*Сквозь тернии к звёздам Луций Анней Сенека
Маша зевнула и потянулась. Вчера она очень поздно легла спать, хоть и знала, что сегодня рано утром ей придётся тащиться через весь город на метро в планетарий. Несмотря на то, что Маша любила звёзды и всё, связанное с бескрайним и бесконечным космосом, всякие совместные походы с классом ей совсем не нравились. Хорошо хоть Леська не проспала и пришла вовремя. Так бы Маше пришлось стоять сейчас одной в стороне от одноклассников и считать секунды до того, как откроется планетарий. — Ты что, правда здесь никогда не была? — скучающим тоном спросила Леська. — Не-а, — мотнув головой, ответила Маша. — Ты же знаешь моих предков, им вечно некогда. По привычке Маша закатила глаза и поджала губы — если бы не бабушка, она бы вообще мало что посетила в детстве. А ведь в столице всегда было, что посмотреть и куда сходить! — Ты же увлекаешься этой, как её там, астрологией. — Астрономией, — поправила Леську Маша. — Астрология — это про гороскопы и знаки зодиака. Та махнула рукой и очень заразительно зевнула. — Да ну тебя. И то, и то — скукотища. Лучше скажи, что ты мне подаришь на день рождения? Такой резкой смены темы Маша не ожидала, поэтому во все глаза уставилась на Леську. — Осталась всего неделя. Ты же не забыла? — брови подруги начали медленно сходиться на переносице. — Как я забуду, если ты мне постоянно об этом напоминаешь? — спохватившись, выдохнула Маша, хотя на самом деле это напрочь вылетело у неё из головы. — Так что? — Ни-че-го, — Маша сложила руки на груди и отвернулась. — Ну, Маш-ш-ш… Ты же знаешь, что я жутко хочу ту палетку с тенями! — заныла Леська, вцепившись той в локоть. — А ты мне что тогда подаришь? — вместо ответа бросила Маша через плечо. — Мне тоже, между прочим, скоро будет пятнадцать. — А я тебе тоже подарю ни-че-го, — Леська показала язык и обиженно надула губы, однако через секунду снова повисла на Машиной руке. — Так ты мне подаришь палетку? Та же, с трудом подавив улыбку, попыталась её скинуть. Лесина хватка была крепкой, поэтому задача оказалась непростой. Даже обычно эффективная в таких случаях щекотка не сильно помогала: Леська почти задыхалась от смеха, но не разжимала руки, продолжая клянчить подарок. — Как ты можешь быть такой бессердечной после того, что между нами было? — воскликнула она, театрально закатив глаза, после чего Маша не выдержала и расхохоталась. Многие одноклассники уже начали посматривать в их сторону. Классная руководительница ещё не вернулась, поэтому навести порядок было некому. В ожидании весь класс топтался в сквере у входа в планетарий. Это было довольно живописное место: продолговатое высокое здание с круглым куполом располагалось прямо посреди ухоженных деревьев. Стоянка для машин была далеко — у самых ворот сквера — поэтому тут царила приятная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и пением птиц. Ко входу вела аккуратная, выложенная плиткой дорожка, а где-то вдалеке, среди раскидистых дубовых крон, виднелось огромное колесо обозрения. Маша вспомнила, что учительница обещала, что они всем классом пойдут на аттракционы, если сегодня все будут вести себя хорошо, а они тут орут с подругой на всю округу. Сердце неожиданно кольнуло, а по спине прошёлся холодок. Почувствовав на себе чужой взгляд, Маша чуть дёрнула головой в сторону и краем глаза заметила стоящих чуть поодаль мальчика с родителями. — Лесь, кто там? — Где? — Сзади. Я чувствую, кто-то смотрит. Леська заглянула ей за спину. На лице её расплылась хитрая улыбка, а сама она заговорщицки прошептала: — Маньяк. Определённо. Ну, или когда вырастет, станет им. Мелкий, прыщавый. Фи. Даже Сашка лучше. Щёки Маши тут же вспыхнули, и она что есть силы сжала Леськину руку: — Тише ты, дура! Ей было страшно, что Саша, который стоял не так далеко от них, мог услышать их разговор. И что ещё хуже, заметить, как она смутилась. На них и так уже таращилось больше половины класса. За спиной раздался громкий недовольный голос какой-то женщины, и Маша чуть не подпрыгнула от испуга. — Макс! Ты что застыл? Идём! Нам ещё билеты купить нужно. Леська прыснула и закатила глаза. — Уводят твоего маньяка, — давясь смехом, сказала она. — В этот раз ты спасена. Она явно хотела добавить что-то ещё, но властный голос классной, возникшей в дверях, её прервал: — Дети! Все ко мне. Сейчас пойдём в планетарий. Встаньте по парам. — Скукота-а-а, — тут же заныла Леська, и Маша в ответ слабо улыбнулась. Ей-то всегда нравились звёзды.***
Руку резко обожгло, и от сильной боли из глаз аж посыпались искры. — Чёрт! — прошипел сквозь сжатые зубы Макс. — Дурацкий чайник. Хотя на самом деле он больше злился на себя. Из-за усиленной подготовки к поступлению он мало спал в последнее время и стал более неуклюжим и рассеянным. Так и сейчас он потянулся, чтобы взять из верхнего шкафчика чашку и не заметил, как положил ладонь на только что вскипевший металлический чайник. — Макс, что случилось? — раздался из дальней комнаты обеспокоенный голос матери. — Нормально все. Обжёгся немного. — Ка-а-ак? В кухню тут же, шаркая тапочками, влетела мать, и Макс устало вздохнул. Ну, вот. Сейчас начнётся. — Как же ты теперь вступительные сдавать будешь? Она кружила вокруг его руки, словно пчела вокруг мёда, не зная, как подступиться, потом бросилась к холодильнику и достала из морозилки пакетик замороженного фарша. Правая рука покраснела, а место ожога чуть вспухло. Ледяной компресс пришёлся очень кстати. — Боже! Боже! Куда я дела аптечку? — причитала мама, в панике бегая по квартире. Будь они сейчас в своей квартире в родном городе, она бы быстро нашла всё, что нужно, но сейчас они были не там. А в этом съёмном жилье на окраине столицы мать даже не могла запомнить, куда что положила. Вообще, новая обстановка сбивала с толку их обоих, и дело было не только в другом расположении вещей. Город, откуда приехал Макс, был гораздо меньше и тише. В детстве взрослые там казались сильно занятыми и куда-то спешащими, однако соседка тётя Ира всегда при встрече останавливалась, чтобы поискать для маленького Макса конфету. А дядя Коля часто собирал вокруг себя всю детвору со двора и играл разные песни