Аканэ Ямада четко понимала, что в последнее время все, по меньшей мере, не ладилось. Что-то происходило, что-то до ужаса неприятное и безостановочное, и это «что-то» просто невозможно было описать человеческими словами. Где-то в глубине души, подсознательно девушка знала — как прежде не будет. Трудно было сказать, когда их отношения так откровенно испортились, казалось, ничего не случилось, тогда почему же? Почему огромная безграничная любовь превратилась в извечные ссоры и недомолвки, откуда взялось столь мерзкое, щемящее в груди чувство, что это конец?
К счастью, в любой непроглядной тьме, в основном, скользит гаснущий луч надежды. Стоит ли за него цепляться? Ямада точно не знала ответа на этот вопрос, да и не считала нужным отвечать, в ее светлой голове он казался риторическим. Как же могла она отказать? Как могла не согласиться на предложение уехать на пару дней к морю, подальше от суматохи и вечных разборок банд в Токио? Аканэ искренне надеялась, что эта поездка поможет все улучшить и хоть немного восстановить: они ведь будут лишь вдвоем, ничем не обремененные, наверняка смогут сблизиться. Отпуск должен быть и вправду отличным.
Еще пока они ехали, все было достаточно странно, как-то неестественно, что ли? Ран молчал практически всю дорогу, заставляя Аканэ изрядно нервничать и скучать. Девушка все время старалась завести разговор, который обрывался и заходил в тупик буквально через пару фраз и в какой-то момент ей, признаться, надоели эти четные попытки. Соответственно, настроение Ямады с каждым километром портилось все больше и больше, идея уже не казалась такой прекрасной, а холодное безразличное лицо парня лишь усугубляло ситуацию. Для того чтобы хоть немного развлечься Аканэ, поудобнее усевшись на переднем сидении, принялась перепроходить один из уровней Mario World на стареньком геймбое. Не сказать, что ей было слишком интересно, но для того чтобы убить время и не обращать внимания на гнетущую тишину такой вариант вполне подходил. Она просто ушла в себя, сосредотачивая все внимание на игре и незамысловатой песенке, играющей по радио, время от времени поглядывая в окно, с нетерпением ожидая увидеть огромное безмятежное море.
Аканэ сама не заметила, как уснула, поэтому резкое прикосновение Рана заставило ее вздрогнуть, прежде чем открыть глаза. Девушка оглянулась по сторонам, замечая, что уже был достаточно поздний вечер, так как солнце, окрасив хмурое небо бордовыми красками, готовилось вот-вот нырнуть за горизонт.
— Мы приехали? В такую глушь? — поинтересовалась Ямада, всматриваясь в лицо Рана, который, смотрел сквозь нее, куда-то вдаль, думая о чем-то одному ему известном.
— Ну как видишь… — незаинтересованно бросил он, выходя из машины. Девушка была действительно разочарована и озадачена таким его поведением. Зачем вообще он притащил ее сюда, если намерен был так вести себя? Неужели она так ему надоела? Может Ран хочет бросить ее? Но опять же таки, неужто ради расставания нужно было добираться так далеко?
Девушка тяжко выдохнула, прежде чем, наконец, и самой выйти из машины. Она сильнее куталась в длинную кофту, ежась от холодного, соленого морского воздуха. Ран практически сидел на капоте, куря вторую подряд сигарету. Его косички изрядно растрепались, поэтому он то и дело заправлял за уши несколько длинных прядей, что лезли ему в лицо, а изящные черты казались еще утонченнее, в лучах уходящего солнца. К слову, и сам парень был настолько расслаблен, что Аканэ на секунду подумала, что перед ней и не он вовсе, а лишь его эфемерный образ, готовый в любую секунду побледнеть, растворяясь в вечерних сумерках.
Девушка первая сделала шаг ему на встречу, осторожно сокращая расстояние меж ними, пытаясь соответствовать ему в его умиротворенности, пытаясь быть тише и мягче чем обычно, хотя с той бурей переживаний внутри нее, сделать это было довольно проблематично. Она встала перед ним, пытаясь установить хоть какой-то зрительный контакт, но Ран целенаправленно не замечал ее. Пытаясь привлечь его внимание, Ямада неспешно начала:
— Тебе совсем, не холодно, что ли? Я вот совсем замерзла, — говорила девушка, натягивая рукава кофты на замерзшие ладони. Она нежно улыбнулась, всем своим видом давая понять, что не намерена провоцировать ссоры, что она лишь хочет, чтобы он подпустил ее ближе к себе, а не отстранялся окончательно. Хайтани посмотрел на нее сверху вниз, сделав еще одну затяжку, прежде чем бросить окурок куда-то в сторону. Девушка подумала, что он собирается уходить, но парень потянул ее за руку, отчего Аканэ немного потеряла равновесие, цепляясь ему за плечи. Ямада ощутила как напряглось ее тело, сродни натянутой струне.
