Перегрев

Быть человеком – это значит испытывать дискомфорт по тысяче причин ежедневно. Мозоль от новой обуви чуть повыше пятки, раздражение пониже подмышки, которое так и хочется почесать, легкая головная боль, пульсирующая в виске или иногда в лобной доле, ноющее плечо из-за неудобного положения во сне, режущие ощущения в животе… Список можно продолжать бесконечно. Конечно, все это закаляет с самого детства, и большинство того, что нарушает безупречное функционирование организма, просто не замечаешь. Если только ты, конечно, не ангел, который ощутил хотя бы толику этого впервые за… скажем, несколько миллиардов лет. Поэтому Дин, глядя на то, как Кас краснеет и постоянно стирает пот со лба, сжаливается и покупает ему мороженое. По виду Кастиэля заметно, что он бы с удовольствием приложил ледяное эскимо ко лбу, если бы только перед ним не маячила перспектива того, что на коже останется шоколадный след. И Кас, страдальчески обкусывая мороженое, просто подпирает стену древней библиотеки и глубоко дышит, дожидаясь, пока Сэм, опрашивающий девчонку, якобы видевшую призрака Мао Цзэдуна, вернется. Дин тоже ждет. Он, в отличие от Каса, не в майке, жилетке и ветровке, а в строгом костюме, что, по большому счету, приравнивается к одеянию Каса по теплоемкости. И если бы кто-то решил посчитать, чья одежка жарче, то еще неизвестно, кто бы выиграл, получив в качестве приза тепловой удар. Дин смотрит на то, как Кас краснеет и тихонько начинает сползать по стенке, и уже хочет прочитать ему лекцию о том, что мужчина должен быть сильным даже в такую жару, но его останавливает появление Сэма. Брат, смахивая с лица пот и убирая волосы за уши, подходит к ним, собирается что-то сказать, но бросает взгляд на Каса и охает. - Дин! – возмущенно восклицает Сэм, подлетая к Касу и подхватывая его за талию. Он закидывает руку Каса себе на плечо и, грозно вращая глазами, продолжает: - Ты не видишь, что у него солнечный удар? - Я купил ему мороженое! – оправдывается Дин, с досадой подмечая, как по-свойски Сэм тискает Каса. – И он его уже съел. Он следует за братом, не догоняя, что тот делает. Судя по всему, Сэм тащит Каса в эту самую библиотеку, и, не понимая ничего, Дин интересуется: - Куда мы и зачем? - Ему плохо, - кидает Сэм и толкает тяжелую дверь. – Надо усадить, пусть охладится. - Оу. Дин проходит за ним, не понимая, отчего Сэма не устраивает заднее сидение Импалы. Наблюдая за тем, как брат транспортирует Каса в глубь библиотеки, и улыбаясь девушке на входе, Дин спрашивает об этом и тут же жалеет: Сэм закатывает глаза, словно ему задали вопрос о том, почему солнце ночью не светит. Вместо того чтобы ответить Дину, Сэм бережно помогает Касу сесть на низкий диванчик и, опустившись перед ним на корточки, спрашивает: - Ты как? Не тошнит? Воды? Кас мотает головой и смотрит на Сэма с такой благодарностью и восхищением, что Дин чувствует что-то вроде зависти и ревности. - Да с ним все хорошо, - небрежно заявляет он и хлопает Каса по плечу, словно доказывая, что он лучше брата понимает экс-ангела. Тот, неожиданно закатив глаза, начинает заваливаться на бок, и Сэм театральным шепотом сообщает: - Придурок. Уйди. И воды принеси. Дину хочется ответить, что он может или уйти, или уж все-таки принести минералки, но он молчит, несколько озадаченный видом Каса почти-что-в-обмороке, и идет к автомату с газировкой. Когда он возвращается, Кас лежит на диванчике, а возле него, помимо Сэма, устроилась какая-то девчушка, достаточно симпатичная, чтобы Дин попробовал её закадрить. Но она обмахивает Каса изданием Портрета Дориана Грея в мягкой