list

Ожидание и наркотики — вечные спутники жизни в индустрии высокой моды. Быстротечная карьера модели наполовину состоит из ожидания. Сначала ты ждёшь кастингов, съемок и показов. Ты рассылаешь анкеты со снэпами модельным агентствам и ждёшь от них письма. Ты можешь несколько месяцев ждать предложения работы, продолжая ходить на кастинги, в результате которых выберут ту красотку, пришедшую в шмотках бренда. Предусмотрительно и хитро. Ожидание тянется недели или даже месяцы, и не факт, что тебе перезвонят и предложат работу, если не нуждаются в твоём типаже. Когда ты модель мирового уровня, ты ждёшь не меньше. Тебе делают причёску, макияж, маникюр и педикюр, подгоняют одежду прямо на тебе, и ты терпеливо ждёшь. Ещё ты ждёшь пока на фотосессии выставляют свет, пока тебе подбирают лук для fashion-story. Наркотики для моделей — это лучшие друзья, спасательный круг, протянутая рука помощи. Дорвавшись до первых гонораров, пропадая на модных тусовках, связываясь не с той компанией, начинающие девчонки подсаживаются на клубные наркотики, которые нередко уничтожают толком не начавшуюся карьеру. Старожилы модельного бизнеса отдают предпочтение кокаину. Кокаин они употребляют чтобы быть энергичнее и стойко переносить съемки, которые часто длятся больше десяти часов в студиях, где половину года стоит пробирающий до костей холод. С ним приходят идеи, ты становишься раскрепощенной; он помогает взбодриться и мыслить шире, креативить и располагать к себе людей, с которыми ты работаешь. На Неделях мод модели начинают плотно сидеть на кокаине и слабительных, чтобы держать идеальный вес, потерять в объёмах и не потерять своё место на показе. Ойкава Тоору прошла сквозь огонь и медные трубы, прорвалась через тернии к звёздам, попала в элиту и забралась на вершину за несколько лет. Она регулярно делала показы для ведущих модных домов, в числе которых были Dior, Yves Saint Laurent, Jacquemus, Chanel, Gucci, Prada и Céline, часто открывала показы межсезонных коллекций, прет-а-порте и от кутюр. Она становилась лицом рекламных кампаний, появлялась на обложках Vogue, Harper’s Bazaar и Numero, получала бешеные деньги за один рекламный пост в Instagram и являлась одной из самых востребованных моделей. Её жизнь состояла из вспышек фотокамер, от которых болели глаза, стёртых в кровь ног после дня в обуви не по размеру, перекусов чипсами во время перерыва, бесконечной дорожки подиума и быстрого переодевания за кулисами. Её идеологией был занюханный кокаин или яркая таблетка с причудливым клеймом, которую она проглотила перед работой. В высшей лиге моделей у Ойкавы была репутация, колеблющаяся между «идеально» и «полный провал». Она никогда не опаздывала, была вежлива со всеми и выстраивала отличные отношения с работодателями. Недоброжелатели пускали сплетни о её бисексуальности, подтверждая свои слова фотографиями двухлетней давности, на которых Ойкава целуется с девушкой на какой-то вечеринке. Или пытались поймать на употреблении наркотиков, распуская сплетни из-за фотографий с мероприятий, на которых у неё слишком большие зрачки; критиковали её за кривую походку и отсутсвие самоотдачи, с лупой у экрана рассматривая каждый шаг и всегда находя какие-то недостатки. Всем известно, что в модельном бизнесе никогда не было и не будет белых и пушистых девочек-овечек, которые честным и упорным трудом добились успеха. Нет, здесь это совершенно не так работает. Или ты идёшь по головам и распихиваешь всех на своём пути, или довольствуешься съемкой в рекламе местного продуктового с отсутствием каких-либо перспектив на будущее. Выбор очевиден. Куроо быстро сделала себе имя в фэшн-фотографии. Молодая, дерзкая, креативная, экстравагантная, глоток свежего воздуха в фотографии — это только часть из того, что о ней писали в хронике, когда звезда Тетсуро только-только появилась на горизонте. Спустя несколько лет перед ней был открыт мир высокой моды и вся его подноготная: то, что скрывалось за кулисами и за закрытыми дверями вип-вечеринок. Её работы украшали обложки престижных глянцевых журналов и огромные билборды, модные дома хотели