wow

Если бы кто-нибудь ещё полгода назад сказал Джисону, что у того лучший секс в жизни будет с двумя самыми сексуальными парнями их университета, он бы ни за что не поверил, в очередной раз сводя всё в шутку и делая в мыслях пометку не залипать так подолгу на Чана и Чанбина, а то уже остальные замечают. Вообще, Хан бы никогда не сказал, что именно "залипает", просто иногда взгляд сам невольно падает на чужой обнаженный пресс, чуть ранее скрытый под тёмной футболкой, или на крупные мышцы, увитые завораживающей сеточкой вен рук, которые спускали вниз спортивные штаны их обладателя. Блять. Джисон старается не думать о том, насколько большие парни там, быстро переодеваясь и прикрываясь рюкзаком, дабы никто не заметил неожиданный для него самого стояк. Будьте прокляты неизвестно зачем поставленные совместные со старшими курсами пары физры в университете музыкального направления, общая раздевалка и гейская паника, из раза в раз настигающая Джисона, когда старшие просто стояли рядом. Что уже говорить о том, что сердце уходило в пятки, а в висках начинало гудеть буквально от простого приветствия с их стороны: во время разговора было слишком трудно держать зрительный контакт и вникать в суть сказанного, но фантазии о двух сильных парах рук, скользящих по его некрупному телу и сжимающих кожу на бёдрах до синяков, не давали полноценно этого сделать. Интересно, а как рука Чана смотрелась бы на его горле, сжимая то до звёздочек перед глазами? А что, если бы в это время Чанбин сидел сзади и давил пальцами на талию юноши, дабы тот не смог отстраниться? Мысли об этом не давали покоя, из-за чего Джисон чуть ли не каждое утро просыпается со стояком, а отлучка в туалет перед и после пары физры уже стали обыденностью. — Почему ты не можешь подойти к ним и просто признаться? — предлагает Феликс, отставляя пустой контейнер и открывая сок, пока Хан даже половины своей порции не съел, задумчиво перебирая палочками рис. — Они всё равно скоро выпускаются, да и пересекаетесь вы всего раз в неделю, так что если откажут, это будет не так страшно и неловко. Возможно, его друг прав и ему действительно стоит признаться. Всего-навсего узнать их расписание и оставить в шкафчике одного из них записку с назначенными местом и временем встречи, дабы точно убедиться, что лишних свидетелей не будет. Но даже если встреча состоится, то что говорить? Что он хочет встречаться с ними двумя? Что каждое утро встречает со стояком, ибо ему нравится представлять их руки на своей шее? Что уже как несколько месяцев мечтает, чтобы его назвали хорошим мальчиком и разрешили кончить, целуя в макушку? «Блять» – всё, что лезет в голову, когда мысли приходят к этому. Даже если адекватные слова для нормального объяснения своих чувств найдутся, он боялся. Даже не осуждения, а просто теоретического отказа, ведь после него он будет точно знать, что ему с ними ничего не светит. И дело было вовсе не в ориентации. Конечно, он не кричал о том, что он гей, на каждом шагу, но первокурсники, заинтересованные в отношениях, были осведомлены об этом от старших, проводящих небольшие "лекции" для тех, кто хотел бы обзавестись партнёром. Сам Джисон был очень общительным, если достаточно хорошо знаком с человеком, поэтому и в случаях, когда с отношениями не получалось, дружба и приятное общение оставались. По крайней мере так было до того, как он познакомился с Чаном и Чанбином. После этого, он отвергал предложения абсолютно всех, даже премилого новичка Чонина, с которым хотела замутить половина универа, среди которых были и те, кто ранее считал себя сто процентными натуралами. Джисон, безусловно, никогда не менял партнёров как перчатки и остались они с Яном просто друзьями, чему тот был не против, но знакомым Хана это показалось странным. Пошли самые разнообразные слухи, вплоть до того, что многие подумали о его новых отношениях, скрытых по какой-то очень серьезной причине. Узнав об этом от Феликса, он лишь посмеялся. Не, ну их универ явно на первом месте среди создателей самых странных теорий, в которые порой даже невозможно поверить, но все