Будь счастлив.

«      Дорогой Антон.       Сегодня с твоей смерти прошел год. 26 июня, ровно год назад твой самолет разбился. Прошло много времени, а я все еще не могу перестать винить себя в твоей твоем уходе.       Да, я прекрасно знаю, люди уходят, люди умирают, но похоже я никогда не смогу признать того, что тебя действитествительно не стало. Но хоть тебя и больше нет, пока я тебя не забыл ты будешь жить в моем сердце, в моих мыслях, а значит ты еще жив.       Тогда все случилось так быстро. Я уже ждал тебя в аэропорту — волновался, целый год ведь не виделись — как на весь зал объявляют, что самолет твоего рельса разбился. Я сначала не поверил, подумал, быть такого не может, а после ничего не помню: не помню как ушел от туда, как добрался до дома.       Я не знаю, как вообще дожил до этого момента, наверное я просто трус и не умею принимать решения. Не был бы я собой, меня давно уже здесь бы не было.       У меня сейчас все нормально, я продолжаю работать официантом и готовить людям кофе, который ты так полюбил любишь. Продолжаю радовать людей.       Казалось бы, неужели для счастья нужна всего лишь чашка вкусного кофе по утрам?       Я думаю, что это имеет смысл. Правда для меня счастьем было бы просыпаться от милого сопения под ухом, сонных потягиваний, касаний.       Достаточно того, чтобы ты был рядом.       Ты всегда был сторонником мнения «Все случайности не случайны» и всего сопутствующего. Хоть я и думал, что это полный бред, сейчас, я думаю, в этом что-то есть.       Мне бы очень хотелось спросить думаешь ли ты, что это крушение — не случайность?        Жаль что я не смогу услышать твоего ответа сейчас. Но, когда-нибудь потом, через много лет, когда мы будем вместе, ты расскажешь же мне, да?       Если бы ты видел меня сейчас, сидящего за столом и пишущего тебе это письмо, ты бы наверное посмеялся: «Вот он, странный покойнику письмо пишет». Даже не наверное, я знаю тебя достаточно, чтобы понять как ты поступишь в любой ситуации. Ты всегда оптимистично смотрел на мир.       А помнишь когда мы прощались в аэропорту ты сказал, что после выпуска из университета ты сразу приедешь ко мне? Конечно помнишь, такое довольно трудно забыть. Нам.             Я не могу винить тебя за это, но тогда ты соврал.       Я не знаю что еще можно написать в этом письме, но я знаю что если ты увидишь его, а ты обязательно увидишь, если ты прочтешь, ты почувствуешь все те эмоции которые я к тебе испытываю. В это письмо я вложил кусочек себя.       Прости что не сумел. Прости что не смог спасти тебя тогда. Прости что поехал сюда раньше тебя. Прости что так и не нашел слов чтобы признаться тебе при жизни, но лучше поздно, чем никогда правильно?       Хоть я так и не сумел признаться тебе в своих чувствах, я знаю что ты меня тоже любишь. Я ждал тебя с кольцом здесь, в Швейцарии, и пусть мы не могли быть вместе в России, я верил что тут наша любовь будет вечной. Я надеюсь что ты тоже не забудешь меня, ведь ты навсегда останешься в моем сердце.       Почувствуй мою любовь.       Я буду жить ради тебя.       Я люблю тебя.

Твой любимый официант Арсюша.»

      Вероятно, при написании этого письма Арсений и подумать не мог, что в тот же день в его квартиру ворвутся.       Труп. Мертвое тело лежало на полу. Кожа бледная, еле синяя. Кровь, еще яркая алая, стекала по одежде и коже, очерчивая ее края.       Кровь. Прямо посередине лба — ложе от пули. Темная, запекшаяся кровь текла по красивому личику, портила волосы на висках и черную, как смоль челку.       Пол. Кафельный, еще пол часа назад идеально чистый, сейчас был покрыт алыми пятнами и каплями.       Письмо. Порывом ветра от входной двери его унесло под стол, и сейчас оно лежало рядом.       Бумага. Лист окрасился в бордовый неприятный цвет.       Арсений, хоть и вложил кусочек себя в эти строки, не думал, что судьба воспримет все в прямом смысле. Потому сейчас и лежит бездыханным трупом на холодном кафеле.       Все мы врём или врали своим близким, возможно даже сами того не замечая. А на письме красным овалом выделено: «Будь счастлив.»