Омега для империи

1 Сашоэ привычно глянул на Каэта, благословленного ночью, и тот покачал головой, давая понять, что сейчас врываться в кабинет императора — не самая лучшая идея. — Там супруг императора, их высочество Ландан из рода Великих львов? — вместо приветствия спросил казначей, непривычно произнося полный титул Ландана, словно бы оттягивая отрицательный ответ. — Нет, — ровно сообщил вампир и расплылся в довольной улыбке. — Там сейчас жених императора, но на вечер я уже заказал императорскую ложу в театре, но судя по тому, что спектакль — комедия, думаю, что их высочество будет сопровождать своего супруга. — Или Эйхо из рода Рогатых, он так же предпочитает комедии, это только Тидану нравится смотреть трагедии или ходить в оперу, — пожал плечами бета, принявшись хозяйничать, готовя себе кофе. — Сомневаюсь. К сожалению, Эйхо последнее время чувствует себя не самым лучшим образом. Уж я-то знаю, — заверил секретарь. Сашоэ задумался и кивнул: последнюю декаду он ни разу не натыкался на Мей-ли в приемной, и это могло значить лишь одно — его супругу нужен был демон рядом. — Было бы чудесно, если бы в театр император привел и мужа, и папу, — бета присел на край секретарского стола, лениво размешивая четыре ложки сахара в маленькой кружке очень крепкого кофе. Каэт от одного запаха этого пойла скривился, но промолчал, не желая грубить казначею — тот всегда был добр к вампиру и с ним можно было поболтать о чем угодно. — Я слышал, что, если все пойдет хорошо, мы станем родственниками, — улыбнулся альфа. — Если… Но мне хотелось бы, — кивнул Сашоэ, не пытаясь отнекиваться. — А кто там? — Глава Безопасности дворца, — не стал скрывать секретарь: бета никуда уходить не собирался и все равно увидит того, кто выйдет. Казначей кивнул, задумчиво потянувшись и добавив себе еще одну ложечку сахара в то, что изначально задумывалось как кофе, но стало сиропом. — Вам он не нравится? — спросил Каэт. — На «ты», я же просил, — отозвался бета и покачал головой. — Пайкат предан императору, настолько, насколько не преданы мы с тобой. Секретарь чуть скривился и сообщил: — Я ему благодарен за личное счастье, за саму возможность будучи вампиром подняться тут так высоко. Думаю, ты просто не представляешь, насколько я предан Тидану из рода Великих львов. — Да, прости, ляпнул, не подумав, — отозвался вполне мирно Сашоэ, не собираясь спорить. — Но преданнее меня точно. — Мне кажется, что ты что-то знаешь, но молчишь, — отозвался секретарь чуть обижено. — Каэт, я знал, что вы с Эмонисом встречаетесь, но оставил вашу тайну тайной, а тут я и вовсе ничего не знаю, просто предполагаю. Я не люблю пускать слухи, тем более такие, что могут повредить, — отозвался устало казначей. — Тем более после некоторых событий. — Откуда? — удивился Каэт, благословлённый ночью. — Кто тебе сказал? — Я крыса — мы держимся кланом и нас часто не замечают. У Тайного сыска так же полно соглядатаев моего вида, мы полезные проныры, — обтекаемо ответил Сашоэ, допив свой кофе залпом и встав со стола. Из кабинета вышел Пайкат и, поздоровавшись с казначеем, вышел, заметив долгий и странный взгляд, которым его провел бета. — Можешь идти, — кивнул секретарь. — Да, — кивнул бета, поднимаясь. Вампир вернулся к своим бумагам: письмам с просьбами. Их накопилось неимоверное количество: ни Эйхо, ни Ландан какое-то время не занимались делами, а император просто не успевал физически, и теперь Каэт просматривал и сортировал их, кладя наверх важные и срочные. Но толком вникнуть в очередное он не успел — в приёмную зашел неприметный, какой-то весь из себя средний оборотень и секретарь долгие мгновения размышлял, как его впустила охрана, прежде чем сообразил, что перед ним — Глава Тайного сыска. — Добрый день, — почтительно поднялся Каэт, чувствуя, как потеют ладони, хотя он ничего и не совершал