Камень преткновения

♪ Backstreet Boys — «Something That I Already Know»

      Кохаку слышит каждое слово. Это привычное состояние охотника — улавливать каждый звук. Новые слова рекой тянутся к истокам человеческой натуры исследователя. Даже самые простые, не обремененные научным мышлением люди с удовольствием будут слушать Сенку. Его глаза горят, на лбу через зигзагообразные рубцы залегла складка, а витиеватые слова легко слетают с губ, словно заклинания. Руки — не мускулистые, но и не тощие — ловко орудуют стеклянными бутылочками и проводами.       Кохаку улыбается. Как много переменилось в мире с приходом этого увлеченного научника. И как много переменилось в ней самой. Девушка прекрасно помнила первую встречу и нескромную фразу, вырвавшуюся из легких. «Это было бы проблемой». Девушке не нужно было повторять, она уже уловила настроение собеседника. Тогда ей это показалось забавным.       Забавным было и его мышление, которое в один миг перевернуло мышление жителей деревни. Хотя в один миг — это громко сказано. Каждый из моментов Кохаку проживала с невероятным ощущением чуда. Оно было невесомым и нежным, словно девушку подняли на уровень облаков. С прибытием Сенку в деревню жизнь заиграла новыми красками. Одной из этих красок стал насыщенно бордовый цвет глаз научника. Его взгляд — часто прищуренный, часто сверкающий, был всегда направлен в будущее. Кохаку не раздумывая приняла это будущее.       Однажды она подумала, что научник взваливает на себя непосильную ношу. Его плечи неширокие, нет даже намеков на спортивный образ жизни. Смогут ли эти плечи вынести столь тяжкий груз ответственности? К ее секундному изумлению — когда Рури сделала глоток новой жизни — парень неплохо справлялся со своими обещаниями. Больше она не рассуждала о его способностях. В сердце неотвратимо поселилась вера. Хоть и приходилось напоминать ученому, что никакая она не львица.       С вдохновением пришлось взяться за опасную работенку. Эксперименты становились все опаснее, изобретения — сложнее. Кохаку смотрела на то, как научник с ловкостью справляется с деталями. Его тонкие пальцы ничуть не сомневались, когда держали пузырек с серной кислотой. Удивительно, именно эти ладони, недостаточно широкие чтобы в них плотно лежало оружие, спасут человечество. Для Кохаку нет разницы: волшебством или наукой — она просто верит в Сенку. В волшебную науку.       Когда пришлось вверить план по захвату власти в деревне Хрому, никто не ожидал столь внезапного исхода. Кохаку в который раз изумилась практичности научника и больше не питала иллюзий по поводу его отношения к романтическим делам. Все лишь на пользу науки. Все для прогресса. Что есть женитьба в сравнении с такими масштабными целями? Пыль на дальней полке в библиотеке всех книг мира. Наверняка именно там стоят книжонки в бумажной обложке про романтические отношения, какие в старом мире продавались в каждом дешевом магазинчике. Но подобных подробностей Кохаку знать не могла. Она лишь усмехнулась себе и с уколом в сердце поняла, что забудет про слова их встречи. Это не имеет значения. Главное — помогать научнику. Главное — Рури в порядке.       И все же почему-то с губ сорвался вздох облегчения, когда Сенку опроверг смутившее ее предположение, что жители деревни Ишигами — родственники. Но потом пришлось сморгнуть подозрительную легкость и вспомнить, для чего была основана деревня Ишигами. Это «ресурс». Мудреное новое слово старого мира. Забавно звучит. Сенку бы сказал «парадоксально». Кохаку приняла новое слово и его предназначение.       Для этого пришлось ввязаться в войну. Впервые Кохаку увидела столь грозного соперника. Война уносит жизни людей и приносит лишь страдания. Но никто не посвятил жителей в значение этого понятия. Поэтому, несмотря на трудности боев, Кохаку радовалась новенькой катане и сахарной вате. Что? Научник спрашивает о Хомуре? И чего ради Гинра разводит слухи? Да вы совсем Сенку не знаете. Кохаку лишь хмыкнула.       