Ночная беседа

       Рокэ, откинув черную прядь ото лба, задумчиво сидел за столом, наливая очередной бокал. Гитара смиренно покоилась на его коленях, ожидая своего часа. За окном вечерело. Сумерки плавно опускались на город. В голове у первого маршала Талига вихрем проносились тысячи мыслей, так что скрасить этот вечер за вином и приятной беседой — лучшее, что пришло в голову мужчине.        — Кэннелийское, сударь, попробуйте, — лениво проговорил герцог, обращаясь к новому знакомому. — Пятидесятилетней выдержки. Надеюсь, Вам придется по вкусу.        — Никогда не пробовал этого сорта, всё больше налегал на бургундское, — ответил Оливье де Ла Фер, нарезая сыр. — Впрочем, Вы должны меня понять: война есть война. С англичанами весело в походах, что уж тут.        Их знакомство было неожиданным: герцог и граф, первый маршал и простой мушкетёр его Величества. Оба потрёпаны жизнью, одиноки душою и находят усладу в вине, заглушая вину. Впрочем, всем нам есть что скрывать.        Первый тост: за вечную любовь — за то, чего нет в этом мире и никогда не будет, как сильно бы в это ни верили. Любовь убивает.        — Моя дражайшая супруга — леди Винтер, Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер… — Оливье печально усмехнулся, припоминая её глаза, что похожи на звёзды; глаза, в которых он так и не заметил лжи. — Я, даже не выслушав, повесил её на первом же суку, завидев клеймо на её плече. Она, в свою очередь, позднее пыталась отравить меня. Глупо получилось.       Рокэ Алва посмотрел на Оливье, припоминая, сколько раз и сам видел девушек, готовых пойти на всё, ради любви. Толпы поклонниц, множество ревнивцев.        — Меня закололи бы мужья почти всех женщин, не будь у меня амплуа первой шпаги Талига, и не служи половина из них в моём отряде. Те, кто вчера готовы были всадить клинок в спину, уже сегодня с радостью идут за мной в бой. — Рокэ Алва вспоминал поход в Варасте, огромный разрыв в численности бойцов и сладкую победу, заполученную хитростью в большей мере, нежели силой. — Впрочем, один вот решил поквитаться без шпаги.        Оливье с интересом поднял взгляд: его синие глаза отражали любопытство и непреодолимую жажду услышать историю. Свечи, горевшие на столе, засветили, казалось, ещё ярче.        — Любовь — эта непреодолимая и разрушительная стихия: и нет разницы, повелитель Ветра ты или Скал, она ломает все барьеры морали. За бесчестную любовь одни умирают, в то время как иные — живут лишь ею, не задумываясь о том, что та поглощает без остатка.        Рокэ Алва начал перебирать струны на гитаре. Печальная музыка полилась из-под пальцев первого маршала. Будто бы и не было вокруг ничего: только мелодия, сплетённая из сотни звуков.        — Я рад, что наконец нашёл человека, с которым мог бы поговорить по душам, не надевая маски.        — Взаимно, мсье Рокэ, — отозвался Атос. — Верьте или нет, но и своё имя я не говорил никому из собственного окружения.        — И как же Вас зовут, мсье?        — Граф Оливье де Ла Фер, — ответил мужчина, кивая. — Мушкетёр его величества Людовика Тринадцатого. В кругу друзей меня называют «Атос».        — Приятно познакомиться, Рокэ Алва — герцог, Первый Маршал Талига, повелитель Ветров… Впрочем, мне присудили столько званий, что уже и не упомнить. Да и к чему? — мужчина потягивал вино, явно смакуя. — Вы и правда взяли себе имя в честь названия горы?        — А Вы и правда повелитель ветров? — вопросом на вопрос ответил Оливье, видя воистину кошачью улыбку Рокэ. — Вы что-то хотели рассказать о ядах.        — Ах, да, вчера мой верный оруженосец совершил попытку отравления. Это сложная история, но к его чести скажу, что он и сам хотел выпить отраву. Впрочем, надоумили его на сей шаг те же Люди Чести, посему я крайне счастлив тому, что не вхож в их число. Быть честным в наше время слишком сложно. Честь…        -… дороже жизни, — эхом отозвался Оливье. — И только представьте, что станет с нашими последователями.        — Мой оруженосец проиграл в карты деньги, лошадь и фамильный перстень, — усмехнулся Алва, доливая бутылку. — Уж я могу представить на его примере, о чём думает нынешняя молодежь.        — Всему свой срок, друг мой. Пройдёт наше время — настанет их. Мой друг д’Артаньян в первый же день в Париже умудрился вызвать на дуэль сразу троих. Впрочем, это и стало нашим поводом для знакомства.        — Вы были секундантом? — заинтересовался Рокэ.        — Нет, это д’Артаньян вызвал на дуэль меня и моих секундантов, — объяснил Оливье. — Та дуэль так и не состоялась, нам помешал гвардейский патруль. А у вас, я погляжу, нет запрещающего эдикта?        — У нас трупы мародёров висели прямо на деревьях, — ответил Рокэ. — Что до дуэлей, мой оруженосец умудрился вызвать семерых противников разом.        — Он жив?        — Я, по счастливой случайности, проезжал неподалёку. Впрочем, не суть. Надеюсь, что мы с Вами, любезный Оливье, никогда не скрестим шпаги, хотя бы в память об этом чудном вечере.        За окном дребезжал рассвет, когда из комнаты Рокэ Алвы раздавалась звучная мелодия гитары и звуки песни, исполняемой двумя людьми: столь похожими в душе, но столь разными во времени.       Мультифэндомный рандом Фортуны вновь крутил свой волчок — всему свой срок, пора возвращать всё на исходные. Но никакие закатные твари не в силах изменить того, что случилось этой ночью.