обложке, и Дин даже не заговаривает с ней. Он молча протягивает Сэму бутылку, а тот, в свою очередь, передает её Касу. Кас уже не такой красный, и Дин этому рад. Потому что… ну, знаете ли, когда твой непобедимый ангел неожиданно становится уязвим для высоких температур, - это не слишком приятно. Пусть даже ангел уже и не ангел. Кас жадно глотает воду, и уже к пятому глотку он принимает сидячее положение. Сдержанно благодарит девушку, и та, улыбнувшись ему, уходит. Потом Кас поднимает взгляд своих круглых и добрых глаз на Сэма и приоткрывает рот, чтобы что-то произнести, но Дин прерывает его: - Оправился? Пошли, - и, вырвав бутылку, допивает воду сам по пути к Импале под так и не высказанные проклятия Сэма. Хотя, успокаивает себя Дин, Сэм и проклинать-то не умеет. Так, только побурчит да выскажется о личностных качествах старшего брата. Поэтому Дин ощущает себя лучше некуда. Если, конечно, не считать легкого беспокойства за Каса, которое он отгоняет, посчитав эти слабые проявления сочувствия недостойными того, чтобы их вообще ощущали. В конце концов, он не встречается с Касом, чтобы ежесекундно переживать за него и трястись, как девчонка. Сэм, сев в машину, рассказывает, что это не их дело, и что, очевидно, свидетельница просто оказалась слишком экзальтированной особой. И, разумеется, ночью на ковре не проявлялось никакого портрета Мао Цзэдуна, и уж тем более он не светился. Успокоенный этим, Дин собирается поехать или в бункер, или в другой штат, чтобы найти новую работу, но Сэм неожиданно принимается возмущаться и требовать отвезти их в мотель. Он так и говорит – «отвези НАС в мотель», и Дин даже сначала не понимает, с какого перепугу брат начал говорить о себе во множественном числе. Но когда до него доходит, что Сэм имел в виду себя и Каса, он всё же спрашивает: - Зачем? И очень удивляется ответу брата: - Кас получил солнечный удар, ему надо отлежаться и охладиться. Попытка сопротивления с треском проваливается, и Дин всю дорогу до мотеля выслушивает, как в его Импале жарко и какие замечательные в комнатах мотеля кондиционеры. В конце концов, когда они останавливаются, Сэм замолкает. По мнению Дина, Кас ведет себя достаточно бодро для получившего солнечный удар, но продолжает молчать. Проходит к стойке ресепшена и просит два номера, но, не успев получить ключи, сразу же получает от Сэма тычок под ребра: - Ты что, собираешься оставить его одного? А вдруг ему станет плохо? Дину хочется ответить, что тогда может стать плохо ему самому, но сдерживается и лишь коротко смотрит на Каса. Кас по-прежнему стоит чуть в стороне, навалившись на стойку, и смотрит размазанным взглядом в никуда, не проявляя никакого интереса к их, без сомнения, занимательной дискуссии. Дин, смирившись, просит трехместный номер, но таких не оказывается, и он торжествующе смотрит на Сэма. Как оказывается – слишком рано, потому что Сэм заявляет: - Я поселюсь отдельно, а ты присмотри за Касом, теперь твоя очередь. И в результате этих нехитрых манипуляций Дин спустя пять минут оказывается наедине с Касом. Тот добредает до кровати и падает на неё, раскинув руки и ноги, а Дин не понимает, какого черта в этом номере две односпальные постели стоят посередине и сдвинуты в одну большую койку. Это наводит на определенные мысли, и отделить реальность от порно сложно как никогда. Правда, Кас об этом явно не думает, а только сосредоточенно стягивает с себя одежду, и Дин помогает ему с курткой и жилетом, потому что Кас выглядит уж слишком несчастным. И, как подозревает Дин, перед глазами у него летают черные мушки, поскольку взгляд Каса слепо