Королева улья

После окончания войны семья Цзян уединилась: почти не появлялись на общих собраниях и ночных охотах, никого не принимали сами. И если второе можно было объяснить тем, что пострадавшие во время захвата Пристани Лотоса постройки нужно было восстановить, набранных заново адептов обучить клановым техникам, то для первого Лань Ванцзи объяснений не видел. Надеясь встретить Вэй Ина, он посещал собрания, приезжал на охоты — и чувствовал, как нарастает тревога от их долгого отсутствия. Это замечали и другие: на совете кланов в Ланьлин Цзинь Цзинь Гуаншань все больше говорил о том, что Тигриная печать не должна принадлежать одному человеку — тем более тому, кого не видели уже почти полгода; появились недовольные использованием темного пути — теперь, когда война была выиграна, а Вэй Ин не мог постоять за себя, их становилось все больше. Беспокойство изводило, заставляло придумывать картины все более пугающие. Не выдержав, Лань Ванцзи поднялся на меч и направился в Юньмэн. Подлетая к заметным издалека водам озера, его берегу с небольшим городком и громадой Пристани Лотоса, Лань Ванцзи не замечал поводов для опасений: все выглядело умиротворенным, как в тот раз, когда он тайком прилетал сюда в юности, собираясь попробовать семена лотосов, о которых рассказывал Вэй Ин. В этот раз ему не нужно было скрываться, поэтому он снизился чуть в стороне от главного входа, сошел с меча и сразу спрятал его в ножны: негоже надолго оставлять оружие обнаженным у порога чужого дома. Всю дорогу он сомневался, будет ли рад его видеть Вэй Ин: при прошлой встрече они снова поспорили из-за привычных уже разногласий, — но все равно, когда на вопрос, можно ли его увидеть, привратник неуверенно умолк, на сердце легла тяжесть. — Если Вэй Ина нет в Пристани Лотоса, я хотел бы увидеться с главой клана Цзян, — произнес Лань Ванцзи, избавляя несчастного слугу от необходимости лгать. Но когда и на этот вопрос не нашлось ответа, утихшее было беспокойство вернулось с новой силой. — Вы можете встретиться с госпожой Цзян, — предложил наконец привратник, и Лань Ванцзи кивнул: такой вариант ему тоже подходил. Дева Цзян встретила его в главном зале — помещении просторном, украшенном деревянной резьбой и широкими полотнищами пурпурного шелка с вышитыми лотосами. Возможно, из-за торжественности обстановки он не сразу узнал ее: по тем нескольким встречам Лань Ванцзи помнил деву Цзян тихой и незаметной — пусть и тогда понимал, что она сильнее, чем кажется. Теперь сила духа, мелькавшая в ней уже тогда, горела ровным светом, и она совсем не казалась неуверенной. Наоборот: такой могла быть глава ордена, имевшая власть принимать решения за всех находящихся под ее ответственнностью людей. Война изменила многих, и семью Цзян, пожалуй, больше всех. — Дева Цзян. — Лань Ванцзи склонился в низком приветственном поклоне. — Рада приветствовать вас, Ханьгуан-цзюнь. — Поклон был вежливым, но — как равного равному. Голос звучал спокойно и ровно, одного его было бы достаточно, чтобы убедиться: в Пристани Лотоса все в порядке. — Мне сказали, что вы хотели поговорить с братом и А-Сянем. — Глава вашего ордена давно не появлялся на общих встречах. Я позволил себе узнать, не нужна ли вам помощь. — Это очень любезно с вашей стороны. Но у нас все хорошо. — Она не выглядела удивленной, говорила мягко, но взгляд оставался нечитаемым, и Лань Ванцзи наконец понял, кого она ему напомнила: она все больше походила на своего отца. — Вряд ли брат сможет вас сейчас принять, он слишком занят. Но А-Сянь здесь, вы можете найти его во внутреннем дворе, вас проводят. Только… постарайтесь не беспокоить его слишком сильно. — Она улыбнулась, и стало неловко от того, что их ссоры дошли даже до нее, — других причин считать, что Лань Ванцзи может побеспокоить Вэй Ина быть не могло. — И пусть то, что вы увидите, останется в тайне. Даже не зная, о чем речь, Лань Ванцзи был готов пообещать ей это. — Обещаю. Вызванный девой Цзян слуга вел его не так долго, но ожидание встречи заставляло сердце биться быстрее. Услышав его шаги, Вэй Ин обернулся, кажется — обрадовался. — Лань Чжань! Не ожидал тебя здесь увидеть! — Вэй Ин. Широкие темные одежды не