Мёртвым

Мое имя Кейт Уолкер, я гражданка Соединенных Штатов Америки двадцати девяти лет, и, скорее всего, я бесславно умру на богом забытом острове. Странная ирония прослеживается в том, что я делаю записи в дневнике женщины, смерть которой и запустила цепь событий, увлекшую меня из размеренной жизни и кинувшую здесь, посреди океана. Я никогда ранее не испытывала потребности вести дневник, но и никогда не чувствовала себя настолько одинокой, не ощущала такую острую бессмысленность своего существования. Поэтому, я пишу, чтобы знать, что я все же большее, чем тень или воспоминания о себе самой. 5 - День, когда пошел снег, а я поняла, что мне не вернуться домой. Я не знаю, какое сегодня число, так как мой телефон давно разрядился, и я сбилась со счета; предположительно, сейчас середина ноября. Я прибыла на остров пять дней назад в компании своего друга (или может духовного проводника?) Ганса Форальберга. Бедный старик умер лет шестьдесят назад, но нашел покой только недавно. После того, как он удалился в сторону горизонта верхом на мамонте и исчез за невысокой грядой холмов, я осталась одна. Все последующие дни я провела на берегу, в тщетных попытках вернуть на воду ковчег, на котором мы прибыли на остров. Судно засело на мели во время прилива. После четырех дней пустых усилий, меня стали посещать мысли о нецелесообразности моих действий: маловероятно, что течение, которое принесло нас сюда, вдруг изменит свое направление на обратное. В связи с чем, наиболее рациональным поведением в моем случае, я считаю, будет попытаться обеспечить себе надежный кров и пропитание. Особенно, учитывая, что сегодня начался снег. Мне повезло, что остров однажды был обитаем. Несколько строений на берегу U-образной песчаной бухты укрыты от океанских ветров скалами и вполне подлежат ремонту. Эти старые дощатые домики на сваях все провоняли тиной и находятся в плачевном состоянии, но внутри каждого стоит на славу сложенный каменный очаг для топки по-черному. От прошлых жителей остались силки, сети, удочки и остроги разных размеров. Орудия выполненные искусно и прочно, украшены резьбой и красками, очевидно, для племени они были важны как единственный способ добычи животных шкур и сала. В некоторых домах я отыскала нетронутые запасы сухих грибов - сухой сфагнум в мешках защитил их от влаги морского воздуха, - а грызунов на острове не водится. Боже, что же я делаю в месте, где не живут даже мыши?.. 6 - День, когда я смертельно устала, но все же была довольна собой. Снег шел всю ночь, прекратившись лишь к запоздалому рассвету. Ветер был страшный и выдувал всякое тепло, которое давали угли костра. Я спала, укрывшись шкурами с головой и проснулась, когда дырявая крыша моего пристанища провалилась от небольшого сугроба и меня засыпало обломками и снегом. Костер погас, и я едва могла различить свои ноги в темноте. Я забилась в самый угол лачуги, забравшись под лавку, молясь, чтобы метель не продлилась и на следующий день, а утром мне пришлось почти выкапываться из-под сугроба. Какова же была моя радость, когда я увидела чистое небо! Вопрос о жилище теперь стал жизненно важным, я потратила почти целый день на поиск более или менее целого здания, а затем таскала все пожитки, которые смогла собрать по углам древнего поселения. Несколько шкур, запасы жира и масла, уцелевшая посуда, орудия труда. На удивление, я нашла множество резных фигурок из кости, изображающих, кажется, младенцев, завернутых в одеяла. Интересно, зачем юколы жили здесь?.. Я отыскала какие-то строительные инструменты, изготовленные из очень крепкой кости и с их помощью смогла кое-как починить лачугу, используя доски с других строений. Внезапно остро встал вопрос отопления: я осознала, что не смогу вечно жечь доски, ведь большая часть из них совсем гнилые! Световой день стал совсем короткий, и сейчас, по моим ощущениям