А кому сейчас легко?

Над городом сверкали молнии. Сцепившись в смертельной схватке, они толкли, давили, утрамбовывали уставшую землю, высекали на ее изувеченном теле новые искристые ожоги. В свете уличных фонарей происходила очередная для этого района потасовка. Уже было не ясно кто и что не поделил, а впрочем и не столь важно. Кучка олухов с бритыми под ноль головами и реденькими усишками (что намекало на ещё незрелый возраст), стояли чуть поодаль, прокручивая в неухоженных руках разное колюще-режещее сокровище. В основном это были розочки из стеклянных бутылок и самодельные заточки. Те, кто был в этой «стае» чуть выше в иерархии имели у себя на руках кастеты, вылитые в песке из олова, а у некоторых был даже (вероятнее всего отцовский) армейский нож. В центре небольшого круга из нетрезвых и быдловатых обывателей были два молодых парня, запачкавшие и себя и весь холодный и ещё не до конца просохший от недавнего дождя асфальт кровью. Беловолосый юноша в потрёпанной кожанке лежал придавленный к земле, прикрывая лицо руками. Его бровь была рассечена на две части. Работа кастетом, не меньше. Возвышавшийся над ним юноша не сбавляя темп продолжал бить ногами в разные части туловища, стараясь целиться в голову. По всей улице разнёсся душераздирающий крик и хруст. Ленивые зеваки стали выглядывать в окна, не торопясь как-то вмешиваться и лишь бабулька с первого этажа дома, напротив которого происходила потасовка побежала к домашнему телефону, намереваясь вызвать служителей порядка. Тем временем белокурый парень перевернулся на живот, придерживая рукой сломанный нос. Сознание стало притупляться и продержавшись на локтях около десяти секунд, тот свалился на землю без сознания, ещё больше пачкая и без того грязные вещи. Гопник, довольный своей победой снял с худощавых пальцев кастет и закинул его в карман олимпийки с синим оттенком. В полутьме, подсвечиваемой только светом фонаря, кофта казалась болотно-серой. Измазанная в крови и пропахшаяся потом и едким запахом мазута, а теперь и железным, кровавым душком. Повернувшись лицом к стаду, скопившемуся уже за спиной гада в олимпийке, он притупленным взглядом из впалых, мелких глаз окинул большую шайку. - вытягивайте скарб и по коням, поедем сливу заливать! – представитель уличной интеллигенции утробно заржал – только быстро, пока мусора не подъехали, а то и нас загасят. Скопление дворовой псюрни накинулось на лежащего без сознания с нескрываемой собачьей жадностью. Все карманы были обшарены по паре раз. И какой же улов? Две тысячи рублей, неполная пачка Явы и полусдохшая зажигалка. - Э, Букварь, да он почти пустой. – проговорил парень с перебитым носом. Главарь банды в олимпийке фыркнул - Ну и хуй с ним, По коням. Сгруппировавшись в более организованную компанию, вся кучка быдлосов прошагала в темноту, где стояли их разбитые временем тарантайки-жигули. В ночной темноте прозвучал звук гудящего мотора и просевшие, полусгнившие машинки скрылись из виду. Сверкнув в небе, молния распорола брюхо огромной тучи, дав путь дождю к земле. Пальцы лежащего на полу юноши онемели, но лёгкое покалывание дало знать, что он по крайней мере ещё не мертв. Рассеченная бровь болела, а веко под ней опухло, не давая открыть глаза. Впрочем, второй глаз подлежал использованию и вполне исправно открывался, хоть и с небольшими трудностями. Веко на нем тоже опухло, хоть и не так сильно, но зато область вокруг этого глаза была бордово-лиловой. Приподнявшись на локтях, юноша закусил губу. Все тело ныло, заставляя скрутиться в подобие калачика. Чувство беззащитности, жалости к самому себе проникло в самые недра его сознания. Слезы сами по себе потекли из красных глаз, стекая по щекам вместе с мелким холодным дождем. Казалось, что небо плачет вместе с ним, а гром услужливо заглушает всхлипы. Парень