Зато зима выдалась особенно уютной и снежной. От нетерпеливого восторга холод съеживался, а снег убаюкивающе скрипел. Но самым прекрасным был яркий свет ламп на мохнатой елке. Рождество. Еще одно слово из старого мира. Наверное это что-то уютное. Кохаку выдохнула облачко пара и, улыбнувшись, уткнулась носом в пушистый ворот зимней накидки. А следующий рассвет Кохаку ловила блики синего самоцвета в бордовых искрящихся глазах научника. Его восхищение заразительно как заливистый смех. Хочется внимать его речам и ступать в новое приключение.       Но приключение в пещеру пришлось переложить на плечи друзей. Ведь есть еще нечто важное, что никак нельзя пропустить. День рождения Сенку. Кохаку жадно ловила эмоции парня, когда повязка спала с его глаз. И завороженно уставилась на новую эмоцию научника. Тот был растроган. Вспышка эмоций продлилась всего мгновение, возвращая практичную сторону ученого. Но девушка запечатлела этот момент в своей памяти навсегда.       Удивительно, но Кохаку интуитивно понимала мысли Сенку. Поэтому часто скептичная интонация вырывалась быстрее, чем девушка могла об этом подумать. Хотя… Ей и не нужно думать. Сколько бы она с ребятами не причитала о невообразимости процесса, складывалось все удачно. Лишь вскоре ей пришлось пояснять о силе науки для людей… которые жили когда-то в мире науки. Цивилизованный мир, что был разрушен, утратил чувствительность к тонкостям природы. Кто бы мог подумать, что девушка нового мира будет направлять заблудшие умы, которые считают ее лишь дикаркой. Повторять слова Сенку. Нет. Теперь это были ее собственные слова. Слова ее души, что рвутся наружу. Как тот счастливый возглас, который она издала, едва воздушный шар набрал высоту. Но тут же пришлось огрызнуться, ведь Сенку не преминул назвать ее львицей.       Волнительным было и первое плаванье. Привычная осторожность, слух и острое зрение обращены к неизвестному за горизонтом. Море встречало солеными брызгами и мощными потоками ветра. Волосы трепались, мокрые пряди липли к лицу. Но ощущения были как на воздушном шаре. Снова, казалось, выросли крылья, которые донесут куда угодно. Кохаку почувствовала единение с волнами, что не терпели преград и ограничений. Такие волны поднимаются в ее душе, взбивают песок чувств и крошат ракушки воспоминаний. Было даже немного грустно вновь ступать на землю. Однако новые приключения тут же заполнили мысли — пора выходить на разведку. Разведка прошла неудачно — окаменевшие товарищи ждали помощи. Но помощь нужна была и команде Сенку. Сообразительность привела Кохаку к неожиданному результату. Девушка с некоторым стеснением подыграла Гену. Она зажмурилась и, притянув Сенку, поцеловала в краешек губ. Приоткрыв глаза, девушка заметила отстраненную мину парня. Слишком неоднозначное лицо, поэтому пришлось почти сразу отвернуться, автоматически ответив Сенку на его замечание. Однако в голове стрелой пронеслись мысли. Это лицо. Ему было противно? Или просто безразлично? Сердце екнуло, а мозг решил остановиться на втором варианте. Лучше быть безразличной, чем противной для человека, который… что? Если у этой мысли и было продолжение, то пришлось его отложить.       Готовиться к конкурсу красоты было весело. Кохаку равнодушно относилась к своей внешности, поэтому легко принесла себя в жертву «науки красоты». Девушка позволила Сенку уложить ее непослушные волосы. «Косметика» была забавной, а результатом преображения все оказались довольны, отчего Кохаку почему-то стало еще веселее. Однако строить из себя хрупкую барышню оказалось сложнее, чем наряжаться. Особенно смутила «милая поза» продиктованная Геном через наушник, отчего Кохаку отчаянно покраснела. Она вдруг понадеялась, что Сенку этого не видит. И тут же поняла — наверно, ей не хотелось разрушать образ воительницы в его глазах. Однако, именно сейчас они находились в тылу врага, а значит, необходимо сосредоточиться. И все же, когда в следующий раз наушник заговорил голосом Сенку, по телу пробежали мурашки. Странно было слышать его голос так близко. Девушка прижала к уху ладонь, чтобы лучше слышать. Задание установлено. Условно девичий отряд отлично сработался, и вскоре зоркий глаз Кохаку привел к заветному кладу. Необходимо разведать. Необходимо перехватить мышь. Необходимо передать сообщение. И обязательно шифром. Плеская кровь на рваный кусок ткани, Кохаку с ухмылкой подумала, что ее уровень шифрования наверняка для Сенку слишком примитивен. Что ж, ей главное донести информацию. Вскоре последовали новые инструкции. Благодаря буянившим Гинро и Амариллис, сокровище было благополучно извлечено из недр бетона и отправлено Сенку. Через некоторое время мыши доставили и аккуратно раздробленного Рюсуя. Все шло на удивление гладко. И Кохаку пожалела об этой мимолетной мысли. Глядя на хватающего ртом воздух Гинро, Кохаку почти не раздумывала. Безумная идея. Вполне в духе Сенку. Сомнения непозволительны. Рывок в небо и недосказанная фраза, застывшая во времени вместе со своей хозяйкой.       