.
К слову, Рицу также «не повезло»: его захватил яростный рыжий ураган под именем Шо Сузуки, который провел дивизию по ближайшему магазину с гастрономической провизией, сейчас мурлыкая глупую поп-песню, мельком услышанную в магазине из старого хрипящего шумовым кашлем радио, которое мягко обволакивает каждого случайного покупателя, отряхивающегося от снега. Рыжеволосый, ухмылисто увиливая от прямого волнового взгляда, возможно уже ошпарившего всю конопушчатую спину; резво раскладывает продукты в холодильник, попутно доставая кое-какие готовые блюда и нож с изрешеченной царапинами досточкой. Засучив рукава облепленной катышками водолазки, эспер торопливо выуживает из кармана джинсов телефон, бегло и по-сорочьему окидывая взором сидящего на барном стуле брюнета. — О-сэти рери? — без особого удивления кивает на почти готовое блюдо Кагеяма, наблюдая за кропотливо пыхтящем парнем, нелепо высунувшем кончик острого языка. — Не люблю заморачиваться. Традиции, все дела, — пожимает плечами рыжик, улыбаясь в стол, словно зная, что Рицу неотрывно следит за каждой сменой его эмоций. — Хотя, возможно это связано с тем, что отец всегда предпочитал заморскую еду, в отличие от мамы, которая изредка старалась готовить национальные японские блюда. Я всегда наблюдал из-за высокой столешницы, едва дотягиваясь, как она умело и с удовольствием готовит. Ее нежная улыбка, так часто посещавшая ее бледное лицо, до сих пор является самой лучшей похвалой моих успехов. Он замолкает, немного, почти незаметно хмурясь, и продолжает выкладывать в расписные коробочки отмеренные порции. — Поможешь? — так же неожиданно и легко переводит тему, вопросительно расплываясь в широкой ухмылке, сбивчиво шурша пластиковыми оберточными пакетами и клацая распластанным лезвием ножа. Рицу молча слезает с насиженного пластика, внезапно замечая за спиной юноши закипающую кастрюлю, которую доселе не приметил. Заглянув в бурлящую жидкость, он видит скачущий меж пузырей скрученный рулет розового рыбного фарша камабоко в пищевую пленку. Оборачиваясь к разогретой плите, голубоглазый размашисто щелкает делениями переключателем конфорки, хватая из неразборчивой на взгляд кучи сваленной утвари и упаковок полотенце и одну стертую прихватку-варежку, потерявшую свою сестру-близнеца пару лет назад, в прочем, почти сразу после покупки. Отгородив возможное неосторожное движение со стороны темноволосого своим корпусом, Шо убирает раскаленную кастрюльку с плитки, осторожно сливая кипяток в булькающий решетчатый слив. Не решаясь мешать практически отточенным, не считая взбалмошные обжигания во время пробы блюда, пышащего жаром; брюнет выцеплял из общей симфонии действ прыгающие по всей рабочей поверхности ладони, ожидая, когда ему будет дано какое-то поручение. Через пару мгновений перед Сузуки на разделочной доске оказался ровный рулет кораллового цвета, от которого исходило тепло и едва различимый пар, который он ювелирно нарезал на слайсы. Подняв подбородок на стоявшего столбом друга, рыжеволосый, не разгибаясь, будто силясь не спугнуть что-либо одному ему видимое, приглашающе двинулся и подтолкнул ему шаркнувший по деревянному пласту небольшой ножик с зеленой пластиковой ручкой, треснувшей у основания лезвия. Неуверенно перехватив холодно коснувшееся орудие в кисти, парень подступил к спутнику, с задержкой скрупулезно, боясь испортить, повторяя все его движения. В грубоватых пальцах Шо рукоятка нехотя улеглась, разрешая тому слегка неровно вырезать мелкие узорчики и детали на рыхлой, податливой рыбной пасте, пружинящей и норовившей разломиться и раскрошиться маленькими кусочками-сколами. — …Рицу, а который час?.
Часть, совсем малую, своих покупок Теру сгрузил на Шигео, пару назойливых раз удостоверившись, что ему не тяжело, хотя, по мнение самого Кагеямы, ничего грузившего не было. Ничего, кроме прыгающего комка в горле, вредно полосовавшем иглистыми краями слизистую. Что-то не отпускало его, даже светлое лицо Серого Кардинала лишь на время гасило это чувство, плотно сжимая вырывающееся нечто в теплых плавных ладошках. Но это неведомое и не унимающееся упорно выпрыгивало из оков защитника. Выйдя на свежий воздух, порхнувший мятой по полости рта и легким, они неспеша направились вдоль автостоянки. Настораживал неугомонный монологами Ханазава, а точнее его сбивчивая сейчас, но обычно ровная и отшлифованная речь. Видимо, светловолосый тоже волновался, хоть и намеревался скрыть это, бросаясь во все тяжкие, чтобы отгородить Моба ото всех забот этого спешного мира. Блондин, уже тверже убалтывая друга, довел его до одиноко горбящегося матросчатой парусиной карниза трейлера-лавки, под которой ютилось оконце со стариком, отвернувшимся вглубь своего вагончика, скорее всего, всматривающегося сквозь высокодиоптрийные пузатые линзы, похожие на экранные тв коробчонки, в дерганную рябью картинку новостной передачи. — Здравствуйте! — бодро, несмотря на весь проделанный за сегодня путь приветствует уже которого продавца Теруки, лучезарно и вежливо улыбаясь, вращая головой и осматривая весь имеющийся товар, ассортимент которого состоял из традиционных рисовых шариков, заканчивая травяными настойками не внушаемых доверия лекарств. — Будьте добры, два рисовых шарика. Дедушка лениво оборачивается, скрипя табуреткой и с негодованием отрываясь от взахлеб просматриваемой программы, тянется за блюдом и, брюзжа, предупреждает: — Поторопились бы вы, иначе… Но его хриплый скрежет голоса прерывает громогласный и резкий звон колоколов. — Не успели… — тихо и досадно шепчет темноволосый, опадая, будто увядший цветок. Но ему в руки требовательно тычется еще горячий, но теряющий тепло шарик, завернутый в пергамент. Он с горечью поднимает глаза на Ханазаву. К удивлению Шигео, он еще больше улыбается, почти смеясь, выпуская клубы пара из приоткрытого рта. Его покрасневший нос, кажется, пуще вздернулся забавно изгибаясь игривой дугой, а океанические глаза сверкают, заставляя поперхнуться воздухом. То чувство, тянущее плечи и голову Кагеямы вниз, обрывается, испаряясь в морозном гудроническом небе, освещенном тысячами бумажных фонариков и гирлянд. Уголки губ эспера расслабляются, ширясь в искренней улыбке облегчения, а в подмерзших ушах отдается длинный звон 108 колоколов..
— Рицу, колокола! Сузуки, бросая смартфон на софу, смягчившую падение гаджета, мчится к настенному телевизору напротив кухни и, торопливо прыгая с ноги на ногу, скворчит, похожий на прыгающее масло на раскаленной сковороде. Когда экран загорается, трансляция уже идет, показывая монаха, что торжественно дергает массивный канат огромного наливного колокола. Оба замирают в неудобных полупозах, завороженные этим зрелищем, но оба восхищенно улыбаются..
Веки мужчины дергаются, видимо, из-за неудачного сновидения, и он встряхивается, выдергивая вилку сна из розетки. Когда Рейген, промычав что-то невнятное про бумажную волокиту, отрывает зарытое лицо в ворох бумаг, с его плеч невесомо сползает плед, а на глаза первым делом попадается ярко выделяющая коробочка с красно-маковым прилаженным бантом.