противозаконного. — Добрый, — ухмыльнулся посетитель и вытащил из темного камзола небольшую бархатную коробочку. — Это мой подарок вашему супругу, ведь вы забудете пригласить меня на свадьбу. — Благодарю, — взял подношение секретарь, заверив, что точно забудет пригласить главу Тайного сыска на свою свадьбу. Глянув в коробочку, Каэт уважительно посмотрел на альфу: изящный браслет выглядел очень дорогим. — Я подожду тут, пока Сашоэ из рода Идущих бесшумно выйдет, — кивнул посетитель. — А когда он выйдет, вы сходите пополнить запасы сахара. Думаю, казначей их сильно уменьшил. — Разумеется, — не стал спорить вампир, размышляя сколько личных фактов о нем самом помнит этот лысеющий оборотень. — Вам потом нужно будет зайти к императору Сайвора Тидану из рода Великих львов? — Нужно будет. Сделаете мне зеленый чай? — спросил тот в ответ. — Разумеется, — принялся за дело секретарь. К счастью, Сашоэ нужны были лишь подписи императора и вышел он быстро, когда Каэт успел лишь залить чай. Казначей кивнул главе Тайного сыска, и они оба замерли молча, дожидаясь, пока вампир выйдет. Рядом с привычными охранниками замерли еще трое вооружённых стражников из Тайного сыска, и секретарь немного замедлился, похолодев, с чего-то решив, что Сашоэ решили задержать. На кухню за сахаром Каэт фактически сбегал, но, когда он вернулся, его без проблем пропустили на рабочее место, а стражники из Тайного сыска все еще были на месте. Сделав вывод, что Сашоэ по-прежнему на свободе, вампир сел на свое место. Прошло еще около получаса, прежде чем глава Тайного сыска вышел, а еще через пару минут из кабинета вышел сам император и попросил: — Можешь сделать мне кофе и позвать главу Дворцовой безопасности. — Сейчас пошлю слугу за ним, — улыбнулся Каэт. — Все хорошо? — Да, просто пришла пора разбираться с Атавиаром. Суд прошел и приговор вынесен, — потер виски лев. — Все нужно закончить до того, как Ландан вернется к своей работе. Думаю, родители омеги все равно будут просить о помиловании, пусть Атавиар и исключен из рода Золотых котов. Только по закону, даже супруг императора не волен помиловать того, кто пытался навредить кому-то из рода Великих львов. — Хорошо… Но не слишком ли жестоко поручить казнь Атавиара Пайкату, все же они дети одного рода? — спросил секретарь. — Это та цена, которую ему придется заплатить. Как и мне придется принести свою жертву — мне придется присутствовать при казни омеги, — покачал головой Тидан. 2 Мей-ли трижды проверил, вся ли прислуга присутствует, убедился, что лекарь удобно разместился в соседних покоях, и только потом вышел из их комнат. Демон предпочел бы по по-прежнему находиться рядом со своим мужем, но понимал, что сейчас Эйхо будет спокойнее, если именно он будет сопровождать Тидана. Дворец лихорадило радостью: все желающие вчера смогли увидеть супруга императора Ландана и тот выглядел бледным, но вполне здоровым и полным сил. Поход правящей четы в сопровождении жениха в театр положил конец всем слухам о смерти Ландана и скором безумии самого императора и вызвал лихорадочное, какое-то предпраздничное оживление. И никто, даже сам супруг императора, не знал, что было запланировано на сегодня. Мей-ли сел в карету к Тидану и они тронулись. За окнами проплывал парк, цветущий, наполненный пением птиц, безоблачное, яркое, голубое небо. Природа, дремавшая всю мягкую и недолгую зиму, проснулась и теперь стремилась наполнить жизнью все пространство вокруг себя. Император молча смотрел в окно, с какой-то немой и глухой тоской. — И как мой отец справлялся с этим? — спросил Тидан, не ожидая, впрочем, ответа. Детка промолчал. А что он мог ответить? Что Амасту нравились казни? Для Мей-ли это было лишь слухами, предшественника Тидана он не видел ни разу. Сказать, что это долг императора? Но это правитель понимал и сам. Сейчас, оказавшись запертым в удобной