представь себе

Ковров курит уже третью сигарету за ночь, стоит на балконе старой Китежградской пятиэтажки, изредко поглядывая в комнату через занавеску-сеточку.       Ваня дремлет, распластавшись на кухонном диванчике. Ну, перебрал парень, с кем не бывает. Говорят, у молодежи это называется "мальчишник".        Магистр тушит сигарету о железные перила и заходит на кухню. Старается не шуметь, дверь тихо закрывает, так же бесшумно укрывает излюбленным тулупом спящего парня.          А права была Алёна, у него и взаправду веснушки есть. Как почки на деревьях с весной пришли. Рыжеватые пятнышки россыпью лежат на красноватых от спиртного щеках, такими же витиеватыми узорами пляшут на плечах. Да, свитер Витя его заставил снять, зачем одежду портить...           И Ковров продолжает смотреть на него, пока тот спит. А спит Пухов крепко. Но спокойствие это длится недолго, за окном сосед начал заводить старенький Запорожец. Один громкий хлопок выхлопной трубы, и Иван нервно дергается, вскакивает, щурится. Глаза у него такие заспанные-заспанные, как у котёнка. - Ну, полегчало? - спрашивает Виктор.             Пухов отрицательно качает головой, уставившись на рисунок клеенки на столе. - Ну и что мне с тобой делать? - Колдонуть можешь, - еле выговаривает москвич. - Я тебе колдону, - Ковров нервно встаёт и подходит к дребезжащему холодильнику, опирается на него спиной. - Ты мне, Вань, обьясни, как можно было так насвинячиться перед свадьбой? - Ну... - Ваня тушуется, как школьник, укутывается в чужой тулуп. Стесняется. - ... отмечали мы. - Отмечали, - передразнивает Ковров.            Молчат минуту. Ваня всё больше краснеет, и Виктор молча на него смотрит. Наконец, чародей выдыхает. - Ладно, есть у меня одно средство. Чаю тебе сделаю... Волшебного. - Мне б чего-нибудь покрепче... - вздыхает Иван и хватается за голову. Ване бы сейчас, конечно, дома оказаться, а не в квартире у человека, с которым он познакомился при достаточно странных обстоятельствах. Если колдовство и волшебные палочки, конечно, можно назвать странными обстоятельствами. Стыдно-то как... Что Ковров теперь про него подумает?            А магистр, тем временем, смешивает разные травы и шепчет что-то в чайник, Ваня особо не вслушивается. Чародейство не его конёк. Ваня лучше пару-тройку скрипок выстругает, чем в эту муть полезет. Достаточно в будущей семье Пуховых одной Алёны.            Ковров громко бахкает старым чайником с облупившейся краской об железную подставку, от чего Ваня хватается за голову и тихо стонет. - Да что ж так громко... - Ты не обалдел? - вопрос "ты дурак?" ясно читается у Виктора на лице.              Он заливает кипятком травы, находящиеся в белой чашке с голубой каёмочкой. И тут всё, как в сказках! Да что ж такое! - Пей давай.               Иван длинными пальцами аккуртано обхватывает ручку кружки, подносит ко рту, принюхивается. Гадость какая. - Я не буду это пить, - парень качает головой и отставляет напиток. - Да что ж ты упрямый такой, - Ковров его за пышную шевелюру хватает, наклоняется к самому лицу так близко, что Ване даже неуютно становится, и щеки в два помидора превращаются. - Вань, тебе через восемь часов надо быть в ЗАГСе трезвым, как стеклышко, поэтому пей.             Запах сигарет "Друг" вбивается Ивану в нос, заставляя инстинктивно отодвинуться, но Ковров держит. Держал он крепко. - Ладно, только пусти, - сдается парень.             Чужие руки перестают сжимать его волосы, которые Иван сразу стремится поправить. Парень подносит кружку ко рту, зажимает нос  и делает пару глотков. Жидкость терпкая, жгучая и невкусная. И сразу в голову Ване ударяет. Будто количество выпитого за сегодняшний вечер увеличилось вдвое. - Мне, кажется, хуже... - стонет Иван, упираясь локтями в стол, подпирая голову. - Чего? - Виктор в полнейшем недоумении. Всё сделано, как по рецепту и подействовать должно было сразу же, а Ванька вон на столе лежит и выглядит еще хуже, чем было.            Ковров из верхнего шкафчика достает книжку старую, шарится в ней, что-то читает внимательно. - Черт... - тянет он. Ваня вопросительно смотрит на него. - Вань, ты не волнуйся только... - Чего? - Я кажется колдонул не то...             