Пустота. Один на один с сознанием. Кохаку не могла понять это состояние. Грудь не вздымается, чтобы сделать вдох, но нехватки кислорода не чувствуется. Лишь темнота, что сковывала сознание. Сколько прошло времени? Может час, а может день. В этой кромешной тьме все относительно. Пришлось прокрутить последние события, чтобы сосредоточиться. Интересно, что сейчас делает Сенку? Узнал ли о ситуации? Даже не считая секунды, Кохаку интуитивно понимала, что Амариллис должна была уже доложить о ситуации. Интересно, какое у него было выражение лица? А впрочем, зачем ей эта информация? В последнее время в ее голове слишком часто стали появляться какие-то неподвластные ей мысли. Сознание услужливо задвигало их в дальний уголок подсознания, но избавиться от этих мыслей полностью никак не получалось. Но попробовать стоило. На какое-то время ощутилась звенящая тишина. Внутренний голос старательно пытался молчать. Но Кохаку поняла, что лишь строит плотину, которая рано или поздно рухнет под напором подозрительных мыслей. Необходимо подчиниться. Точнее подчинить. Если знаешь в чем проблема, то решение найдется быстрее. И Кохаку отпустила. Она ожидала лавину тяжелых воспоминаний, но те внезапно стали вспыхивать легким мерцанием. И она узнала это мерцание. В бордовых глазах плясали искры. Они смотрели только на лабораторную стойку, больше ничего не могло их заинтересовать. Воспоминание растаяло, услужливо пропуская новое. В немного прикрытых глазах мерцали звезды, а ресницы едва заметно дрогнули. Это был особенный взгляд. Выловить его было практически невозможно. Но сознание Кохаку бережно хранило у себя это сокровище. Следом всплыло ехидное лицо научника. Потом его незаметно дрогнувшие плечи от неудавшегося эксперимента, ловкие пальцы, перебирающие компоненты, его потешные промахи более сильным противникам и немного надменное, но счастливое лицо при долгожданной победе. Когда сотни обрывистых кусочков воспоминаний закончили свой парад, напоследок в пустоте прозвучал голос с особенной интонацией. Львица… От этого голоса по телу бежали мурашки, даже если тело было обращено в камень, а в животе копошились… муравьи? Странно.       Внутренний голос обреченно вздохнул. Кохаку с ним согласилась. Патовая ситуация. Врать Кохаку могла кому угодно, но только не себе. Это было глупо и нелогично. Иррационально. Как и то, что она чувствовала к Сенку. Научник не ответит на ее чувства, это девушка прекрасно понимала. «Любовь — корень самых нелогичных проблем». Теперь это ее мантра, которую придется напоминать себе каждое утро. А может быть и чаще. Нужно всего лишь сдержать нелогичный порыв. Она же воительница. Охотник и защитник деревни. Неужели она не справится с подобной глупостью? Нужно просто отвлечься. Подумать о том, как там Гинро. Сенку говорил, что при раскаменении человек исцеляется. Интересно, Гинро чувствует как затягиваются его раны? Главное, чтобы ему было не больно. И все же, это удивительно. Жить в камне. Гинро совсем рядом, но его ни почувствовать, ни услышать. А что чувствовал Сенку, когда оказался в камне? Знал ли он, что это камень? Или после вспышки света сразу наступила темнота, о назначении которой можно было лишь только гадать? Теперь, когда Кохаку тоже оказалась заточенной в камень, она станет лучше понимать Сенку? Черт. Почему мысли так подло вернулись к запретной теме? Хотя… Почему запретной? Они же с Сенку друзья. Она не может вообще о нем не думать. К тому же, еще не факт что те мысли были… любовью. Снова наступила тишина. Т-точно. Это не обязательно… то. Когда они вернутся на родной остров, она