Маслина с косточкой

      Эфе чувствовал себя нормально и мог бы сказать, что не слишком напился — так, был слегка под мухой, хотя и всадил подряд три коктейля от дерзкой барменши. Он довольно крепко стоял на ногах и даже смог уложить на пол парочку обидчиков Лейлы. Придурки пытались облапать её, затем грязно приставали, да и вообще были малосимпатичными молодыми людьми. Пришлось помочь им прилечь, чтобы хорошенько обдумать своё поведение.       После столь героического представления Лейла посмотрела на Эфе каким-то новым и непонятным взглядом, вот только восхищения или признательности в нём было маловато. Её огромные глаза, густо подведённые тёмным карандашом, заволокло загадочной пеленой.       — Что? — поинтересовался захмелевший Эфе.       — Есть в тебе что-то, комиссар…       — Не хочешь выяснить, что именно?       Она прыснула ему в лицо:       — Неужели на такие уловки ещё кто-то ведётся? В наши-то дни?       — Что не так с моими уловками? — обиженно проворчал он, собираясь окончательно свалить из бара восвояси, как вдруг Лейла окликнула его:       — Хотя… Постой! Можем сыграть в игру.       — Какую? — тут же спросил Эфе, забывая обиду.       Она широко улыбнулась, демонстрируя как всегда обманчивое дружелюбие.       — Называется «пей или раздевайся».       От последнего слова сердце комиссара забилось чаще, а кончики ушей немного подрумянились. Оставалось только уповать на мигающий разноцветный полумрак, царивший вокруг, надеясь, что он скроет столь позорное явление, как краснеющий комиссар полиции. Фу, стыдоба.       Эфе картинно фыркнул:       — Ты сама её, что ли, придумала?       — Не-ет, — жеманно протянула Лейла.       — А что будет тому, кто выиграет?       — Он сможет загадать другому любое желание.       — Так уж и любое? — Эфе прищурил один глаз.       Она наклонилась к ему и, задевая губами багровеющее ухо, прошептала:       — Любое.       Дальше предприимчивая девица схватила остолбеневшего комиссара за руку и повела куда-то узкими коридорами. Эфе часто спотыкался и задевал людей, набившихся к этому времени в бар, как маслин в банку, но послушно шёл за Лейлой. Она завела его в небольшое помещение с длинным столом и мини-танцполом, очевидно, это был отдельный кабинет для состоятельных посетителей.       — Садись, — Лейла толкнула его на диванчик у стола, и комиссар, неэлегантно шлёпнувшись на задницу, стал наблюдать, как она потрошит стоявший в углу кабинета шкафчик с алкоголем.       — Что будем пить? — поинтересовался Эфе просто чтобы не молчать.       — Доверься мне, — загадочно произнесла повелительница бутылок и рюмок, извлекая из шкафчика нечто мутное в стеклянной таре.       Он насмешливо хмыкнул и тут же словил в темечко тяжёлый взгляд.       — Что, комиссар? Таким, как мы, трудно доверять, да?       Эфе неопределённо дёрнул головой: ни подтвердил, ни опровергнул. Всё равно он уже облажался, и лучше было не развивать тему. Лейла со злостью обхватила горлышко бутылки ладонью и двинулась на комиссара:       — Молчишь?       — Тебя что-то зациклило на доверии, — вяло отмахнулся Эфе. — Будто ты или твой брат доверяете таким, как мы.       — Кстати, раз уж заговорил о брате, — ловко соскочила с темы Лейла. — Не боишься, что он узнает, чем мы тут занимаемся?       — А чем мы занимаемся? — взгляд комиссара стал кристально-невинным, словно у грудного дитя. — Пока ещё ничем не занимаемся ведь.       — Давай, — она выставила вперёд руку, — на то, кто первый начнёт.       Эфе простодушно выбросил «ножницы», а Лейла — «камень».       — Кто бы сомневался, — проворчал он недовольно и, увидев, что его стопка наполнилась до краёв, запротестовал. — Погоди! Расскажи вначале правила.       — Ох, любишь ты жить по правилам, комиссар, — не упустила случая поддеть его Лейла. — Правила простые: пьём по очереди, если захочешь пропустить — снимаешь один предмет из тех, что на тебе. Любой. Проигрывает тот, кто больше не может ни пить, ни раздеваться, а выигрывает, соответственно, другой… Приз — желание. Любое.       