проходится по нему, ничего не замечая. В очередной раз за этот день проявив чудеса доброжелательности и милосердия, Дин опускает четвертак в аппарат возле постели, и магические пальчики с негромким жужжанием включаются. Дин смотрит, усмехаясь, на то, как Кас наслаждается их легким массажем, и, сбросив пиджак и сняв галстук, плюхается на свою часть кровати. Четвертаков у него больше нет, и настроение немного снижается. Спустя пару секунд тишины до Дина, уже почти заставившего себя встать и пойти за пивом или хотя бы холодной водой, доносится легкий стон, и он, повернув голову, с изумлением смотрит на Каса. Усмехается, увидев блаженство на его лице, но очередное постанывание смывает ухмылку с его лица. Кас стонет негромко, с придыханием, очень чувственно… и, как заключает Дин, очень порнушно. Уши краснеют, и Дин проклинает Сэма, оставившего его наедине с его худшими ночными кошмарами, после которых он просыпается с ужасным стояком и обнаруживает себя трахающим матрас. - Неужели так хорошо? – голос отчего-то звучит хрипло, и Дин начинает ненавидеть предавшие его голосовые связки. Кас медленно поворачивает к нему голову, смотрит затуманенным взглядом и томно отвечает: - Да, Ди-ин… Он так и говорит – «Ди-ин», тянет протяжно его имя, и внутри что-то щелкает. Наверно, это ломается переключатель «порно – реальность», и Дин оказывается в мире, где все становятся пошлыми и готовыми к разврату. Легкое жужжание прерывается, и Кас разочарованно вздыхает: время массажа кончилось. Тогда Дин, облизав губы, спрашивает: - Хочешь, помну тебе спину? Кас с интересом смотрит на него, повернув голову, и Дин понимает, что их разделяет сантиметров пятьдесят, не больше, а губы Каса находятся точно напротив его губ. Он замирает в ожидании ответа и ругает себя за дурацкое предложение, которое Кас, конечно же, с презрением отвергнет – ведь он живет в нормальном мире, а не порно-реальности! - Хочу, - вдруг с интересом отвечает Кас и неспешно перекатывается на живот. Дин моргает, не сразу поняв, что ему дали разрешение, но едва Кас устраивается, подложив под голову скрещенные предплечья, сразу же воодушевляется. Поднимается, подползает к ничего не подозревающему Касу на коленях, и взгляд останавливается на плавном изгибе поясницы и приподнятой заднице, которая так и просит, чтобы ее шлепнули. Усилием воли отказав округлым ягодицам в этой просьбе, Дин подбирается ближе, садится рядом, твердя про себя, что это не фильм для взрослых, где грудастые массажистки седлают своих клиентов как жеребцов, и на пробу проводит ладонью по изгибу позвоночника Каса – от шеи и до крестца. Тот молчит, не возмущается и не убегает, и Дин, окрыленный успехом, опускает обе руки ему на плечи, сжимает пальцы, легонько мнет горячую кожу через тонкий хлопок футболки. Кас продолжает лежать, прикрыв глаза, не высказывая недовольства, и Дин перемещает руки ему на шею, растирает большими пальцами загривок. Волосы Каса на нем тонкие и мягкие, в них так и хочется зарыться носом и щекотно поцеловать, но Дин сдерживается, спускает только ладони ниже, кладет их на выступающие лопатки, гладит между ними. Футболка собирается складками и мешает, но Дин старательно не обращает на это внимания, только ведет руки ниже, дотрагивается до каждой мышцы, до каждого позвонка. Он надолго останавливается на пояснице Каса, широкими движениями проводит по ней, щекочет бока, и Кас наконец-то издает какой-то звук между стоном и хныканьем, который Дин расценивает как нечто, похоже на протяжное «мффф». Сглотнув, он, словно опомнившись, с удивлением смотрит на свои руки. Одна