обязательно посоветуется с Рури. Та ведь чувствует что-то к Хрому. Она должна понимать. Да, именно так. А сейчас… Нужно сконцентрироваться. Мысленный вдох. Мысленный выдох. Похоже, имитация физиологического процесса действительно успокоила сознание. Главное — не уснуть. Остальное не важно…       Свет вернулся внезапно. Гинро уже едва не ронял слезы, глядя на Кинро. Он в своей манере вернулся к реальности, пытаясь добраться до прелестей Кохаку. Пришлось вразумить его, приложив об дерево. Однако даже это не смогло рассердить девушку. Ощущение мира вокруг было остро новым и вместе с тем родным. Кохаку обернулась на Сенку. Ей нельзя обнажать свои чувства. Но ведь можно испытывать благодарность? Поэтому в трепетное, но крепкое объятие девушка вложила чувственное «спасибо». Она может себе позволить только это. Мимолетно ощутить тепло его тела, шлейфом оставшееся на ладонях, которые слегка вспотели. Следующим утром пришлось напомнить научнику, что жители деревни обязательно заполнят пустоту, что осталась после ухода Бьякуи. Было невыносимо смотреть на тоску Сенку по родителю. Поэтому Кохаку в ее манере поддержала парня.       Приключение на новом острове закончилось, так что вскоре «Персей» пришвартовался у знакомого берега, где ребят уже встречали друзья из деревни. После торжественного оживления Цукасы, Кохаку оставила парней, чтобы они обговорили последние события и определились с планом действий. Сейчас ей нужно было кое-что уточнить. Рури шла по тропинке и самозабвенно о чем-то думала. Кохаку осторожно позвала сестру. Когда Рури благосклонно перевела все свое внимание на девушку, та решилась. Вопрос повис в воздухе. Щеки жрицы вспыхнули, и она сжала их ладонями.       — Л-любить? Это… Наверно, когда беспокоишься, все ли с ним в порядке, — осторожно сказала Рури. В ее глазах замерцали блики, — когда в животе будто бабочки порхают.       Кохаку вскинула брови. Бабочки? Да уж, явно звучит лучше, чем муравьи. И все же, это не давало четкого представления об этом чувстве. Кохаку лишь перевела диалог на другую тему, ощутив неловкость сестры. Но вопрос остался открытым. Но, все потом. Потому что сейчас…       Сейчас важнейшим пунктом плана было отплытие в Америку. Уже с первых дней появились разногласия. Что бы не задумал менталист, Кохаку не раздумывая присоединилась к Сенку для игры в покер. Правила были туманными, но научник обязательно что-то приберег. Ловкой Кохаку было весело обличать Гена и вытаскивать карты. Нужно всего лишь притвориться дурочкой… Звон монет, прищуренные взгляды поверх карт, фирменные коктейли Франсуа, легенды о викингах. Все это расслабляло и дарило восторг. В какой-то момент, когда Кохаку смотрела за горизонт на носу корабля, слух уловил два знакомых голоса. Девушка скосила взгляд. Юзуриха и Тайджу. Друзья Сенку из старого мира. Часто держатся вместе. Ни у кого не возникало сомнений насчет этой парочки. Они были очаровательны в своих чутких отношениях. В мозгу Кохаку созрела еще одна мысль. Когда Тайджу громко рассмеялся и, махнув рукой, скрылся в трюме, Кохаку осторожно подошла к рукодельнице.       — Кохаку? — поймала на себе взгляд воительницы Огава.       — Ты ведь любишь Тайджу? — спросила Кохаку.       Юзуриха вспыхнула и принялась нервно перебирать пальцы.       — Д-да.       — Почему тогда не скажешь ему?       Юзуриха моргнула и, оперевшись локтями о борт, стала провожать взглядом барашки волн.       — Потому что чувства как… сокровище. Их хочется хранить до важного момента, — наконец сказала девушка, — к тому же мы пообещали поговорить об этом позже.       Кохаку, прислонившись спиной к борту и скрестив руки на груди, вскинула голову к голубому небу.       — Понимаю. А что если важный момент не наступит? Кто знает сколько опасностей ждет впереди?       — Тогда… — Юзуриха провела пальцем по шероховатой древесине, — у нас не будет обязанностей друг перед другом.       Встретив непонимающий взгляд Кохаку, девушка пояснила.       — Если жизнь нас разделит… Тогда придется подстраиваться под условия.       — У тебя не будет сожалений? О несказанных словах?       — Нет. Ведь если любишь человека, то желаешь ему счастья. А сказанное может стать якорем тоски и не отпустит.       