Трое на крыше, или смотрите себе под ноги

Как гром среди ясного неба, кто-то разразился смехом. Иронично, что это был тот самый хмурый и серьёзный Игорь Гром. Он сидел на крыше с разбитым носом и рассеченной бровью, однако это не мешало счастью и веселью в глазах. Во-первых, шаурма может осчастливить всех и вся, а во-вторых, у ног мельтешил маленький котёнок. У сережиных ног. В его волосах пламенем отражалось золотое солнце, он по-ребячьи смеялся, закидывая голову назад и мило щурясь. -Вчера она ещё мяукала,- фыркнул, указывая на шаурму, Гром, вызвав ещё одну волну заливистого и другого, более сдержанного, смеха. Армейские привычки Олега не позволяли таким вольностям, чтобы прям в голос, как Серёжа, но смешки никто не запрещал. Они сидели как те самые три девицы, хихикая и рассказывая истории из жизни, новости с работы да и просто травили шутейки. Разумовский, сгибаясь пополам от смеха, перегнулся через Олега и укусил громовскую шаурму. Ну а дальше послышалось кряхтение-пыхтение, ор умирающей чайки и отборный мат. Серый подавился, заржал и проклял все, на чем свет стоит, потом опять заржал и чуть было не упал, но Волков вовремя придержал его, а Игорь судорожно дожёвывал шавуху с улыбкой, чуть ли не как у Джокера, стараясь самому не подавиться. -Че лыбишься? Вот тебе смешно, а я чуть не свалился с этой херни,- недовольно огрызается Серёжа, но тут же проверенным путём тянется ещё за одним куском. На что Волков закатывает глаза и смачно так шлепает Разума по жопе. -Себе по голове постучи, собака такая. -Ну, если быть точным, то волк,- Олег ухмыляется себе в бороду, отвешивая ещё один шуточный удар. Надутый Серёжа демонстративно отсаживается к Грому, прижимаясь щекой к плечу, кидая ехидные взгляды на Олега. -Хах, вы словно из детского сада сбежали,- Игорь смотрит на двух взрослых мужиков, ведущих себя хлеще детей. -Не, мы из дет.дома. -ИГОРЯШ, СПАСИ-ПОМОГИ-РАДИ-БОГА-ВЪЕБИ-ЕМУ,- Олег вальяжно двигается на вопящего Разумовского, но теперь истошно кричит не только он. -Хм, думаю, это контральто,- Игорь не особо разбирается в музыке, просто вспомнил, что Серёжа что-то такое выдал, когда они были нагло затянуты вольно приглашены в оперу. Олег быстро убрал ногу с хвоста. Визг перерос в хохот Разумовского, а бедный котик шуганулся и куда-то убежал. Олежа уже без препятствий доходит до Грома и Серёжи, который ещё в показушной обиде, и пристраивает свою щеку на второе свободное плечо. Серый чмокнул Игоря в ухо, на что тот ойкнул и был готов разразится ругательствами, как Олег начал щекотать его рёбра. Такой своеобразный манёвр, чтобы затащить ослабленного Грома в поцелуй (а иначе зачем они ждали его с ночной смены и вообще здесь собрались?). Сосаться они любили всегда и умерли бы, разве что где-нибудь трахаясь или от нехватки воздуха в легких из-за нескончаемых поцелуев. Сергей чуть ли не на колени к Игорю забрался, целуя того нежно, пока Олег лобызал его шею. Стукнулись зубами, усмехнулись, продолжили уже более страстно и уже с Олегом. Хоть оранжевый закат больше ассоциировался с Сереженькой, блестящая из-за Волкова шея Грома, его горящие глаза и чуть отросшие кудряшки (ну и не только это, но все же можно сказать, что провести на работе двое суток - ужасно, в особенности, когда тебя ждут дома с распростертыми объятиями) делали его сегодня целью Олега и Серёжи. Шаурма давно ушла на второй план, остались только клишированные языки, сплетенные в бешеном и страстном танце. Губы Игореши были мягкими, приятными, правильными. Смущение окутало его с головой, будто он подросток в пубертате, который ещё чуть-чуть и разблокирует для себя ещё кое-что, кроме обычных поцелуев. Ждать оказалось недолго. Руки Олега медленно блуждали по шее, ключицам, груди, а Сережкины крутились вокруг да около пряжки ремня. -Романтика, товарищ майор, романтика,- Олежа сказал это на ухо, отчего Игорь покраснел от самых кончиков ушей. -Знаешь, на чем два бантика, Волче?- последнее слово Гром уже простонал Олегу в губы. Пока тут проходили высокоинтеллектуальные беседы, Серёжа расстегнул даже не ремень, а ширинку, давая волю рукам. Из-за угла за этим наблюдали два больших жёлтых глаза, но дальше сие непотребство даже котик перестал смотреть и убежал, оставляя мужчин одних