карете, Тидан и в человеческом обличье напоминал льва, несчастного пленённого хищника, которого в мелкой клетке бродячий цирк вез в очередной городок на потеху публике. Чуть нагнувшись, демон сжал руку императора. Тидан вздрогнул, глянул на огромную ладонь своего почти-отчима и улыбнулся, тусклой, несчастной улыбкой: — Я выдержу, я должен. Но Лан? Знаешь, он другой, и я не уверен, что в его взгляде на меня не поменяется что-то. Я так боюсь, что сломаю то прекрасное и упоительное в его душе, за что люблю его. Он узнает, в какой-то момент, уже скоро, он вспомнит об Атавиаре, и когда я отвечу на его вопрос, все изменится между нами. Томасо, я уверен, поймет, а он? — Ландан взрослый альфа и сильнее, я уверен, чем ты думаешь, — заверил Мей-ли. — О нет, в его силе я не сомневаюсь. Думаю, убей я Атавиара в честном бою, он бы понял. Но эта казнь… Она страшная, и Лан ведь… — император замолчал, боясь сказать лишнее. Мысль о том, сколько десятков раз сам Лан просыпался от кошмаров, в которых северянина замуровывали заживо, Тидан уже не мог прогнать из головы. Ландан не мог не думать о подобном конце собственной жизни, годами, переживая, страшась и ожидая этого. Жестокая, бесчеловечная казнь, сохранившаяся с темных времен бесконечных войн, была единственным наказанием за пролитую кровь рода Великих львов, и Тидан не чувствовал за собой права менять это. Тюрьма стояла особняком, высоким, темным замком выделяясь среди бесконечных лугов, на которых паслись коровы. Император вцепился в башни взглядом, словно бы хотел рассмотреть что-то за толстыми каменными стенами. Из кареты Тидан вышел с грозным, безразличным лицом, кивком разрешая страже прекратить поклон. Где-то в глубине тюрьмы с рассвета уже ждал Атавиар. Ему выдали плотный завтрак, отвели в купальни и одели в новые одежды. Камера-могила не имела окон, лишь малюсенькие вентиляционные проходы у самого пола, на гладких камнях стен можно было рассмотреть капли воды. Она должна была сохранить жизнь омеги на максимальный срок, обрекая на медленную, мучительную голодную смерть. Трое каменщиков, переговариваясь, уже разводили быстросохнущий раствор. Среди этих серых, покрытых мхом стен, Атавиар, одетый лишь в рубашку до самых щиколоток, со спутанными золотыми волосами смотрелся словно золотое солнечное пятно в бесконечном, страшном и тёмном мире. — Ваше Величество, — взмолился хриплым голосом омега, словно подкошенный, падая на колени. — Помилуйте меня, молю. Атавиар пополз на коленях, плача, впервые не заботясь о том, как выглядит, не стесняясь слез и соплей. Тидан смотрел на него, совсем юного, хрупкого омегу, и молчал. Между ним и заключённым встал Пайкат, спиной закрывая заключенного. — Не надо! — крикнул, срываясь на всхлипы, Атавиар. — Я больше не буду! Я передумал… — Начинайте, — приказал император, понимая, что так ему проще. Каменщики принялись за работу, быстро и слаженно, они старались и сами закончить работу поскорее, чтобы уйти, не слышать криков, плача. Постепенно голос Атавиара стал тише, глуше, а глава Безопасности дворца отошел в сторону, но Тидан уже не видел заключенного, лишь стену. Мей-ли подошел, встал вплотную к императору, плечом к плечу, в молчаливой, но такой нужной поддержке, почти незаметной для окружающих. — Спасибо, — шёпотом сказал Тидан. Детка промолчал, лишь кивнул, боясь, что окружающие услышат любое его слово, хотя с той стороны стены омега орал, уже не слова, просто орал, громко, отчаянно. Даже сквозь каменные стены этот голос был слышен, царапая совесть, саму суть. Император старался не представлять Атавиара, смотря на стену, рассматривая, насколько красивой и плотной была кладка. Это строилось на года. Невольно Тидан подумал, что эту бы стену сделать бы одной из стен дома, в котором счастливо зажила бы семья, раздавались бы голоса детей, а омеги бы орали так