На палубу опустилась редкая тишина. Лишь ветер свистел в ушах да волны бились о корму.       — К тому же, — Юзуриха улыбнулась, — Сенку никогда не допустит, чтобы случилось непоправимое.       Кажется, она поняла причину столь внезапных вопросов, но не стала акцентировать, обобщив проблему. Кохаку была ей благодарна. Они снова разделили момент тишины, но теперь слова не требовались, чтобы достичь понимания. Девушки из разных миров. Такие разные изначально судьбы, но такая одинаковая начинка. Ведь чувства не меняются сквозь тысячелетия.       Америка оказалась опасной. И неожиданно населенной. План действий требовал корректировки.       — Дорогуша Сенку, не хочешь же ты сказать… — у Гена было дурное предчувствие. На что Сенку лишь расхохотался.       За захват доктора Ксено пришлось заплатить дорогую цену. Город заложников. Но переговоры прошли на десять миллиардов процентов удачно. Новый корабль и курс на Южную Америку. Юзуриха вскинула в воздух руку, и Кохаку уловила то самое чувство опасения. Она скользнула понимающим взглядом по Тайджу. Это все временно. Они воссоединятся. Обязательно. Эти двое были близки даже на расстоянии. От подобной мысли что-то заныло в груди. Не важно, насколько ты близок физически, если нет связи между сердцами.       Кохаку познакомилась с очаровательной Луной. Девушка из старой цивилизации. Похоже, они поладили с Сенку. При дележке мотоциклов юная географ подстегнула девушку, и та пустилась в фантазии, заявив об отношениях с научником.       — Это же Сенку. Ему выгодно заключить сделку, — скептически отзывалась Кохаку.       — Это же очевидно, — сказала воительница после сомнений Челси.       Очевидно. Логично. Рационально. Она медик, что так необходим команде. Но сердце предательски пропустило удар. Нужно просто притвориться дурочкой. Пришлось сжать зубы и уместиться с Тайджу и Луной на один мотоцикл. Потом справляться с опасной переправой, доверившись прежним врагам.       — Ты меня слышишь, Львица? — снова голос у уха.       — Я не львица! — возмутилась девушка в условный динамик.       Детская задачка решена и теперь доверие команды перестало тревожить. Теперь мозг будоражила новая проблема. Медузы. Сотни тысяч. Сложный механизм, неподвластный человеческому уровню развития. Секрет поможет раскрыть рудник в Араше. Захватывающее место, нежно созданное природой.       — Люди более захватывающие, — обронила Кохаку.       Друзья согласно закивали. Особенно проникся Тайджу. Скоро они разгадают секрет медуз. Скоро человечество узнает тайну окаменения. Скоро будет много необходимых медузам алмазов. Скоро… грядет опасный бой. Люди Ксено идут по пятам. Ловушка установлена, Суйка с Франсуа отправлены в отдаленную часть леса. Все шло гладко, пока не ворвался Ген.       — Плохие новости! Суйка и Франсуа были пойманы! Нам нужно….       Что нужно, Кохаку уже не услышала. Она молнией метнулась в лес. Вскоре ее нагнали Цукаса и Хега. Рисковый план и неравные силы. Думала ли Кохаку о последствиях? Да. Она прекрасно все понимала. Были ли у нее сомнения? Никаких. Сейчас, в этом лесу, она не может проиграть. Обязанность защитить дорогих людей лежит грузом на плечах. Был ли страх? Она соврет самой себе, если скажет «нет». Но она — воин. О шрамах беспокоятся лишь те, кто не терял дорогое. Кровь Цукасы перекрыла зеленый пейзаж. Кровь Хеги плеснула на траву. Девушка сквозь пелену слез сильнее сжала рукоять катаны. Взмах лезвием, и габаритный передатчик рассечен пополам.       — Лишь ради этого? — хмыкнул голос.       — Да, — улыбнулась Кохаку.       Стая птиц слетела с насиженных веток от глухого выстрела. Кровь запятнала синее платье. Земля была холодной и жесткой. Страх сковал тело, а боль расползалась иголками по телу через кровеносную систему. Рваное дыхание отдавалось битым стеклом в груди. Перед глазами медленно появлялись помехи, а звуки исчезали. Но на губах застыла улыбка. Все ради Царства Науки. Даже если ее жизнь оборвется здесь, Сенку поведет человечество дальше. Это правильно. Это логично. Это рационально…       Знакомое свечение. Мир кусочками восстанавливался перед глазами. Повзрослевшая Суйка со счастливой улыбкой склонилась над девушкой. Кохаку не смогла сдержать слез. Суйка бросилась в объятия подруги. Встретить родного человека спустя долгие годы темноты было безграничным счастьем. Жизни товарищей были в безопасности. Они смогли.       