на своей старенькой акустической гитаре. В автобусе многие люди ездили ежедневно одним и тем же маршрутом, поэтому большинство здоровались друг с другом, знали, кто где выходит, и искренне беспокоились, если вдруг кого-то не хватало. Только сейчас Макс вдруг остро ощутил, что ему не хватало той атмосферы большой семьи в родном городе. Возможно, кафе там и закрывались до восьми вечера, а после десяти улицы вообще вымирали. Но сплочённость и понимание, что ты что-то значишь в жизнях других людей, их забота и желание помогать — и было тем самым очарованием и сокровищем маленького городка, которое нельзя было восполнить никакими преимуществами мегаполиса. И ещё Максу сильно не хватало его друзей, с которыми он вырос. Умом-то он понимал, что избежать расставания точно бы не вышло: получить хорошее образование по выбранной им специальности можно было только в столице. Однако внутри всё равно разрасталось чувство, словно его обокрали, словно забрали часть его самого, причём наиболее ценную. Да, и люди здесь были совершенно другие. Никто не смотрел друг другу в глаза, все спешили по своим делам и ни на кого не обращали внимания. И теперь ему придётся подстроиться под этот бешеный ритм? Стать частью безликой толпы, только чтобы не выпасть за борт? Его жизнь ведь только начиналась, а уже заставляла приспосабливаться и подстраиваться под обстоятельства. Интересно, сможет ли он тут завести друзей? — Мам, я левша, вообще-то, — очнувшись, пробормотал вслух Макс. И чтобы прервать хаотичные перемещения паникующей матери, в подтверждение помахал здоровой рукой перед её носом, недовольно нахмурившись: — Хватит суетиться. — Но как же ты будешь рисовать? — Нормально, мам. До вступительных всё заживёт. — Я поеду с тобой, — мама всё никак не могла отключить свой режим ультра опеки. — Нет, — отрезал Макс. — Мне уже восемнадцать. Я сам справлюсь. — Тогда, давай, я сделаю тебе чай? Тихий треск электроподжига сразу же мягко коснулся ушей. Макс бегло глянул на настенные часы над кухонным столом и коротко кивнул. Ему скоро нужно было выходить, да и чая уже не хотелось, однако он немного злился на себя, что его тон прозвучал чуть грубее, чем следовало. Не стоило и дальше портить им обоим настроение. Остаток времени Макс молча пил чай, вполуха слушая рассказ мамы о том, как она сама когда-то поступала в университет, и рассеянно кивал на какие-то её вопросы. История на самом деле была забавная, однако мысли о грядущем экзамене, страх потеряться в огромном городе и не прижиться в новом коллективе очень мешали сосредоточиться. Поэтому Макс был весьма благодарен, что мама первой обратила внимание на время. Поблагодарив её за чай, он закинул на плечо уже подготовленную заранее сумку, обулся и, обнявшись с матерью, покинул квартиру. Университет находился практически в центре города, поэтому Максу предстоял долгий путь. Вначале нужно было добраться на автобусе до ближайшей станции метро, а дальше с пересадкой на другую ветку уже до главного корпуса, который располагался в пяти минутах от станции. Макс собирался поступать на архитектора. Рисовать он начал, наверное, раньше, чем ходить, и чем старше он становился, тем чаще ловил себя на мысли, что ему нравится изучать здания, его скетчбуки были заполнены зарисовками, как существующих строений, так и выдуманных им самим. В его родном городе современные высотки часто соседствовали с приземистыми постройками начала двадцатого века, а то и старше — многие дома уцелели после войны и периодически реставрировались — поэтому зачастую Макс часами мог ходить по городу в поисках интересных референсов. Даже сейчас он сидел на заднем сиденье автобуса, прислонившись виском к стеклу, и что-то бессознательно черкал в блокноте, изредка поглядывая на проплывающие мимо офисные здания, магазинчики и кафе. Он так увлёкся своим занятием, что едва не пропустил свою остановку. Чуть не сбив с ног заходящую в салон женщину, он бросил извинения и вывалился наружу, после чего поспешил к спуску в метро. Хотя Макс уже не в первый раз пользовался метро, он по-прежнему ощущал себя здесь некомфортно. К тому же все прошлые разы его сопровождал хоть кто-то из родителей. Сейчас же ему самому предстояло понять, куда идти. Стоило ему только спуститься, как его тут же подхватил поток людей и понёс вперёд. Макс растерянно вертел головой по сторонам, пытаясь понять, куда ему самому всё-таки надо, но не успевал даже прочесть некоторые таблички. В итоге его вынесло к выходу на другую сторону проспекта и, чуть отдышавшись, Макс снова ринулся вперёд, на этот раз двигаясь медленно и прижимаясь к стене. Люди по-прежнему толкались, однако теперь он мог сам контролировать своё передвижение. Немного потупив на самой крупной развилке, Макс, наконец, сообразил, в какой стороне находится платформа, и быстрым шагом направился к ней. Когда до его ушей донёсся знакомый гул поездов, он мысленно вздохнул с облегчением: времени у него оставалось в обрез, а ему ещё нужно было правильно пересесть на другую ветку. На платформе царило оживление: несмотря на то, как часто отходили вагоны, людей меньше не становилось. Макс хотел подойти поближе, чтобы понять, в какую сторону ему ехать, и его снова затянуло в толпу, которая повлекла его на правую сторону. Поэтому он только мельком успел изучить список станций, прежде, чем его скрыл подошедший поезд. Если он правильно понял, то направление было верным. В любом случае, он узнает об этом, едва объявят следующую остановку, а там можно будет пересесть в обратную сторону, смиренно подумал Макс, поддавшись потоку. Людей набилось столько, что его вжали прямо в табличку «Не прислоняться» на противоположных дверях. Кто-то упёрся рюкзаком прямо в спину, и его металлические вставки неприятно вдавливались между лопаток. Объявили следующую станцию — всё-таки он сел в верном направлении. Макс хотел уже повернуться, чтобы попросить убрать рюкзак, как услышал звонкий женский голос совсем рядом: — Лесь, ну, подумай ещё. Голос этой девушки ему понравился и показался смутно знакомым, будто он уже где-то его слышал. В голове возникли ассоциации с чем-то тёплым и родным. — Маш, отстань. Я всё