crush blush

Дело не в том, что Чимин любил варить зелья или был хорош в этом, просто Тэхён умел уговаривать на безрассудные поступки с такой лёгкостью, будто использовал для этого Империо, а не собственную харизму. Ким не слишком интересовался учёбой, искал себя в этой жизни и был генератором дурацких стартапов, а поток его своеобразных идей фонтанировал безостановочно. К сожалению, в каждом его начинании участие Чимина было обязательным. На правах лучшего друга. Конец октября вместе с Хеллоуином едва успел покинуть двери замка, как первой же ноябрьской ночью Тэхён вскочил с очередной отличной идеей, начитавшись книг о магазине близнецов Уизли. Над его головой не хватало только жёлтой лампочки. Чимин ещё сидел над заданием по трансфигурации и немного бесился из-за того, что Тэхёну приспичило отвлечь его от занятий именно сейчас. Чимин не был прорицателем, а потому ещё не знал, что спустя время будет благодарить Тэ за его предложение. — Ты хочешь, чтобы мы занимались незаконной торговлей, я правильно понимаю? — скептически смотрит на парня Чимин, не замечая, как капли с пера падают на ещё не законченное эссе. — Не говори об этом так серьёзно. Я просто хочу помогать другим! — Продавая собственноручно сваренные зелья? А если мы кого-нибудь грохнем? Мне пророчат неуд по зельеварению, если для тебя это ещё секрет. — Да брось, мы же не будем готовить напиток живой смерти. Просто немного развлечемся, — Тэхён убирает руку друга от пергамента, палочкой удаляя оставшиеся чернила, — Тем более скоро Рождество, все хотят расслабиться, а мы можем скрасить их серые будни и неплохо подзаработать. Ты же хотел новую плейстейшн домой? Таким образом, то, что эта парочка с их флаконами жидкого смеха и дурманящими настойками уже спустя пару недель была завсегдатаями любой хогвартской вечеринки, вина (или же заслуга?) исключительно Тэхёна — изначально Чимин был против. Однако, помимо риска быть пойманными, минусов больше не находилось. А вот плюсов было достаточно. Тихий и немного неловкий Пак смог завести несколько знакомых благодаря обретённой популярности (в большинстве своём Слизеринцев, которые были впечатлены тем, что тихоня с Хаффлпаффа и его сумасшедший друг проворачивали такие схемы прямо под носом преподавателей). Золото неплохо грело карман, следовательно, покупка новой приставки была не за горами; а главное — это «хобби» дало ему шанс сталкиваться со своим крашем намного чаще. Итак, тема: Чон Чонгук. Ладно, всё не так сильно запущено, как можно подумать на первый взгляд (особенно если уловить момент, когда Чимин выпадает из мира на несколько минут, откровенно залипая на старосту Гриффиндора). Они, на самом деле, были знакомы, кивали друг другу при встрече в коридорах, а на каникулах даже несколько раз ходили гулять — прогресс, который был достигнут благодаря родителям Чона, купившим дом по соседству с семьёй Пак. Чимин, неплохо подружившись с его матерью, узнал, что тот был буквально зависим от компьютерных игр. Настолько, что редко выходил из дома на каникулах и почти ни с кем не контактировал, а вся книжная полка была завалена фигурками персонажей из Овервотч (стоит ли говорить, что в розовых мечтах Чимин представлял их вдвоём, играющих в какую-нибудь игру для парочек на его новой плойке?). Заботливая родительница была очень рада существованию чудесного доброго мальчика Чимина — одного из немногих людей, которые могли оторвать Чонгука от вечности, проведенной за компьютером. Но Чимин в любом случае не хотел звать это влюбленностью. Сначала ему просто было интересно, как у Чона получается смешивать свою фриковатость и отчужденность вне Хогвартса с гиперактивностью и образом тусовщика в стенах замка. У самого Чимина это получалось едва ли, особенно в последние несколько месяцев — его мотало из крайности в крайность. А затем он каким-то странным образом начал обращать внимание на забавные особенности характера Чонгука и выделять его из толпы, и когда это заметил Тэхён, они устроили вечер разбора чувств и эмоций Пак Чимина. Юнги даже помог Тэ подготовить презентацию по теме. Конечно же, одной из причин невозможности игнорирования существования Чон Чонгука катастрофически необходимо назвать эстетическое наслаждение при виде длинных вьющихся волос, пирсинга губы и брови и темно-карих глаз, по сравнению с которыми потолок в обеденном зале казался бедным на количество звезд. Многие студенты, покупающие зелья Чимина, часто просили «вечно прочные ресницы», «волшебный искрящийся