почему-то распространяли. — Знаю, звучит забавно, но перваки тебя реально побаиваться стали, думая, что ты с каким-то криминальным авторитетом связался, — подтвердил слова Феликса Чонин, с недавних пор ставший частью их маленькой компашки. — Так что попробуй как-нибудь опровергнуть слухи, а то вдруг ещё что случится неприятного и оправдываться будет поздно. И Джисон возможно реально жалеет, что не воспринял слова Чонина всерьёз. Сейчас, прижавшись к стенке, он почти незаметно дрожит, когда видит напрямую подходящего к нему Чана, резкие движения которого даже можно назвать слегка агрессивными, в отличии от присутствия грустных ноток в голосе. — Эм, привет, есть минутка? — разговор начинается максимально неловко, а Хан в ответ лишь ошарашенно смотрит и кивает, едва беззвучно раскрывая губы, резко чувствуя сухость во рту и желание выпить хотя бы литр воды. — Прости, что так внезапно, но у меня есть к тебе небольшой вопрос, или даже лучше сказать просьба, и, я думаю, она может показаться немного бестактной, так что если ты не хочешь отвечать, можешь не делать этого и уйти, хорошо? Снова кивок, на этот раз сопровождающийся тихим «хорошо» и заставляющий Чана продолжить: — У меня здесь, в общем, новый друг с первого курса сказал, что побаивается к тебе подойти, ибо у тебя, вроде как говорят, парень очень... строгий, — он пытался звучать наименее обидно по отношению к несуществующему парню, отчего Джисон даже немного расслабляется, осознавая насколько сумбурно и смешно это всё звучит. — Ну, "побаивается", это, конечно, громко сказано, но я хочу показать ему, что ты хороший и дружелюбный, несмотря на... сильно оберегающего тебя партнёра. Последняя фраза почти заставляет младшего засмеяться, но вместо этого он лишь слегка улыбается, неловко сжимая пальцами лямку рюкзака и смотря куда-то в сторону. — На самом деле у меня нет никакого парня, — слова звучат неожиданно легко, что даже самого Джисона пугает. — Понятия не имею, с чего все это придумали. — Оу, то есть ты, — голос Криса сразу же оживился, будто он мог лишь надеяться на подобный ответ, — свободен? — Получается так, — Хан каким-то чудом находит в себе смелости посмотреть прямо в глаза Чану. «Если честно, то вы с Чанбином мне оба нравитесь» – хочется добавить, но здравый смысл говорит, что это наверняка будет плохой идеей. — Тогда, может, хочешь сходить со мной куда-нибудь на выходных? — старший сам отводит взгляд, но Джисону немного не до этого. Его что, приглашают на свидание? Сам Кристофер Бан? Это точно сон. — Если ты, конечно, свободен. — Да, я не против погулять. В эту субботу пойдёт? — выпаливает он, прежде чем осознать сказанное. А осознаётся оно только после обмена контактами, договором о месте и времени встречи и скромным прощанием, что будет обдумываться Ханом ещё несколько дней минимум. Феликс, с которым они уже договорились порубиться в приставку в ранее упомянутую субботу, должен понять и простить, ибо такой шанс выпадает всего раз в жизни и вообще, он радоваться должен, что у его лучшего друга свидание со своим парнем мечты. Одним из, по крайней мере, ведь он всё ещё не подумал о том, как объяснит Чану и Чанбину о своём желании замутить с ними двумя одновременно. Назначенная прогулка, на удивление, проходит не так нервно как ожидалось: сначала они посидели в уютном кафе, а после ходили по парку и ели сладкую вату, купленную там же. Слово за слово, и вот диалог доходит до спора о породах собак и истории о том, как Джисона в детстве чуть не съел крокодил. Следующая встреча планируется сама собой, как и все после неё. В какой-то момент к их своеобразным свиданиям подключается и Чанбин, который, как оказалось, частенько зависает с Чаном в их общей импровизированной музыкальной студии, где проводят большую часть свободного времени. Точнее, проводили до того, как Хан начал выводить их за её пределы, дабы старшие могли развеяться и отдохнуть. Вскоре, "знаки внимания" Джисон стал получать ещё и от Бина, отчего окончательно забросил попытки выбора и спокойно принимал их от обеих сторон. Он мог спокойно заснуть, обнимая