решила. Пойду в лингвистический, — второй голос звучал менее приятно, немного высокомерно и с нотками раздражения. В голове сразу возник образ из детства, когда они с мальчишками донимали Леокадию Валерьевну, сорокалетнюю вахтёршу, работающую в общежитии неподалёку от дома Макса. В молодости она служила в театре, но по каким-то причинам решила оттуда уйти. Леокадия всегда ярко красилась и на весь этаж слушала Татьяну Буланову на стареньком магнитофоне. Она словно и не была вахтёршей, а лишь играла её роль: смотрела на всех свысока, любила делать замечания и раздавать советы, ведь с её точки зрения никто, кроме неё, вообще не разбирался в жизни. Ещё она крайне не любила детей. Очень часто, томно куря тонкие сигареты на лавочке у общежития, Леокадия медленно постукивала ярко-красным ногтем по длинному мундштуку, стряхивая пепел на плитку, и рассуждала о том, что плодиться — это удел простых смертных. Разумеется, позлить её было самым любимым занятием всей окружающей детворы. — Ну, Лесь, пожалуйста. Я же не потяну языки, — из воспоминаний Макса выдернул голос той, кого звали Маша. — Зато потянешь экономику. Хватит уже об этом. Мы с тобой и так будем всё время вместе. Мы же лучшие подруги. — Я всё равно расстроена, — печально вздохнула Маша. Макс тоже печально вздохнул. Все его друзья остались в родном городе и даже не собирались оттуда уезжать, хоть и обещали всегда быть на связи. Однако вряд ли телефонные разговоры и переписки в соцсетях смогут когда-нибудь заменить их прежнее времяпровождение. Если Макс поступит в университет, скорее всего они не смогут увидеться раньше лета, а за год может много чего измениться. Тоска по весёлым денькам с друзьями нахлынула на Макса с новой силой, отчего он перестал вслушиваться в разговор двух девчонок. Очнулся он только на станции пересадки, где вместе с ним вышла примерно половина вагона, и про себя невольно отметил, что девушки поехали дальше. Без проблем сев на следующий поезд, Макс проехал ещё четыре остановки, после чего, наконец, выбрался на поверхность. Хоть в метро исправно работала вентиляция, психологически казалось, что внизу недостаточно воздуха, даже голова немного побаливала с непривычки. Чем ближе Макс подходил к университету, тем больше его одолевали волнение и паника. Ему остро захотелось, чтобы хоть кто-то оказался сейчас рядом с ним, что он на секунду даже пожалел, что запретил матери идти вместе с ним. Но тут же одёрнул сам себя, он ведь решил быть самостоятельным. Тем более ему ещё пять лет здесь учиться. Если поступит, конечно. Замерев у стеклянной двери, Макс сделал глубокий вдох, ухватился за дверную ручку и дёрнул её на себя.***
Маша носилась по комнате, яростно переворачивая разбросанную повсюду одежду в поисках любимого голубого свитера. Она опять проспала и безбожно опаздывала на занятия. А всё потому, что вчера вечером она случайно нашла ссылку на один познавательный ютуб-канал с лекциями по астрономии и смотрела их, пока не отключилась. Зазвонил телефон: на экране высветилось имя их старосты Светы. Та, как всегда, беспокоилась о посещаемости. — Уже бегу! — прижав телефон плечом, Маша схватила сумку и закинула в неё пару тетрадей. — Минут через десять буду на месте. — Жду. В трубке осталась лишь тишина, и Маша чуть не взвыла от бешенства. Староста её жутко бесила. И хоть сама Маша сейчас соврала, угрызения совести её совсем не мучали. Да, ей нужно было ещё около получаса, чтобы добраться до университета, но почему-то это Машу не особо сейчас волновало. За два года эта проклятая экономика так ей надоела, что хотелось забраться на вершину пирамиды Маслоу и прыгнуть с неё, чтобы больше никогда и ничего не слышать про импорт-экспорт, законы спроса и предложения и проклятые формулы вычисления чистой прибыли. Интересно, нарушь она указания родителей и поступи на астрофизику, то была бы счастлива? Хотя кого она обманывает. Родители вряд ли позволили бы ей это сделать. «Тебе нужна нормальная профессия — практичная, стабильная», — постоянно повторяла мать. «Не время витать в облаках, как можно заработать, таращась на звёзды?» — неизменно присоединялся к ней отец. В какой-то степени Маша понимала беспокойство родителей — они не видели каким образом её увлечение могло бы принести какой-никакой заработок. Мама работала на швейной фабрике, отец — водителем. Оба — простые работяги, которые просто хотели, чтобы у их дочери была востребованная профессия. Но все эти диаграммы, таблицы, сравнительные анализы, бесконечные цифры и формулы вгоняли Машу лишь в апатию. Сердцем же её тянуло к звёздам. Ей хотелось узнавать про далёкие планеты и галактики. Хотелось самой делать сложные расчёты, чтобы по крупицам информации открывать новые небесные тела, узнавать, существуют ли реально другие миры, подобные нашему. Хотелось изучать чёрные дыры и рассчитывать траектории астероидов и комет. И это не говоря уже о том, чтобы когда-нибудь иметь возможность понаблюдать за небом в настоящий мощный телескоп. А экономика… тоже расчёты, да, но сухие цифры, которые никогда не позволят открыть что-то новое. Наука о круговороте денег в природе. При одной только мысли, что отныне с этим ей предстоит прожить остаток жизни, сердце Маши всегда болезненно сжималось. Тряхнув головой, она ещё раз проверила, всё ли положила в сумку, схватила ключи, обулась и выбежала из дома. На первом этаже чуть не сбила третьеклассника, который, тяжело пыхтя, старательно тащил в руках стопку тетрадей, что напомнило ей, что вчера староста просила закупить на всю группу одинаковые тетради для обязательных контрольных работ по маркетингу. Значит, она успеет лишь ко второй паре, но выполненное поручение должно будет смягчить гнев старосты. Канцелярские магазины чем-то напоминали библиотеку: такое же огромное количество стеллажей и удивительная тишина, несмотря на толпу людей внутри. Первым делом Маша направилась к стойке, где были разложены самые разнообразные тетради. Какие ей там нужны были? Тетрадки должно было хватить на два семестра, задания преподаватель давал обширные — возможно даже полуобщей не хватит. Свете звонить совершенно не хотелось. К тому же она сама уже прислала, по