— Прекрати так нервничать, все в порядке, я просто немного устал, — лениво улыбнувшись, сказал Ран, нарушая тишину. Он мягко обнимал ее, наблюдая, как на девичьем лице непонимание сменилось облегчением и, Хайтани готов был поклясться, ее голубые глаза радостно заблестели, прежде чем она энергично начала:
— Вот оно что, а я так переживала и не знала, что сказать. Я… я кстати хотела извиниться, ну знаешь я в последнее время была действительно невыносимой. Мне правда жаль, наговорила тебе кучу всякой ерунды, я так не считаю, на самом деле… в общем извини, ты ведь правда очень важен для меня.
— Ничего, все хорошо, пойдем уже, пока ты не простудилась, — парень легко, практически невесомо поцеловал ее в щеку, прежде чем отойти к багажнику, доставая оттуда большую спортивную сумку с их вещами
и еще кое-чем. Он взял ее за руку, крепко сжимая девичью холодную ладонь, направляясь к одинокой постройке. Аканэ внимательно смотрела под ноги, стараясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте, чтобы не упасть. В ее голове сразу пронеслась мысль, что в этом маленьком, но довольно симпатичном домике в традиционном стиле, достаточно долго никого не было, ведь дорожка перед ним поросла высокой, выжженной солнцем, травой. К слову, если судить по местности, становится очевидным, что людей здесь нет в радиусе нескольких километров точно. Вокруг было слишком тихо, ни шума трассы, ни любых других звуков человеческой жизнедеятельности, даже не виднелось огней города. На мгновение, Ямаде показалось, что весь мир прекратил существовать, затих навечно, оставляя их лишь вдвоем.
Войдя внутрь, Аканэ удивилась — было чисто, так что она не слишком аккуратно стянула кроссовки, ступая на татами. Девушка задала несколько вопросов о доме, о том, зачем вообще они приехали так далеко, но быстро сдалась, решив про себя, что Ран увиливает от ответов, потому что хочет устроить ей сюрприз. В чем-то Ямада, безусловно, права, только она еще не подозревала, что
сюрприз совсем ее не порадует…
Хайтани бросив сумку на пол, клацнул по выключателю, заставляя помещение залиться теплым тусклым светом. Аканэ немного прищурилась, от того, что глаза привыкли к темноте, а затем прошла дальше, с интересом рассматривая интерьер. Давно не видя жилищ выполненных в таком соответствии к традициям, она скользила пальцами по светлой мебели, ощущая себя так, словно попала в прошлое. Ей правда все нравилось, девушка не скрывала свой восторг от внутренней обстановки, да и признаться, вовсе перестала реагировать на неприятную тревогу, которая узлом затягивалась где-то под ребрами. Ямада посчитала в своей голове происходящее скорее романтичным, нежели странным и искренне поверила в свои фантазии. Хотя, что с нее взять, откуда же девушке было знать, что в Токио она уже не вернется.
— Не хочешь немного прогуляться? — внезапный вопрос Рана вырвал Аканэ из собственных мыслей, она вернулась в реальность, глядя на парня, который ждал ее реакции.
— А… Да, почему нет, только одеться потеплее надо, — Ямада расстегнула сумку, вытаскивая первую попавшуюся толстовку, быстро натягивая одежду на себя, поправляя короткие светлые волосы. Ран внимательно смотрел за каждым ее действием, за тем как девичьи изящные руки скользили по кофте, разглаживая складки на ткани, за тем как она хмурила аккуратные тонкие брови, понимая, что ее попытки не приносят никакого результата. Он сам уже не понимал, что чувствует к ней, любит ли он ее вообще? Ран точно знал, Аканэ — важнее кого бы то ни было и если вдруг она уйдет, решив, что отношения испортились в конец, как ему отпустить? Хайтани определил все для себя, просто сможет ли он? Сможет ли, глядя в эти светлые большие глаза, сделать ей больно? Она же должна понять его, всегда понимала… Ран искренне верил в то, что он планирует сделать — самый мазохистический поступок, наказание для него самого, да что угодно, но никак не вопиющая жесткость по отношению к ней.
— Заплетешь меня? — негромко спросил он, наблюдая, как на устах Ямады заиграла усмешка, а сама она быстро кивнула, усаживаясь на футон. Парень, конечно же, мог сделать это самостоятельно, просто хотелось еще раз почувствовать ее осторожные трепетные прикосновения, ему нужно было это.
