Horny Angry Tango

Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Очередной совместный спектакль двух несомненных звёзд в своём жанре завершался очередным поздним ужином в очередном ресторане — только особенный блеск, что проскальзывал в её взгляде, без слов говорил о едва скрываемой ярости, охватившей её. Она (почти) ласково провела пальцем по ножке бокала, наполненного изысканным вином; он в одно мгновение ощутил, как бокал задрожал, и мягко перехватил её руку. — Потанцуем? — свободной она поправила огненно-рыжий локон. Едва ли он мог отказать ей. Отчётливо доносившаяся до них мелодия напоминала какую-то из разновидностей танго — он в силу своей вовлечённости в один танцевальный проект мог сказать об этом наверняка. Что ж, к её сегодняшнему настроению это подходило куда больше спокойно льющейся музыки (но, если честно, он вообще предпочёл бы не начинать с ней какой-либо танец). Тонкая острая шпилька впилась в его правую ногу как будто совсем ненароком. Он в ответ, стиснув зубы, отбросил её таким образом, чтобы ей не удалось хоть с какой-нибудь грацией завершить этот шаг. Она почти поскользнулась, а он почти оказался травмирован, но когда они вновь встретились взглядами, то улыбнулись друг другу. — Что тревожит тебя, любимая? — спросил Саша, ведя её в танце. — Всё в порядке, любимый, с чего ты взял? Его неосторожное прикосновение к её волосам слишком сильно задело одну прядь, и Настя до боли сжала его ладонь, оставляя на ней след. Они ни на секунду не останавливались. — На поклонах я не увидел твоей улыбки, — аргументировал он. — Даже шикарный букет, что тебе подарили, и тот не сумел её вызвать. — Твои семь — или восемь? — букетов и очень счастливые лица знакомых поклонниц уж точно вызвали беспредельную радость у тебя, дорогой, — Настя парировала, вдруг подобравшись своей (почти) хрупкой и нежной рукой к его горлу. Он перехватил её и закашлялся, на секунду утратив возможность нормально дышать. Но их танец, конечно же, продолжался. — Ты поэтому очень пристально наблюдала за мной, когда спектакль окончился? — Как и ты сам — не далее как вчера, когда меня встретил мой давний друг. Шаг, второй шаг, разворот, её шпилька, улыбка, почти поцелуй, его месть: очень сильная хватка на талии, шаг, вновь её взгляд, его ответ: — В моём случае это было хотя бы оправданным. — Ну, знаешь ли… — Настя толкнула его назад, ближе к столику. Они чуть не упали вдвоём, зацепившись за стул, но оба изящно его обогнули в последний момент: он удержал её, выдавая это движение за спланированный элемент. Настя вернулась к их спору, едва они оба пришли в себя: — На твои с ними заигрывания я не могу закрывать глаза. — Ой, разве ты из тех, кто способен хоть раз не придумать несуществующее? Напомнить весьма затратные последствия — и материальные доказательства — твоей беспричинной злости? Настя лишь растянула свои яркие алые губы в усмешке: — Так уж и несуществующее, дорогой? — она явно проигнорировала последний вопрос. — Может быть, это мне самой стоит напомнить тебе, как однажды точь-в-точь в день концерта открылись одни очень странные слухи, в которых ты фигурировал? А ведь в таких слухах всегда есть доля истины. В потемневшей зелени Сашиных глаз мелькнуло что-то тяжёлое, резкое, и он потянул её за предплечье с такой силой, что она только чудом не проронила ни звука: — То есть и мне стоило бы поверить каждому слуху, который про тебя сочиняют? И кто кого в таком случае превзойдёт? Её прекрасные выразительные глаза чуть сощурились: — Тебе едва ли удастся меня скомпрометировать, — ближе, практически шёпотом: — И не надейся. — Да ты делаешь это сама, дорогая, — он рассмеялся, на пару секунд запрокинув голову вверх (так беспечно). — Больше блокируй меня в соцсетях, и высматривай среди поклонников, и бросайся в меня бытовыми предмета… Дыхание снова перехватило, и, не сумев в один миг отстранить её от себя, Саша некрасиво споткнулся и полетел вниз. Приземление не стало для него облегчением: она оказалась прижатой к его груди, по инерции устремившись за ним следом. — Так давай со всем этим покончим, — распалившись, бросила Настя ему в лицо, а коленом протиснулась между его ног. — Ну же, вынуди меня от тебя уйти — и, поверь, я, как Флоренс, уже никогда не вернусь. Наконец буду на собственной стороне. Что же, он не намерен был с этим смириться; одним слитным движением они перевернулись, и теперь её тонкое красное платье, чуть открывающее спину и совершенно не предназначенное для такого использования, соприкасалось с холодной поверхностью пола, а причёска заметно испортилась. Саша оглядел её с едва скрываемым торжеством: — Если бы только ты не была женщиной, я бы подрался с тобой, любовь моя. — По счастью, ничто не мешает мне сделать это с тобой, — Настя больно пнула его, заставляя хоть сколько-нибудь отстраниться, но затем вновь притянула за шею. Их конфронтация достигла своего пика, когда остатки былой, очевидно, наигранной нежности сменились открытой ненавистью в каждом их жесте и действии. Удары её рук и яд его слов, нацеленные посильнее поразить своего возлюбленного-противника, подводили к последней черте, которую они каждый раз не оглядываясь пересекали. Они одновременно прильнули друг к другу, и их давно сбившееся дыхание наконец стало одним на двоих. Настино платье под его прикосновением на плече треснуло по шву, но ей будто не было до этого никакого дела. Глубокие, долгие, эмоциональные поцелуи, временами переходящие даже в укусы, говорили об их чувствах куда ярче нечастых периодов их полной гармонии и перемирия. Они не разрывали объятий, почти поддаваясь желанию окончательно перевести их конфликт в совершенно иную (очевидно, что горизонтальную) плоскость. Последние аккорды танго затихли, когда, сопровождаемые многими взглядами чужих глаз, они вынуждены были прерваться. Настя неторопливо поправила волосы, а затем стёрла след помады с Сашиных губ, прежде чем подняться и прошествовать к своему месту. Её во всех смыслах партнёр (романтический, и по сцене, и по их танцу теперь) тоже последовал к столику и опустился напротив неё, расправляя неровно сидящий пиджак и мельком осматривая свежую царапину, пересекающую запястье. Уже спустя пару мгновений они чинно продолжили прерванный ужин — но только теперь могли по-настоящему расслабиться рядом друг с другом. — Поздравляю с прекрасным спектаклем, любимая, — он приподнял свой бокал. — За тебя, — она качнула головой, говоря совершенно искренне. — Твой Фредди сегодня был неотразим. Саша мягко сжал её ладонь и поднёс к губам. Она улыбнулась ему в ответ.