меньшей мере, сообщений двадцать, судя тому, сколько раз завибрировал Машин телефон в кармане. Выбор тетрадей был более чем огромен: глаза разбегались, но стоило, наверное, выбрать что-то сдержанное, без котиков или смешных картинок. Маша скользнула взглядом по стеллажу, пока не зацепилась за стопку тетрадок с изображением Млечного Пути. Рассудив, что этот дизайн довольно сдержанный по сравнению с остальными, она для верности сфотографировала самую броскую часть стеллажа, после чего с чистой совестью нагребла тридцать тетрадей с любимым её сердцу изображением. Приблизившись к кассе, она полезла в карман за кошельком, и краем уха услышала голос, судя по тембру принадлежавший скорее юноше, чем взрослому мужчине. Маша вскинула голову и увидела, как стоящий впереди молодой парень со скрученным ватманом под мышкой что-то оживлённо рассказывал своему спутнику с пачкой офисной бумаги в руках. Оба парня были ростом чуть выше среднего, но тот, что с ватманом казался более высоким: копна кудрявых каштановых волос явно прибавляла ему лишних пять сантиметров. Лиц обоих она увидеть не могла, однако догадалась, что они тоже были студентами. К тому же, прислушавшись к диалогу, Маша смогла уловить его смысл: речь шла об изображённом на пачке бумаги здании. Парень с ватманом настолько увлечённо рассказывал про основные принципы проектирования таких зданий, что то и дело перескакивал на другие примеры, включая помещение магазина. Маша невольно заслушалась, настолько интересно он рассказывал, казалось бы, абсолютно далёкие для неё вещи. За те пять минут, что парни пробыли в очереди, она узнала про расчёт нагрузки, про старт проектирования, карандаши и ластики каких марок лучше всего брать для более чистых чертежей, как правильно выбрать бумагу, а ещё недостатки квартир-студий. Про плюсы парень тоже заговорил, но окончание рассказа Маша так и не услышала: студенты покинули магазин, а ей самой нужно было рассчитаться за свою покупку. «Такой забавный, он явно обожает то, чем занимается», — улыбнувшись, подумала Маша, запихивая тетради в рюкзак, и тут же погрустнела. Где-то глубоко внутри она ощутила противный укол зависти, что кто-то мог следовать за своей мечтой, а она вынуждена была делать то, что ей велели родители. Ну, почему она должна сушить мозги этой дурацкой экономикой? Телефон в кармане завибрировал. Чтобы отвлечься от съедающих её негативных мыслей, Маша вытащила его и разблокировала. Действительно, сообщений оказалось куча, однако не только от старосты. Таня, её единственная подруга в университете, беспокоилась о том, почему она не пришла на первую пару. С остальными сокурсниками у Маши наладить близкие отношения так и не удалось. Всё-таки не все, как она, поступили на экономический под давлением родителей. А с Лесей Маша уже не общалась больше года. Та быстро обзавелась толпой новых подружек в своём университете, с которыми у неё оказалось куда больше схожих интересов. Постепенно Леся стала всё реже откликаться на приглашения прогуляться под разными предлогами, хотя затем сама же заваливала свою ленту сотнями фотографий с очередной вечеринки с новой компанией; всё чаще не поднимала телефон или не отвечала на сообщения. Ещё какое-то время Маша пробовала сохранить их детскую дружбу, пока до неё окончательно не дошло, что она держалась лишь на том, что они жили рядом и их мамы дружили. Оказавшись за пределами их дворика, эта дружба не прошла проверку временем, уж больно к разным мирам они принадлежали. Быстро настрочив ответ Тане и проигнорировав старосту, Маша поспешила на остановку.***
Макс до сих не любил метро, а метро по-прежнему не любило его. «Встрял», — подумал Макс, когда огромных размеров мужик прижал его к двери. Он с трудом высунул руку и проверил, не треснули ли очки, которыми он хорошенько так приложился о стекло. Вроде ни линзы, ни оправа не пострадали. Увлечение архитектурой и долгие пять лет учёбы не прошли для него бесследно — без очков Макс не видел уже ничего дальше своего носа. Он ехал на собеседование. Некоторое радостное волнение наполняло его изнутри, из-за чего он не мог толком злиться на свою ситуацию. Макс так долго шёл к этому: даже просто получить приглашение на встречу стоило многих часов недосыпа, испорченных нервов и полного отсутствия личной жизни. Да и друзей он себе так и не завёл — были лишь одни приятели, с которыми можно было перекинуться парой слов при встрече или поздравить в социальной сети с днём рождения через уведомление. Весь последний курс Макс посвятил поиску всевозможных стажировок, чтобы успеть зарекомендовать себя до окончания университета. К счастью, его усилия не оказались напрасными: из четырёх компаний, где он успел побыть стажёром, одна всё-таки откликнулась на его резюме. В глубине души Макс не сомневался, что его возьмут, хотя на всякий случай, со свойственной всем славянам суеверностью, отгонял от себя подобные мысли, чтобы не сглазить. Потенциальная новая работа располагалась также рядом со станцией, поэтому спустя пару минут Макс остановился перед высоким зданием из стекла и бетона причудливой треугольной формы. В панорамных окнах отражались проплывающие в пронзительно голубом летнем небе облака, а солнце красиво блестело на стальных гранях перегородок. Козырёк, под которым располагался вход, обрамляли чёрные конструкции из металла, напоминающие крылья насекомых, только более угловатой формы. Макс помнил вид этого офиса вечером — эти «крылья» ещё и светились в темноте разными цветами, что только добавляло футуристичности всему зданию. С другой стороны, главный офис архитектурного бюро в понимании Макса и должен был выглядеть интересно и необычно. Поправив воротник классической белой рубашки, он легонько толкнул стеклянную дверь вперёд и очутился в просторном холле. Девушка на ресепшене сообщила ему, что его ждут и, выдав временный пропуск, пригласила пройти в кабинет на четвёртом этаже. Так как Макс пришёл немного раньше, чем следовало, он присел на пуфик у двери и достал из сумки планшет. Разблокировав его, он снова удостоверился, что портфолио при нём, на всякий случай проверил, как открываются файлы, после чего спрятал