Шмяк

— Думаю, что использую оранжевый для мам и пап, — говорит Эсме и, высунув кончик языка, осторожно достаëт из упаковки нужный фломастер, — и синий для братьев и сестер, а фиолетовый — для девушек и парней. Клэр кивает, критическим взглядом оценивая еë решение. — Отличный выбор. Итак… — Она поудобнее устраивает шестилетнюю девочку у себя на коленях и поправляет подушку между спиной и диваном. — С кого мы начнëм? Эсме поворачивается, чтобы посмотреть на неë, и надувает щëки в манере, жутко напоминающей раздражëнную Алекс Сальваторе. — С меня, конечно! — Конечно же. Клэр изображает, что хлопает себя по лбу, и девочка хихикает. — Тëтя Клэр, ты такая глупая. Еë с головы до ног окутывает прилив тепла, более смелый и яркий, чем самый сильный солнечный свет. Клэр не сидела с таким маленьким ребëнком, не любила такого ребëнка с тех пор, как стэф исполнилось 10. Какое-то время она сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова. Клэр медленно обхватывает девочку крепче, вдыхая мягкий аромат детской присыпки. — Я ужасно глупая, — торжественно соглашается она, протягивает руку и стучит по чистому листу бумаги на журнальном столике. — А у вас есть домашнее задание, юная леди. Давай уже начнëм с этим генеалогическим деревом. Эсме снова переключает внимание на текущую задачу и с кропотливой тщательностью выписывает неровные буквы своего имени. Несколькими дюймами выше она рисует заглавными буквами «Алекс» и «Питер». Эсме проводит толстую оранжевую линию от своего имени до промежутка между их именами, затем останавливается. — Но… но мамочка и папа уже не просто встречаются, — внезапно говорит она, поворачиваясь и хмуро глядя на Кару. Этот ребенок, возможно, не еë плоть и кровь, но ей все равно удалось унаследовать черты семейства Сальваторе. Эсме, размышляя, поджимает губы. — Они скоро женаты. Клэр кивает и задумчиво постукивает по своему подбородку. — Верно, — соглашается она. — Хорошая мысль. Может, ты выберешь другой цвет для тех, кто помолвлен? Эсме кивает, словно Клэр только что дала ей ответ на вопрос о цели жизни. — Я буду рисовать зелëным, потому что он красивый, — решает она, снимая колпачок с фломастера. — Ты думаешь, зелëный — красивый, тëтя Клэр? Клэр улыбается. В этот момент она думает о свежих листьях, новой жизни, молодых побегах, пробивающихся сквозь почву. — Да, — соглашается она, прикасаясь подбородком к макушке Эсме. — Я думаю, что зелëный цвет очень красивый. Эсме соединяет имена родителей ярко-зелëной линией, затем делает паузу и оценивает свою работу. — Что дальше? — Ну, а как насчëт других родственников? — Дедушка Деймон! — визжит девочка, возбуждëнно извиваясь у нее на коленях. Щëки Клэр начинают болеть от такой широкой улыбки. Пребывание с Эсме, как правило, оказывает именно такой эффект. Они вместе помещают в верхней части листа имена Деймон и Елена, затем Майа и джош, проводя от них вниз толстые оранжевые линии. — Так. — Она оценивающе смотрит на свою работу, прищурив глаза в сосредоточенной гримасе, которая могла бы посоперничать с мимикой Питера Картера. — Теперь мы должны заняться братьями и сëстрами. Они соединяют имя Стефани с именем Алекс небесно-голубым фломастером, а затем добавляют имя Малия рядом с Питером. — А как насчëт дяди Джереми и тети Анны? — спрашивает Эсме, и Клэр усмехается. — О, дядя джер определëнно подходит для младшего брата. — Она слегка обхватывает пальцами маленький кулачок Эсме, направляя детскую руку, чтобы соединить джереми с ней, Алекс и Питером осторожными линиями. Эсме закрывает голубой колпачок и отвинчивает фиолетовый, рисуя неровную линию от дальней стороны имени Джереми до угловато выведенного имени Анны. — Девушка и парень, — твëрдо заявляет она, делая глоток апельсинового сока из чашки с рисунком зебры и кусая одно из двойных шоколадных печений, лежащих рядом. Клэр тоже хватает одно, настолько поглощëнная тем, чтобы уничтожить его, не уронив ни крошки в волосы Эсме, что даже не замечает, что ребëнок снова рисует, пока обличающая фиолетовая линия