Не анонимность

Влечение хорошей девочки к плохой — так банально. Хотя если бы вы сказали бы это Чаре, то она бы рассмеялась и похвалила шутку. Игрок. Всегда только игрок. За шутками, обидами и пафосными речами так просто спрятаться. Легко спрятаться за вечной ленью, любимым капюшоном от куртки, братом оберегающим сон. Даже в постели, за лёгкими ленивыми движениями, за маской, что вроде скрывает лицо, но на самом деле не закрывает даже румянец, за притворством, что не понимаешь с кем ты разделяешь свою постель. Обнаженная — но в маске. У Фриск сильные нежные руки, звонкий голос, под огромным количеством одежды маленькая грудь (многие принимают ее за мальчика). Никаких шрамов (она уже давно научилась уворачиваться от атак). Взгляд из-за ресниц от которого всегда бросало в дрожь. Даже до того как игроку стало скучно. Ненавидит ли Чара игрока? Нет, но она точно не любит ее. Секс так похож на очередную битву в зале суда, что хочется рассмеяться в голос. Первая атака всегда за партнёром, но получится ли у нее попасть большой вопрос. Иногда она флиртует. Флиртует во время драки, на риторическом вопросе «-Я хочу дать тебе шанс, партнёр. Если ты меня слышишь конечно.» Чара не помнит флиртовала ли с ней партнёр в их первую встречу. Она в целом помнит их первую встречу очень смутно. Кажется она тогда думала, что просто помогает Азриэлю с очередной ловушкой, для очередного человека. Кто же знал, что именно эта встреча перевернет, всю ее жизнь. Ход Фриск и она нападает. Сминает губы. И пальцы вставляет — совсем неласково. Сразу два. Откуда-то из груди рвется вскрик. Боль? Неожиданность? Мучительное удовольствие? Все сразу. Пальцы мягкие, но как раз так, чтобы это обостряло ощущения. Плечи, место куда можно уткнуться головой в попытке побороть крик. Нежные, сейчас напряженные. И недостаточно твердые для приглушения стона. Фриск усмехается, и поглаживает позвоночник, оставляя яркий засос на видном месте. Когда наступит завтра если наступит завтра, Чаре придется отшучиваться и ловить странные взгляды. Сейчас можно поймать губами её губы. Целовать, насаживаясь, принимать её напор и самой — покусывать, проталкивать язык, ласкать рот изнутри. Фриск улыбается (а в последнее время улыбается она редко) — но уже в поцелуй. Внутри что-то замирает, затем пульсирует, отзываясь не только между ног — во всем теле. Тело каждый раз воспринимает как первый (ведь это и есть первый раз). Попрощаться, выйти в коридор, применить короткий путь. Стянуть с лица маску найти куда впопыхах пихнула плащ. Чара хотела это прекратить, но и не хотела одновременно. Ее пугала и увлекала подобная близость с партнёром. С безжалостным убийцей. Совесть (или ее остатки) приказывала призвать нож и хоть раз остановить партнёра до прихода в зал суда. Тело, из-за вечных сбросов навсегда застрявшее в пубертате, было против расставания с единственным настолько близким человеком. А мозг. Мозг как всегда забивал на все и шел спать на диван, даже несмотря на вечные кошмары.