планшет обратно. До встречи оставалось ещё двадцать минут. Макс ощутил жажду и, поднявшись, направился к кулеру, что заприметил этажом ниже. Возле него уже суетилась какая-то девушка. Макс вначале решил постоять в стороне, чтобы не смущать её своим присутствием, хотя, по правде говоря, некоторое смущение сейчас испытывал только он. Несмотря на заверения всех взрослых, что учёба в университете — это пора романтики и любви, Макс всё потратил на одни лишь знания. В его группе учились преимущественно парни, а к девушкам он откровенно боялся подходить. К тому же к старшим курсам за ним закрепился стойкий образ неисправимого чудаковатого фанатичного архитектора. Девушка по-прежнему не отходила от кулера, Макс всё острее ощущал жажду, время истекало, а беседовать с пересохшим горлом он точно не хотел. Немного поторговавшись с самим собой, он-таки приблизился и осторожно поинтересовался: — Извините, вы уже закончили? Девушка резко обернулась, её огненно-рыжие кудри, блеснув золотом в солнечных лучах, метнулись по инерции в сторону и рассыпались по плечам. Большие зелёные глаза вопросительно уставились на Макса, брови поползли вверх, а маленький носик, усыпанный светлыми веснушками, чуть сморщился. Макс ощутил, как всё его лицо загорается. Вот же дурак бестактный! Надо было помощь предложить, по-мощь. Теперь он выглядит нетерпеливым хамом. Закончить внутреннее самобичевание Макс не успел: девушка внезапно печально вздохнула и ответила: — Я не понимаю, как этим пользоваться. Вы не могли бы мне помочь? Кровь отхлынула от лица Макса. Он с небольшим запозданием кивнул, затем дрожащей рукой поставил чистый стаканчик под кран и нажал на кнопку, однако вода так и не полилась. — А, я забыл, что у них своя система, — хлопнул себя по лбу Макс и постучал по слегка подсвеченной панели сбоку. — Вода только для сотрудников. Сюда надо приложить свой пропуск, но наши, к сожалению, не подойдут, они временные. — Хах, надо же, вот я глупая, и чего только пять лет в универе мозги сушила, — хихикнула девушка, заправляя один из локонов за ухо. — Даже не заметила, а тут ведь и инструкция есть. Эх, придётся терпеть, и почему так хочется пить, когда нет возможности? — Закон подлости, — нервно хихикнул в ответ Макс, чувствуя, как его тело деревенеет. Нет-нет-нет, он не готов морально к общению с девушкой, да ещё накануне собеседования. Вовсе ни к чему ему такие волнения. Надо сейчас вежливо сослаться на время и поскорее уйти. — Эм, мне… — А вы не в первый раз уже тут? — перебила его девушка, словно не услышав, что он заговорил первым. — А… да, я стажировался тут во время учёбы. Вот, прислали приглашение на собеседование, — снова заливаясь краской, пробормотал Макс. — И мне пора… — Надо же! — восторженно воскликнула девушка. — И я тоже приехала на собеседование! Какое интересное совпадение! Им требуется экономист, надеюсь, они возьмут молодого специалиста. Я ведь только закончила университет, опыта у меня никакого. — Эта фирма часто работает со стажёрами, поэтому они дают шанс перспективным специалистам даже без опыта, — Макс обращался преимущественно к своей обуви. — Ваши слова вселили в меня надежду, — девушка улыбнулась максимально широко. — Хотя не уверена, что меня можно в этом смысле назвать перспективной. По правде говоря, терпеть экономику не могу. — Но вы же закончили университет… — начал было Макс, но девушка устало взмахнула рукой: — Родители велели. Им пришлось не по вкусу то, чем бы я хотела на самом деле заниматься. Сказали поменьше мечтать и найти себе более приземлённую профессию. Сложно спорить с теми, кто оплачивает твою учёбу. Тут оставалось лишь согласиться. Макс ещё раз мысленно поблагодарил своих родителей за поддержку. На самом деле он прекрасно понимал, что многим приходится выбирать специальность не по душе, а исходя из того, что выбрали их родители. — Но раз вы получили диплом, то, значит, справитесь, — решил приободрить слегка поникшую девушку Макс. — А получив работу, сможете попробовать заняться тем, что по-настоящему любите. — Ух, тогда буду надеяться, что меня всё-таки возьмут! — воскликнула та, мгновенно воспрянув духом. — Навстречу к звёздам! Макс согласно кивнул, чтобы это ни значило. Глянув на часы, он тихо ахнул и произнёс: — Мне пора идти: до моего собеседования всего две минуты. — Жаль, — искренне протянула девушка. — А мне назначено в комнате для переговоров на втором этаже через, — она посмотрела на часы, — десять минут. Удачи вам! — Спасибо, — Макс впервые за всё время выдал какое-то подобие улыбки. — Надеюсь, что мы ещё встретимся. И на этот раз кулер даст нам воды. Девушка хихикнула и, взмахнув рукой, побежала по лестнице вниз, а Макс поспешил наверх.***
— Я на перерыв, — устало бросила Маша, стянув с рук перчатки, от которых уже зудела кожа, и, не дождавшись ответа, ушла в подсобку. Она не боялась выговора от администратора — она ушла согласно графику, но в загруженные дни сотрудники часто не успевали воспользоваться всеми перерывами. А сегодня, как и несколькими днями ранее, снова на редкость было мало посетителей. Возможно, дело было в новой кофейне известной сети, что открылась в двух кварталах отсюда. Если их кофейня загнётся, то снова придётся искать работу. Маша щёлкнула чайник и села на табуретку. Ни чая, ни кофе ей не хотелось, но раз уж выдалась возможность, стоило хотя бы посидеть над чашкой. Их каморка, которая одновременно служила и раздевалкой, и столовой, едва вмещала крохотный столик и две табуретки. За спиной располагались шкафчики для одежды, а над ними висели полки для посуды, продуктов и микроволновки. Холодильника не было и в помине, поэтому еду часто приходилось оставлять в общей камере для продуктов самой кофейни. Маша залила кипяток и достала телефон. Открыла закреплённую на вкладке страничку с сайтом вакансий. Экономисты много где требовались, однако работодатели упорно не хотели брать Машу по специальности. Хотя самым большим разочарованием для неё было, когда ей отказали в том архитектурном бюро. Ещё и кудрявый парень в очках показался ей довольно милым. Маша не сомневалась, что они бы подружились. Горестно вздохнув, она вернулась к вакансиям, однако