Вскоре команда была восстановлена. Даже Хега очнулся живой и невредимый. Друзья собрались вокруг костра и жевали свой первый ужин за семь лет.       — Дорогуша Сенку! Я видел Цукасу у леса, — в привычной манере растягивая слова, сказал Ген и склонил голову набок.       Научник усмехнулся и скрылся в вечерней темноте. Когда он вернулся план действий был уже сформирован. Строительство ракеты. Кохаку с улыбкой заметила, что Суйка успешно присоединилась к научным кругам. Она теперь намного опережала знаниями Кохаку. Это было немного грустно, но Кохаку ни за что не позволит себе завидовать очаровательной девочке.       Друзья. Враги. Камень спал со всех. Теперь у них одна цель. Противники приняли поражение, и команда вновь пополнилась. Но не успели все порадоваться воссоединению, как снова пришлось разделяться.       — Три команды! — растопырил пальцы Рюсуй.       Кохаку улыбнулась, когда увидела восторженное лицо Тайджу. Верно, он сможет вернуться к Юзурихе. Но тут же пришлось сконцентрироваться на поставленной задаче. Новые города! Это безумно волнительно! По дороге даже пришлось учить письмо и азбуку морзе. Было непривычно перенимать знания от ранее младшей Суйки. Три сокровища. Благодаря которым можно будет полететь в космос. Кохаку раньше не могла себе представить путешествие дальше собственной деревни, но теперь… Были открыты двери во все уголки мира. Или не все? Есть одна дверь, которая никогда не откроется раньше положенного. И эта дверь — время.       Когда сокровища были собраны, а команды объединены, пришлось заново произвести расчеты. И по всем расчетам производство космического корабля, а также станции, которая контролировала бы полет, никак не умещалось в рамки ближайших лет.       Ксено улыбнулся своей не очень приятной ухмылкой.       — Есть один вариант. Нам снова нужно разделиться на команды.       Кохаку вновь скептично хмыкнула. Они ведь только-только воссоединились. Но взгляд на Сенку заставил ее насторожиться. Научник хмурился. Значит что-то не в порядке. Значит Сенку знает о чем говорит Ксено! А раз он не предложил этот вариант, в свою очередь говорит о том, что это малоприятный расклад событий.       — Нам придется разделиться на две команды, — повторил Ксено, — только на этот раз навсегда.       Толпа, внимательно слушавшая лидеров, притихла. Казалось, по спине прошелся холодный ветерок.       — Что это значит? — робко спросил кто-то из толпы.       Ген, стоявший рядом с Сенку тоже напряженно поглядывал на научника.       — Это значит… — медленно начал Сенку, но Ксено явно не собирался церемониться.       — Значит, что одна команда останется доделывать проект. А вторая вновь обратится в камень.       Теперь над толпой повисла гробовая тишина.       — Наше продвижение по плану не соответствует установленным срокам реализации. Значит, нужно, чтобы одна команда осталась развивать строительство и сбор ресурсов. Вторая же закончит этот путь через сто лет.       — Сто лет?! — вновь послышался возглас.       — Да. Именно столько потребуется, чтобы с нашего уровня развить экономику, сельское хозяйство и добычу необходимых материалов. Деление на команды будет производиться с учетом индивидуальных способностей. Однако будут приняты во внимание и пожелания.       На этом Ксено явно поставил точку в разговоре. Но люди не спешили расходиться. Каждый пребывал в своих мыслях и пытался осознать ситуацию. Кохаку сидела не шелохнувшись. Она сжимала пальцами плечи и думала. Сенку и Ген поднялись и отошли в сторону. Кохаку на автомате последовала за ними.       — Да уж, дорогуша Ксено не боится выражать сложные мысли, — привычно хихикнул Ген, — но это занимательно. Значит, снова придется окаменеть. А время в камне тянется так до-о-олго.       — Да уж, — тряхнул головой Сенку, — почемучке придется немного подождать.       — Кохаку, что же, продолжим наше приключение? Ты ведь наконец-то сможешь увидеть цивилизацию! — улыбнулся Ген.       