ладонь надавливает на поясницу Каса, словно заставляя его прогнуться глубже, а вторая задевает приподнявшиеся ягодицы, уже почти лежит на них целиком. Дин моргает, замирает, поняв, что и сам он, пока всячески облапывал спину Каса, возбудился, так и хочется улечься на него сверху, притереться поближе, уткнуться членом в задницу и… Дин встряхивает головой, отгоняя вставшую перед глазами картину, и почти избавляется от своих грязных мыслишек, но Кас все портит. Он, не открывая глаз, снова говорит этим своим новым порно-голосом: - Ди-ин… - делает глубокий вдох и продолжает: - Массаж… его всегда так делают? Дин готов поспорить на что угодно: в голосе Каса удовольствие, тягучее, разливающееся, и он хрипло отвечает: - Обычно его делают, раздевшись. Кас ничего не говорит, только начинает возиться: убирает руки из-под головы, вытягивает их вдоль тела. Приподнимается и тянет футболку за края вверх. Кожа медленно обнажается, и Дин зачарованно смотрит на неё, а потом, спохватившись, помогает Касу стянуть майку с головы. Майка летит на пол, и Дин проводит ладонью по спине Каса – на этот раз ощущения бьют по всем нервам, прицельно долбят куда-то в район члена и тянут в заднице, и Дин, уже не пытаясь вернуть себя в реальный мир, предлагает: - Хочешь, еще массаж груди сделаю? - О, - Кас оглядывается, смотрит на него через плечо. Выгибается еще сильнее, и Дин не может себе отказать: проводит широко раскрытой ладонью, растопыренными пальцами по позвоночнику – до последнего позвонка, до копчика, оставляет её на заднице Каса. Тот краснеет и, отведя взгляд, растерянно говорит: - Я не… не надо, наверно, мне уже лучше, и… - Да не стесняйся, - фыркает Дин, видя в глазах Каса какое-то новое чувство, смешанное с интересом. Как будто хочет, но чего-то смущается, отказывается. – Давай, - он подхватывает Каса за бедра, перекатывает его и видит, что именно тот стыдился показывать. Взгляд сам утыкается в стояк Каса, видный под мешковатыми штанами, и Дин, не отрывая от него глаз, говорит: - Это нормально. Так бывает… от хорошего массажа. Я могу и его… помассажировать, - каждое слово выходит неловким, и Дин злится на себя оттого, как он сейчас неумело кадрит Каса. Он наконец-то заставляет себя посмотреть Касу в лицо. Кас, хоть и покраснел, кивает. Расслабляется и растягивается на постели, вытянув руки вдоль себя и откинув голову на подушку, выставив на обозрение беззащитную светлую шею. И Дин, плюнув на все приличия, садится к нему на бедра. Приспускает его штаны, сжимает ноги Каса своими голенями, наклоняется ниже – чтобы Кас почувствовал своим стояком его твердый член, понял, что у них обоих внутри это зажглось, перестал смущаться. И снова садится прямо. Дин вытягивает руки, проводит от плеч Каса к животу. Задевает ладонями соски и, почти не думая, сжимает их в пальцах, трет их, пока они не становятся твердыми горошинками, скользит взглядом по светлой груди Каса. - Этот массаж… - выдыхает Кас. – Он очень… - он осекается, дернувшись бедрами вверх, когда Дин сжимает его соски сильнее. - Да, он очень, - низко отвечает Дин. Все еще играя в массажиста – хотя уже уверен, что можно перейти к более решительным действиям, - проводит по плечам Каса вниз, по предплечьям, гладит внутреннюю сторону рук, потирает большими пальцами локтевой сгиб. – Кас, - зовет он в надежде снова услышать свое имя в ответ, и Кас его не разочаровывает, выстанывает, когда пальцы Дина обхватывают его шею: - Ди-и-ин… Дин гладит его, словно диковинного кота, на которого у него нет аллергии, за ушами и, как будто нырнув в омут с головой, резко опускается, ловит его