мысли почти сразу снова уплыли в другом направлении. Ей уже почти двадцать пять, она год как закончила университет, и всё никак не может устроиться на хорошую работу. Живёт с родителями, работает бариста в малюсенькой кофейне, где кофе только на вынос. И в свободное время мечтает о звёздах. За все годы, которые она «болеет» астрономией, Маша впитала в себя огромное количество теории, накопила кучу сертификатов, посетила множество научных конференций и даже приобрела собственный любительский телескоп. Но она всё равно чувствовала, что этого недостаточно, чтобы отдать себя полностью любимому делу. Да, ей нравится астрономия, но она — любитель и никогда не сравнится с настоящими учёными, за плечами которых просто невероятный объём знаний, бесценный опыт в работе с настоящим оборудованием, стажировки в действующих обсерваториях и станциях, а также собственные лаборатории на базе университета. Пора смириться, что её потолок — сфера обслуживания. Она лишь способна убалтывать клиентов на кофе подороже и проваливать собеседования одно за другим. К этому у неё действительно талант, жаль, что сомнительный. И этот безразличный ко всему город. Маша и не заметила, как прошло столько времени. Она больше не ребёнок, и с каждым прожитым днём всё острее чувствовала, как жизнь проносится мимо неё. И всё сложнее скрывать зависть к тем людям, которые могут делать то, что им нравится или с грустью наблюдать за подростками, которые ещё не сделали свой выбор. И тоже втайне им завидовать. Даже парня у Маши не было, может семья бы помогла заглушить горечь от собственной нереализованности? Леська недавно обновила страничку — родила второго ребёнка. Она так и не закончила университет, зато вышла замуж и, кажется, нашла своё место в жизни. Они теперь видятся примерно раз в неделю — с тех пор, как Леся покинула университет, её друзья постепенно рассосались. Она сама написала Маше, и теперь они вроде снова как подруги. Запиликал таймер, который установила Маша, чтобы не пропустить окончание перерыва. Вылив нетронутый кофе в раковину, она ополоснула чашку и направилась обратно за стойку. — Могла ещё посидеть, — не отрываясь от телефона, произнесла напарница. — Вообще тухло, словно все вымерли. Нас точно закроют, за всю неделю выручка как за два дня максимум. Словно вызовом на её слова прозвенел колокольчик, закреплённый над дверью, и в кофейню вошёл статный молодой парень. — Здравствуйте, что хотите заказать? — профессионально натянув улыбку, бодрым голосом произнесла Маша, едва посетитель приблизился к стойке. — Мне латте, пожалуйста, — немного смущённо пробормотал тот стойке. — Что-что, простите? — переспросила Маша, не расслышав его тихий голос. — Мне!.. — чуть громче начал посетитель и, подняв глаза замер. — Вы? — Я? — всё ещё улыбаясь, переспросила Маша. — В-вы… девушка, — от волнения парень начал заикаться. — Да, как вы верно подметили, — у Маши задёргался левый глаз и свело скулы от напряжения, потому как продолжать улыбаться было всё сложнее. — Я помню вас! — выпалил покрасневший как рак парень. — Вы приходили на работу в архитектурное бюро, мы с вами беседовали у кулера… — А-а-а! — неприлично громко воскликнула Маша. — Вы тот парень! Я вас и не узнала. — Меня зовут Макс, — застенчиво представился тот. Он, и правда, изменился — кудрявые волосы стали заметно длиннее и теперь были собраны в пучок на затылке, на подбородке красовалась аккуратная бородка, а вместо строгой классики на нем была свободная клетчатая рубашка и джинсы с белыми сникерсами. Очков тоже не наблюдалось. «В линзах, наверное», — подумала про себя Маша и представилась в ответ. — Жаль, что вас не приняли на работу, — с искренним сочувствием произнёс Макс. — Я всё надеялся, что мы ещё раз увидимся. — А вы сами кем устроились? — поспешила сменить тему Маша и потянулась за чистым стаканчиком. Когда она нервничала, то лучшим способом успокоиться для неё было начать что-то делать. Так и сейчас она на автомате принялась готовить кофе. — Архитектором, — улыбнулся Макс. — Мне нравится разбираться в том, как спроектированы различные здания, и проектировать самому. Например, у вашей кофейни плохо продумана система вентиляции — наверное, в час пик тут дышать нечем? — Ух ты, а вы шарите, — заинтересованная напарница оторвалась от телефона и подъехала на стульчике поближе. — Помещение в принципе не предназначено для кофейни, плюс стены обшиты пластиком. От тараканов сто процентов порой житья нет, — добавил Макс. — Вы точно хотите заказать наш кофе? — рассмеялась напарница. — Маш, он из инспекции? — Нет, я, правда, архитектор, — смутился Макс и полез в карман за визиткой. — Передайте вашему шефу. Наша компания также занимается перепроектированием уже эксплуатируемых помещений. На самом деле, тут можно всё быстро… — не договорив, Макс вытащил скетчбук и принялся что-то в нём чертить. Маша осторожно выглянула из-за стойки и поразилась тому, какие ровные и уверенные штрихи у него выходили, а все пометки он делал аккуратным чертёжным почерком безо всяких вспомогательных линий. На карандаше блеснуло название марки — явно это была какая-то дорогая фирма — и в Машиной памяти что-то шевельнулось. Она напряжённо сдвинула брови, пытаясь поймать то самое воспоминание. Однако дальше чувства дежавю у Маши ничего не продвинулось, но она по-прежнему была уверена, что уже сталкивалась с похожей ситуацией. — Вы и впрямь профессионал, — произнесла Маша вслух, запуская кофемашину. — Я просто с детства люблю рисовать и чертить, — Макс оторвался от скетчбука и теперь смущённо трепал уголок листа. — Вот грубый набросок примерных работ, но если нам предоставить план здания, то… Маша заворожённо следила за тем, как тот пытается объяснить тонкости ничего не понимающей напарнице. Та в свою очередь просто кивала, но не перебивала. — Знаете, я прямо сейчас позвоню начальству, — наконец, произнесла она и, кокетливо подмигнув, скрылась в подсобке. — Мне кажется, я немного взорвал ей мозг, — расстроенно проговорил Макс. — Но меня часто заносит, ничего не могу с этим поделать. — Ничего страшного, ей полезно хоть иногда отвлечься, — Маша ловко закрыла стакан крышкой и