лишь рожая, приводя в мир нового оборотня. Но эти камни стали крышкой гроба для молодого омеги и он орал от страха перед неминуемой и страшной смертью. Последний камень занял своё место, и Тидан отмер, кивнув: — Мы исполнили приговор. Развернувшись, император первым пошел прочь, давая возможность и остальным, наконец, уйти, сбежать, чтобы не слышать, чтобы постараться побыстрее забыть. Тидан старался идти медленно, с достоинством, чтобы потом никто не смог упрекнуть в трусости. — Ты как? — спросил Мей-ли, садясь напротив. — Не знаю, — признал тихо император. — Прости, что пришлось тебе это все увидеть и услышать. — Тебе тоже пришлось, — вздохнул Детка. — У меня не было выбора, — вздохнул Тидан. — А у тебя был. — У меня не было: я люблю Эйхо, а, значит, должен и о тебе заботиться, — заверил Мей-ли. — Ты не обязан через все это проходить в одиночестве. — Я очень это ценю… Спасибо, — кивнул лев, смотря на все такое же голубое небо. — Расскажи мне лучше об Эйхо. Как мой папа? Как братик? Хочу отвлечься. 3 Каэт выводил своим красивым почерком одни и те же слова, с тоской посматривая на стопку неподписанных приглашений на свадьбу. Вампир понимал, что вся нагрузка по подготовке к свадьбе легла на Эмониса и его родное гнездо. Конечно, родители, дедушки и братья максимально старались помочь омеге, но Каэт чувствовал себя лентяем, что ради собственной свадьбы ничего не сделал. Чтобы немного унять чувство вины, вампир предложил подписать приглашения и сэкономить на услугах писарей, но уже после второго десятка открыток пожалел о принятом решении. Хмурый император появился резко и неожиданно, Каэт подскочил, одновременно пытаясь спрятать под бумагами огромную стопку приглашений: — Доброе утро, ваше величество! Часть открыток разлетелось по полу и Тидан, нагнувшись, поднял ближайшую, глянул в неё и хмыкнул: — А для меня с супругом и женихом приглашения ты написал уже? — Как можно? Моя свадьба не того уровня, чтобы на ней присутствовал сам император, — удивился секретарь. — Да и жених твой будет не в восторге, если все внимание будет сосредоточено на нас, а не на нем, — чуть натянуто улыбнулся правитель. — Но ты напиши, мы, конечно же, не явимся, зато пришлем подарки. Ты работаешь лично со мной и будет невежливо не приглашать меня с семьей. — Хорошо, я напишу, — кивнул секретарь. — У вас все в порядке? — Да. Это часть моей жизни — делать то, чем сложно гордится. Знаешь, это правильно, что императору приходится присутствовать при исполнении приговора. Это не даст мне никогда забыться и подписывать смертные приговоры легко и без колебаний, — кивнул Тидан. — Вы уже нарушили традиции, и ваши предки не раз меняли законы… Еще не поздно, — тихо сказал Каэт. Вампир отлично помнил Атавиара, этого великолепного, сексуального и юного омегу, но сказал это не из жалости к преступнику. Ему стало жаль палача — под глазами у Тидана появились темные круги, что свидетельствовало о почти бессонной ночи, а сами глаза были невообразимо грустными и виноватыми. Эта невообразимая жестокость, что была родом еще и из темных времен, претила самой сути нынешнего императора, разъедая его душу, словно самая сильная кислота. Император мотнул головой, от чего светлые волосы рассыпались по плечам, словно прогоняя непрошеную, такую сладкую, но такую же запретную мысль и попросил: — Сделай мне кофе покрепче. Каэт кивнул, не решившись продолжить этот разговор, хотя и не понимал, почему Тидан не сделает так, как будет проще ему самому. Рабочий день императора был привычно насущным, будничным, после обеда, словно ничего и не произошло, император принимал посольство эльфов, с их бесконечными и лживыми речами. Рядом с мужем на своем троне сидел Ландан, разодетый и обвешанный украшениями, словно кукла. Секретарь наблюдал за ними из толпы и думал уже о своем: сколько он успел бы подписать