губы своими, проводит по ним языком, и Кас ему отвечает. Целует в ответ, наконец-то обхватывает Дина руками, пытается притянуть ближе. Но Дин вырывается, выдыхает: - Лежи, - и быстро сдергивает с Каса нижнее белье и штаны. – Массаж не закончен… Руки Каса снова безвольно падают вдоль тела, а Дин садится между его ног, разводит их, сгибает в коленях, все еще порой думая, что это очередной сон… в смысле, кошмар, и он скоро проснется, обнаружив свою руку в своих же трусах. Но даже если это сон, то Дину плевать. Он прижимает разведенные колени Каса к своим бокам и жадно смотрит. Член Каса встал полностью, наклонился вправо – тяжелый, толстый, весь в венах. На головке уже появилась капелька смазки, и Дин дотрагивается до неё кончиком указательного пальца, легкими круговыми движениями размазывает, сначала вокруг крошечной дырочки уретры, потом делает радиус все больше, размашисто проводит по головке. Соскальзывает ниже, проводит несколько раз вверх-вниз по уздечке, прежде чем совсем убрать руку. Кас снова постанывает – почти так же, как от магических пальчиков, только погромче, и то пытается раздвинуть ноги шире, то крепче стискивает ими ребра Дина. Дин, посчитав эту часть массажа законченной, переключается на яички Каса. Ныряет одной ладонью под них, берет в руку, а второй поглаживает их, чуть сжимает, скользит пальцами по коже. Не прекращает рассматривать, взгляд мечется от члена к мошонке, от напрягшегося почти безволосого живота к аккуратным ягодицам, ложбинке между ними. Не в силах отказать себе, Дин одной рукой тянется ниже, проводит пальцем между ягодицами Каса, скользит между ними все быстрее и быстрее, настойчиво трет. Подушечка среднего пальца то и дело проходится по анусу, пробегает по кожице, на секунду задерживаясь в отверстии – не проникает внутрь, только надавливает. Бедра Каса начинают двигаться, искать больше прикосновений, и задница Каса так и просит, чтобы ей вставили. Дин, зажав отверстие Каса одним пальцем, опускает другую руку на его член – обхватывает крепко, уверенно. При каждом движении Кас дергается, то толкается в кулак Дина, то трется задницей о его руку, и все это происходит под непрекращающийся аккомпанемент его то ли стонов, то ли вздохов. Дин уже дуреет от всего происходящего. Член упирается в ширинку, а яйца готовы лопнуть. Но Дин все еще сомневается, готов ли Кас к массажу простаты, и поэтому, пытаясь отвлечься, обхватывает губами головку, закрывает глаза. Кас весь извивается в его руках, уже сжимает пальцами простыни, стонет еще громче, просит, просит, просит. Не пытается толкнуться глубже в рот – удовлетворяется и тем, что Дин дает. Головка ощущается во рту легко, словно кончик мороженого, и Дин лижет её, проходится всем языком, а потом теребит кончиком. Рот наполняется слюной, и она стекает по подбородку. Вкус смазки солоноватый, и начинает мешать собственная рука, ходящая по стволу, поэтому Дин убирает её. Подхватывает ладонями Каса под задницу, разводит широко ягодицы, пускает его член глубже. Он заглатывает его наполовину, старательно сжимает губы и втягивает щеки, и, судя по очередному «Ди-ин», получается неплохо. Пальцы, влажные от смазки и собственной слюны, так и тянутся к тесному отверстию, гладят края, тычутся внутрь, но Дин медлит. Не вставляет ни на сантиметр, знает: будет больно. А Кас едва ли не задыхается. Дрожит, бьется в руках. - Дин, - на этот раз имя звучит коротко, раздается на самом выдохе. – Я… Дин! Кас рвется вперед, глубже, и Дин с трудом удерживается, чтобы не отдернуться. Теплая сперма с каждым толчком вытекает ему в рот, член обмякает. Идея