вкинула в отверстие трубочку. — Ваш эспрессо. — Но я… — начал было Макс, а затем поспешно добавил, забирая стакан и оставляя деньги: — Спасибо. Шагнув в сторону от стойки, он неожиданно повернулся и спросил: — А вы ничего не рисуете на стаканах? — Вы нас с другой сетью перепутали, — улыбнулась Маша. Повисла неловкая пауза. — Ну… — Знаете… Как они одновременно заговорили, так же синхронно и замолчали. — После вас, — уступил Макс. — Я могу нарисовать вам что-нибудь, только мне нечем, — чувствуя, как начинают разгораться щёки, предложила Маша. — У меня есть, — Макс протянул ей тот самый брендовый карандаш. — Подойдёт? — Э-э-э, думаю да, — Маша придвинула стакан поближе и тихо заскрипела грифелем. Спустя пару минут она вернула Максу и кофе, и карандаш. На плотной картонной поверхности красовалась достаточно неровная, но вполне узнаваемая, звезда с припиской: «Вперёд к звёздам». — Прямо как тогда, — не удержался Макс. — Что это? — Сириус, — с готовностью отозвалась Маша, — а также альфа Большого Пса. Звезда главной последовательности, спектрального класса A1. Её светимость в двадцать пять раз превышает светимость Солнца, а всё потому, что она достаточно близко расположена… — наткнувшись на недоумённый взгляд собеседника, она резко умолкла. — Или вы не об этом? — Так вот что вы тогда имели в виду, — наконец проговорил Макс. — Я-то голову поломал в поисках смысла, а вы, выходит, любите звёзды? — Я мечтаю заниматься астрономией, — призналась Маша. — Но мне кажется, я уже упустила свой шанс. Всё, что мне остаётся, лишь продолжать наблюдать — в этой сфере очень важен опыт исследовательских работ, а пока я учила понятия рентабельности и варила кофе, прочие люди занимались реальной наукой. — Но вы до сих пор продолжаете изучать всё, что связано с космосом? — спросил Макс. — Ага, у меня даже телескоп дома есть, — улыбнулась Маша. — Слабенький, но я веду свой дневник наблюдений. А ещё у меня есть своя теория касательно десятой планеты нашей системы. Правда, без учёных степеней это просто очередной обывательский бред для жёлтых страниц. Рано или поздно меня всё-таки возьмут куда-нибудь экономистом, не буду же я до пенсии варить кофе. Маша снова рассмеялась, однако на душе у неё заскребли кошки. — Вы не должны опускать руки, — Макс заговорил абсолютно серьёзно. — Я поражён вашей настойчивости. Меня с самого детства поддерживали в моём стремлении, поэтому закономерно, что я сейчас архитектор, но вы не растеряли свой запал, несмотря на все препятствия. Если, занимаясь чем-то, вы не наблюдаете времени и не чувствуете усталости, а терпя неудачи — пробуете снова и снова, то это и есть ваше истинное призвание. Сама Вселенная на вашей стороне, поэтому попробуйте сделать хоть что-то, что нравится именно вам. Поверьте, если у вас не получится, вы всегда успеете вернуться за барную стойку, но если даже не попытаетесь, то потом будете сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Маша лишь кивнула. Макс неловко кивнул в ответ и, махнув рукой на прощание, покинул маленькую кофейню***
Макс бодро шагал по аккуратной уложенной плиткой дорожке. Всё вокруг утопало в зелени, и стояла непривычная тишина по сравнению с шумом мегаполиса. Лишь где-то в кронах деревьев пели птицы, а со стороны небольшого озерца неподалёку доносилось кваканье лягушек. В последний раз Макс тут был более десяти лет назад. На его лицо упала тень, и он, остановившись, задрал голову вверх. Над ним нависало здание планетария. В воспоминаниях оно казалось ему куда больше, однако до сих пор поражало своим величием и массивностью. Чугунная лестница с «парящими ступеньками», огибающая всё здание до самой крыши, под которой располагался главный наблюдательный зал, особенно врезалась в память юному Максу. Ассиметричные панорамные окна и стеклянный купол вообще тогда показались ему чем-то из разряда фантастики. Ничего подобного в его городке и подавно не было. Планетарий напоминал собой одновременно смесь какого-то сказочного маяка и ультрасовременной лаборатории из будущего, подобные которой Макс часто видел на страницах комиксов. Пожалуй, тогда он и принялся всерьёз искать интересные здания и делать зарисовки, откуда и начался сильный интерес к архитектуре. И вот сейчас, спустя столько лет, ему поручают масштабный проект по реставрации того самого планетария. По телу волнами пробежала дрожь, однако Макс взял себя в руки и шагнул к двери. Сегодня он тут ещё не с деловым визитом. Он приехал специально, чтобы попасть на последний сеанс перед длительным закрытием на реставрацию. Макс ощущал, что ему жизненно необходимо вновь испытать те эмоции из прошлого. С профессиональной точки зрения это было совершенно необязательно: Макс в свои двадцать семь — один из лучших архитекторов города — однако с этим местом его связывали особенные воспоминания. Он знал, что выполнит свою работу безупречно. Просто ему нужно было окончательно запечатлеть те самые чувства, которые сделали его тем, кем он является сейчас. Макс открыл дверь и зашёл в холл. Слева располагалась билетная касса. Очереди не было, поэтому он без проблем смог купить билет. Дальше он по памяти поднялся на второй этаж. Тогда их там встретил экскурсовод, который и курировал всю их программу от начала до конца. Макс не помнил, чтобы особо внимательно слушал его пояснения, его больше захватывали витражные окна, конструкция купола, хотя наблюдать за проекциями разных космических пейзажей с обзором в триста шестьдесят градусов оказалось не менее интересно. Сейчас Макс понимал, насколько же эрудированный человек должен работать в таком месте — его знания должны были быть не менее обширны, чем у сотрудника НАСА. Он помнил, как экскурсовода заваливали всевозможными вопросами не только дети, но и взрослые, но он без запинки отвечал на все без исключения. Сегодня Макс пообещал быть более внимательным слушателем. До сеанса оставалось меньше пяти минут. Макс поднялся по лестнице и прошёл в круглое помещение без окон, где было довольно многолюдно. Видимо, молва о том, что планетарий будет временно закрыт, разошлась по городу, а, значит, сегодня экскурсоводу придётся постараться особенно. Каково же