Ран сел рядом с ее ногами, спиной к ней, лишь бы не видеть
ее горящих глаз и довольного лица. Это бы определенно вызвало в нем сомнения, поставило бы вопросы о том, что он сделает с ней, о том, что Аканэ достойна лучшего. Она всегда так делала, всегда ставила под сомнения все то, что парень сам о себе думал. Ямада искренне верила ему, считая его хорошим, несмотря на все, что он совершал, и Ран был благодарен ей за это, за то, что она вообще
есть… была.
Хайтани запрокинул голову, наслаждаясь тем, как она мягко распутывает его волосы, пропуская длинные пряди сквозь пальцы. Ран вслушивался в ее ровное спокойное дыхание, стараясь абстрагироваться и не думать вообще ни о чем. К слову, у него неплохо получалось, методичные движения Аканэ расслабляли парня по-настоящему, заставляли действительно быть таким, а не просто делать вид, что все в порядке. В тот момент Ран понял, что больше никому не позволит касаться его волос, он хотел, чтобы теплота ее рук навсегда осталась с ним… Когда девушка, наконец, закончила, они быстро вышли из дома, направляясь в сторону пляжа.
Совсем скоро, ледяной морской воздух резкими порывами ударил в лицо, норовя забраться под одежду. Пейзаж действительно был прекрасным: вдали виднелись острые края скал, которые величественно возвышались над водной гладью. Бушующее море перекатывалось огромными волнами, которые, достигая своих максимальных размеров у берега, с грохотом разбивались о камни в белую мутную пену. Луна большим серебряным диском висела над горизонтом, то и дело прячась за грозовыми облаками, погружая мрачный безлюдный пляж в темноту.
Ран расстелил какое-то старое покрывало на песке, сразу же садясь и закуривая. Девушка аккуратно приземлилась рядом с ним, смотря куда-то далеко вперед, вслушиваясь в тишину, разбавленную лишь шумом волн. Ветер дул в лицо, даря свежесть и прохладу ночи, развивая ее короткие волосы, вся эта картина погружала Аканэ в состояние неимоверной умиротворенности, и создавала чувство, словно время замерло. Ямада не знала, сколько времени она уже так сидела, положив голову ему на плечо, но возвращаться домой точно не хотелось. Они оба сейчас были так близки, как пожалуй никогда в жизни, казалось, что никаких слов вовсе и не нужно, так что затянувшееся молчание не было каким-то неловким, никто не желал нарушать его.
— Ты знаешь, я так счастлива, что ты рядом… Все, что происходит между нами столько значит для меня. Если бы только можно было, чтобы это мгновение навечно так застыло, мне так спокойно с тобой… Знаю, я редко говорю подобное, но я очень люблю тебя, Ран, — не слишком громко начала девушка, блаженно прикрывая глаза, несмотря на бушующий шторм, в ее сердце наконец-то был полный штиль. Она до одури обожала море, оно казался ей чем-то столь безмятежным и вечным, влекущим к себе, что устоять казалось просто невозможно. Аканэ часто ассоциировала и самого Рана с чем-то подобным, на первый взгляд он, можно было подумать — спокоен и размерен, сродни мягким теплым течениям, но на деле, не стоит так беспечно относиться к нему. Да, их отношения были далеко не лучшими, но все же Ямада четко понимала, что не променяла бы это ни на что в жизни. Безусловно, иногда он будил в ней странные чувства, создавал ситуации, когда девушка была готова отказаться от всего, но все же, продолжала прощать все его оплошности, объясняя это тем, что она сама далеко «не подарок». Однако, несмотря на чьи либо предупреждения по поводу Хайтани, Аканэ всегда была уверена в нем и не могла представить других исходов развития события, все же он был для нее тем морем, в которое она смело шагала, позволяя большим волнам накрыть себя с головой, выбить весь воздух из легких и заставить захлебываться, тонуть…
— Мило, все как ты и хотела, да? — он слегка усмехнулся, прежде чем размеренно продолжить, таким тоном, словно говорит самые будничные вещи. — Все жду когда ты начнешь мне надоедать… к примеру завтра? Или после? Может через неделю? А может ты уже надоела, как считаешь?
— Что? Что ты такое говоришь? — Аканэ мгновенно отодвинулась от него, чувствуя, как сильнее раскрываются ее глаза от искреннего удивления. Девушка непонимающе всматривалась в его лицо, пытаясь найти ответы на бесконечные вопросы, задающиеся один за другим в ее голове. Зачем он так? Все же было хорошо? Точно же было?