не связывает имя Клэр с… именем Кая. Клэр, посмотрев на лист и резко вдохнув крошки размером с половину печенья прямо в лëгкое, кашляет и отплëвывается. Эсме, похоже, совершенно не обеспокоенная приступом удушья у своего кресла, снова надевает колпачок на фломастер и проводит пальцем по схеме. — Вот так, — удовлетворëнно хмыкает она. — Девушка и парень. Как только Клэр восстанавливает способность втягивать кислород в дыхательные пути, она широко раскрытыми глазами смотрит на племянницу. — Но, Эсме, — пытается возразить она, еë голос срывается не только от шоколадных крошек, пожелавших навсегда поселиться в еë бронхах. — Мы с Каем не… Мы с дядей Каем не встречаемся. Эсме заканчивает писать своë имя и дату в верхнем углу работы и поворачивается, чтобы безмятежно взглянуть на Клэр. — Нет, вы с ним встречаетесь. — Почему, почему ты так думаешь? — удаëтся произнести Клэр, задыхаясь и краснея. Еë племянница в ответ дарит ей закатывание глаз, говорящее «ради бога». — Потому что, — растягивает она, и это звучит больше похоже на шестнадцать лет, чем на шесть. — Вы делаете всë, что делает пара. Клэр разевает рот. — Не делаем. Эсме надувает губы. — Делаете. Клэр краснеет, жар распространяется по еë щекам и покалывает затылок. — О, да? Например, что? — Он всегда открывает перед тобой дверь, — без малейшего колебания начинает Эсме, отмечая каждый пункт загибанием маленького пальчика. — И он выдвигает для тебя стул, точно так же, как делает папочка для мамы в дорогих ресторанах. Клэр хмурится. — Это… я не… — Ты приберегаешь для него еду, — невозмутимо продолжает Эсме. — И сторожишь его напиток, когда он отходит. Клэр фыркает. Насчëт этого она уже наслушалась от Стэфани. — Если это из-за шампанского на вечеринке на прошлой неделе, то это было всего один раз… — Ты отдала ему свой последний пельмешек на вечере кино, когда мы смотрели «Принцессу пиратов». — Эсме смотрит на неë так холодно, словно она своим доказательством только что забила последний гвоздь в крышку еë гроба. В каком-то смысле, как полагает Клэр, так оно и есть. Но шестилетний ребëнок не должен этого знать. —это не имеет значения! — Мамочка говорит, что имеет, — спокойно возражает Эсме, глядя на неë и моргая своими милыми карими глазами. — Мамочка говорит, что однажды ты чуть не ударила еë по лицу, когда она попыталась взять у тебя последний пельмень. Это не очень красиво, тëтя Клэр.— Миниатюрные ресницы неодобрительно трепещут. — Ты не должна бить людей по лицу. Мисс Флеминг в школе говорит, что всегда лучше разговаривать и обниматься, чем бить и драться. Лицо Клэр морщится в гримасе, и она фыркает, проклиная свою кузину и еë склонность мутить воду. — Как ты думаешь, мисс Флеминг могла бы научить твою мамочку держать еë большой рот на замке? Эсме моргает, глядя на неë поверх края своей чашки с рисунком в виде зебры. — Что? — Ничего. — Клэр вздыхает, проводя рукой по распущенным волосам. Ей не следует впутываться в это с шестилетней девочкой, какой красноречивой и хорошо образованной та бы ни была. Она протягивает руку, заправляет непослушный локон за ухо Эсме и проводит рукой по щеке племянницы. — Малыш, мы с дядей Каем лучшие друзья. — Пусть даже эти слова слегка обжигают еë кончик языка, ну и что. Если даже еë сердце раскалывается пополам, находясь в безопасности в пределах грудной клетки, ему не стоит издавать ни звука. Клэр делает глубокий вдох. — Вот почему мы делаем все эти вещи. Потому что мы очень близки. Но мы… мы не пара. Так что, я думаю, нам лучше исправить эту линию в твоей работе. Эсме хмурит брови. Клэр нежно проводит большим пальцем по маленькой морщинке, пока ребëнок возится с плюшевой игрушкой у неë на коленях, теребя хлопчатобумажную гриву зебры. — Но… — Что, милая? — Твоë сердце бьëтся быстрее, — шепчет Эсме, глядя на неë со скорбным выражением лица. — Оно очень сильно бьëтся, когда здесь дядя Кай.