крепкую руку Криса и уложив голову ему на плечо, когда очередные посиделки затянулись до позднего вечера, а также не упускал возможности обнять Чанбина со спины, невзначай прижимая ладони к чужой груди, когда приходил к ним, дабы напомнить об отдыхе. Не сказать, что оба парня как-то ревновали, но порой это либо вызывало так и не озвученные вопросы, либо забирало надежду у старших на более романтические взаимоотношения. За первое Джисон был благодарен, второе же – пугало. Первый прямой вопрос о происходящем между ними тремя был задан Чаном, чему младший был несказанно рад – только он мог наиболее мягко и безобидно спросить что-либо, не ставя собеседников в неловкое положение, отчего Хан практически сразу рассказал всё то, за что боялся осуждения. По-другому он себе всё это представлял, не так: сидя на диване в гостиной Чанбина, подобрав под себя колени и уткнувшись куда-то в них носом, ибо стыдно. В кои-то веки этот разговор должен был произойти, но Джисон и понятия не имел, что так скоро. — Ох, — всё, что смог выдавить из себя Крис, а младшему сквозь землю провалиться хочется. Ему страшно и это видно. — Иди сюда, бельчонок, — в противовес своим словам, очнувшийся быстрее всех Чанбин сам подсаживается к Хану, втягивая того в объятья. — Прости, мы немного не ожидали... Такого ответа. — Нам нужно немного подумать над этим, — подключается Чан, прижимаясь с другой стороны и поглаживая по спине. На самом деле решение начать отношения втроём мысленно было принято всеми тогда сразу же, просто никто из присутствующих не решался сказать это вслух, отчего диалог между старшими произошел только после того, как Джисон обыденно уснул в доме одного из них. Двое парней, обнимающие Хана с двух сторон и постоянно пытающиеся перетянуть юношу ближе к себе, и их руки, оказывающиеся в самых немыслимых местах, всё ещё кажутся слишком нереальными, будто всё происходящее является очередным мокрым сном. Они встречаются уже больше полугода и за это время Крис и Чанбин обнаружили, казалось, практически все его эрогенные зоны, о многих из которых сам Джисон даже не догадывался. Не воспользоваться такими прекрасными познаниями – грех, отчего младшему приходится находиться на грани ещё во время прелюдий. Не сказать бы, что он жалуется, ведь получаемый в результате всего этого оргазм можно описать только как "божественный", но желание кончить от одних только пальцев внутри себя сносит Хану крышу, заставляя из раза в раз умолять и произносить вслух уж чересчур смущающие вещи. — Чшш, бельчонок, потерпи немного, — Чан слегка приподнимает сползающего вниз Джисона, обнимая его талию двумя руками и позволяя облокотиться о свою грудь. Она у него горячая, из-за чего, будь младший в более вменяемом состоянии, он наверняка бы сравнил старшего с каким-нибудь зверем, чья температура тела выше человеческой. Для всех остальных такое, возможно, звучит странно, но парни уже привыкли к таким странным и спонтанным сравнениям всего происходящего вокруг. Джисон затаивает дыхание и прикусывает губу, когда сидящий спереди Чанбин разводит его ноги, успокаивающе расцеловывая крепкие бёдра и обводя уже смазанными пальцами подрагивающее колечко мышц. Хан ещё с утра растянут и смазка разогрета, но каждое прикосновение Криса и Бина до сих пор ощущаются как впервые, отчего тот не может не простонать, стоит двум пальцам оказаться внутри него. Двум чертовски длинным и охуительным пальцам, в придачу к которым Чан опускает свои руки ещё ниже, почти до синяков сжимая и раздвигая ягодицы младшего. — Нашему бельчонку настолько не терпится? — Со в то же мгновение надавливает на простату, заставляя Джисона подкинуться на месте и впиться ногтями в предплечья Бана. Тот лишь слегка жмурится, ни на долю секунды не отпуская юношу. Перед слезящимися глазами одни лишь звёзды каждый раз, когда уже три пальца всё чаще и чаще достают до комочка нервов, отчего Хан вскрикивает, кончая себе на живот. Чанбин аккуратно вытаскивает пальцы, целуя сверхчувствительную кожу бёдер и успокаивая дрожащее от не до конца прошедшего оргазма тело. От таких ласк Джисон