Тем временем Ран спокойно встал, выпрямляясь перед ней в полный рост, он посмотрел куда-то в сторону, словно решался на что-то. Внешний вид парня не выражал абсолютно ничего, казалось, он вовсе не находится здесь, его выдавало лишь резкое дыхание, которое никак не получалось успокоить. Аканэ застыла, ее словно парализовало, она зарывалась пальцами в холодный песок, просто ожидая пока он скажет хоть что-нибудь. Только вот Ран ничего не сказал, знакомый щелчок вернул девушку в реальность, к сожалению, ничего не проясняя. Хайтани стоял перед ней, впервые внушая ужас, глубина его глаз впервые казалась такой холодной и пугающей, за его спиной бушевал шторм, а сам он, сильнее сжав челюсть, держал телескопку в руках. Эта гротескная картина выглядела так словно сошла с полотен, она казалась настолько нереалистичной, что Аканэ уже было подумала, что это какой-то глупый розыгрыш… Затем
он замахнулся.
— Ран, мне больно! — крикнула Аканэ, рефлекторно закрывая лицо руками. Звонкий девичий голос на секунду вывел его из равновесия, он столкнулся с ее, переполненными слезами, голубыми глазами. Девушка рыдала то ли от страха, то ли от боли, прижимая к себе дрожащую ладонь, с расползающимся кровоподтеком по ней. Ямада сипло выдыхала воздух, очевидно про себя надеясь, что кисть не сломана, что, к слову, вряд ли. Хайтани не нежничал с ней, ударил в полную силу так, словно перед ним была не его хрупкая Аканэ, которая роняла слезы буквально от всего на свете, а какой-то незнакомый человек, заслуживающий этого.
Девушка вскочила на ноги, расфокусированным взглядом цепляясь за Рана, ища в нем хоть что-то, что могло бы успокоить ее. Она по-прежнему не понимала, что происходит, но стоило ему сделать шаг на нее, очередным жестом доказывая серьезность намерений, как с уст девушки начало срываться нервное:
— Ладно-ладно, хочешь я прямо, сейчас уеду, ты больше никогда меня не увидишь, я обещаю! Пожалуйста, хватит мне очень больно! — отчаянно упрашивала Аканэ, стараясь разжалобить его, стараясь спасти собственную жизнь, стараясь высмотреть в нем хоть долю сомнений, только вот непривычно резкий, пробирающий до дрожи голос, с треском разбил ее надежды:
— Сейчас не тот, случай, когда твои слезы бы подействовали на меня, да и потом… Разве можно закончить все как-то по-другому? — он как-то излишне вымученно улыбнулся, замахиваясь в последний раз. Ямада ничего не успела сказать, последним, что она запомнила, был холодный взгляд лиловых глаз напротив, и то как по инерции дернулись длинные пряди, спадая ему на лицо. Как же красиво…
— Прости, — негромко сказал Ран, опускаясь на колени перед ее бездыханным телом. Девичий взор, направленный в небо, навсегда застыл, за доли секунд потеряв прежний блеск. Немного неловким, но очень осторожны движением, он прошелся рукавом по ее впалым щекам, стирая остатки слез и бордовой крови, ручьем вытекающей из раны на виске. Она казалась, фарфоровой куклой, что разбилась, упав с полки — по-прежнему красивая, но уже не такая безупречная как за мгновение до этого. Хайтани поддался неясному, даже для самого себя, желанию, ложась рядом, цепляясь за ее кофту, до конца не осознавая, что только что совершил.
Ран заметил, буквально кожей ощутил, как стремительно остывало женское тело, под порывами южного ветра. Хайтани понятия не имел, сколько лежал так с ней рядом, не думая ни о чем, только вот близился утренний прибой, вынуждающий прервать эту «идиллию». Ему не хотелось бросать ее здесь, но выбирать не приходилось. Закрыв напоследок светлые, подобные ясному небу глаза, Ран поднялся, небрежно и с ноткой отвращения стряхивая с себя песок. Ни разу не обернувшись, он, словно в каком-то трансе, дошел до их домика, заваливаясь на футон, прямо в одежде. Поиграв до рассвета в ее геймбой, парень таки тревожно уснул, стараясь не зацикливаться на том, что будет завтра.