приходит в голову так быстро, что Дин не оставляет себе времени, чтобы её обдумать. Не выпуская член Каса, приоткрывает рот, сплевывает немного спермы на пальцы и, не позволяя ей пролиться на простыни, быстро подносит ладонь ко входу Каса. Протискивает влажный палец внутрь, аккуратно двигает им. Спермы – полный рот, но Дин не торопится сглатывать или сплевывать. Подносит ладонь к губам ковшиком, выплевывает, удивляется, что получилось так мало – а ощущение было такое, что он сейчас захлебнется. Кас обессилено лежит, обмякнув, расслабив, кажется, абсолютно все мышцы, и Дин впихивает в него второй палец, вымазав его в касовой же сперме. Пальцы входят целиком, до костяшек, Дин раздвигает их ножницами, и мышцы поддаются, послушно позволяют ему вставить третий палец. В сперме абсолютно все: пальцы Дина, промежность Каса, она уже начинает подсыхать. Дин целует Каса в живот и бормочет: - Ты лежи, я через полминуты вернусь. Кас проводит ладонью по его волосам, касается щеки и слабо отвечает: - Да. Дин, подскочив с кровати, стягивает на ходу с себя ставшие отвратительно узкими брюки, стрелой кидается в ванную. Он находит какой-то бабский крем, чуть ли не рыча от злости на себя за то, что не озаботился ничем заранее, и в несколько больших шагов оказывается рядом с Касом. Тот лежит, раскинув согнутые в коленях ноги, приподнялся на локтях и смотрит. Больше не краснеет стыдливо, наоборот – смотрит с похотью, жадно. Просит: - Разденься… Дин замирает перед кроватью с дурацким кремом в руках, озадаченный. Но в ту же секунду кидает его на кровать, сдергивает брюки, уже болтающиеся на одной ноге, носки. Пальцы не слушаются, когда он расстегивает рубашку, и одну пуговицу Дин все-таки вырывает с мясом. Наконец-то он остается в одних трусах. Снимает их, а в голове бьется мысль: почему Кас захотел посмотреть на него раздетым? Почему так жадно глядит, приоткрыв губы, скользит взглядом сверху вниз, осматривает с головы до ног? Дин быстро, без всякого эротизма снимает трусы с влажным пятном напротив головки члена, опускается между ног Каса. Подползает к нему на коленях и локтях, нависает над ним. Выдыхает в губы: - Понравилось? - Да, - отвечает Кас. Смотрит неотрывно, словно испуганно, а потом резко подается вверх, вырывает поцелуй, хватает за талию и дергает на себя. Внизу живота сладко тянет, дух перехватывает, когда Дин бедром чувствует, что член Каса снова твердеет. «Так быстро», - поражается Дин и жадно целует Каса – не так, как в первый раз, а жестче, сметает его своим напором, отталкивает его язык, врывается в его рот ураганом. И трется о него членом, скользит им по животу, сам бедром пытается возбудить Каса сильнее. Отрывается с трудом – и только для того, чтобы найти крем. Не глядя выдавливает, размазывает по пальцам, снова скользит в Каса – получается легко, почти сразу дотрагивается так, как надо. Подушечками чувствует бугорок, гладит, играючи надавливает на него, и Кас стонет прямо в рот, дергается, насаживается на пальцы. Голова идет кругом, Дин отстраняется от Каса и как пьяный ему шепчет: - Членом будет круче. Хочешь? – и убирает пальцы. Снова дотягивается до крема, размазывает его по своему стволу под срывающийся голос Каса: - Хочу, Дин, хочу. - Попроси получше, - мурлычет Дин, а сам пристраивается головкой. Не получается, неудобно, и он стягивает подушку со своей кровати, подкладывает её под копчик Касу, чтобы приподнялся выше. - Хочу членом. Твоим членом, - запинаясь, говорит Кас. Дин усмехается. Кас не знает, как сказать, не знает, что от него хотят услышать, и Дин подсказывает: - Скажи, что хочешь