опустил голову к земле. Вот полежит немного, да и пойдет домой… - Да говорю же я вам! Пацанье дерётся, да они же там друг-друга поубивают! - старушка громко причитала в трубку, будто-бы крики заставили наряд выехать быстрее. Грубый голос женщины лет тридцати, на той стороне провода с безразличием повторял заученные фразы. - У нас нехватка кадров. У нас нет времени на пьяные драки дворовых пацанов. – та недовольно цокала языком – Вам то что? Они же как собаки. Голосливые, а на деле при первой тычке разбегаются. Не успела Валентина Сергеевна и слова сказать, как связь на той стороне провода оборвалась. Покрутив трубку стационарного телефона в руках, она не долго думая вставила ее на место и вновь пошла к окну. Драка закончена, все разбежались… «ну и слава Богу» пронеслось в голове Валентины Сергеевны, как вдруг взгляд выхватил в полутемках парнишку, лежащего на асфальте. - Ой батюшки! Бабулька схватилась за сердце и быстрыми шагами выскочив в коридор (быстрыми настолько, насколько позволяло здоровье), накинула на себя старенькое пальтишко, объеденное молью, выскочила в подъезд. Юноша подтянул колени ближе к себе, от холода слегка постукивали зубы. Спортивные штаны до нитки промокли, совершенно не согревая. Услышав тихие шаги, он вновь прикрыл лицо, ожидая того, что кто-то из тех вандалов вернулся… но, нет. Его окликнул приятный старческий голос. Обернувшись назад, парень здоровым глазом вгляделся в полутьму. Бабушка лет 60-десяти стояла в паре метров от него. - Молодой человек! У вас все хорошо!? - пролепетала с волнением старушка. – Давай, вставай, ты тут с холода и помрешь же! Несмотря на стыд, парень не стал сопротивляться. Придерживая юношу за руку, Валентина Сергеевна повела его в сторону своего подъезда. - как тебя зовут-то? Она вопросительно посмотрела на него. Замявшись, будто-бы забыв родное имя, юноша приоткрыл рот. - Рос… Николай. – он процедил это быстро, глотнув половину букв. - Коля, значит. Бабулька не успела закончить мысль, так как те подошли к входу в подъезд. Пропустив Николая вперёд, она заперла дверь. Половина дома даже и не знала, есть ли смысл в замке на ней? Дверь хлипкая, деревянная. Как-то прошлым летом мальчик с третьего этажа выбил ее футбольным мячом. Плотник с этого же этажа, конечно, поставил ее обратно, но в ее надёжности усомнились все. Провернув ключи в замочной скважине, старушка впустила парня в свою квартиру. Тот сразу же плюхнулся на стул, придерживая нос рукой. Вновь начала литься кровь, не давая нормально дышать. Обстановка в квартире была простенькая, но уютная. Обшарпанные обои, на которых навешаны портреты из далёкого прошлого. Фотографии детей, семьи, да и просто природы. Старый ламинат, ковры, покусанные молью и те самые «стенки» с кучей ненужного хрусталя, старыми книгами и чайными сервизами, в которых храниться и другой ширпотреб. Все пахнет стариной, женскими сладкими духами и выпечкой. Такой домашний, успокаивающий аромат. В голову сразу навивает чувство ностальгии. Глаза сами собой закрываются. Хочется спать… Россия опустил голову ниже и… тут же получил лёгкий подзатыльник. - Не спать! Всё же тут кровью заляпаешь! А-ну быстро в ванну! – старушка строго, но с какой-то родительской заботой отчитала парня – Иди отмойся, а я тебе пока одежды найду! Послушавшись ее совета, Коля прошагал к комнате с включенным светом, на которую указывала Валентина Сергеевна. Взглянув в зеркало тот не узнал сам себя! Юноша прикоснулся руками к избитому лицу. Нос перебили, тут и собаке было ясно. Чувство всепоглощающей жалости и ненависти к самому себе вновь поглатило парня, заставив закрыть лицо руками и сесть на пол. У него забрали последние деньги, предназначенные младшему брату на мороженое. Что он скажет ему? А вдруг он обидится? Странно, что именно эти мысли мелькали в его