Его любимая кукла

Ты огнем согреешь землю, Все живое обновляя. И в ночи рассвет разбудишь, В небе солнце заменяя. И познав все тайны жизни Ты откроешь дверь вселенной ... Вспомню я свою молитву За невинно убиенных. (с) Пикник. Когда я первый раз увидел тебя там, в стране Скрытого Камня, единственное, что я почувствовал – это скуку и жуткое раздражение от того факта, что меня заставили оторваться от своих марионеток. Тем более ради какого-то ребенка. Ты был красив, но смертен, как и все остальные люди, и поэтому мало меня интересовал. Растерянный, напуганный… – жалкий человечишка. Я ощупывал окрестности чакрой, лишь отдаленно прислушиваясь к тому, что говорит тебе Итачи, что ты отвечаешь ему. Скучно. Очень скучно. - Акацки? Что это еще за хрень? Отвалите от меня! Я пытаюсь творить здесь свое искусство! Звонкий истеричный голос. Как у девки. Ненавижу женщин, а тебя слишком легко спутать с одной из них. Надоело. Я перевел взгляд на Итачи. - Зачем мне этот ребенок? Все равно он быстро погибнет. Учиха как всегда невозмутим. Не могу сказать, что ненавижу его или восхищаюсь. Мне на него просто параллельно. Как и ему. - Приказ Лидера. Его способности пригодятся нам. Ну конечно, кто бы сомневался. - Вы обо мне? Парни, вы кто вообще такие? Тебя сложно заткнуть – это я уже понял позже. Я скользнул взглядом по комнате, надеясь найти хоть что-то, достойное моего внимания. И краем глаза увидел это… Твой взгляд. Совершенно сумасшедший, дикий и… притягательный. Наверное, здесь ты можешь обставить даже Хидана с его фанатичными заморочками. Твой взгляд приковал меня к тебе. В нем столько… столько всего… Я понял, что не могу оторваться, как бы этого не хотел. - … моими скульптурами, ммм! Черт, кажется, я все-таки слишком отвлекся. Непозволительная роскошь. Подождите, скульптурами? - Скульптурами? А дальше понесся твой обычный бред про «истинное искусство во взрыве». Интересная мелочь. Я всегда относился к этому, как к бреду, но слушал тебя внимательно, лишь изредка перебивая. Да и споры наши были всегда однотипными, что не мешало нам отстаивать свою точку зрения с таким же рвением, как и в первый раз. Интересно. Такого, как ты, я не встречал ни разу за свою довольно продолжительную жизнь. Мы заставили тебя вступить в Акацки силой, через бой и унижение, но спустя полчаса, направляясь обратно уже вчетвером, ты, как ни в чем не бывало, весело болтал о своей жизни. Причем, говорил ты сразу за всех – это еще одна твоя черта. Псих. Я всегда мог понять Итачи с его вселенской депрессией, Хидана – с кровавой религией, Какузу – с жаждой денег… Я мог понять и объяснить действия всех членов Акацки, даже нашего загадочного Лидера. Но не тебя. Вечно галдящее и улыбающееся существо, непредсказуемое и дикое. В первую же неделю ты так обжился в моем убежище, как будто был там всегда. Вернувшись однажды с тренировки, я увидел, что содержимое одной из моих мастерских покоится в гостиной, а не на своем законном месте. - Ну, мне же нужна своя мастерская, данна… - невинно заявил ты на мой гневный взгляд и многоступенчатый мат. До такого состояния, кстати, доводил меня только ты. Да, у меня было три мастерских, и я не собирался расставаться ни с одной из них. Но твой взгляд и это «данна»… Клянусь своими любимыми марионетками, когда ты первый раз произнес «данна», так певуче и любовно, словно сам пробуя на вкус это слово, внутри моего сердца что-то екнуло. И замерло. И я понял, что не смогу этому сопротивляться. И когда ты пришел в мою кровать… Сон мне не нужен – кукольное тело не знает усталости и других слабостей, это скорее старая привычка, от которой оказалось очень трудно избавиться. Несколько часов