могли скрыть округлившейся фигуры. Лань Ванцзи замер, уставился недоверчиво и наверняка неприлично открыто, едва заметил, когда ушел приведший его сюда слуга, оставляя одних. — Не пугайся так, я просто жду ребенка. Ребенок Вэй Ина. — Это… невозможно. — Собственный голос звучал хрипло и незнакомо. — И все-таки. Сядь, а то, кажется, ты сейчас упадешь. Лань Ванцзи послушно, но совсем не изящно упал в небольшое кресло, все также не отрывая взгляда от Вэй Ина и пытаясь уложить в голове происходящее. — Ты ведь мужчина… — Окажись Вэй Ин женщиной, это было бы самым простым объяснением, но Лань Ванцзи видел Вэй Ина обнаженным в источнике Облачных Глубин, в пещере черепахи — и женщиной он совершенно точно не был. — Конечно. — Кажется, замешательство Лань Ванцзи его веселило. — Но в клане Цзян рожают не женщины. Не сомневайся, Цзян Чэн сейчас выглядит не лучше. Стал еще более раздражительным, чем обычно, адепты его, кажется, уже боятся. — Ты не из клана Цзян. — Лань Ванцзи замолчал, поняв, что сказал лишнее, но Вэй Ин только пожал плечами. — А вот в этом ты ошибаешься. — Он уселся на деревянную ограду неширокого канала, окружавшего внутренний двор, и Лань Ванцзи едва не метнулся удержать его, чтобы не свалился, будто он и правда был беременной женщиной, требовавшей особой заботы и внимания. К счастью, вовремя удержался. — Значит, отец этого ребенка… — Лань Ванцзи не знал, что ожидал услышать, но Вэй Ин покачал головой. — Мать. Шицзе — мать наших с Цзян Чэном детей. — Вспомнился спокойный, как воды озера, взгляд девы Цзян, ее ставшая более уверенной поступь. — Знаешь, это как муравейник. Или улей — ты вроде бы не очень любишь муравьев. — Вэй Ин рассмеялся. — Прости, впервые вижу тебя настолько удивленным, не смог удержаться. — Она теперь глава ордена? — Нет, конечно. Глава ордена Цзян Чэн. Это другое. — Как такое возможно? — Тебе лучше не знать. — Вэй Ин как будто смущенно покачал головой. Пришла мысль, что это мог быть ритуал. Глядя на Вэй Ина в прежних темных одеждах, с флейтой за поясом, Лань Ванцзи по-прежнему чувствовал в нем темную энергию. Возможно, и способ, которым размножались в клане Цзян, был недостаточно светлым. Теперь он окончательно перестал понимать, почему дева Цзян доверила эту тайну ему. — Извини, я не должен был спрашивать. Я пришел предложить помощь. Вас с Цзян Ваньинем давно не видели, пошли разговоры. — В Гусу Лань вроде бы запрещено слушать сплетни? Ну ладно, ладно, извини — старая привычка. Просто сам подумай: куда нам в таком виде. — Вэй Ин похлопал себя по большому животу. За исключением этого он выглядел так же, как обычно, сложно было думать о нем иначе. — Уже совсем скоро. — Зачем? — Что — зачем? — Вы это сделали. — Нужно. Нас осталось слишком мало, а шицзе скоро перейдет в другой клан. Она снова помолвлена с павлином, представляешь? — Разве вы теперь не супруги… все трое? Вэй Ин рассмеялся, запрокидывая голову. Потом вдруг замолчал, положил руку на живот, будто прислушиваясь к тому, что происходило внутри него. — Скажешь тоже. Конечно, нет. Это совсем ничего не означало, но Лань Ванцзи стало немного спокойнее от того, что Вэй Ин не связан узами брака. — Теперь, если бы ты не оставил мысль утащить меня в Гусу, тебе бы пришлось забрать меня вместе с ребенком — представляешь, что бы подумал твой дядя? Лань Ванцзи охотно бы забрал Вэй Ина с собой, независимо от его вида и недовольства дяди. — Я по-прежнему был бы рад видеть Вэй Ина в Гусу. — Ты совсем не изменился, Лань Чжань. Знаешь, я рад, что ты пришел, здесь очень скучно, а на охоты пока не вылетишь, даже пить нельзя. Уши предательски покраснели, но, кажется, Вэй Ин этого не заметил. — Вино вредно для ребенка. — И ты туда же. — Вэй Ин покачал головой. — Скоро мы вернемся. И разберемся с тем, что о нас говорят. Вэй Ин улыбнулся, и в свете вечернего солнца его глаза показались более темными, зубы — острее. Лань Ванцзи впервые задумался, что сущность семьи Цзян могла быть не в полной мере человеческой. Наверное, пока это не имело значения. — Я буду рад твоему возвращению. Поднимаясь на мече все выше, Лань Ванцзи всматривался в очертания Пристани Лотоса, и в сумерках они напоминали ему улей.