Иногда оно так рвëтся из груди, что я даже думаю, что сейчас выскочит из тебя — и шмяк на пол. — Маленькая девочка показывает это действие, хлопая тыльной стороной кулака по раскрытой ладони. Она смотрит на Клэр серьëзно и мрачно. — Ни с кем другим такого не бывает. Клэр тяжело сглатывает внезапно возникший комок в горле. Она не променяла бы Эсме ни на что в галактике, но, конечно, конечно же, еë племянница должна была оказаться полу-вампиром. Маленьким проницательным существом с заимствованной вампирской способностью улавливать такие неловкие вещи, как сердцебиение и учащëнный пульс, и достаточной эмоциональной зрелостью, чтобы догадаться, что это значит. Клэр не отвечает, и Эсме, протянув руку прижимает большой палец к морщинке, которая, должно быть, образовалась между бровями девушки. — Не волнуйся, — шепчет она тихо и близко, будто делится секретом. — У дяди Кая сердце тоже хочет сделать шмяк, когда он тебя видит. У Клэр резко вырывается выдох. Ей вдруг становится слишком тепло. Она чувствует себя пылающей, обнажëнной и немного не в своей тарелке, опьянëнной ложной надеждой, капающей, как мëд, с губ шестилетнего ребëнка. Клэр закрывает глаза и крепко сжимает губы. С трудом взяв себя в руки, она медлит, пока ей не удаëтся изобразить улыбку, которая выглядит почти искренней. искренней. — Малыш, я тебя уверяю. — Она берëт маленькие ручки ребëнка в свои, поражаясь хрупкости под мягкой кожей. — Мы с дядей Каем лучшие друзья. Ничего больше. Итак, давай ещë раз взглянем на твою работу, хорошо? Но Эсме, серьëзно нахмурясь, убирает руки. — Нет. Клэр морщится. — Эсме… — Нет! — Девочка отталкивается назад, пока еë спина не соприкасается с твëрдым краем журнального столика. Клэр протягивает руку, пытаясь успокоить племянницу, но Эсме извивается в еë объятиях. — Мама рассказывала мне, что значит быть парой, — настаивает она, повышая голос. — Когда два человека всегда смотрят друг на друга, думают друг о друге и делают что-то вместе. Когда они устраивают ночëвки, обнимаются и проводят много-много времени вместе, потому что они любят друг друга. Эсме отталкивает руки, которыми Клэр пытается прижать еë хрупкое тело к себе от края стола, и еë лицо морщится в гримасе. — Мама сказала мне! Это то, как они с папой были парой до того, как собрались пожениться. Это то, как ты ведëшь себя с дядей Каем! Клэр с трудом сглатывает. Она всë ещë пытается загнать извивающиеся конечности девочки обратно в безопасное место у себя на коленях, когда в замке поворачивается ключ и входная дверь квартиры распахивается. — Я очень извиняюсь, — бормочет Кай, ещë не переступив порог, нагруженный пакетами, и чуть не запинаясь о кончик своего зимнего шарфа. — У меня произошëл, эм, инцидент в лаборатории,и вот я опоздал на особый вечер с ночëвкой Эсме, хотя обещал… Наконец голубые глаза останавливаются на них двоих, и бессвязная речь Кая обрывается, когда он видит на их лицах страдание, красные щëки Эсме и то, как та всë ещë пытается освободиться от объятий Клэр, пытающейся помешать ей разбить голову о край стола. Кай моргает, глядя на них, и хмурит брови. — Всë в порядке? Эсме — с помощью Клэр— наконец удаëтся встать, не причинив себе вреда, она отталкивается от дивана, бежит и врезается прямо в Кая.Паркер бесцеремонно роняет сумки, которые держит в руках, на пол и обеими руками успокаивающе гладит Эсме по волосам, а та утыкается лицом ему в живот. — О, что такое, дорогая? — мягко спрашивает Кай, наклоняясь, чтобы подхватить Эсме на руки так естественно, как будто делал это годами. Сердце Клэр, и без того ноющее, начинает болеть ещë сильнее. Кай, удерживая ребëнка на руках, проводит свободной рукой по раскрасневшимся щекам Эсме, поглаживает мелкие морщинки еë хмурого лица. — Эй, в чëм дело? — растягивает слова он, притягивая девочку немного ближе. — Ты можешь рассказать мне, что случилось, Эсме? Мы можем попытаться разобраться в этом вместе? Толкнув ногой входную дверь, он подходит к дивану с Эсме на руках и устраивается с ней поудобнее на подушках. Несмотря на то, что внимание Кая сосредоточено на расстроенном ребëнке, Клэр чувствует, как друг касается пальцами еë бедра и одаривает еë