отдыха после чистки и смазки шарниров – вот и весь сон. Я лежал на футоне, глядя в потолок – всегда была информация, которую необходимо было обработать. А в одном доме, с шумным ребенком вроде тебя, это становилось очень сложно. Ты спокойно вошел в дверь, словно это было для тебя так же привычно, как причесываться по утрам, и приблизился к моему ложу. «Наверное, не терпится сообщить очередную очень важную глупость» - подумалось мне. Но не успел я проронить и слова, как ты мягко упал на покрывало. Сказать, что охренел, значит – ничего не сказать. Но меня ждал еще один сюрприз. Немного погодя, ты развернулся и обнял меня, прижав головой к своей груди. Как игрушку. С каждой минутой я чувствовал себя все глупее и глупее, но так же с каждой минутой улетучивалась моя решимость вышвырнуть тебя. И одной из главных причин послужило давно забытое воспоминание из детства, когда мои родители еще не погибли. Тепло в кольце рук, стук чужого сердца рядом и тихое сопение, которое убаюкивает и дарит ощущение защищенности. Так мы и пролежали всю ночь. И следующую, и следующую, и ночь за тем. Каждый раз ты приходил, а днем, на любые мои попытки прояснить ситуацию, мило улыбался и переводил разговор на другую тему. Словно все идет, как и должно быть. А потом ты не пришел. Я уже и забыл, что это такое – волнение. Последний раз испытывал его в том же детстве - как будто в прошлой жизни. Я перебрал сотни причин, почему тебя все еще нет, и многие из них отличались особой кровавостью. Последние остатки гордости ушли на то, чтобы не вскочить и не броситься искать. Одна из самых жутких ночей в моей жизни. Тогда ты все-таки пришел, хоть и под утро. Впоследствии не раз бывало, что ты отсутствовал и ночь и две напролет, или заявлялся перед самым рассветом, как будто нарочно дразня. Но я молчал и ждал, а ты улыбался и прижимался ко мне во сне. Мои нападки становились все злее и отчаяннее, я даже стал замахиваться на тебя хвостом Хируко время от времени. Но я знал, что ты увернешься. Ты знал, что я промахнусь. Вскоре в моей комнате появилась мягкая кровать. На все твои шуточки и подколы я отмалчиваться. Да, она для тебя, но я еще не достаточно сошел с ума, чтобы признавать это вслух. Ты часто где-то шлялся, пропадая и день, и два. Я привык. Я ждал. Я привык, что мой напарник мог заявиться прямо перед миссией весь всклокоченный, потрепанный и с улыбкой от уха до уха. На любое мое замечание следовало твое стандартное «Я так скучал по Вам, Данна», и я затыкался. В пути ты успевал рассказать мне обо всем, о чем только можно было, но только не о том, где пропадал и что делал. Я привык. Я привык к тем взглядом, которые бросали на тебя женщины в поселениях, да и мужчины тоже. Не буду скрывать, когда ты переодевался при мне, и я имел возможность лицезреть твое идеальное тело, внутри меня что-то просыпалось. Я долгое время списывал это на то, что хотел бы сделать тебя своей марионеткой. Да, ты был бы моей самой любимой куклой. Но когда я представлял, что больше не услышу этого заливистого смеха, не увижу сумасшедшего сияния этих глаз, и, наконец, не услышу твое «данна»…Я никогда не возвращался к этой идее, разве только вспоминал о ней, когда видел, как ты кокетничаешь с кем-нибудь. Это тоже было одной из твоих главных черт – ты не мог общаться не флиртуя. Меня это злило, выводило из себя, но я сдерживался. Ведь ты всегда возвращался ко мне, в мою кровать, и обнимал меня со счастливой улыбкой. Ради этого, думал я, я могу стерпеть все. Но ошибался. У меня никогда не было любовниц или любовников, но это не значит, что я ничего не знал об этом. Мое тело создано только для сражений, не для чего другого. Но ты