Рабочий стол

Он вжал меня в стол, прижимаясь так тесно, что я мог почувствовать его напряжение. Кружки жалобно звякнули, понимая, что скоро полетят на пол. Поцелуи обжигали мое тело, от его дыхания по коже пронеслись мурашки, а мое возбуждение уже достигло предела. — Шурф, прошу… — выдохнул я, закатывая глаза. Чувствуя, как его член трется о мой через такую ненужную в данный момент ткань. Ноги подкашивались, что заставляло меня хвататься за его плечи сильнее, оставляя ямки от ногтей. Его губы терзали мою шею, заставляя меня смущаться собственных стонов и резких выдохов. — Сейчас, — прохрипел он, отчего я закатил глаза. Его хриплый голос доставлял мне столько же удовольствия, сколько и его член и весь он. Мой. Моя Истина, мой надежный партнер, мое спасение, моя загадка и мое наслаждение. Он весь мой. Пока я горячечно размышлял о своей собственнической натуре и статусе Шурфа, тот успел закрыть дверь кабинета на ключ и вернуться. Тут же он посадил меня прямо на стол и задрал подол моей скабы. — Как думаешь, Джуффин знает? — спросил я, утыкаясь ему в шею, оставляя пошлые алые засосы. Я улыбнулся своим меткам и начал поцелуями подниматься ближе к скулам. — Знает, что мы делаем на его столе по ночам в твое дежурство? Думаю, пока нет, но Нумминорих по утрам выглядит крайне смущенным, так что его незнание ненадолго. Его руки опустились на мой член, начиная уверенно надрачивать, а я судорожно выдохнул. Нумминорих знает о всем этом… Никогда бы не заподозрил, что у меня есть склонность к такому. К чувству, что кто-то знает о наших этюдах. Лонли-Локли развернул меня так, чтобы я лежал на столе животом, но ногами все еще стоял на полу. Я почувствовал, как на мою поясницу капнуло несколько капель масла, а в воздухе завис аромат специй, меда и чего-то похожего на гвоздику. Шурф опередил мой вопрос, одновременно с этим приставляя свои длинные пальцы, увенчанные рунами, к моему проходу, впрочем не переставая работать рукой: — Я недавно приобрел у Куманских торговцев новое масло. Тебе понравится. — Ты так уверенно говоришь, неужели сам проверял? — пальцы начали плавно двигаться во мне, растягивая и массируя. Привычная смесь некоего неудобства и сладости опьянили меня, отчего я терял рассудок. — Конечно, — Шурф наклонился над моих ухом: — сразу после покупки я пошел Темным Путем к тебе в бассейны для омовения. Неужели не понял, что аромат тебе знаком? А я, между прочим, довел себя до конца, сначала нанеся масло на свой член, равномерно распространяя его цикличными движениям ладони. В какой-то момент мне стало мало, я начал думать о тебе, но тебя рядом не было, потому пришлось справляться самому. А мне так тогда хотелось тебя, твои руки у себя на шее, твои рваные толчки и твои беспорядочные мысли. На твоём месте, мне было бы стыдно, что такие старания прошли без большей пользы. Конечно же, мне не было стыдно, но только потому, что его пальцы, слова, интонация, бархатный голос, взгляд и это странное масло действовали на меня как целая чашка грема. Я ведь только потом понял, что это грешное масло мне знакомо, точнее эффект. Весь сегодняшний день я был на тонкой границе между возбуждением и обычной жизнью. Поездка в амобилере далась мне не так легко, но хуже этого было бы прогулочным шагом идти в управление. Все прикосновения приятелей обжигали кожу словно были маленькими искрами костра. Уже потом я возмущался, но в те минуты от меня можно было дождаться лишь стонов, и особенно много стонов, когда чашки осколками все же оказались на полу от моих судорожных метаний, которые сопровождались шлепками тела о тело, всхлипыванием, просьбами о продолжение, криками и — о, грешные магистры, — признаниями столь несуразными и пошлыми, что впору было доставать левую перчатку Шурфа. Но благо это закончилось и, как оказалось, было не таким уж плохим событием, думаю, можно отложить пока идею с перчаткой смерти. Честно сказать, я бы собственноручно применил перчатку к тому, кто осмелился бы оторвать меня от этого прекрасного существа по имени Шурф Лонли-Локли. *** — Макс, — тихо позвал меня Нумминорих, когда мы остались с ним вдвоем. Все ушли по домам, ведь наступила ночь, а рабочий день у моих коллег велит кончаться после заката. Только этот парень остался, видимо, для разговора: — А я правильно понимаю, что именно происходит между тобой и Шурфом? — Ох, дружище, ты должен понимать это как никто другой, разве нет? И вообще к чему ты это? — от моего вопроса и лукавого взгляда Нумминорих покрылся легким румянцем и кивнул. Я самодовольно смотрел на него, ожидая развития дальнейших событий. Негромко кашлянув, он собрался с силами и продолжил: — Ну я хотел убедиться в этом и… — он замолк, но тут же выпалил, краснея как алый закат: — Сэр Халли просил передать, что сделает с вами то же самое, что и вы с его столом, если еще раз такое повторится! — То есть он будет на нас трахаться? Или трахать нас? Или придумает что-то еще в своей манере? Хм, любопытно однако, — я самодовольно ухмыльнулся, в который раз подмечая любовь шефа к представлением, но тут в кабинет зашел вышеупомянутый сэр Джуффин Халли и сел прямо на стол лицом ко мне. Он оперся на руку и поставил свою ногу на край моего кресла, совсем близко к моей заднице: — Макс, давай я все-таки сам тебе объясню, что надо делать с моим рабочим столом? — и подмигнул. В секунду я стал таким же красным, как Нумминорих, быстро вскочил с кресла, схватил под локоть друга и направился на выход: — Я пойду лучше провожу сэра Нумминориха Куту, как раз обещал ему посидеть с непоседой Фило. Вот пришло время, кажется! — и мой след простыл, хотя, думаю, меня можно было легко найти по дорожке пара. Пара из ушей, которые были горячее раскаленного металла. Я послал Зов Шурфу: «Нас поймали, и теперь я скрываюсь в доме семьи Кута». В ответ мне лишь послышался тихий смешок и ироничное: «От Кеттарийского Охотника не убежишь». Ну спасибо, дорогой мой.