лишь кратко стонет и почти что тает в чужих руках, когда Чан поглаживает его талию, шепча на ухо всякие милости. — Наш бельчонок такой чувствительный и такой красивый, когда кончает, — младший ощущает себя растекшейся лужицей. Поцелуй возле уха и слова, от которых снова перехватывает дыхание, заставляют щёки вновь гореть. — Как думаешь, сможешь принять сегодня нас двоих? Не сказать, что они проворачивали такое совсем редко, но от одной лишь мысли об этом каждый раз сердце внутри Джисона делало сальто, вызывая приятную дрожь по всему телу и резкое желание слушаться. Ему уже нравился только тот факт, что таким образом доставит равномерное удовольствие обоим парням, а все остальные милости в виде небывалой заполненности и высокой концентрации похвалы служили приятным бонусом. Крис входит первым, плавно опуская Хана на свой член, отчего тот протяжно стонет, запрокидывая голову и кусая губу, когда замечает в тёмных омутах напротив жажду и похоть – Чанбин пока что только наблюдает со стороны, наслаждаясь развернувшейся перед ним картиной. Один из них часто просто смотрел как второй трахает Джисона, дабы заставить того краснеть и смущаться от внимательного взгляда возлюбленного и мыслей о том, насколько горячо это выглядит со стороны. Сильнее этого его, наверное, смутил только секс перед зеркалом, который они практиковали всего два раза, но и этого хватило Хану на совсем не невинные фантазии при каждом взгляде на своё отражение: «Надо будет снова повторить» – мелькает в голове у Чанбина, стоит Чану начать медленно двигаться, постепенно набирая темп. Парни в такие моменты невольно залипали на Джисона: как подкатываются и слезятся его глаза от совершенно неожиданного попадания по простате; как он во время чересчур быстрого темпа пытается схватиться хоть за что-то, громко хныча; как мило сгибает ноги, когда его трахают на обеденном столе, заставляя лечь животом на отрезвляюще прохладную поверхность. Сейчас – не исключение: Крис почти что рычит, видя, как младший в блаженстве раскрыв рот расфокусировано смотрит в одну точку на потолке, а Со рвано выдыхает, наблюдая, как Джисон принял в придачу ещё два смазанных пальца. Чанбин в некотором роде гордится тем, что именно они доводят младшего до такого состояния и только они могут лицезреть столь прекрасное никому не доступное зрелище. В комнате становится слишком жарко, отчего каждое прикосновение ощущается острее, заставляя чувствительную кожу практически пылать под широкими ладонями, которые, кажется, находятся везде. А ещё Джисону кажется, что от одних только этих ладоней, поглаживающих всё его тело и знающих все его эрогенные зоны, он мог бы кончить, даже не дотронувшись до себя ни разу. Правда, на данный момент это сделать проблематично, ибо Чан, как на зло, сжал его член у основания, вынуждая скулить и пытаться потереться о чужую руку. — Тише, бельчонок, ты же не хочешь, чтобы всё прекратилось прямо сейчас? — в ответ звучит разочарованный «хнык». Безусловно, они могли бы продолжить и в случае преждевременного оргазма младшего, но тогда тот бы просто плакал от сверхчувствительности, заставляя парней волноваться о его самочувствии и совсем забыть о собственном стояке. Это понимали абсолютно все, но подобные немые просьбы успели стать частью каждой прелюдии – старшим нравилось то, с какой мольбой юноша смотрит на них, всячески пытаясь привлечь к себе внимание, а Джисон, в свою очередь, таял от ласковых слов с уговорами потерпеть, что служили очередным проявлением его кинка на похвалу. — Вот так, хороший бельчонок, — Чанбин целует его в щёку и треплет макушку свободной рукой, пока Чан шепчет ему на ухо всякие милые фразы. — Ты такой умничка, так хорошо справляешься. Крис движется совсем медленно, дабы не причинить сильного дискомфорта и дать возможность Чанбину нормально растянуть Хана, а последний лишь громко стонет от похвалы и запрокидывает голову на чужое плечо, помутневшим взглядом смотря куда-то сквозь Чана. Не глядя ищет свободную руку Со и, когда тот сам протягивает её, берёт в рот длинные пальцы, вынуждая стонать уже старших