составляет около восьми часов. Мне нужно торопиться, если я не хочу замерзнуть насмерть во время следующей метели. Температура воздуха ненамного ниже нуля, но от длительной работы на улице без перчаток пальцы все равно коченеют. Я случайно прищемила руку досками, и заметила лишь тогда, когда разогревала ладони у костра. Два пальца страшно посинели и совсем ничего не чувствовали. Я ужасно перепугалась и разминала их до тех пор, пока тупая боль не начала нарастать из распухших суставов вверх по кисти. С горем пополам сумела наложить примитивную шину на случай, если все-таки сломала кость. Хорошо, что у меня в запасе еще правая рука, ха. Сегодняшнюю ночь, по крайней мере, я проведу в тепле. 7, 8 - Дни, в которые у меня было много времени на размышления. Работа, работа и снова работа. Если и есть что-то на этом острове, что отвлекает меня от упадочнических мыслей, так это осознание, что любая потерянная минута может потенциально привести меня к голодной или холодной смерти на выбор. Сейчас, когда у меня в руках чашка горячего рыбного бульона, когда шкуры нагреты от костра, лампа чадит травами, я ощущаю зыбкое чувство спокойствия, но знаю: стоит открыть дверь - за ней бесконечный океан. Между мной и моим домом. И никаких рельс. В минуты отчаяния (или когда Оскар доставал меня очередными придирками) я оглядывалась назад и видела две ниточки, которые тянулись назад, в мир без мамонтов, занудных автоматонов, пьяных русских, туда, где стоит мой ноутбук и фотка Дэна на столе. Перила, за которые невозможно упасть - так я видела эти рельсы. Что мне леса, болота, горы, которые мелькали за окном, если через миг они исчезнут? Или эти станции? Теплый состав увезет меня. О боже, я даже готова признать сейчас: я думала, надеялась, что Ганс умрет по дороге! Как низко… Но он загнал свой поезд в тупик, а затем, вместе с тем, как по запчастям раскладывался Оскар, так же разрушалась моя наивная вера на возвращение. Я ушла за живым мертвецом, куда же, я думала, он меня мог приволочь? 10 - День, когда все встало на свои места. Мои руки до сих пор дрожат. Сегодня утром я отправилась на холмы, собрать ягод и мха, чтобы законопатить щели. Погода была ясной, и ветер разогнал туман, который обычно стелется в низине за холмами, и я подумала, ну разве не прекрасный день для разведки территории? Какой черт дернул меня?.. Холмы стояли кругом, как жерло старого вулкана. Они поросли травой, но внизу были белыми, как мел. Любопытство взяло верх, и я решила спуститься, и чем ближе я подходила ко дну котловины, тем яснее я понимала: это были кости. Вся долина была устлана костьми. Человеческие скелеты вперемешку с мамонтами. Целая, мать её, долина костей. Юколы веками приходили сюда умирать. Я шла вперед, будто знала, что найду. Ганс лежал рядом с мамонтом, обнимая его шею. Трупы окоченели, птицы выклевали им глаза, мелкие хищники объели мягкие ткани, а Форальберг улыбался мне гнилыми зубами и обнимал своего мамонта на своем проклятом острове с голубой травой. Я бежала назад так быстро, как могла. С этого острова… С Сибирии не возвращаются. 11 - День, когда ветер казался особенно холодным. Прошлый снег сошел, но я чувствую, что скоро начнется зима. Ветер становится холодным и резким. Я все ещё не отошла от своего открытия, хотя, если быть откровенной, мне стоило понять это намного раньше. Понимание и смирение только сейчас начинают приходить ко мне. Теперь это - моя жизнь. Не то, чтобы у меня было много времени предаваться воспоминаниям, но я действительно скучаю по дому. Сейчас все мое путешествие кажется таким бессмысленным, пустым, буквально сном. Что я принесла с собой? Какой толк от воспоминаний, если они заперты здесь, со мной? Ещё никогда я не была так потеряна. Ещё никогда страх и отчаяние не парализовали меня так, как сейчас. Бессмысленность существования - худшее, что случается с человеком.