Несколько дней спустя.
Эстер шла на поправку, пусть и без помощи профессионального врача. Чувствовала она себя куда лучше, чем в предыдущие дни. Боль в спине едва ощущалась. Алин не соврал, лечебный раствор и мази помогли за максимально короткий срок. Брат навещал девушку по-прежнему регулярно, помогал справить одинокие дни в комнате разговорами и своими нелепыми шутками, что вызывали у сестры неподдельный радостный смех, который, казалось, слышали все. После ухода братца Эстер доставала всё те же листы чистой неисписанной бумаги и продолжала пополнять их своими мыслями или историями из жизни. Дневник был также по совместимости чем-то в роде ежедневника, который она не вела ещё с подросткового возраста. Он служил ей другом, который всегда мог выслушать, не перебивая. Каким бы Алин ни был родным для неё, она не могла рассказывать ему всё, что было у неё на душе.________________________
ХХ.ХХ.20 год Привет. Снова. Сейчас почти обеденное время. Мне уже невыносимо находится в этих четырёх стенах, которые мне за неделю стали роднее родного дома в деревне! И я скучаю… Вещь необъяснимая, на мой взгляд. По правде говоря, я хочу увидеть Альсину. Альсину Димитреску. Не понимаю, почему она до сих пор не убила нас с Алином. Почему она так быстро согласилась на моё предложение? Разве из-за добычи людей? Или просто знала уже мой план наперёд? По сей день в моей голове гулким эхом раздаются слова Даниелы: «…и есть эту дурацкую человеческую плоть…». Они правда едят людей? Если бы не этот факт, я бы подумала, что эта семейка вполне себе воспитанная и ничем не примечательная! А к слову, я тут сегодня рано утром вспомнила, что как-то незаметно для самой себя стащила книгу из библиотеки. Томпсон. Почитала пару страниц и закрыла, не выдержав обильного количества чуть ли не научных строе, не полюбившейся ещё с детства. Ну что, пойду я, мой друг.________________________
Эстер, зная, что уже окрепла и вполне здорова, решилась встать на ноги выйти из неладной душной комнаты. Приняв сидячее положение, девушка медленно поставила одну ногу на холодный пол, затем другую и окончательно встала. Покружившись на месте, она подметила, что невероятно соскучилась по ходьбе, поэтому с наслаждением держалась на двух ногах, на твёрдой почве. Наспех переодевшись и собрав свои короткие волосы в хвост, замерла, глядя на своё отражение в зеркале. Несмотря, на первый взгляд, уставшее лицо, она ощутила некий прилив сил, потому не особо придала ему значения. Тихо и осторожно Эстер отворила дверь и вышла в коридор. Неспеша она прошла к лестнице вниз, пока не наткнулась на двери, ведущие в спальню Димитреску и залу, что вела в другие помещения замка. «Интересно, она в своей комнате?» Испытывать судьбу не очень-то хотелось, даже несмотря на дикое желание повидаться с женщиной, сказать какую-нибудь очередную колкость и вновь услышать те самые милые угрозы Альсины. Только Эстер собиралась вернуться к себе, как та отпрянула от лестницы, спрятавшись под ней. Из залы доносились громкие голоса: женский и мужской. Первый явно принадлежал Димитреску, но вот второй… Девушка прислушалась к разговору. — Миранда делает тебе последнее предупреждение, сестрица. — прозвучал голос с едва слышимой хрипотцой, — Знаешь, меня уже заебало ходить к тебе каждый раз и повторять одно и то же сообщение от Матери! Неужели у неё нет ног и рта, чтобы сказать тебе лично? — Иди к чёрту, Гейзенберг. Не марай мои дорогие ковры своими грязными ботинками! Мужчина пропустил её слова мимо ушей и едко улыбнулся: — В общем, я тебе, сестрица, всё сказал, — он поморщился, принюхавшись, — а сейчас я отсюда сваливаю, потому что каждые пять минут слушать от тебя про эти твои дорогие вещи для меня подобно пытке. — Мужчина, названный Гейзенбергом, сделал небольшую паузу, — И к слову, здесь воняет человечиной. Эстер осторожно вышла из укрытия. Подходя к другому концу лестницы, она услышала приближающееся цоканье каблуков. В тот же момент она заметила тот самый коридорчик, по которому она в первый раз прошла, и дверь, из которой в прошлый раз доносились странные звуки. Она побежала к двери и та, на удивление, поддалась. Ей почему-то показалось, Димитреску уж точно не будет тут сейчас. — Оу, кого сюда принесло. Добро пожаловать. Эстер подпрыгнула на месте от неожиданности и развернулась. С каких пор она стала такой трусливой и мягкой? — Господи Боже, зачем вы так пугаете? — спросила она, схватившись за сердце. Перед ней сидел крайне пухлый мужчина. Эстер могла бы его оскорбить, назвав жирным и переевшим, но решила промолчать, не создавать лишних проблем. Ведь, кто знает, может мужчина окажется полным садистом, как и дочери Альсины… — О, простите. Вы, юная леди, от кого-то убегали? Пока мужчина, как считала Эстер, излишне трепал языком, она сама уже вовсю разглядывала маленькую комнатушку, в которой кое-как помещался мужчина со своими-то размерами. Не найдя ничего для себя примечательного, девушка вернулась к диалогу и оперлась на стену, напротив мужчины. — Ага, от хозяйки замка. Чуть не попалась ей на пути. Она уйдёт, и я поднимусь обратно в свою комнату. — Значит, слухи не врут. — О чём вы? — Служанки говорят, что в замке Леди Димитреску завелись две новые игрушки, парень и девушка. — Я и мой брат. — Мой вам совет — бегите. Ничем хорошим нахождение здесь для вас не закончится. Это неблагоприятный для вас, простых людей, замок. Здесь много тайн, которых вам не следует знать, юная леди. — Спасибо, конечно, но я в ваших советах не нуждаюсь, — начала она, а затем запнулась, — А вы вообще кто? — Предпочитаю представляться Герцогом. А вы? — Эстер, — на лице промелькнула еле заметная улыбка, — Ну, ладно, рада была поболтать, но думаю, что мне можно возвращаться обратно. — Конечно. Не желаете купить чего-нибудь перед тем, как уйдёте? — Нет, спасибо, в другой раз, сэр. — Тогда удачи. Эстер молча вышла в коридор и прислушалась. Димитреску, похоже, уже ушла, — причем давно — и её дочерей также не наблюдалось. Желания бродить по коридорам не было, да и выбора особо, поэтому она решила возвратиться к себе в комнату. По дороге она размышляла о брате Альсины. И кто такой, этот Гейзенберг? И о каком предупреждении Миранды для Леди Димитреску шла речь? Войдя в комнату, первое, на что Эстер обратила внимание — бумажка, лежащая на подносе рядом с едой. Подойдя ближе, она раскрыла её, на которой крайне идеальным и изящным прямым почерком было написано: «Скорейшего выздоровления, Эстер Грин. Завтра, после полудня, я пришлю к тебе служанку. А. Димитреску». Коротко и ясно. Но… откуда ей известна моя фамилия? И неужели завтра её и брата ждёт их первый рабочий день?