от открывшегося зрелища. Таким образом он своеобразно выражает благодарность за заботу в подобные моменты, о чём парни прекрасно знают, поэтому подвигаются ещё ближе, отвечая по-своему – выцеловывают каждый доступный сантиметр горячей кожи, шепчут приятные слова на ушко, трутся, гладят, ставят безболезненные метки и прижимают в объятьях с двух сторон. Становятся плотнее друг к другу они только когда Чанбин наконец-то заканчивает с растяжкой, завлекая Джисона в нежный поцелуй, чтобы отвлечь от возможных неприятных ощущений, и мягко входя, предварительно добавив ещё смазки. Крис от трения чужого члена о его шумно выдыхает, крепче прижимая обоих парней к себе, пока Хан впивается пальцами в волосы Со, хныча что-то в чужой рот. Оторвавшись, слегка слезящимися от возбуждения глазами смотрит в тёмные омуты напротив, ловя себя на мыслях о том, что этот взгляд ещё более будоражащий только когда Чанбин смотрит снизу вверх, пока Джисон седлает его. — Видишь насколько ты заполнен, бельчонок? Покажи Чану как хорошо ты нас принимаешь, — Чанбин толкается глубже, большим пальцем надавливая на видимый бугорок внизу живота юноши, отчего тот всхлипывает и краснеет, но всё-таки укладывает голову на плечо Криса, открывая тому вид. Бан низко стонет и, заставляя младшего покрыться мурашками, берёт его ладонь в свою, проводя ею по характерной выпуклости. — Хороший мальчик, — поцелуй в загривок, а Джисону и плохо и хорошо одновременно. Блять, Джисон, кажется, уже вообще даже дышать разучился от всего: чересчур большого количества похвалы, такого же количества распирающих ощущений и разнообразия испытываемых эмоций. Впридачу ко всему этому рука Чана всё ещё не даёт нормально кончить, отчего первый сухой оргазм приходит неожиданно, но громко – юноша слишком резко пищит и вздрагивает, когда чей-то член задевает простату. Оставляет полосы на чужой спине – Чанбин потом наверняка будет ходить без футболки по дому, заставляя младшего краснеть от воспоминаний о случившемся, а в раздевалке спортивного зала и того без слов хвастаться. Они практически никогда не говорили о своей общей личной жизни кому-то кроме близких друзей, но слишком уж гордились своими парнями, из-за чего никогда не замазывали какие-либо метки и не скрывали подобные царапины. Старшие так и вовсе не стеснялись поднимать Джисона на руки в том же универе, усаживая его на плечи, если позволяла высота потолка, или целуя и зарываясь носом в макушку. — Пожалуйста, — он не знает сколько времени прошло, но точно уверен в том, что очень хочет кончить и что скоро начнёт плакать от возбуждения. Совсем тихая и в любой другой ситуации непонятная просьба никогда не игнорируется, поэтому Крис доводит Хана до желанного оргазма, не забывая на пару с Чанбином шептать успокаивающие слова. Пальцы на ногах мило подгибаются, сам Джисон негромко всхлипывает, а сперма пачкает не только ладонь Чана, но и в придачу почти достает до плеча Со. — Вот так, бельчонок, — поцелуй в мокрый лоб и чувство того, как кто-то из них поднимает его, дабы уложить рядом на чистую сторону кровати. — Ты сегодня очень хорошо справился, молодец. Джисон не соображает – остатки сознания покидают его, когда он наблюдает за тем, как его парни целуются, дроча друг другу. Зрелище слишком горячее, отчего младший хочет как-нибудь посмотреть на него снова, только уже в более вменяемом состоянии – желательно, как-нибудь попробовать управлять процессом, чтобы парни выполняли все его команды. Ох, это определенно должно быть захватывающе. — Эй, бельчонок, ты как? — тёплая ладонь мягко поглаживает щёку, заставляя младшего почувствовать себя котом, что отзывается на любые ласки хозяина. Так и хочется мурлыкнуть, но получается лишь тихо прохрипеть что-то похожее на «нормально» осипшим голосом, вызывая лёгкий смех у Криса. — Хорошо, хорошо, не говори. Принести воды? Джисон мотает головой, отказываясь, и только сейчас обращает внимание на убирающего весь беспорядок Чанбина. Из последних сил протягивает к ним с Чаном руки, в попытке обнять, получая в ответ самые тёплые объятья, которые только могут быть.