порошок» и снадобье «просто-блеск» для укладки волос, чтобы «быть похожими на Чон Чонгука». Так что никто не может винить Чимина в том, что он пялится. Интерес и любовь ко всему красивому сделали из Чона краша Пак Чимина номер один. «Краш» идеально заменял слово «влюблённость» — Чимин будто снимал с себя всю ответственность, когда называл парня так. И он был готов наблюдать издалека столько, сколько понадобится, хоть до самого выпуска, потому что Юнги-хён научил его экономить энергию, особенно если это касалось дел любовных. Парня Тэхёна Чимин уважал, поэтому к его советам прислушивался и продолжал наблюдать, наблюдать, наблюдать… Пока не пришло время Рождественского бала. Не той чепухи, на которую все приходили в строгих костюмах и пышных платьях, а преподавательский состав не отрываясь следил за отсутствием любого алкоголя — нормального Рождественского бала, проводящегося в Выручай-комнате за день до официального. С навороченным (насколько можно было это позволить) танцполом, свободным дресскодом, льющимся рекой огневиски и, конечно, со скляночками, которые таскали Пак и Ким в своих бездонных волшебных мешочках. — Сколько бы времени не прошло, я чувствую себя барыгой каждый раз, когда мы продаём кому-то эти штуки, — хихикнул Чимин, передавая зелье смеха в руки какой-то второкурсницы с Рейвенкло. — Да ладно, я думал, ты вошёл во вкус после третьей вечеринки в подземелье у Слизеринцев и больше не мучаешься угрызениями совести. Тэхён, если что, вошёл во вкус ещё даже до того, как их стали звать на вечеринки. Когда второго ноября они сели на полу варить первую партию слабенького эйфорийного элексира, вот тогда-то Тэхён и почувствовал, что это дело приведёт их к успеху. Чимин же в тот момент задавался вопросом, поможет ли это подтянуть ему оценку по зельеварению… — Ты меня напоил на той вечеринке и я чуть не дал Юнги непреложный обет, что больше никогда в жизни не буду есть пончики, — Чимин берет шот с барной стойки и опустошает его одним глотком. Отбрасывая показательные недовольства, он готов признать, что ему на самом деле нравится эта новая жизнь, о которой стеснительно-неуклюжий Пак с Хаффлпаффа мог только мечтать. К слову о мечтах: Чонгук. — Приветик, Чимин-ши, — Чонгук. Чонгук. Чонгук. Ч О Н Г У К. В голове Чимина бегущая красная строка заменяет любые связанные мысли. — Ва-а-ау, Чонгук, — вырывается у него. Это вообще он говорит? Чимин хочет надавать себе по губам и вытащить мозг через ухо для проветривания, потому что ему срочно требуется перезагрузка. И он действительно называет это «всё не так запущенно, как кажется»? Но не так важно, какие глупые вещи говорит Чимин, пока Чонгук рядом с ним улыбается, становясь похожим на ручного кролика. Пирсинг в губе слегка смещается и перетягивает на себя внимание. Чимин хочет посадить парня в свой кармашек, чтобы оставить эту улыбку только для себя, но такая гора мышц… уф-ф, едва ли он или его карман были готовы с этим справиться. Однако следующая фраза вырывает Пака из своих мыслей и заставляет почувствовать небольшой укол где-то с левой стороны груди, чуть выше солнечного сплетения. — У тебя есть что-нибудь похожее на амортенцию, только с более лёгким эффектом? — Оу… — Чимин потупляет взгляд, и следующие слова отправляются собеседнику неожиданно, без предварительного обмозгования, — Не думаю, что тебе нужно любовное зелье, чтобы понравиться кому-то. — Рад, что ты так считаешь! Я просто… понимаешь, я уже долгое время влюблён в одного человека и никак не могу в этом признаться. Мы даже не друзья с ним и не особо часто общаемся, — Чонгук замечает, что Чимин часто моргает и больше не улыбается той самой улыбкой, напоминающей о зимних вечерах у камина, когда ты смотришь на снег из окна, приземляющийся на землю со звуком наступающих рождественских праздников. Может, сам Пак и не замечал, но эта улыбка появлялась у него каждый раз при их нечастых встречах и заставляла Чонгука думать о тех беззаботных временах. А сейчас её не было. Чон принимает это за сигнал и прекращает рассказ, — Черт, извини, тебе, скорее всего, не интересно слушать всё это, да и с чего вдруг я решил… Чимин всасывает накатывающиеся слёзы обратно в глаза. Он умеет быть решительным, и раз уж его краш решил устроить им настоящий разговор по душам, несмотря на громкую музыку и толпу подростков, столпившихся вокруг бара, то упускать этот шанс Пак не намерен. Он берет себя в руки и лёгким успокаивающим жестом проводит рукой по спине Чонгука. — Рассказывай, мне правда