работать только с ней, и в её портфолио к двадцати двум годам был длинный список из громких имён тех, с кем она сотрудничала. Куроо любила свою работу. Но больше работы она любила Ойкаву Тоору и их странные взаимоотношения. Нет, ещё точнее — она была зависима от неё так же, как Ойкава зависела от наркотиков. Впервые они встретились на съёмке для итальянского Vogue пару лет назад — конечно, где же ещё. Тоору тогда только открыла показ Prada и на неё посыпались предложения о работе от модных домов, а Тетсуро работала ассистентом прославленного в мире высокой моды фотографа. Они играли в разных лигах, и вряд ли при другом раскладе восходящая звезда подиумов, будущая любимица дизайнеров, обратила своё внимание на взбалмошную и отвратительно флиртующую ассистентку, если бы после восьмичасовой съемки Куроо не поймала собирающуюся в отель Ойкаву и не сделала ей самое глупое предложение в своей жизни: — Не хочешь выпить вместе? Вряд ли у них что-то получилось, если бы Тоору тогда устало улыбнулась и вежливо отказалась. Тетсуро бы пожала плечами и сказала: «Ладно», — а потом долго бы не могла уснуть, потому что на что она вообще рассчитывала. Эта идея с самого начала была обречена на провал, но Тоору улыбнулась самой прекрасной улыбкой на свете и весело ответила: — Почему нет? У Куроо изначально не было шансов. Так она думала — а на следующее утро проснулась в одной постели с Ойкавой Тоору. Она нашла в Ойкаве того человека, с которым ей бы хотелось провести всю оставшуюся жизнь. Ойкава видела в ней ту, что связывала её с домом, по которому она так тосковала. Их воспитала одна страна, у них была одна кровь и один менталитет. У них был общий бэкграунд и, в конце концов, они говорили на одном языке — Тоору, которая давно покинула родную страну, было очень тяжело найти человека, который бы понимал её и которого бы понимала она, стараясь выжить в чужом для неё мире. Тетсуро это бесило. Раздражало до скрипящих зубов и злых слёз. Были моменты, когда она просто не могла видеть эту сладко-вежливую улыбку и слышать этот елейный голос, когда Ойкава ласково называла её глупой. Глупая Тетсу-чан — уже как аксиома. Они работали вместе, когда Куроо заявила о себе как о талантливом фотографе, а Ойкава прошла не одну Неделю моды и сделала не одно шоу. Их имена гремели на весь мир, график работы был ужасно плотным, но после каждой съёмки, как в самый первый раз, Куроо так же дерзко предлагала выпить, а Ойкава смеялась в ответ и неизменно соглашалась. Можно сказать, что Тоору была её музой. С ней всегда получались самые лучшие снимки, но далеко не все из них были для глянца, — Куроо по-настоящему гордилась коллекцией фотографий Ойкавы, которые она делала на телефон. Иногда украдкой, пока Тоору спала или переодевалась, иногда — открыто, когда они сидели в баре или ужинали в номере сомнительного вида китайской лапшой из коробочек. Всё это — важные для неё воспоминания о важном для неё человеке, которыми она не хотела делиться даже с самой Ойкавой. Они ругались из-за того, что Тоору, заноза в заднице, хотела выложить пару этих снимков в Instagram, но их ругань никогда не заходила дальше глупых обзывательств: Куроо давно выучила, что если поцеловать Ойкаву, она тут же успокоится. Так продолжалось бы ещё очень долго, если бы в какой-то момент Куроо до конца не осточертела игра, которую Ойкава вела. Она всегда добивалась того, чего хотела. А Тоору она хотела больше всего на свете. Не в этом смысле — секс без обязательств у них был, но ей этого попросту не хватало. Ещё раз: если Тоору относилась к их отношениям слишком легкомысленно и решительно не хотела строить что-то более серьёзное, то Куроо хотела этого просто до безумия. Это была какая-то маниакальная мысль: прибрать к своим рукам, жадно обладать, повесить табличку моё. Чтобы все знали и все были в курсе. И ей нужно было что-то с этим делать, потому что так продолжаться больше не могло. В тот вечер в KEI, единственном во Франции ресторане с тремя звёздами Мишлен, собрались все, кто участвовал в создании и воплощении новой коллекции Chanel. Грандиозное шоу в роскошном