыть про Карин? — Не двигаться! Полиция Мусутафу! Синдзо Хаттори, вы арестованы! Двери лифта наконец-то раздвинулись, и Эми понеслась вниз по лестнице. Впереди рыжей полосой света проступала приоткрытая дверь в паркинг. Она выскочила на парковку, и происходящее открылось перед ней, будто сцена, выхваченная из темноты вспышкой фотоаппарата. Лёгкий дым между автомобилями. Хаттори с поднятыми руками. Один из детективов, держащий его на мушке, и второй — оглушённый, с трудом поднимается с земли и тоже достаёт оружие. И Карин, маленькая, растерянная, но вроде бы невредимая, жмётся к одной из колонн. Они встретились взглядом, и Эми не увидела привычной радужной плёнки на глазах подруги. Неужели она до сих пор, несмотря ни на что, удерживает действие Ауры? — Эми! Ты в порядке! Детектив вздрогнул, услышав её голос, и бросил взгляд на открывшуюся дверь паркинга. Этой секунды Хаттори оказалось достаточно. Граната возникла в его руке мгновенно, будто выросла прямо над кожей ладони. И паркинг содрогнулся от второго взрыва. Будто в покадровой съёмке Эми видела, как броском уходит в сторону один детектив, как поднимает пистолет второй, как разлетаются в сторону осколки, вперемешку с дымным облаком. Как фигурка Карин вдруг оседает на пол. И как одновременно с выстрелом звучит короткий, пронзительный женский крик. Пространство вокруг сузилось до одной-единственной точки — до пары серых глаз, которые уже терялись в облаке дыма. Где-то вокруг кричали, суетились, стреляли, но это было уже неважно, совсем неважно… — Карин! Карин! Она лежала возле самой колонны — аккуратная фигурка в светлом костюме. И по этому светлому фону пугающе быстро расплывалось тёмное пятно. — Эми, я в норме, только… кровь. Почему-то… так много. Это… моя? Радужная плёнка уже расползалась по роговице, будто Карин решила прикрыть глаза, но нет, нет — она ещё здесь, она должна остаться здесь, всё будет хорошо! Эми зашарила руками по окровавленной ткани, в голове лихорадочно носились отрывки фраз из курса первой помощи. Зажать рану, а если кровотечение интенсивное… Если артериальное… Если венозное… Всё будет хорошо. Всё будет хорошо! — Всё будет хорошо, Карин, слышишь? Только не отключайся! Подол коктейльного платья медленно и неумолимо пропитывали крупные багровые капли.***
Больничный коридор пах антисептиком. Посреди стерильной белизны виднелось лишь одно тёмное пятно, и Шота направился к нему. Шутка сидела на скамейке для посетителей — притихшая, одинокая и растерянная. Пятна крови на коже и одежде уже побурели, разводы косметики скрылись за прядями растрёпанных волос. На ногах — белые больничные шлёпанцы. Он подошёл ближе и сел рядом. — Как Карин? — Нет серьёзных повреждений, но потеряла много крови, — произнесла она, глядя в одну точку. — Что у тебя? — Акаме и Симидзу задержаны. Дают показания. — Хаттори? — Здесь же, в реанимации. Детективы стреляли на поражение. И вновь тишина. Тягучее молчание, полное недоумения и недосказанности. Наконец, Шутка подняла взгляд на дверь реанимационного отделения и тихо всхлипнула: — Врачи говорят, что всё обойдётся, потому что мы быстро её привезли. Успели вовремя. Успели вовремя! — её голос надломился. — Да какое там! Мы ведь могли задержать его быстрее, намного быстрее. Мы могли его остановить! — Да, могли. Шота смотрел, как дрожат от напряжения обнажённые плечи, как катится капелька пота по изгибу шеи — и не чувствовал ничего, кроме жалости к Шутке и злости на самого себя. Что нашло на него там, в клубе, чем он только думал? Как он это допустил? Он стянул пиджак и опустил его на плечи напарницы. Она вцепилась в тёмную ткань, судорожно натянула, закуталась — но не произнесла не слова. Непонятно, как заговорить о произошедшем. Но и промолчать нельзя. Они и так молчали слишком долго. Шота вдохнул поглубже и начал первым: — Насчёт того, что было в «Мистериуме». Послушай, как бы ты ни выглядела, я не должен был… Не имел права. — Это я не должна была! — воскликнула Шутка, и Шота поразился тому, сколько вины и боли прозвучало в её голосе. — Давно уже не должна была, не только сегодня… Стёрка, прости меня! — За что? В её взгляде метались невысказанные мысли. По движению век, по движению губ — по всему было видно, как сильно, как неудержимо рвутся на волю слова, но Шутка лишь зажмурилась и вдохнула, будто удерживая всё несказанное внутри. И отвела взгляд. А когда заговорила, её голос вновь стал тихим и спокойным. Смиренным. — Стёрка, а можешь распустить волосы? Чтобы всё было… как раньше. Шота стянул резинку, и пряди волос скользнули на привычное место, закрывая лицо. Как раньше. Наверное, это можно засчитать за её ответ. Или нет? Что-то она недоговаривает, но надо ли сейчас докапываться до сути? Шота вздохнул и решился на последний вопрос: — Думаешь, так выйдет? — Что? — Чтобы было как раньше. — Стёрка, я хочу этого больше всего на свете. На глаза её навернулись слёзы, и Шота вдруг понял, что никогда прежде не видел, как Шутка плачет. От этого зрелища мысли смешались окончательно. Он отвёл взгляд, и некоторое время тишину коридора нарушало только сдержанное, потаённое всхлипывание. — Там в пиджаке, в кармане, есть платок, — произнёс наконец Шота. — Бери, если надо. — Спасибо, — шмыгнула носом Шутка и запустила руку в карман. — Такой крошечный. А зачем он нужен? — А чёрт его знает. Вопреки слезам, она вдруг рассмеялась — коротко, резко, но так знакомо. И вытерла глаза, пачкая светлую ткань тушью. В этом смехе было что-то обнадёживающее. Шота забрал у напарницы мокрый перепачканный платок и впервые после выхода из «Мистериума» вздохнул с некоторым облегчением. Шутка смеётся. А значит, хотя бы что-то вокруг снова происходит по-прежнему.