Пухов вдыхает глубоко, а выдыхает прерывисто и со стоном, будто плачет. - Да что ж ты за колдун такой...            А действительно, что с ним такое? Стоило этому парню приехать в Китежград в своей шапке огромной, и вот Ковров уже бежит с трубой за санями, забыв, что можно было просто сказать одно заклинание. Стоило Ивану только заикнуться про Новогодний Вечер, и вот чародей уже не может наколдовать ему костюм. Стоило Ивану прийти к нему ночью сквозь стену, (и ведь научился же!) и вот Ковров уже путает волшебные слова. Катастрофа, какая-то, ей богу!            Виктор садится на табуретку перед ним, руку кладет парню на макушку. - Извини... - пальцы запускает в мягкие каштановые пряди. - Как я так в ЗАГС пойду? - шепчет Пухов. - Ну... за ночь пройдет. - Вить, ты знаешь, я, наверное, не поеду туда... - Так, это что за разговоры такие?           Вот те раз. Сначала с Москвы сюда сорвался, про любовь пел (и слова в песне такие красивые и грустные), на крышу здания лез, а теперь - не поеду. - Вань, это у тебя предсвадебный мандраж... У всех так бывает...            Вот поэтому Ковров никогда не женится. Чтобы в последний день холостяцкой жизни вот так переживать? Нет уж, спасибо. - Может, Алёна и не мой человек вовсе? - Ты это заканчивай, - Виктор его по плечу, подбадривая, хлопает. - Я знаю, как сильно она тебя любит, и знаю, что ты, Вань, любишь её...            А Ваня вдруг так на него посмотрел, что Коврову даже самому неловко стало. - Давай я тебе чаю обычного заварю. Магия тебя, видимо, не берёт, - снова по плечу хлопает, уходит искать чайные пакетики.               И вот на столе уже дымится маленькая чашка с чаем, к которому Иван не спешит притрагиваться. Виктор же, тем временем, намывает за Пуховым чашку от целебного напитка, и книгу с заговорами убирает куда подальше.                Мужчина оборачивается и дергается от неожиданности. Иван перед ним стоит в одних джинсах, тулуп на диване оставил, и смотрит на него так внимательно. - Вань, ты чего? - Да не бойся ты...           И больше он ничего не сказал, лишь приблизил своё лицо к его лицу и поцеловал, почти неумело, тыкаясь своим открытым ртом в его рот. Отчего-то не продолжал, медлил, будто просто хотел убедить себя в происходящем. Ваня сам упирается руками в кухонный стол. И вот так он взял инициативу на себя. Парень, наконец, начинает требовать, целует чародея чуть жестче, смыкая рот, кладя руку ему на плечо.               И вдруг Иван чувствует легкое движение чужих губ. Он ответил...                Виктор не знал, к чему всё идет, но поддавался этому соблазну с каждой секундой. И вот Ваня уже ощущает огрубевшие чужие пальцы на своей шее, лёгкое надавливание на пульсирующую венку.                 Ковров уже не до конца уверен, что им руководит здравый рассудок, когда одной рукой он начинает аккуратно гладить парня по обнаженному плечу. Осознавая, что, скорее всего, этот поцелуй приведёт их в абсолютное никуда, Ковров предпринимает попытку разорвать этот поцелуй, но, с удивлением поняв, что этого ему делать не хочется, он быстро расслабляется.                 Иван кладёт ему руку на плечо, беспорядочно тыкается губами в шею мужчины, оставляя синеватые следы. Когда пальцы парня оттягивают ворот черной водолазки, двигаясь дальше, чужие руки отталкивают его. - Вань, ну что ты, ей богу, выдумал... - резко отходит к окну, шарится в карманах, снова курит.                   Пухов молчит с минуту. Затем начинает медленно одеваться. - Я, наверное, пойду, - тихо говорит он. - Куда ты в таком виде пойдешь? - Нет, я пойду.                Он уже стоит в дверях, вдруг оборачивается, держась за ручку. - Вить, ты приходи сегодня... Алёна тебя очень ждёт.                 Ковров мычит что-то в ответ, стесняется обернуться. - И потом тоже почаще заглядывай... Пожалуйста...                  Виктор молчит и почти не реагирует на легкий поцелуй в области затылка и на звук закрывающейся двери... Виктор смотрит на часы с кукушкой, висящие на стене. Два часа пятнадцать минут. В ЗАГСе ему надо быть через семь часов...