мой член. И какой мой член толстый и… - Хочу твой член, - перебивает Кас. – Твой толстый, красивый, огромный член. Хочу его в себя, Дин. Собственное имя рвет все предохранители, сжигает так, что скоро пар повалит из ушей, и Дин пристраивается, толкается внутрь Каса. Головку туго обхватывает, и он готов взвыть от этого ощущения. Кас зажимается, прикусывает губу – больно. И Дин, сам себе удивляясь, начинает шептать: - Ну же, расслабься… Для меня, Кас. Узкий, тесный такой… расслабься, - уговаривает Дин. Проталкивается по миллиметру, по лбу бежит пот, и Дин его смахивает. Кас шире разводит ноги, глубоко дышит. Его член начинает опадать, и Дин обхватывает его рукой, поглаживает. Продолжает говорить: - Я ведь у тебя первый, да? Знаешь, как мне это нравится? – глаза Каса открываются шире, зрачки такие огромные, словно он под наркотой, и Дин шепчет: - Ты меня с ума сводишь. Хочу тебя. Расслабься, я сделаю хорошо. А потом вылижу тебя всего, Кас, ну же… и яйца, и задницу, прямо туда язык засуну, - он толкается еще глубже, уже наполовину, а Кас смотрит на него во все глаза и часто-часто облизывает губы. – Вылижу… и член, отсосу тебе так, что орать будешь. – Он наконец-то оказывается внутри Каса полностью, и тот расслабился, готов ко всему. Язык бежит впереди Дина, он почти уже не контролирует себя, опьянел – от близости, которой так давно хотелось, от жары, от всего. – И трахну, еще раз возьму тебя по собственной сперме, - он начинает вместе с этими словами медленно выходить, потом толкается снова – на пробу, следит за лицом Каса, за малейшими изменениями. – Нагну тебя, возьму сзади, чтобы до самого основания, глубоко. Хорошо так, Кас… - Дин чувствует, что может двигаться свободно, и начинает медленно, как будто танцуя, в такт себе скользить рукой по члену Каса. Ищет угол, чтобы Каса затрясло от удовольствия, чтобы запомнил, чтобы не пожалел. И Кас наконец-то стонет, легкое «А-ах» разносится звоном по комнате, ветром. Его тело летает на одной волне с Дином, движется, когда надо – замирает, чтобы отстрочить оргазм ещё на чуть-чуть, когда надо – ускоряется. Пот сбегает по груди, кожа краснеет, по мышцам пресса пробегает дрожь. Ладонь Дина обхватывают пальцы Каса, и они, сцепив руки, скользят по его члену вместе. Дин обгоняет Каса только на пару мгновений: забивается в него по самые яйца, воздух вышибает из груди, и все тело скручивает, сжимает оргазмом, член пульсирует, выстреливает спермой, и Дин зажмуривается крепко-крепко, замирает. А потом, как только отпускает, быстро додрачивает Касу, и тот пачкает их животы. Упав на Каса, Дин думает, что еще полчаса как минимум будет не в состоянии исполнить обещанное: сил нет, он выжат, как губка, и все, что сейчас может, - это вдавливать Каса в матрас. Вытягивает шею, касается губами влажного и соленого от пота виска Каса, шепчет ему прямо в ухо, то и дело дотрагиваясь до раковины языком: - Как тебе массаж? - Кажется, я снова перегрелся, - шепотом отвечает Кас, и Дин соглашается: - Кажется, я тоже. – А потом, поддавшись порыву, просит: - Произнеси мое имя ещё раз… И Кас, опустив ладонь ему на шею, стонет: - Ди-и-ин… Пошевелив бедрами, Дин думает: нет, ему не понадобится полчаса. Он уже совсем скоро будет готов ко второму раунду, и по его завершению у них с Касом совершенно точно будет тепловой удар. И им необходимо провести как минимум неделю на постельном режиме. *** (Сэм возненавидел свое доброе сердце и тонкие стены, а еще порадовался, что не взял один номер с Касом: а вдруг на него бы тоже подействовали эти стоны, и ему бы пришлось трахаться с падшим ангелом?)