Девушка кивнула. Почему-то с этими ребятами все горы казались по колено. Она смогла совершить с ними кругосветное путешествие! Неужели не справится с сотней лет в камне? Она сможет увидеть мир таким, какой он был до окаменения! Мир Сенку. Кохаку улыбнулась. Интересно, а через сто лет будет эта… Как ее… «Школа»? Ах да, Сенку же говорил, что они уже выросли. Может тогда «торговые центры», о которых упоминала Юзуриха? В любом случае звучало завораживающе. Девушка посмотрела на Сенку и Гена, которые судя по всему ждали ее ответа.       — Да! Я бы хотела увидеть мир Сенку, — сказала Кохаку.       Ребята недоуменно переглянулись и рассмеялись.       — Это не мир Сенку. Это наш общий мир, — сказал Ген.       Кохаку не стала возражать. Ей нравилось смотреть на веселых друзей. Этот смех она будет хранить хоть сотню, хоть тысячу лет…       Спустя пару дней были составлены списки кандидатов. На новом собрании Ксено зачитал имена.       — Сенку, Ген, Цукаса, Мирай, Хега, Кохаку, Тайджу, Юзуриха, Хром, Суйка, Уке, Рюсуй, Луна, Франсуа. Я остаюсь развивать проект. Сенку переймет мою роль. Хром ему в этом поможет. Цукаса, Хега и Кохаку — боевая сила на случай непредвиденных ситуаций. На этот же случай Луна — как медик. Если есть возражения, я слушаю.       Некоторое время все переваривали услышанное. Но уже через пару минут встал Хром.       — Я отказываюсь.       Все уставились на ученого деревни Ишигами.       — Если вы с Сенку оставите мне инструкции, то я и сам справлюсь с проектом. А тебе лучше отправиться с ними. Ты лучше будешь ориентироваться в условиях цивилизации. А я… не могу оставить деревню Ишигами.       — Хорошо.       Кохаку усмехнулась. Хоть Хром так и говорит… Все прекрасно понимают, что он имеет в виду под «деревней Ишигами». Он не может оставить Рури. Обращать всю деревню в камень было невыгодно, да и многие бы отказались. Люди могут верить в науку и следовать за ней. Но они не могут отвернуться и от обычного образа жизни. Счастья жить тем, что тебе дано. Обычной жизнью. Не подвергаясь опасности. Кохаку уже думала об этом. Оставить сестрицу? Оставить папу? А как же Кинро и Гинро? Ей еще вдалбливать им умение сражаться. Но когда девушка думала о Сенку, ее сердце разрывалось на части. Она обычная воительница, что поверила в науку… Влюбилась в науку… В того, кто нес знамя науки и вел человечество за собой. Как глупо и нелогично. Иррационально. Кохаку вздохнула и посмотрела ввысь. Влюбиться в небо. Недостижимое небо, что смеется солнечными лучами и усмехается падающими звездами. Девушка вновь почувствовала себя бурлящим морем, которое бьется о скалы, пытаясь брызгами достичь небес. Капли воды воспаряют в небо, образуя облака. И одно такое облачко зависло между небом и землей. Землей, где сестрица Рури и семья. И небом, где всегда чудятся рубиновые глаза. Что делать этому опустошенному облаку, что был бурной волной?       До окаменения было объявлено два дня. Все это время Кохаку не находила себе места. Когда до назначенного времени оставалось пару часов, девушка приняла решение. Поэтому она вошла в зал окаменения без сожалений. Почти. За ней зашли Рури с медузой в руках, Никки, Хром и дедушка Касеки. Все уже собрались. Для безопасности было решено собрать всех в одном помещении. Это здание всегда будет контролироваться научниками этого времени. Ко входу уже была приставлена круглосуточная стража. Широкий зал был поделен на сектора, которые участники науки будущего начали занимать. Меньше радиус, меньше энергии. Так что Цукасу и Хегу уже окаменили. Рури вскинула медузу над головами Луны и Уке, и те тоже обратились в камень. Из другого угла со слезами в уголках глаз махала на прощанье счастливая Суйка.       Пока Рури хлопотала с медузой, ребята прощались. Хром стоял напротив Сенку, и слезы градом катились по его щекам. Рядом рыдал Гинро. Даже Кинро пустил скупую слезу. Ген отпускал по этому поводу шутки, но было видно, что ему тоже очень грустно расставаться. Сенку же покопался в мешочках на поясе и, достав небольшой сверток, протянул его Никки.       — Доверяю это тебе. Не потеряй, — насмешливо сказал он.       Никки с изумлением уставилась на пластинку из стекла.       — Я буду ее беречь.       