интересно! Если беспокоишься за конфиденциальность, не переживай — твоя тайна умрёт со мной. Я умею хранить секреты, можешь у Тэхёна спросить, — Чимин хихикает, звуча как рождественские колокольчики, и атмосфера вокруг них теплеет, прогоняя каплю мрачности, поселившуюся пару минут назад. — В общем, разумеется, я не хочу держать человека рядом с собой всю жизнь при помощи амортенции, но… Намджун-хён, а он умный, сказал, что начал встречаться с Джином уже после того, как они поцеловались, и я подумал… — Чонгук переходит на шёпот, словно ему слишком стыдно говорить об этом плане, — Я подумал, что мы могли бы с этим человеком поцеловаться из-за зелья, а потом всё сложилось бы само собой, потому что во всей этой романтике я полный ноль! И вряд ли у меня хватит смелости рассказать ему… Ну, без всяких магических штучек или галлона крепкого алкоголя. Прости, это всё так глупо… Чимин видит румянец на щеках обычно уверенного в себе Чона и понимает, как много маленьких особенностей упускают люди, обращающие внимание исключительно на внешнюю красоту этого парня: его неловкий смех, смущенный тон, стеснение из-за чувств к другому человеку. Чимин восхищается старостой Грифффиндора. Мальчиком, который в течение учебного года может одновременно присутствовать на всех вечеринках мира, но на каникулах имеет тенденцию забывать о том, что порой нужно выходить из дома. Мальчиком, который часами говорит о персонажах Овервотч и новых короткометражках от Близзард. Мальчиком, который, судя по всему, уже в кого-то влюблён. — У меня есть одна вещь, — Чимин достаёт из мешочка маленький прозрачный пузырёк и вкладывает его в руку Чонгука, — Это, конечно, не амортенция и не жидкая удача, но должно помочь. — Что это? — Чонгук даже не смотрит на вещь в руках, сконцентрировав взгляд на Чимине, у которого в волосах небольшой венок из свежих камелий и чьи глаза светятся ярче любого солнца во вселенной. — Зелье храбрости. Просто выпей и признайся своему человеку. Думаю, всегда лучше сначала поговорить, а уже потом переходить к действиям. Для тебя бесплатно, — Чимин подмигивает. Шоты действуют на него не хуже того самого зелья храбрости. После второго у него развязывается язык, и он добавляет, — Я уверен, у него не будет повода отказывать тебе. Ты волшебный, Чонгук-и, твоему будущему партнёру невероятно повезло. Чимин собирается предупредить Тэхёна и уйти куда-нибудь проветриться, как вдруг его не слишком сильно, но ощутимо хватают за локоть, заставляя остаться на месте. Свободной рукой Чонгук выпивает прозрачное зелье и морщится — на вкус даже хуже, чем огневиски Джун-хёна, который он готовил на прошлое Рождество. — Как скоро оно подействует? — У него очень кратковременный эффект! По сути прямо сейчас, и у тебя в запасе минут пять, так что лучше поспеши. В такой давке трудно найти нужного человека. — Но я нашёл. Чонгук не знает — действие ли это зелья, алкоголя или собственное безрассудство, но он прижимается губами к губам Чимина, из рук которого падает мешочек с зельями. Поцелуй недолгий и на вкус как… снег. Мягко. Чонгук быстро делает шаг назад и зажмуривается; думает, что сейчас ему прилетит пощечина, готовится услышать крики и удалиться с этой вечеринки, чтобы поныть в одиночестве, пока не придут заботливые хёны. Но ничего не происходит. Он открывает глаза и смотрит на ошарашенного Чимина. — Это точно было зелье уверенности, а не новая версия заклинания Остолбеней? — Чимин словно включается заново от этих слов (или от смеха парня напротив) и чувствует, как краснеет его лицо и шея. — Дурила, — Чимин кладёт руки на плечи Чонгука, прижимая его к себе. Привстав на носочки, шёпотом, прямо на ухо, он говорит, — Я же сказал, сначала признание, потом поцелуй. Не обязательно повторять все за хёнами. — Ох, давай попробуем ещё раз. Я слышу звук колокольчиков каждый раз, когда смотрю на тебя, Пак Чимин, — Чонгук отрывается от парня только чтобы наклониться к его приоткрытым губам. И на этот раз он не собирается отстраняться первым. — И ты ещё утверждаешь, что полный ноль в романтике? Серьёзно? Где-то совсем рядом слышится свист Тэхёна и одобрительные возгласы друзей Чона. Чимин обязательно поблагодарит их позднее, а пока они с перерывами на поцелуи пробираются по пустынным коридорам на самый верх Астрономической башни, чтобы с наивысшей площадки замка смотреть на падающий снег и наслаждаться друг другом. Теперь Чимин готов взять на себя ответственность: он действительно в Чонгука окончательно и бесповоротно.