дворце под Парижем отгремело с ошеломительным успехом, и весь модный мир говорил только о нём. Ойкава была на этом вечере в центре внимания, потому что именно ей — конечно, кому же ещё, — выпала честь открывать этот показ. Она пила шампанское и вызывающе смеялась в кругу дизайнеров, мило ворковала с другими моделями и счастливо улыбалась фотографам. На ней было прекрасное платье и россыпь сверкающих бриллиантов на тонкой шее, блеску которых не удалось затмить её красоту. Так думала Куроо, заворожённо наблюдая за Тоору издалека. Она — звезда сегодняшнего вечера. Недосягаемая для Тетсуро. Для кого-либо здесь. Только что-то в этой жизни всё-таки остаётся неизменным. — Детка, не хочешь выпить вместе? — вкрадчиво спрашивает Куроо, закрывая за собой дверь в уборную. Ойкава вздрагивает от неожиданности и прячет в руках кокаиновую ложечку, испуганно таращась на неё. Тетсуро только цыкает и поворачивается к зеркалу, незаинтересованно поправляя причёску. Тоору ведёт плечами и тихо шмыгает носом, — Куроо правда не смотрит на неё в зеркало, но прекрасно понимает, что сейчас делает Ойкава. Это оседает раздражением где-то внутри, но спорить по этому поводу, ругаться и портить обеим вечер уже просто нет смысла. Тоору плотно сидит на наркотиках, и без них она бы попросту давно сломалась — Куроо знает об этом, только уже сомневается, что именно сломает её в ближайшем будущем: работа или всё-таки зависимость? Ойкава включает воду и нервно моет руки. Теперь Куроо смотрит: она ни за что не откажет себе в удовольствии посмотреть на эти пальцы. Длинные, изящные, с красивыми ногтями и симпатичными зелёными венами под тонкой, желтоватого оттенка, кожей. Вытерев руки огромным количеством бумажных полотенец, Тоору наконец-то смотрит на неё в ответ и улыбается. Сладко-вежливо, по-японски сдержанно. (Куроо ненавидит эту улыбку Ойкавы Тоору) — Почему нет? — по-обыденному просто отвечает она, поправляя ворот рубашки Тетсуро. Она на дух не переносила платья и отдавала предпочтение лаконичным костюмам — уважала наследие Коко Шанель, и Ойкава от этого просто тащилась. Долой стереотипы про мальчика в лесбийских отношениях, просто Куроо безумно шли мужские вещи. — Я бы не советовала мешать, — осторожное замечание, на которое Тоору, конечно, только рассмеётся и махнёт рукой. Тетсуро смотрит на неё внимательно, заглядывая прямо в огромные карие глаза. Переиграть Ойкаву в гляделки невозможно, потому что она прожигает в тебе дыру и всегда выходит победителем, но Куроо настроена решительно. Надо же, чёрт побери, разобраться с тем, что происходит между ними. — А то… — У меня всё под контролем, — как-то раздражённо отрезает Тоору и первой отводит глаза. — Сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты поверила? — А я должна поверить? — беззлобно хмыкает Куроо, делая уверенный шаг к ней. — Ты просто обязана, Тетсу-чан! Итак, список того, что Куроо любит в этой катастрофе, гордо носящей имя Ойкава Тоору: 1) её дурацкие шутки; 2) её упрямый характер, благодаря которому она стала той, кем сейчас является; 3) её очаровательную (ту, искреннюю) улыбку и милые ямочки на щеках; 4) её острый ум; 5) её громкий смех; 6) её красивые руки; 7) её смешное лицо, когда она спит; 8) её мягкие губы и сладкие поцелуи; 9) Её.

Когда Ойкава с максимально серьёзным лицом спрашивает, чего Тетсуро так к ней липнет, она удивлённо поднимает брови и совсем немного обижается, — неожиданно услышать это, когда Тоору уже прижата к стене. Обычно они решают это на берегу и больше в шутку, потому что обе, в общем-то, понимают, почему. — Тебе правда так интересно? — вопросом на вопрос отвечает Куроо и, когда Ойкава уверенно кивает, отстраняется от неё и начинает загибать пальцы. — Итак, во-первых… И перечисляет ей свой идиотский список. Тоору слушает внимательно, расплываясь в улыбке (в той самой, искренней), а после заливисто смеётся и притягивает её обратно к себе, слишком крепко обнимая за талию. У Куроо изначально не было шансов, но весь её мир перевернулся с ног на голову, когда Ойкава поцеловала её и игриво прошептала прямо в губы: «Я тебя тоже».