Сенку лишь отмахнулся, переведя взгляд на судорожно сжимающую щит Кохаку. Девушка поймала его недоуменный взгляд и попыталась расслабиться. В ответ она лишь улыбнулась.       — Сенку. Удачи тебе, — сквозь всхлипы проговорил Хром.       — Тебе тоже, — ухмыльнулся Сенку.       Парни пожали руки. Они больше не увидятся. Сто лет — слишком много для человека. Но так мало для науки.       Сенку повел плечом и отошел назад. Ген стоял в паре метров. Кохаку набрала в легкие воздух и медленно выдохнула. Будут ли слезы? Будут. Но это все потом, а сейчас… Она подошла к научнику и остановилась в метре от него.       — Сенку… — сотни раз произнесенное имя казалось таким хрупким в этот момент.       — Что такое, Львица? — простодушно спросил парень.       Кохаку поняла, что улыбается. Вечное прозвище, которое она так упорно отрицала теперь было таким родным.       — Я решила остаться.       — Что? — Сенку вскинул брови.       Он явно был в замешательстве, но держал себя в руках.       — А, понимаю. Семья — это важно. Раз ты так решила… — кивнул Сенку.       Рядом с ним Ген лишь покачал головой. Не такой развязки он ожидал у этой истории. От менталиста сложно что-то утаить, это Кохаку прекрасно понимала. И была благодарна ему за молчание.       Сенку. Кохаку желает ему счастья. И для этого должна отпустить. Но только после маленького эгоистичного желания. Девушка взяла из рук подошедшей сестры медузу и преодолела метр, разделяющий ее и научника. В голубых глазах искрилось бушующее море. Она вспомнила брошенную однажды фразу. Люди более захватывающие. И мысль сама продолжилась. Сенку, ты более захватывающий.       — Я… люблю тебя, Сенку, — с улыбкой сказала она.       Парень уставился на Кохаку словно видел ее впервые. И пока тот не успел опомниться, девушка подалась вперед и коснулась его губ своими. Легкий невинный поцелуй. Он не сможет обернуть время вспять или изменить выбор. Он как отпечаток времени, чтобы увлеченный научник не забывал тех моментов, что провел в этой эпохе.       Кохаку быстро отстранилась, так как понимала, что слишком переступила черту личного пространства научника. Отскочила назад. Она боялась поднять взгляд, поэтому не глядя подняла руку с медузой. Но все же передумала. Она же воин. Она не должна бежать от ответственности. От своих чувств, от своего сокровища. Что это за выражение застыло на лице Сенку? Недоумение? Возмущение? Страх? За те пару секунд, что Кохаку понадобилось, чтобы отойти и метнуть медузу, сложно было понять эмоции научника. Еще секунда, и Кохаку поймет…       Но медуза уже зависла в воздухе.       — Три метра, одна секунда.       Зал озарила зеленоватая вспышка. Каменные стены замерли в трепетном молчании. Никто не рискнул сказать ни слова. Даже Гинро. Рури мягкой хваткой потянула ребят к выходу из зала. Лишь Кохаку стояла на нетвердых ногах и смотрела на окаменевшее лицо Сенку. Через секунду лицо смазалось — девушка поняла, что плачет. Пелена закрывала обзор, а крупные капли падали на каменный пол. Сейчас Кохаку не могла сказать, что было больнее: умирать от выстрела на жесткой земле или смотреть на застывшего человека, которого любишь. Весь день она провела в зале. И следующий. И следующий. Ничего. Это пройдет. Это отпустит. Впереди — жизнь. И нужно прожить ее так, чтобы Сенку смог исполнить свою мечту. И Кохаку покинула зал. Она будет приходить сюда по праздникам и выходным. Стирать пыль со статуй и молча сидеть у стены, пока не наступит вечер. Каждую неделю. Каждый год. Всегда.       Эта девушка, что схватывает все на лету. Она не научник. Не ремесленник. Она не понимает тонкостей работы приборов и ни за что не соберет повторно одну из удивительных вещиц, что соорудил Сенку почти из ничего. Не учится быстро как Суйка, не умеет лечить как Луна. Но она воин. Воин, который будет нести свою веру в мир. Ради Сенку. И ради себя.       Облако разольется бурей и затихнет. Волна больше не будет биться о скалу, обтачивая камень.       Через сотню лет камень спадет от руки новой жрицы. Осознание придет не сразу. Наверно, что-то вспыхнет в груди и обожжет сердце. Но ведь наука не принимает чувств, лишь сухие факты? Правда, дорогуша Сенку?