голове. Наверное, всю голову затуманил неплохой ушиб. Главное, что не сотрясение. - Ладно! Чего разнылся! Соберись, тряпка! – прошипел себе под нос Коля. Поднявшись с болью в ногах, он оперся одной рукой на рукомойник. Открыв холодную воду он подставил под нее почти полностью сбритые белые волосы, которые почти полностью окрасились в его кровь. Холодная вода ободрила, привела его в хоть какое-то состояние адекватности. Закрыв кран и отстранившись, он присел на край ванны. На пол полетели все испачканные кровью и грязью вещи. Куртка, свитер, штаны и белье оказались на полу. Юноша открыл кран и переключив на душ, встал под горячую струю воды. Он судорожно смывал с себя всю ту грязь стыда и жалости, которой он измазал себя сегодня. Руки покалывало от резкой смены температуры, но это было приятно. Стук в дверь привал идиллию, которую Николай создал сам с собой. - Коля, я тут на стулочке оставила одежду и полотенце. Я пойду тебе чайку заварю, а ты пока, ну, одевайся. – она уже собиралась уходить, как вспомнила, что хотела сказать - Грязное на стиральную машину кинь. Я сегодня застираю. В глазах рябела шторка с рыбками на подвесочке у ванны, а побитый кафель напоминал паутину. Вот и паук – крючок для полотенца вылез из засады. Росс часто замечал такие обыденные вещи, но в его голове это выглядело совсем по-другому. Встав на холодный кафель, тот чуть не подскользнулся, и прихватившись за рукомойник, встал ровно. Россия поднял вещи и как говорила Валентина Сергеевна, закинул их на стиральную машину. Со скрипом приоткрыв дверь, Коля быстро схватил вещи, лежащие на стуле и затянул их в комнату. «Как паук муху» проскочило у него в голове и он чуть улыбнулся, ну, на сколько позволяло это сделать опухшее лицо. Из ванны показался худощавый, но высокий парень в огромной для него одежде. Он стоял в дверном проёме, выискивая взглядом хозяйку жилплощади. Валентина Сергеевна выглянула с кухни, на которой уже свистел чайник. - Прости, что такое большое. У меня из мужской одежды только вещи моего сына остались, а он парень статный был. – пожилая женщина как-то грустно улыбнулась, но тут же взбодрились. – Ты иди в гостиную. Я тебе на диване постелила, можешь пока прилечь, а я пока чай с малиной сделаю и зелёнки с водкой принесу. - А водку за знакомство? – Росс добродушно посмеялся. - Ой, да куда тебе водку, сопля. Сам то весишь как спичка. Рюмку небось выпьешь, та и поляжешь. Он по-родительски погрозила пальцем. На том и порешали. Росс прошагал вглубь квартиры. Светлая комната с ковром на стене выглядела самой целой из остальных. По крайней мере обои здесь были весьма новые. Им лет пять, не больше. Присев на аккуратно заправленный диван, укрытый ватным одеялом в белой простыне с ромбовидной вырезью посередине, он окинул комнату более детальным взглядом. Стенка. В ней хрустальные бокалы, лебеди и красненький сервиз. Этим явно никогда не пользовались и даже с довольно большого расстояния был виден приличный слой пыли на бокалах и чашках. Шкаф возвышался над всем остальным. Темный, резной и видно очень старый, он казался горой по сравнению с остальными предметами в комнате. На нем был календарь за позапрошлый год, да и детские наклейки. Пройдясь взглядом чуть дальше, он выцепил фотографию, стоящую на тумбе. Чёрно-белый портрет мужчины лет двадцати пяти. Всю картину огорчала черная полоса с боку. Росс опустил взгляд на свою одежду. - Действительно… статный… Сказав это, парень устало зевнул и с облегчением лег спиной на мягкий диван. - Коля, вот твой ча… Старушка оборвала себя ну полуслове. Зайдя в комнату, Валентина Сергеевна поняла, что юноша уже заснул. - Вот засранец, лишь бы зелёнкой не мазаться. Она добродушно проругалась, тихонько выходя из комнаты и выключая свет. Квартира погружалась в темноту и тишину. - Спокойной ночи, Коля.