Искры

Он застаёт её за воровством. Не то чтобы это странно само по себе, однако она идёт шагом, не спеша, иногда даже останавливаясь у лавок с продуктами. С накинутой на голову тканью, пытаясь скрыться в толпе, она словно специально привлекает к себе внимание. А люди глупы. Мелочны и алчны, мнительны и узколобы. Особенно здесь, где их впервые так много. Вавилон – злачное место, которое падёт под тяжестью людских грехов. Маккари улыбается ему совершенно невинной улыбкой. Друиг не может найти в себе хоть чуточку беспокойства. Просто поднимается на ступеньку выше, окидывая взглядом преследователей, и приказывает им уйти. Они разворачиваются, попутно стукнув друг друга по затылку, чтобы осталась шишка, и уходят подальше. Маккари ушла на целый день, и Друиг подозревает, что она могла бы обегать всю планету, но вместо этого приводит за собой хвост в город. Он просто смотрит на неё с прищуром, и она закатывает глаза, но открывает кожаную сумку с некоторыми табличками. Друиг быстро вынимает одну, отворачиваясь, пока Маккари бьёт его по плечу. Он улавливает что-то о сожжении, разводе с женой и плохом предзнаменовании, прежде чем Маккари выдернет табличку из его рук. — Почему ты не убежала? Она говорит ему, что иногда, когда она бегает здесь, ей забивается песок в лёгкие, и это слишком неприятно, поэтому она старается не бегать, когда это не нужно. Но он смотрит на эти искры в глазах, на будоражащую улыбку, когда её пальцы складываются в жесты, и не верит ей. Она не просто радуется, светится слишком ярко, заглядывая в его душу, и он принимает правила игры. Её кожа на скулах ещё мягче, чем была день назад, отполированная песком и каплями воды. Она знает, что он знает, когда кладёт ладонь на её лицо, но продолжает задирать его. Он находит резчика по табличкам, которому приказывает сдать местного алхимика, который сдаёт другого алхимика, который сдаёт короля, что да, у того есть этот трактат. А потом добавляет, что вершит сейчас что-то такое, что перевернёт всё. Он знает, как создать философский камень. Он запишет это на изумрудном полотне. Маккари обнимает Друига на закате так, что его вмиг покидает вся космическая энергия, настолько его конечности ослабели. Она проводит его на военное заседание, и он останавливает очередную войну и тысячи смертей, когда глядит в глаза очередному человеку с золотым венцом на голове и серебряной ложкой в заднице. Когда они возвращаются к старику, от него остаются только костяной пепел и внук, повторяющий «На изумруде… она на изумруде». Друиг не понимает это влечение к герметизму, оккультной религии и псевдо-философии. «Тебе надо научиться принимать новое», — показывает ему Маккари. — «Ты закрыт», — ребро её ладони ударяется о другую ладонь так, что Друигу больно. — «Люди могут быть интересны». Друиг хочет ей поверить. Особенно, когда она дрожит от возбуждения, держа тонкий пергамент между своими пальцами, восхищённая чем-то настолько простым. Но когда он смотрит на очередного старика, который должен быть умудрённый летами, но который решил оставить на растерзание целую деревню, чтобы захватить чужую с не сгнившим урожаем, ему плохо. Он не видит ничего интересного. Ничего, чем стоило бы восхищаться. Ничего прекрасного. «Я хочу домой», — она не поднимает головы, когда читает какой-то асклеп-что-то-там. Он прижимается к ней сзади, утыкаясь лбом в плечо, и позволяет рукам говорить за себя, даже не до конца понимая, что именно хочет сказать. Маккари выводит его в город. Они покупают еду, и продавец называет Маккари его женой, когда она стоит чуть поодаль и выбирает, какую лепёшку хотела бы съесть. Нет ни шанса, что она не почувствовала этого. И что Друиг не поправляет человека. Они идут через торговые ряды, и Маккари лукаво и довольно улыбается, словно победила его в чём-то, словно хочет заставить испытать смущение. Друиг только хмыкает. Тогда Маккари мерцает на секунду, а затем вставляет ему за ухо явно украденный из императорских садов цветок. «Ты красивый», — она дразнит. Тогда он с серьёзным лицом отворачивается, идёт к ближайшей лавке и заставляет цветочника отдать целый букет. Но вместо того, чтобы отдать его в уже протянутые руки, зажимает подмышкой и выдёргивает по одному цветку, сплетая. Лицо Маккари слишком забавное, чтобы он не смеялся. Когда через пару минут он кладёт ей венок на голову, она абсолютное солнце. Его прекрасная, прекрасная Маккари. Когда она наклоняется над какими-то свитками, маленький пацан пытается украсть у них кошель. Маккари прекрасна в своей увлечённости, и он околдовывает мальчика, чтобы тот разбился головой о стену несколько раз, пока кровавый след не станет достаточно ярким. Маккари улыбается ему, сжимает руку, и он отпускает. Это почти забавно, как она гоняется за этой изумрудной скрижалью. «Из-за тебя», — обвиняет она. Друиг приподнимает бровь. Маккари скрещивает руки на груди и копирует его. Друиг приподнимает подбородок. Маккари делает то же самое. Это игра, в которую не победить. Он никогда не говорит Аяк, что Маккари ворует великие труды людей, чтобы знать как можно больше об этом мире. Он помогает ей. Маккари позволяет ему изменять разумы правителей и воинов, а потом исчезает вместе с ним. Это их игра. Их подарки друг другу. — Тебе надо остановиться, — говорит ему Аяк. Но она не говорит того же самого Маккари. Его прекрасная Маккари знает, когда надо отпустить. Она же находит его первой. Он