Это наш секрет

— Раз у нас номер про Ромео и Джульетту, то и должно быть как у Ромео и Джульетты, — мудро высказывается Авербух, — нежно так, понимаете… — Целоваться надо? — думает Даня. Но только думает, что думает. Сказал вслух. Ё-моё, вот как всегда. Женя прыскает и смеётся, а Илья даже замялся на мгновение. — Заставлять не буду, конечно, однако что-то такое было бы неплохо… — Давайте, — пожимает плечами Женя. — Да, давайте, что тут такого, — опять отвечает за Даню бестормозовый двойник, обнимая Женю за плечи, а второй, нормальный, думает: вот я попал. Это будет долгая неделя. Не то чтобы Даня не думал до этого о поцелуях с Женей — это вообще не последняя тема в топе ежедневных мыслей — но теперь он думает об этом как о реальной фигне, которую надо будет сделать, как поддержку, например. Ему хочется, как раньше, «пойти прогуляться, а потом это сделать», но ввинченный Женей гвоздь сосредоточенности далеко не пускает. Поддержка, дорожка, поддержка, теперь… Даня тормозит с Женей одновременно, сразу нить взгляда в глаза, сразу руки немеют, и вообще чувства глупые. Женя близко — смотрит и ждёт. — Э-э-э… — Как дети… ну вам же не нужно на каждой тренировке целоваться, вы чего! — У нас тут тогда и тренировок не будет, Илья, — усмехается Елена Станиславовна. — Или будут, но на другую тему, — закатывает глаза Максим. — Да нормально всё, мы щас, ну это! — пытается разрулить Даня, но тут ему на плечо опускается прохладная рука, и он затихает сразу. — Дань, если не хочешь, то не будем, — Женя смотрит внимательно и глубоко, навылет. Тренеры тактично укатываются вдаль. Я?! Не хочу?! Да я офигеть как… — Не против! — с жаром убеждает Даня, — я да, я вот ваще не против, супер, хоть щас! — Ну вот щас ты не хочешь, кажется, — смешинки прыгают в Жениных глазах. Она нарезает полукруги вокруг Дани и продолжает: — Мне самой неловко, если честно. Но если ты не согласен, то скажи. Чтоб без секретов. — А ты сама-то как? — пытается уцепиться Даня за чужие ответы. Женя останавливается и глядит с ухмылкой, весело толкает в плечо: — Я за. Зажжём толпу, что скажешь? — Зажжём, — отзывается он, и Женя тянет его за рукав, и целует в щёку. У Дани, словно в мультике, мозги как в гейзере улетают. Жаром заливает сразу, а вроде на льду стоят. — Тогда будем немного тренироваться на щеках, — объясняет Женя и треплет, как младшенького, по волосам. — Круто, — Даня не может задавить улыбку, а внутри уже включается электровеник. — Чуваки, давайте скорее прогонять будем! Авербух почему-то грозит Жене пальцем, а та лишь всплёскивает руками, мол, я не причём. Ну и ладно. — Привет, — на следующий день подходит Женя сзади, пока Даня завязывает шнурки. И целует быстро в щёку. На лице микропожар, а на удивлённый взгляд Женя отвечает: — Тренируемся же. — Да, точняк, тренировка, — мямлит Даня. Так повторилось ещё два дня — поцелуй от Жени при встрече, потом на прощание, а после и слова: — Вообще-то, тебе тоже тренироваться надо. Тут-то и закрутились злобные шестерёнки в голове — точно, он же может обернуть себе это на пользу. Даня ухмыляется. — Тренировка, — объявляет Даня, с размаху въезжая в Женю с объятиями и чмоком в щёку. — А ну, прекратить беспорядок, — командует она и… вау, краснеет. Даня ни разу не видел, как краснеет Евгения Медведева. Обычно это рядом с ней все краснеют. Он, например. Вау. — Тренировка! — снова подкатывается Даня и без промаха в щёку, ближе к носу. — Ты офигел, Милохин! — ахает Женя и замахивается бутылкой с водой, но Даня отъезжает быстрее. — Научила на свою голову, блин! Женя остывает быстро, а вот Даня — нифига нет. — Тренировка! — Эй! Тренировка, тренировка, тренировка, тренировка — и в итоге прогон превращается в крикливые догонялки. Неужели Даня нашёл рычаг выключения серьёзной Жени? Та в свою очередь уворачивается от губ бантиком и с хохотом припускает быстрее. А Дане нужно тренироваться. — Боже мой, и зачем я это затеял? — стонет Авербух и потирает лоб. — Ты про номер или про своё шоу «Давай поженимся» на льду? — интересуется Ставиский. — А чего вы ожидали? — недовольно удивляется Елена. — Сами сказали детям целоваться, теперь расхлёбываем. И себя вспомните в этом возрасте. Мужчины вздохнули. Возразить было нечего, оставалось только ждать завершения погони. После тренировки Женя подкарауливает его у выхода из спорткомплекса. На Даню обрушивается весь её гнев — она жестоко целует его в щёку раз пять. — Это месть, — объявляет Женя победоносно, глаза у неё горят так привлекательно, и лицо так близко, Даня уже готов радостно обниматься просто так, но — Кхм. Они оборачиваются, а там женина мама стоит. Вот теперь реально неловко. — Извините меня, конечно, только уже почти двенадцать, и пора бы по домам, — и выразительно смотрит почему-то на него. — Да, да, окей, завтра увидимся, — откликается подтаявший от поцелуев Даня, и потом, помахивая на прощание, вспоминает: а завтра уже выступление. Ему даже почти не страшно — во-первых, они с Агатой уже смачно бахнули новопассит или что-то там, пустырник, а во-вторых, он хочет поцеловать Женю. По-настоящему, блин. И лучше варианта, чем сейчас, на выступлении, никогда и не случится. Потому что он для Жени всего лишь… ай, ладно, не время про это думать. Всё откатано чисто, всё получилось, и вот они заезжают за ширму. Тут как-то даже тихо. Даня собирает кусочки храбрости и наклоняется к Жене, та тоже подается вперёд. Офигеть вообще, он спит походу. Но тут губ касаются не губы, а тёплые пальцы. Даня открывает глаза. Женино лицо так близко, так красиво, блестят глаза, а мягкая улыбка скользит по этим самым губам. — Давай чуть попозже, — усмехается как-то нежно. — Торопыга. Чего? Как? Но мы же неделю для чего-то это всё, а? — хочет спросить Даня, но сказать ничего не может. Заворожила взглядом опять. Они всё ещё сантиметрово рядом, и Женя словно решает что-то и целует медленно в щёку. И это уже мегапожар. — Поцеловались в конце? — спрашивает Алина. Да блин. — Это наш секрет, — красиво увиливает Даня и сам себе не нарадуется. На лице Загитовой особых эмоций нет, но ей это уж точно не так сильно интересно. Шепнёте тогда на ушко, да-да… Шептать ему сейчас хочется совсем на другое ушко. Он мимолётно краем глаза на Женю — у той лицо как всегда ровное и спокойное в послепрокатных вью, но в излёте бровей, на розовых щеках, в глазах… не как обычно. Губы горели от неслучившегося поцелуя. Но он же ещё случится, правда?