было удивление Макса, когда к ним вышла невысокая рыжеволосая девушка. Бейдж на её рубашке указывал на то, что она — экскурсовод. — Маша, — выдохнул он и невольно сделал шаг вперёд. Затем опомнился и решил, что они всегда могут поговорить после. Не стоит сейчас мешать её работе. Всё повторилось практически в точности, как много лет назад — Макс по-прежнему не мог сосредоточиться на том, что говорил экскурсовод, но в этот раз ему было ещё и плевать на витражные окна. Он больше думал о том, что от той уставшей девушки в кофейне с тараканами не осталось и следа. Сейчас Маша буквально светилась изнутри, и её запал невольно передавался и посетителям. Макс сам ощутил острое желание побольше узнать про эксцентриситет Плутона и какая минимальная температура на Ио. Рыжая копна волос, стянутая в высокий хвост на затылке, выделялась ярким пятном на фоне сдержанного интерьера планетария. По крайней мере, Макс всё чаще ловил себя на мысли, что больше смотрит на них, чем на слайды. А когда пришла очередь демонстрации сферического фильма, Маша неожиданно плюхнулась на сиденье рядом с Максом. — Привет, — шепнула она, смеясь одними лишь глазами. — П-привет, — неожиданно поддержал это неформальное общение Макс. Зал медленно погрузился во тьму, и следом начался фильм — вроде про Большой Взрыв. Яркие красочные спецэффекты, которые казались абсолютно реальными благодаря технологии полного купола, должны были захватывать дух, однако Макс мыслями был далек от происходящего на экране. Когда, наконец, фильм закончился, Маша ответила на некоторые вопросы посетителей, после чего последний сеанс был официально завершён. Маша попрощалась с охранником и поспешила на выход. Сегодня они закончили чуть позже, чем обычно, поэтому она торопилась, чтобы успеть на автобус. К своему удивлению, она рассмотрела знакомую, чуть сгорбленную фигуру, стоящую перед планетарием. Макс терпеливо ждал и, когда услышал хлопок двери, вскинул голову. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог ничего выдавить. «Всё такой же стеснительный», — умилилась Маша и нарушила молчание первой, без труда переходя на «ты»: — Я сделала, как ты и советовал. И вот — уже два года работаю тут. — Это невероятно, — только и выдохнул Макс. Ему хотелось так много сказать ей, о том, насколько он поражён её профессионализмом, увлеченностью и упорством, но вместо этого он смог выдавить лишь это, из-за чего очень злился на себя и свою нерешительность. Ему, и правда, стоило побольше времени проводить с живыми людьми, а не с бумагой и компьютером. Макс никогда не отличался особенными социальными навыками, а сейчас вообще чувствовал себя диким. — Я кстати вспомнила, где я тебя видела, — заметив метания на лице Макса, Маша решила взять роль лидера в их диалоге на себя. — В магазине канцтоваров ты дурил голову своему другу про устройство всех зданий в радиусе ста метров, в том числе и нарисованных. — Да? — растерялся Макс. — Я ещё тогда впервые ощутила какую-то зависть, что кто-то может, а кто-то — я, — призналась Маша. — Но сейчас я понимаю, что наши судьбы в наших руках. И если мы что-то хотим осуществить, всё зависит лишь от нашего упорства. Мне стоило поменьше винить окружающих в своих неудачах, а сосредоточиться на цели. Макс молча улыбнулся. Он словно сам прочувствовал ещё раз то ощущение безграничного счастья, когда целиком отдан любимому делу. — Когда ты начала увлекаться астрономией? — поинтересовался он, и Маша, обрадовавшись, что Макс всё же способен издавать звуки, ответила: — Наверное, с тех пор, как впервые увидела ночное небо: года четыре мне было, — поймав удивлённый взгляд, она поспешно добавила: — Я родилась и выросла в столице, тут из-за постоянной иллюминации звёзд толком не видно, а мы тогда поехали в деревню. Я и не подозревала, что небо ночью такое красивое. С тех пор перечитала и пересмотрела всё, что только можно. Наша Вселенная прекрасна и безгранична, поэтому чтобы её изучить, потребуется ещё не одна сотня, а то и тысяча лет. Но особенно сильно я ощутила, что это моё призвание, когда летом наш девятый класс отправился на экскурсию в планетарий. — Летом? — переспросил Макс. — Да, что-то вместо внеклассного чтения, — отмахнулась Маша. — Все пошли, чтобы отстреляться по-быстрому, видимо, только мне и было интересно. Она захихикала, но тут же умолкла, заметив, как Макс нахмурился, и переспросила: — Что такое? — Так интересно, что летом перед девятым классом я тоже приезжал в этот планетарий, — проговорил он. — Надо же, — ахнула Маша. — Теоретически мы могли встретиться, но шансов, конечно, мало, если только по какой-то случайности вы не приехали туда десятого июля. Лицо Макса в этот момент было красноречивее любых слов. Маша прикрыла рот ладонью. В тот день из ребят её возраста в планетарии были только одноклассники. И ещё один «маньяк». — Обалдеть, ты тогда тоже там был, — наконец, прошептала она. — Я помню толпу ребят и двух девчонок, что мутузили друг друга, — снова засмущался Макс. — Я… мы не… — воздух закончился, и Маша остановилась, чтобы перевести дух. Подумать только: их первая встреча состоялась так давно, а они и не подозревали об этом! — Реставрация начнётся с понедельника, а сеансов больше нет, — медленно проговорил Макс спустя минут пять молчания. — Может, прогуляемся? Мне бы хотелось больше узнать о человеке, которого я, оказывается, заочно знаю больше десяти лет. Маша, впервые в жизни потерявшая способность говорить, кивнула, и они двинулись к выходу из сквера.***
Неважно сколько пройдёт времени прежде, чем что-то случится: осуществится мечта или встретятся двое. Если что-то должно произойти — оно произойдёт; если ничего не происходит, несмотря на приложенные усилия, значит, ещё не наступил тот самый момент. Всё в этой Вселенной подчиняется балансу и находится в равновесии. Жизнь часто подкидывает нам шансы, но уравновесить это для успешного исхода могут лишь приложенные усилия со стороны нас самих. Всему своё время. Самое главное — найти своё место в этом мире. Даже если не получается, даже если начинаешь разочаровываться в себе — если дело заставляет забыть о потраченных на него силах, это и есть призвание.