Звучало просто и до безумия заманчиво. Но мог ли крепкий мужик, служащий в полиции, перепить хрупкую барменшу, весившую в половину меньше его? Вот это был вопрос из вопросов.       — Поехали, — крякнул Эфе и опрокинул в себя стопку.       На вкус это был вермут — такая же гадость, как и все предыдущие фирменные коктейли от Лейлы, разве что на этот раз без вяжущего рот лимонного сиропа. Она тут же налила стопку себе и залпом выпила, даже не поморщившись.       — Хоть бы чем-нибудь заесть, — пожаловался Эфе, понимая, что долго он так не протянет.       — А ты, никак, рассчитываешь выиграть? — подмигнула Лейла.       Откуда-то из-под стола появилась полупустая банка с лоснящимися чернотой маслинами в маринаде.       — Только они с косточками, — предупредила Лейла.       — Ничего. Я люблю с косточками.       Её тонкие пальцы без труда пролезли в банку, подцепили крупную маслину и затолкали комиссару в рот. Он спокойно сжевал угощение, не отводя взгляда от лисьих глаз напротив, а косточку выплюнул в салфетку. В который раз Лейла проверяла его границы, выясняя, что он позволит с собой делать и чего не позволит.       — А что, если и рассчитываю? — поинтересовался Эфе, наблюдая, как она вновь наполняет стопку. — Какой смысл играть, если не хочешь выиграть?       — Наслаждение от самого процесса игры, — пожала плечами Лейла, и тембр её голоса вызвал у Эфе чувство лёгкого щекочущего покалывания на коже затылка.       Он мотнул головой, отгоняя непрошенные ощущения, и выпил свою порцию. Внутренности вновь обожгло алкоголем, но услужливые пальцы Лейлы были тут как тут — и вот очередная маслина проскользнула между его губ. Ему показалось, что на этот раз она задержала свою руку у его рта на миллисекунду дольше.       — Да уж, наслаждение… — прохрипел Эфе, откашлявшись. — Что ты загадаешь, если выиграешь?       — Не знаю, ещё не придумала, — прямой взгляд Лейлы внезапно упорхнул в сторону. — А ты? Дай угадаю, компромат на брата?       Комиссару стоило больших усилий не расхохотаться в голос, но он всё-таки не смог подавить ухмылку.       — Что? — нахмурилась Лейла.       — Ты слишком хорошо меня изучила за каких-то пару дней. Это пугает…       — И почему же?       — Не знаю, — Эфе наигранно пожал плечами. — А ещё такие ценные кадры пропадают за барной стойкой.       — Так пригласи поработать в свой отдел. С кем вы там боретесь?       — С организованной преступностью. То есть с такими, как твой брат…       Он произнёс это, и только когда последнее слово повисло на кончике языка, до Эфе дошло, что алкоголь уже начал вытаскивать из него больше, чем он хотел бы произнести вслух. В наступившей гнетущей тишине Лейла выпила свою порцию, и ни один мускул на её лице не дрогнул, а взгляд ничуточки не смягчился — как был твёрже камня, так и остался.       Эфе решил заткнуться и больше не вякать не по делу. Да и по делу тоже. Целее будет. Они выпили ещё по стакану, и у комиссара перед глазами со скоростью опаздывающего экспресса пронёсся хвост огненной кометы.       — Я, пожалуй, пас, — жалобно прошептал он, кивая на стопку.       — Снимай что-то, — не терпящим возражения тоном заявила Лейла.       Эфе скинул кожаную куртку на край стола и украдкой смерил Лейлу оценивающим взглядом. На ней был белый топ и джинсовые шорты — не самый удачный набор одежды для подобной игры. Или комиссар чего-то о ней не знал? Лихо подняв одну бровь, соперница махнула свою порцию вермута. Да она не человек, что ли?!       — В чём твой секрет? — словно невзначай полюбопытствовал Эфе.       — Мы тут секретами делиться собрались, комиссар, или играть? Опять пропускаешь?       — Нет уж! Наливай.       После выпитого его нутро уже не вернулось в прежнее, доалкогольное состояние. Гортань пекло не переставая, и когда Лейла вновь засунула ему в рот маслину, он позволил себе вцепиться губами в тонкие пальцы.       — Что? — прошептала Лейла, не убирая руку.       — Жжёт же, жжёт!       Он всё же отпустил её и тут же получил новую маслину в зубы.       — Жуй, комиссар, жуй, — усмехнулась Лейла. — Или сдавайся.       — Ни за что.       Она бросила хитрый взгляд на полупустую бутылку и вдруг стянула с волос ярко-красную повязку.       — Э! — запротестовал Эфе. — Разве так честно?       — Почему нет? — дёрнула плечом бессовестная. — Эта вещь была на мне? На мне. Я её сняла? Сняла. Какие проблемы?       Комиссар надулся, словно рыба-фугу, смешно сложив из губ обиженную композицию, и даже его борода взъерошилась в разные стороны. Закатив глаза, Лейла выдернула из ушей огромные серебряные кольца и кинула на стол:       — Доволен теперь?       Вот лиса, она бы припасла эти несчастные серьги ещё на один пропуск хода! Эфе неопределённо фыркнул.       Они с соперницей смогли осилить ещё по одной стопке, а затем Эфе пропустил ход и вынул ремень из брюк. Лейла пристальным взглядом проследила, как тот опустился на куртку, и с самым невозмутимым видом выпила свою порцию.       Эфе прекрасно осознавал, что уже слишком пьян, чтобы продолжать дальше игру, и всё это мероприятие может закончиться крайне плохо: отключкой, рвотой и того хуже — он полезет к Лейле с самыми грязными намерениями, которые всё сильнее овладевали им с каждой минутой. Она сидела напротив него, целомудренно сложив руки на стол перед собой, но её взгляд — завлекающий, дразнящий — подстёгивал комиссара к самым смелым действиям, направляя мысли в горячее русло.       — Пропускаешь? — нетерпеливо спросила Лейла.       Эфе сокрушённо кивнул. Он снял ботинки, затем носки и, наконец, футболку. В это время Лейла осилила одну порцию вермута, но потом тоже сдалась и избавилась сперва от обуви, а затем и от лифчика, ловко расстегнув его и вытащив из-под топа. Эфе словно ударили под дых. Он тупо уставился перед собой на соблазнительную кружевную горку телесного цвета, не в силах поднять глаза и посмотреть, как теперь выглядит под натянутой тканью топа не сдерживаемая больше ничем грудь Лейлы.       — Пропускаешь?       — Нет!       Он выпил, схватил банку маслин и опрокинул в рот, вместе с рассолом, который полился по его голой груди. Хрен с ним! Эфе почти потерял рассудок от происходящего. На нём осталось ровно две вещи: трусы и брюки, а его сердце бешено колотилось в грудной клетке, набатом отдаваясь в ушах. Лейла задумчиво пожевала губы, словно оценивала ситуацию, но затем решительно взялась за стопку и выпила свою порцию. Эфе понял, что проиграл. Он не мог больше пить, но и остаться без штанов перед этой девушкой тоже не мог.       Чёртов Картал! Слишком высокую цену приходилось платить комиссару, чтобы добыть хоть какую-то зацепку на этого негодяя.       — Кажется, игра окончена, — хрипло произнёс Эфе, глядя куда-то в область пупка Лейлы, потому что её лицо и грудь были сейчас для него под запретом.       — Погоди, — прошептала она. — Волосы…       — Что? — не понял Эфе.       — Сними резинку, — Лейла кивнула на причёску комиссара. — Распусти волосы.       — Зачем? — хмыкнул он. — Всё равно я проиграл.       — Нет, не проиграл! Снимай резинку — пропускай ход.       Эфе нехотя потянулся к волосам. Лучше бы он сейчас штаны снял. Нет, правда! Комиссар уже не помнил, когда появлялся перед людьми, предварительно не убрав чёрные, отросшие до плеч, локоны в хвост. Даже перед матерью.       Ему нравилась такая причёска. Не надо было каждый день делать укладку или раз в две недели появляться у парикмахера, чтобы поддерживать порядок на голове. Эфе собственноручно подравнивал концы хвоста кухонными ножницами где-то раз в месяц.       Но распустить волосы сейчас значило для него нечто такое интимное, что он и правда лучше бы предстал перед глазами Лейлы в одном белье, чем так. Как будто в таком виде она увидит его истинное лицо и прочтёт все мысли, вязкой похотливой смолой растекающиеся сейчас по его черепной коробке.       Видя его колебания, Лейла нахмурилась:       — Давай же!       Эфе потянул резинку, вьющаяся копна тут же оказалась на свободе, закрывая его пылающие уши и щёки. Может, оно и к лучшему…       — Прекрасно, — улыбнулась Лейла, не сводя с лица комиссара горящего любопытством взгляда.       — Твой ход, — проворчал он.       — Не будет хода. Ты выиграл.       Эфе наконец поднял на неё глаза. Сложив руки на груди, она криво улыбалась уголком рта.       — В смысле? — он непроизвольно тряхнул волосами, вызвав лукавые искорки во взгляде напротив.       — В прямом. Ты выиграл, комиссар. Загадывай желание.       — Что ещё за поддавки? — он чуть не стукнул кулаком по столу, сдерживаясь из последних сил. — Я не принимаю! Хватит издеваться!       — Комиссар, — Лейла с угрозой в голосе приподняла бровь, — ты выиграл, не понимаешь, что ли? Я больше пить не могу, уже на ногах еле стою. Да и раздеваться тоже не буду, и так сняла лишнего.       Эфе окинул её фигуру оценивающим взглядом. Он мог бы поклясться, что Лейла слишком преувеличивает степень своего опьянения — на ногах она стояла весьма уверенно, а в её тёмных глазах не читалось ничего, кроме дьявольского озорства, которое, впрочем, оттуда редко когда выветривалось.       — Ты врёшь, — прохрипел Эфе. — Почему сдаёшься?       — Хочу, чтобы ты загадал желание.       Проверка, опять проверка, и он её не прошёл! Лейла, как коварная паучиха, ловко раскинула хитросплетение своих сетей, а он, как самый наивный простачок, радостно поспешил в них запутаться. Идиот! Неужели не понимал, с кем садиться играть?       — Это нечестная победа, — сделал последнюю попытку отнекаться комиссар. — Я не буду загадывать.       — Игорный долг — долг чести, — Лейла внезапно расцепила руки и двинулась на него.       Эфе во все глаза уставился на небольшие полушария её груди, конечно же, ничего особенного из себя не представляющие, если бы не торчащие сквозь ткань топа возбуждённые соски. Он попытался облизнуть губы и не смог — в горле мгновенно пересохло.       — Я не хочу быть в долгу перед тобой, комиссар, — произнесла она, подойдя вплотную. — Загадывай желание.       Эфе смотрел на неё снизу вверх, как заворожённый. Темнота глаз Лейлы околдовала его, окутала и поглотила вместе со всем вокруг.       — Что ты загадаешь, комиссар? — её руки легли ему на плечи, и Эфе показалось смехотворным то, что он действительно рассчитывал при выигрыше попросить у неё что-то на брата, вроде информации о его дружках и тёмных делишках… Как? Как можно было быть таким самонадеянным и безмозглым?!       Оставалось произнести то, чего он действительно желал в данную минуту, желал всем сердцем. Поддавшись очарованию этих глаз напротив, Эфе на выдохе произнёс:       — Поцелуй меня.       В полумраке кабинета он каким-то чудом разглядел, что зрачки Лейлы расширились ещё больше. А может быть, что было вероятнее всего, это его воображение сыграло с ним злую шутку.       — Что? — переспросила Лейла.       — Поцелуй, — попросил Эфе, — меня.       — Это твоё желание, комиссар? Ты уверен?       Её пальцы кружили по его обнажённой коже, дразня и без того оголенные, как провода, нервные окончания.       — Ещё как уверен, — твёрдо ответил он, хотя на самом деле боялся.       Так боялся того, что она сейчас рассмеётся ему в лицо, оттолкнёт и уйдёт… Он и сам остатками мозгов понимал, насколько они были несовместимы для реальной жизни, насколько не подходили друг другу, и всё же…       — Тогда, — раздался в тишине голос Лейлы, — получай свою награду.       Она уселась на Эфе сверху, обхватила коленями его бёдра, слегка сжала их. Её грудь прыгала у него перед носом, дразня одним только своим существованием, но он изо всех сил старался не отвлекаться от главного — от её лица.       Пальцы Лейлы нырнули в его волосы и склонили буйную голову комиссара вниз. Он поддался, не отводя взгляда от её губ, они были всё ближе, и ближе, и ближе…       — Лейла, — выдохнул он с трепетом.       Она промолчала, не ответив взаимностью и не назвав его по имени, но её губы, мягкие, тёплые губы, с вожделением приникли к его губам. Шумно дыша, Лейла поцеловала его — неистово, алчно, порывисто. Поцеловала так, что у комиссара напрочь снесло крышу. Он обхватил руками её талию, скользнул дальше, под топ, по обнажённой спине.       Теперь она — его, решил Эфе. И он теперь — тоже её. Аккуратно поддерживая Лейлу за ягодицы, он резко встал и усадил её на стол.       — Ты свободна этим вечером? — спросил он, рывком снимая с неё надоевший белый топ.       — Свободна для чего, комиссар? — рассмеялась она.       — Для меня.