скучал по ней так сильно, что ему не стыдно перед своими людьми за объятья посреди центра деревни в течение жалких секунд. (Они стояли там полчаса) Она рассказывает ему. О том, что все разбрелись. О том, что все живут. Что ищут себя среди людей. — Люди этого не заслуживают. — Друиг останавливает взглядом начинавшуюся ссору из-за какой-то рыбы. Люди готовы бить самих себя из-за жалких монет. Что ему искать среди людей? Маккари улыбается. Маккари понимает. Маккари обворовывает почти каждого жителя в деревне, чтобы соответствовать моде и знаниям нынешней эпохи, а затем задирает подбородок, бросая вызов. Друиг только смеётся. «Ты знаешь, где меня найти», — она машет на прощанье, прежде чем исчезнуть. Он навещает её совершенно по глупой, надуманной причине: в поселении родилась глухонемая девочка. Возможно, Маккари могла бы научить её не только жестам. Маккари умирает со скуки. Их корабль превратился в какой-то погреб с кучей хлама и книг, которые совершенно не интересны и очень явно сворованы. Друиг подозревает, что она не выкидывает весь хлам только из-за хороших воспоминания о краже. Маккари соглашается, потому что ей скучно. В его селе не происходит ничего интересного, но дети, кажется, забавляют её на несколько недель. «Когда мы поедем домой?» — она спрашивает, глядя на зажигающийся в окне свет. Друиг не знает, он не видел Аяк несколько десятилетий. Иногда он задумывается, почему почти не помнит дом, когда как мягкость кожи Маккари под его рукой во время первого прикосновения к ней до сих пор ощущается на кончиках пальцев. Маккари не спрашивает, не скучно ли ему тут жить, в главном доме возле большого пруда и с куклами вокруг. Она видит, что люди не под его контролем, дом пора перестраивать, а пруд не такой уж и большой. Она дышит рядом с ним и отбирает у него еду с тарелки, когда они сидят возле пруда. Друиг знает, что старик, который видел Маккари первый раз почти во младенчестве, почему-то безумно счастлив за него. Тогда Друиг отнимает последний кусок курицы прямо из руки Маккари, смотрит в глаза старику, и тот отворачивается. Возможно, поэтому Друиг смирился. Люди иррациональны по своей природе. В следующий раз она появляется перед ним совершенно довольная, до безобразия попрыгучая, прямо как резина, и светящаяся изнутри, будто отравилась фосфором. Она не объясняет, почему пришла. Друиг показывает ей джинсы, электричество, радио, телевизор, DVD и комиксы. Маккари задирает его, потому что Друиг не понимает, почему она здесь, хотя он мог бы понять. Друиг сдаётся и просто улыбается ей. Когда они вновь собираются вместе, с мёртвой Аяк и убитой горем Финой, он безжалостно дразнит её по поводу скрижали. Он так же безжалостно обрывает Кинго, когда тот лезет, куда не следует. Он толкает её плечом, когда она показушно отворачивается, но видит её улыбку, когда продолжает подталкивать. Он слышит её крик, когда падает, хотя это хрип и шёпот отчаяния. Он слышит его в голове, когда поднимается из ямы. Он перестаёт его слышать, лишь когда касается своим лбом её, кожа к коже. На корабле их комнаты теперь рядом. Он разбирает хлам, который Маккари наворовала со всего света за тысячу лет, и даже находит яблоко, которое при прикосновении превращается в труху, развеиваемую по воздуху. Когда он смотрит на неё, поджав нижнюю губу, чтоб не рассмеяться, Маккари даёт ему каким-то свитком по голове. Она открывает ему чипсы со вкусом лайма. Она приносит ему совершенно разные закуски со всех концов Земли, которые ещё пригодны к пище, и говорит, что кожаные куртки созданы специально для того, чтобы Друиг их носил. Фина явно задыхается в напряжении между ними. Когда пребывает Эрос с каким-то гномом, Друигу немного всё равно. Они уже узнали, в какой галактике есть другие вечные, и направляются туда. Когда же Эрос открывает рот рядом с его прекрасной Маккари, внезапно становится слишком не всё равно. — Судя по твоим бёдрам, ты действительно быстро бегаешь, — Эрос шепчет, когда Маккари смотрит в свои свитки и экспериментирует явно с очень древними весами, кровью и ещё кучей порошков. Друиг поднимает голову от собственной книги и недовольно смотрит на парня. — Говори свои комплементы тому, кто хотя бы услышит твои слова в течение пары секунд, пока не захочет вмазать тебе по роже. Маккари аккуратно отрывается от работы, отходя на пару шагов, озорно глядит в глаза и по-волчьи свистит. Друиг захлопывает книгу. Фина отрывается от своей коллекции оружия, чтобы понять, что случилось. Эрос не знает жестов. Так что Друиг объясняет, что даже не понимает, почему, но этот придурок бесит его рядом с ней, особенно когда они, Друиг и Маккари, вместе, и, вообще, почему она не выкинет его за борт со скоростью звука, когда идиот слишком надоедлив и… — Вау, это сексуально, — шепчет Эрос, глядя на его пальцы. Маккари рычит, и через секунду Эрос оказывается в противоположной стене, вмятина вокруг него дымится, когда как разлетевшаяся вокруг стопка книг начала гореть. И это, наверное, было частью игры. Но именно в этот момент Друиг краснеет и моментально прикладывает руку к лицу, чтобы скрыть очень тупую улыбку. Маккари победила. У Эроса горят волосы в том месте, где была рука Маккари. Маккари очень тупо и довольно улыбается, впитывая победу, наслаждаясь триумфом, пока не читает в глазах Друига, что тот обязательно отомстит. Где-то на фоне Фина очень устало вздыхает и тушит искры на Эросе эфесом меча.