был первым, кто заставил меня пожалеть об этом. Когда я разглядывал тебя, вернувшегося под самое утро и посапывающего около меня, я не мог не заметить характерные следы на твоих плечах, на груди… В те минуты я словно обезумел. Я стоял с занесенным над тобой кунаем, и, как никогда, в голове стучала мысль «сделать его своим, сделать своим». Весь процесс превращения в марионетку уже стоял перед глазами, а на губах плясала безумная улыбка. А ты спал сном ангела и не видел, как твой напарник молча опустил оружие и незаметно вышел из комнаты. Вернулся я тогда дня через три. Ты бросился ко мне с упреками и радостной улыбкой, а я кивнул и отдался в твои заботливые руки. Я многое тогда обдумал и, в том числе, возненавидел свое кукольное тело окончательно. Ты мой напарник, не больше. Большего я просто не смогу тебе дать. Поддержка, забота, защита, но не секс. Мне оставалось лишь горько наблюдать, как ты уходил к Нему и как потом возвращался, сияя словно солнце, спустившееся на землю. Да, я узнал, кто Он, но не говорил ни слова, хотя и изменил свое отношение к Нему с безразличия на сильнейшую неприязнь. Это твой выбор, и я поддержу тебя всегда. Что бы не случилось. И когда ты прибежал ко мне в слезах, я обнимал тебя, утешая. Если бы еще несколько лет назад мне сказали, что я буду вести себя подобным образом, я бы уничтожил наглеца самым страшным из известных мне способов. Я хотел встать и пойти убить его. Но остатки профессионализма не дали этого сделать. Тем более я нужен тебе здесь. Что же случилось со мной? Как из хладнокровного убийцы я превратился в заботливую и ревнивую наседку? Ведь прошло всего несколько лет… Ты вернулся к Нему. Потом опять ушел. Снова вернулся… А я каждый раз переживал этот кошмар, то утешая плачущего напарника, то дожидаясь холодной ночью, хотя прекрасно знал где ты. Я устал. Я все чаще срывал на тебе зло и ворчал по любому поводу, но это ничего не меняло. Ты лучезарно улыбался и приходил по ночам в мою кровать, заключая в свои объятия, а я следил за тобой, как ангел-хранитель. Но, наверное, всему приходит конец – ничто не вечно. Как ты и говорил. С тех пор как в мою жизнь вошел блондинистый шиноби из страны Скрытого Камня, я и забыл, что когда-то у меня была цель в жизни. Я даже ее и не помню. Все мое существование теперь выражалось одним словом - «Дейдара». Ничего кроме. Интересно, а что будет, когда меня не станет? Ты будешь плакать и горевать, не находя себе места? Или же будешь вспоминать обо мне лишь в тех редких случаях, когда будут обсуждаться прошлые миссии? Я не хотел бы этого знать. Слишком страшно. Ха. Я начал бояться. До тебя этого не было. Куклы не испытывают чувств, и это еще одно доказательство моей ущербности. С тех пор, как мы встретились, я постоянно испытываю то, чего не должен. Я устал, Дейдара. Всю жизнь я был кукловодом, дергающим за ниточки. Я был лучшим из всех, и поэтому для меня оказалось так болезненно стать из мастера марионеткой. Я устал быть твоей куклой. Прости. Надеюсь, что с тобой все будет в порядке, ведь ты сильнее, чем кажешься на первый взгляд. Прости и… прощай. - Сасори видел мою последнюю атаку, но, по какой-то причине, он не стал защищаться. Он открылся. - Почему…? - …

Прежде чем завянуть, дай себя сорвать Вечное цветение нам не удержать. Знаешь ты, наверное, сладко то, что в срок. Наливайся соком, белый лепесток. Сказку не придумать, счастье не украсть. Кто потом поможет нам с тобой упасть? Видишь, как за нами рушатся мосты? Остается пыль на словах пустых. Пусть в нас тычут пальцем, нагоняя страх. Только слишком рано каяться в грехах. Ты коснись рукою огненного льва. Прежде чем завянуть, дай себя сорвать.