Вой сирен разбудил его буквально через пол часа, заставляя нехотя встать, чтобы открыть входную дверь. Сотрудники полиции и береговой охраны что-то в один голос твердили о женском теле, найденном рыбаками на восходе солнца. Хайтани лишь легко кивал, ощущая, что их голоса сливались для него в сплошной неразборчивый белый шум. Кажется, Ран что-то говорил, о своей девушке, которая еще вечером пошла прогуляться, но вроде он слишком рано уснул и не застал ее прихода. Мужчины за дверью лишь опечаленно кивали, что-то занося в свои бланки, а затем предложили ему опознать тело. Какие наивные… Хотя у кого было бы в такой глуши желание разбираться с убийством, учитывая, что труп добрых пару часов провел в море, еще и неизвестно как далеко его вынесло течением. Все эти факторы объясняли подобную безучастность правоохранительных органов, такая халатность как раз играла на руку.
Парень стоял, не проронив ни слова, смотрел на нее, полностью игнорируя присутствие рядом других людей. Головой он не верил, что это правда Аканэ, уж как-то больно по-другому девушка выглядела, только вот взгляд цеплялся за рану на виске,
нанесенную им самим.
— Парень… Ну ты это, нам очень жаль конечно, — полицейский средних лет снял фуражку, по-отцовски похлопав Рана по плечу, горестно наблюдая за тем, как по щекам Хайтани побежали слезы, прежде чем тот не громко ответил:
— Я… постараюсь пережить это, — он и сам уже не понимал: играет такую искреннюю тоску или правда ощущает? Его ноги словно приросли к полу, Ран не мог двинуться с места, чувствуя как задыхается от кома в горле, на этом чертовом пляже словно не было ничего кроме бесконечных тонн воды, его самого и мокрого тела.
Остаток дня прошел как в тумане, Хайтани, закрывшись в домике с этими же полицейскими, обильно заливался дешевым виски, употребляя вещества, незаинтересованно слушая их пьяный треп о том, кто же мог так бесчеловечно поступить с столь юной девушкой. До него, наконец, начало доходить, что конкретно он сделал. Стараясь забыться и не думать о случившемся, Ран брал дорогу за дорогой, не чувствуя, как белый порошок жжет слизистую. В сознании, парня удерживала лишь одна мысль «он же не виноват, всего-то сохранил ее такой… спокойной?»
Ближе к утру, когда его «гости» разъехались по своим жилищам, мотивированный то ли количеством наркотика в крови, то ли собственными убеждениями, парень неспешно обулся, выходя на улицу. Хайтани знал, что через пару часов сядет в машину, направляясь в сторону Токио, только вот напоследок… Полной грудью вдохнув свежий ночной воздух — закурил, направляясь в сторону пляжа. Как-то потерянно Ран вернулся на «место преступления», всматриваясь в неспокойное море, словно искал в толщах мутной соленой воды ответ на вопрос «действительно ли совершено именно преступление?» Он же всего лишь променял ее короткую жизнь и дурацкие чувства на что-то большее… Что-то непостижимое… На огромную вечную, сродни этому месту
любовь? Разве это большая плата, за такое? Хотя может на самом деле…
Неужто случившееся и вправду было чудовищной ошибкой? Но он же никогда не шел на поводу эмоций, тогда почему… почему ему кажется, словно сердце вот-вот остановится от переполняемого его чувства
вины?
Хайтани лихорадочно бросился к воде, щурясь от брызгов, в какой-то неистовой панике всматриваясь туда, в синеву…
синеву ее глаз? По морской глади скользнул серебряный лик луны, создавая где-то там вдалеке хрустальный образ, скрывающийся за высокими волнами. Кажется, Ран только что видел как там, чуть ближе к горизонту, на изящные, молочного цвета плечи, упали мокрые белоснежные волосы. Силуэт словно был так близко и так далеко одновременно, но стоило к ней подойти, как она нарочно, усмехаясь скользила дальше. Девушка не обращала ни малейшего внимание на то, какими уродливыми темными каплями стекала по подбородку, шее и ключицам кровь из разбитого виска, спадая в воду, тут же растворяясь. Аканэ зовёт его
к себе…?
Все вышло ровно так, как Хайтани этого хотел, она осталась
именно такой спокойной, как ветер… За что вообще он ее так любит конкретно сейчас? За то, что сейчас она где-то там, в другом мире? За то, что Аканэ больше не живая, за то, что теперь она существует лишь в его мыслях? В ту же секунду Ран, наконец, понял: может она бы его и простила, а сам он себя — никогда.
«И напоследок я смотрю в эти голубые глаза
Глубокие, очень глубокие глаза
Они меня зовут и я, скорей всего, ныряю в эти волны рая
Умирая…убираю…упираясь
Умирая от грязной воды в легких
Убираю проблемы — медуза из мозга
Упираясь ногами в жидкий песок…»