быстрой, неуверенной улыбкой. Только одного этого, одной лишь точки соприкосновения между ними достаточно, чтобы немного ослабить невидимый обруч, сжимающийся вокруг грудной клетки Клэр. — Ладно, — бормочет Кай, прижимая Эсме к груди и поглаживая большим пальцем тыльную сторону еë ладони. — Ты скажешь мне, почему ты расстроилась, и мы посмотрим, что мы можем сделать, чтобы это исправить, как тебе такое? Эсме кивает, потираясь щекой о мягкую шерсть зимней куртки, которую Кай ещë не снял. — Тëтя Клэр говорит, что вы с ней не пара, — ворчит она в ткань, сжимая в руке шарф Кая. Паркер замирает в совершенной неподвижности, тогда как его глаза расширяются и из него вырывается почти неслышный выдох. Проходит добрых тридцать секунд, прежде чем он приходит в себя настолько, чтобы заговорить: — И… — Его голос срывается, он сглатывает, прочищает горло, и его щеки краснеют. Он больше не смотрит Клэр в глаза. — И почему это тебя расстроило, дорогая? — Потому что вы пара, — причитает девочка, это звучит в равной степени печально и возмущëнно. — Вы делаете всë это! Вы так смотрите друг на друга, и вы любите друг друга, и я уже включила это в своë домашнее задание, и, и… — Она замолкает и шмыгает носом в воротник Кая,утыкаясь лицом ему в шею. — И оба ваших сердца так сильно бьются, они рвутся из груди, что вот-вот выпрыгнут и — шмяк на пол, — шепчет Эсме как раз в тот момент, когда глаза Кая встречаются с глазами Клэр над еë макушкой. — Они делают это прямо сейчас. В квартире на долгое мгновение воцаряется тишина. Клэр должна отдать должное своей племяннице. Ощущение того, что в данный момент творит в груди еë сердце, определëнно можно было бы описать как намерение выскочить и сделать шмяк. Эсме крутится, поворачиваясь лицом к Каю на коленях, и глаза паркера отрываются от Клэр, оставляя потрескивание скрытого напряжения, которое проносится по всей длине его позвоночника. Кай несколько раз быстро моргает, затем протягивает руку, чтобы пригладить непослушные волосы Эсме. — Ладно, но… я по-прежнему не понимаю, почему ты так расстроена, дорогая, — удаëтся произнести ему, после чего его зубы слегка прикусывают мягкую нижнюю губу. Любому, кто не знает его так, как Клэр, он показался бы совершенно спокойным. Однако его пульс говорит о другом. — Потому что! — упрямо настаивает Эсме, хотя сейчас еë голос звучит немного спокойнее. — Потому что тëтя Клэр сказала, что это не так. Потому что она вела себя глупо, она… она говорила неправду. Клэр невольно вздрагивает от этого обвинения. Такое осуждающее заключение из уст ребëнка, которого она так отчаянно хочет защищать, о котором заботится, которого любит, поражает еë сильнее, чем она могла ожидать. У неë в животе возникает щемящее чувство сожаления, и к горлу подступает тошнота от того, что она так сильно расстроила Эсме, независимо от того, насколько непреднамеренно. Внимание Кая по-прежнему приковано к ребëнку на коленях, но одна рука тянется, проскальзывает под водопад локонов Клэр и касается под затылком. Ладонь парня теплая, его пальцы действуют уверенно, слегка обхватывая шею в молчаливом заверении. Клэр смягчается от этого жеста и задаëтся вопросом, для кого, чëрт возьми, они продолжают дальше притворяться. — Знаешь что, — мягко говорит Кай, обнимая девочку за спину и притягивая еë ближе. — Я не думаю, что тëтя Клэр хотела тебе солгать, Эсме. И она уж точно не хотела тебя расстраивать. Это… это правда, что мы не пара. Эсме возмущëнно открывает рот, однако Кай заставляет еë замолчать, изогнув губы и нежно приложив палец ко рту девочки. — Но могу я открыть тебе один секрет? — тихо спрашивает он, улыбаясь, и девочка нетерпеливо кивает. Кай наклоняется ближе, одной рукой по-прежнему слегка перебирая завитки волос у затылка Клэр. — Мне кажется, мы оба ведëм себя глупо, — заговорщически шепчет он, слегка стукаясь лбом о лоб ребенка. — Потому что ты очень умная, Эсме, и очень наблюдательная, и знаешь что? Думаю, что ты, возможно, права. У Клэр перехватывает дыхание, и тогда подбородок Кая поднимается и их взгляды встречаются. Глаза Еретика остаются прикованными к глазам Клэр, и в уголках его губ появляется едва заметный намëк на нерешительную улыбку. — Потому что моë сердце рядом с ней на самом деле хочет вырваться из груди и сделать шмяк, — тихо шепчет Кай.