приглашений, если бы не тратил время на это бессмысленное занятие. Экономика Сайвора благодаря огромным размерам империи и разнообразию ландшафтов фактически сама себя могла обеспечить всем необходимым, так что несмотря на высокомерные манеры, посольство эльфов было скорее в статусе просителей: это им не хватало зерна до нового урожая, а вот его излишки империя легко бы продала и в любую другую страну. В прошлом году весна была поздней и холодной, даже в Сайворе в более северных регионах почти все озимые погибли от неожиданных сильных заморозков в середине весны, но южные земли империи собрали два урожая за длинное лето и цена на зерно в Сайворе поднялась незначительно. Каэт не присутствовал на подобных визитах в другие годы, но знал, что омеги эльфов почти на равных участвовали в торговле и к императору Сайвора традиционно присылали на встречу неимоверно красивых омег-эльфов. Отец Тидана даже признал один свой брак не действительным, чтобы заполучить себе эльфа в постель. Сейчас же все эльфы были альфами, хорошо хоть веснушки на лицах не нарисовали. Это смешило вампира: он уже успел понять, что Ландан может спать спокойно. Тидан даже не смотрел на сторону, храня верность своему любимому супругу по собственной воле, хотя во дворце было полным полно весьма доступных и красивых альф, готовых быть даже не официальными фаворитами. Когда эльфы замолчали, а император обтекаемо пообещал проверить, сколько зерна может продать в этом году, все начали неспешно расходиться. Только Сашоэ задержался, чтобы переписать дары эльфов, чтобы ни одна золотая побрякушка не осела в чьих-то глубоких карманах. Каэт шел настолько глубоко задумавшись, что вздрогнул, услышав голоса. — Вам не стоило приходить на эту встречу, ваше высочество, супруг императора Ландан из рода Великих львов, — с легким укором говорил северянину Пайкат. Рядом были охранники и слуги, мимо проходили и другие разумные, весь разговор был при свидетелях, глава Дворцовой безопасности шел на приличном расстоянии. Да и смысл разговора был понятен и не предосудителен, и все же Каэт прислушался. — Я не мог обречь своего мужа на эту пытку в одиночестве. К тому же мне все равно пора возвращаться к делам. Я уже себя отлично чувствую и не выгляжу пугающе, — пожал плечами Ландан. — От того, что вы были рядом, речи не стали короче, — не согласился Пайкат. — Мы играли, — рассмеялся супруг императора. — каждый раз, когда мы слушаем эльфов, мы считаем. В этот раз Тидан спорил, что они чаще будут упоминать плодородие своих земель, чем напоминать нам о том единственном годе, когда Сайвор покупал зерно и мясо у них. Я же думал, что будет обратная ситуация. — И кто выиграл? Я вынужден признать, что не слушал послов, — рассмеялся собеседник. — Поверь, если бы мы не играли, то точно так же не слушали их. Это же просто пытка словами! Эльфы могли бы с тем же успехом объявить нам войну — за их потоками слов и хитросплетениями словосочетаний, никто бы и не понял, — в тон ему ответил Ландан. — Интересно, а в повседневной жизни они так же выражаются? — Не знаю, я вояка, мне гномы ближе — любят пиво и говорят все в лоб. Быстро, прямо, по сути, — Пайкат улыбнулся. — М… Пиво… Я уже и не помню, как давно последний раз пил пиво, — мечтательно отозвался супруг императора. — Нужно будет попросить его вечером. Спасибо, что напомнил. — Да не за что, — отозвался глава Дворцовой безопасности. — Хотите я вам настоящего гномьего пива вечером пришлю? У меня есть небольшие личные запасы. — Буду благодарен, — отозвался Ландан. Каэт свернул в первый же поворот, уже не слушая продолжение разговора, и прислонился спиной к стене, пытаясь понять, что его так в этом разговоре настораживает. Лишь мысленно представив, что Ландан омега, вампир понял, что именно заставило его подслушивать, и тут же вспомнил туманные намеки Сашоэ.