Об эмоциях, нервах и стрессе.

Серёжа злится. Ситуация вообще-то обычная. Его часто выводит все, да и эмоции его различны. От радости до апатии — все это отражается на нем ярким отпечатком, ранит или же, наоборот, греет уютными воспоминаниями. Но сейчас его трясет, правда выводит из себя вся эта ситуация. А началось то все с чего? Несправедливость — дело едкое, обрамляющее не только самого человека, но зачастую и всех вокруг. Конечно, мир — не сказка, ничто не будет по закону и моральным принципам, хотя все равно очень обидно, до мурашек. Вот бы все следовали «правильному пути», но чаще всего понятие «правильность» у всех отличается, сильно и не очень. Факт остается фактом — многие действия совершаются грязными достижениями. Что и доводило Разумовского до тихого скулежа. Как жаль, что он никак не может повлиять прям на всех. Вот и вновь предстает перед глазами картина. Открытая на весь экран лента новостного канала, Серёжа — он стоит на коленях перед огромной плазмой, мелко подрагивая, сжимая и разжимая кулаки из раза в раз, а в горле — застывший крик, уже даже не очень понятный, на себя или на этих людей. Хоть и само содержание оглушающего заголовка статьи сейчас не так важно. Марго суетится, если, конечно, это можно назвать так — ее двоичные коды словно шумят, сама виртуальная ассистентка выдает набор эмоций, которым она обучалась всю свою жизнь (ну, с момента создания) и будет обучаться, а ее размеренный, вечно ровный голос звучит по всему помещению: «Сергей, вам нужна помощь?» Да, черт с ней, с помощью, это потом! Кто-то, люди, твою ж налево, откройте глаза! Устал уже я, устал. Не могу больше, не выдерживаю, это за гранью возможностей моих! Только слова эти так и не будут оглашены вслух. Грудную клетку сдавливает, кажется, до хруста ребер, до сиплых вздохов. Дайте кислороду, пожалуйста. дайте вздохнуть. Но Серёжа знает, что будет, если его контроль над собой хоть немного даст трещину. Даже не хочет предполагать вариации событий, поэтому, кое-как и через силу встает, ощущая, как резко его подкашивает в сторону, но должное внимание этому не придает. Не время. Доходит до своеобразной кухонной зоны, видит стакан воды, словно это единственный источник жизни (и выливает половину на пол, уж ожидаемо, но всяко лучше, чем ничего). Сейчас бы просто… поспать, возможно? Даже откинуть мысли о том, чтоб обнять кого-то близкого (например, Олега, который всегда выслушивал, успокаивал и помогал. такое ощущение, что вообще полностью брал всю жизнь чужую на себя) или заявить о той самой несправедливости на всю социальную сеть Vmeste (что Разумовский мог себе позволить — создатель, как никак). Но сейчас очень хотелось человеческого завалиться в кровать и пробыть в отдыхе не меньше часов десяти. Простынь обжигает неизведанным холодом, но это моментально уходит на второй план. Копна рыжих волос пушится и путается еще больше, идеально выглаженная белая рубашка — в изломах и уже помялась. Серёжа утыкается лицом в одеяло, укутывается весь, создавая некий барьер между его зоной комфорта и внешним, реальным миром. Сейчас — только момент, когда можно отказаться от ответственности. Хотя бы мысленно, хотя бы только для себя. Даже если половину этой ответственности ты взял сам когда-то. Даже та, которая априори лежит на плечах у каждого здравомыслящего. Ну, или не у каждого. И так ведь из раза в раз. Схема уже въелась, на автомате повторяется. Монотонно и тяжко-тяжко. Возможно, именно она ломает и без того хрупкие плечи. Может это именно она цепляет так сильно, но если помогает справиться хоть на пять минут, если после можно будет более-менее понять, как действовать дальше — отлично, разве нет? Кого-то, возможно, это возмутит, якобы нельзя жить в извечном терпении. Но тут уж никого и не спрашивали, пока напрямую, конечно, не обратятся за советом. А Серёжа привык вот так — один. Ему, кажется, даже не так трудоемко, как могло быть. Ведь каждый от чего-то зависим.