Я назову это «Любовь»

Май всегда восхищался своими приёмными родителями. Всегда. Да, в школе ему говорили, что он живёт с педиками. Иногда избивали. Иногда публично оскорбляли. Из-за этого он каждый год менял школы. Но он не переставал от этого меньше любить их. Хотя однажды, в классе шестом, у него сорвало крышу. <i>После очередного избиения Попов-младший возвращался домой в ужасном виде. Он был весь грязный, с синяком у глаза, а по подбородку стекала кровь. Злость на родителей. На себя. На всех людей. Он ненавидел всё. Все, что было вокруг. До дома он дошёл весь мокрый, так как параллельно попал под дождь. – О, малой, привет, ты.. – Антон вышел из кухни и подошёл к мальчику, – Опять они? – Да, – Буркнул школьник, а из глаз потекли слёзы, – Из-за вас! Это всё из-за вас! Я ненавижу вас! – Он кричал во все горло, а Шастун лишь смотрел на своего сына. – Суки! Да чтоб вы.. – Договорить ему не дали. Шаст не выдержал и ударил сына по губам. – Не мы виноваты, что люди не принимают этого. – Антон развернулся и ушёл, оставляя мальчика одного. В тот день Антон в первый и последний раз ударил сына. В тот день Май всё понял. В тот день, вечером, был действительно откровенный разговор между родителями и ребёнком. После того дня всё в жизни изменилось.</i> Сейчас Май десятиклассник, который забил на чужое мнение, на чужие провокации. Да, его иногда избивают, но он всегда даёт сдачу. Он перестал показывать страх и слабость. Его стали уважать. Он стал тем, от улыбки которого девочки писают кипятком, а парни пожимают ему руку. Он получает всё, что хочет. Не боится сложностей и готов ко всему. В его жизни изменилось многое, но одно остаётся неизменным: Попов-младший всё так же любит своих родителей, а они любят его в ответ. В одно прекрасное октябрьское утро, Май проснулся от того, что к нему в дверь постучали. – Доброе утро. – Арсений, услышав в ответ, что-то типо "угу", продолжил, – Вставай, собирайся, завтракай и поедем к семье Матвиенко. – Зачем? –Подросток полностью открыл глаза, и уже взял в руки телефон, чтобы посмотреть на время. – У них какая-то радостная новость. Я так и не понял, что там, давай, жопу поднимай, собирайся. – И Попов закрыл дверь. «Че. За. Дичь? Почему именно к ним? Почему не к Позовым, например? Я очень соскучился по Савине и Тео.» Именно с такими мыслями Май ушёл в душ. Подъезжая к дому Матвиенко, Попов-младший молился про себя, чтобы не было как в тот раз. Чтобы не началось вот этого нравоучения и шуток про долбления в жопу. Серёжа, конечно, был прекрасным мужем, другом, мужчиной, но иногда, его гомофобность перекрывала все хорошие качества. По приезде их встретил большой дом, огражденный забором, с панорамными окнами на втором этаже, и с несколькими стороживыми псами, гуляющими на закрытой территории. Май всегда задумывался о том, хачем такой большой дом? Ему, например, неплохо жилось и в своей уютной квартирке. Его бы воля, он бы жил только в комнате. Ворота открылись и машина заехала на территорию. На пороге дома уже стоял Серёжа, а рядом Оксана, которая обнимала его за плечи. Они, сегодня выглядели действительно счастливыми, их радости не было предела. И Попов-младший сам зарядился ею. Зайдя в дом он увидел, как со второго этажа спускается подросток, примерно такого же возраста, что и сам Май. Русый, в кофте, которая висела на нём, в порваных джинсах и с голубыми, как небо, глазами. – Здравствуйте. – Нежный, почти детский голосок, настолько радовал слух, что Май чуть ли не замурчал. Отчего-то сердце Попова забилось чаще. – Я Женя, – Он протянул руку подростку. – Май, – А Май её пожал. – Ну все, милый, идите с Маем в комнату. Нам нужно поговорить. – Оксана положила руки на плечи своего сына. – Пошли, Май, – Попов чуть не умер, когда этот голос произнёс его имя. Почему такая реакция? Подросток не знал. Они сидели на кровати Жени. Май продолжал спрашивать о том, как его занесло в семью Матвиенко, на что подросток лишь пожимал плечами, отвечая "Сами выбрали" – Ты очень разговорчив, лучик, – Попов улыбнулся, и на его щеках образовались ямочки, на которые залип сын Матвиенко. – Ага. – Он улыбнулся, – Почему "Май?" – Отец так назвал. – Снова эта улыбка. – Не, а почему не февраль там.. Или июль? – Женя откровенно смеялся над именем подростка,на что тот лишь фыркнул. – Хуюль. – Май пододвинулся ближе к Матвиенко, – Или ты песню кис-кис вспомнил? «Ты красивый, как июль» – Ага, – Женя почувствовал приятный аромат чужих духов и прспешил открыть окно, ибо что-то внутри него подсказывало, что если его не открыть, то этим запахом пропитается всё. – Есть покурить? – Шарнув по карманам, Попов понял, что не взял с собой ничего. И отрицательный ответ парня напротив, еще больше огорчил его. – Это плохо. – Май подошёл ближе. Он сам не понимал, зачем это делает, но ему хотелось. Привычка получать всё, что он хочет. Он резко впечатал тело напротив в подоконник и вдохнул аромат его шеи. Мята. Одурманивающий запах. Попов сильнее вжимал тело в подоконник и одновременно прижимал к себе. Женя же не дышал. Ему казалось, что если он вновь почувствовует этот запах, то ему снесёт крышу. Но ведь он и не сопротивлялся. –Май, отойди, пожалуйста.. – Дрожащий голосок. Май отошёл. –Прости, я не хотел тебя напугать. – В дверь постучали. –Май, поехали домой, – Антон просунул голову в дверной проём и улыбнулся. – Пока, Женёк, – Май протянул руку для пожатия и Женя её пожал. – Пока, Февраль. Как только дверь за гостями закрылась, Матвиенко упал на кровать тяжело дыша. И стараясь прикрыть кофтой небольшой бугорок на штанах. «Что это, блять, было?»