Его взгляд непоколебим. Любовь в его глазах ни на мгновение не угасает. — Думаю, так было всегда. Эсме подпрыгивает на коленях у Кая, настолько возбуждëнная(надеюсь что все поняли про какую возбуждённость я говорю), что чуть не падает вниз. Еë инстинктивно подхватывают четыре руки, чтобы вернуть в безопасное место, хотя взгляд Клэр остаëтся прикованным к Каю.Майклсон смотрит широко раскрытыми глазами, не отрываясь и не веря, что то, что, как она надеялась, могло бы происходить между ними, на самом деле реально. Эсме спрыгивает на пол и бросается на Клэр: все предыдущие обиды, очевидно, забыты, когда маленькие ручки крепко обнимают еë за шею. — Я же говорила тебе! — пропевает она Клэр на ухо, розовощëкая и хихикающая. — Теперь ты просто должна тоже ему сказать! Кай сжимает губы, чтобы сдержать ухмылку из-за командного тона племянницы. Он соскальзывает с дивана, садится рядом с Клэр на пол, подталкивая еë согнутые колени, и наклоняется ближе. ближе. — Ну так что, тëтя Клэр? — спрашивает Кай. В его глазах мелькает едва заметный намëк на опасения, и он, сглотнув, облизывает губы. — Ты хочешь мне что-нибудь сказать? Может быть, что-то об одной конкретной части тела и довольно наглядном звуковом эффекте? Но с Клэр довольно разговоров. Она осторожно отстраняет Эсме от шеи, крепко удерживая еë между колен, и делает то, что должна была делать с самого первого дня, когда еë сердце сделало шмяк о грудную клетку на верхнем этаже школы Сальваторе. Она поворачивает голову, наклоняется и прижимается губами к губам Кая. Тот вздыхает в поцелуй, расслабляясь, и вскоре это уже не Клэр и Кай, а просто они, с совместным дыханием, нежным обменом чувствами и воплощением всех их самых смелых надежд. Их прерывает тихое покашливание рядом, и они со смехом разрывают поцелуй, тяжело дыша и не веря в происходящее. Лоб Кая стукается о лоб Клэр, и рука Паркера, скользнув вокруг с затылка блондинки, в едва скрываемом удивлении поглаживает еë скулу. — «Шмяк»? — шепчет Кай, его дыхание мягкое и сладкое на припухших от поцелуев губах Клэр. Майклсон вся светится. Она не могла бы перестать сиять, даже если бы попыталась. — «Шмяк». Когда они наконец отстраняются друг от друга, Эсме улыбается, как будто сегодня еë день рождения и Рождество сразу, хлопает в маленькие ладошки и подпрыгивает между согнутых ног Клэр. — Ура! — визжит она, с усмешкой переводя взгляд с одной девушки на другую. — Больше никаких глупостей! Клэр подмигивает, набрасывается на девочку и, легко перевернув еë на руках, дует, фыркая, на еë живот, и Эсме верещит от восторга. Кай смеëтся, его ладонь всë ещë лежит на шее Клэр, слегка поглаживая большим пальцем кожу под челюстью. — О, этого я не знаю, — хмыкает она, протягивая руку, чтобы бережно убрать волосы Эсме с глаз, и Клэр наконец отпускает девочку. — С дядей Каем всегда так много глупостей. Щëки Клэр горят, она улыбается, но через секунду Кай наклоняется и снова захватывает губы Клэр в едва заметном поцелуе. — Тебе это нравится, — ухмыляется он, и обнимает за талию, чтобы невзначай провести большим пальцем по еë бедру. Клэр усмехается. — Мне это действительно нравится. — Итак, — подаëт голос Эсме, возвращая их внимание к себе. Рука Кая, обхватив колени девочки, находит пальцы Клэр и крепко переплетается с ними. Их племянница показывает на лист бумаги, по-прежнему лежащий на кофейном столике: фиолетовая черта связывает их имена в центре еë домашнего задания. — Мне уже не нужно исправлять линию пары? Кай, соединив свои губы с губами Клэр, сжимает их сплетëнные пальцы, и затем его лоб склоняется к плечу блондинки. — Нет, милая, — шепчет он, и всë еë лицо озаряется такой сияющей улыбкой, что она почти ослепляет. — Думаю, ты с самого начала всë поняла правильно.