***
В первый раз, когда Сонхва почувствовал, как Хонджун выключил свой слуховой аппарат, он вернулся в их комнату с урока, очень взволнованный тем, как он и его друзья по танцам хорошо справились со своей сегодняшней рутиной. Его рубашка прилипла к груди от пота, но он сиял. — Хонджун-а, сегодня занятия прошли просто потрясающе. Это было не безупречно, пока нет, но я наконец-то догнал других парней, и они даже похвалили меня! — Сонхва ухмыльнулся, наблюдая за спиной Хонджуна. Ким никак не отреагировал на его существование, и на мгновение плечи Сонхва поникли. Но потом он вспомнил всю эту историю со слуховым аппаратом. Он расслабился, зная, что Хонджун не игнорирует его. Его улыбка стала мягкой, когда он подошел к своей кровати и несколько минут наблюдал за работой Хонджуна. Его язык едва высунулся из-за губ, пока он трудился над чем-то. Это было мило. — Ну, если ты меня не слышишь, я полагаю, что могу продолжить говорить, не обременяя тебя, —заговорил Сонхва, зная, что Хонджун этого не услышит. — Но да, я наконец-то научился работать ногами. Я думаю, что это самая трудная часть для меня. Юнхо мне в этом помогает, он намного опытнее, и мне повезло, что он готов объяснить, что и как делать. Мы хотим принять участие в конкурсе в этом семестре, но мне придется очень усердно работать, чтобы быть достаточно хорошим, чтобы присоединиться, так как это зависит от нашего учителя, — Сонхва напевал, оглядывая их общую комнату. Ему с самого начала понравился Хонджун, и он чувствовал, что они станут хорошими друзьями. Ну… как только Хонджун открылся немного больше. Он не был таким общительным, как Сонхва, в основном держался особняком, но, по крайней мере, он не был мудаком. Сонхва со счастливым вздохом откинулся на простыни и уставился в потолок. — О, — заговорил Хонджун, его глаза теперь были прикованы к Сонхва. —Ты вернулся. Как прошел твой день? — спросил Хонджун из вежливости. Он ожидал, что Сонхва начнет ему рассказывать про свой день в мельчайших деталях, но Пак просто улыбнулся ему и кивнул. — Хорошо.***
В следующий раз это случилось за неделю до прослушивания. Сонхва и Хонджун еще не успели сблизиться за это время, но теперь, прожив вместе пару недель, они чувствовали себя намного комфортнее друг с другом. Сонхва нашел довольно эффективным разговаривать вслух с Хонджуном, даже если Ким его не слышал. Это дало ему возможность выбросить свои мысли из головы, фактически не беспокоя другого. Было довольно поздно, почти полночь, но Хонджун работал над каким-то большим проектом для своего класса. Сонхва не мог уснуть. Не из-за Хонджуна, а потому, что его разум никак не мог заткнуться. Сонхва перекатился так, чтобы лежать на боку, наблюдая, как Хонджун приклеивает что-то к своей доске для презентаций. — Хонджун-а? — он спросил. Вздох облегчения сорвался с его губ, когда глаза Хонджуна остановились на его проекте, и он ничего не ответил. — Я действительно боюсь, — Сонхва признался. — Я просто не думаю, что я достаточно хорош, чтобы действительно участвовать в этом соревновании. Во всяком случае, прямо сейчас. Если бы у меня была еще пара недель, я мог бы быть наравне с остальными. Но я начал танцевать так поздно по сравнению с другими, — тихо сказал Сонхва, его рука вцепилась в подушку так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Я просто не хочу, чтобы все это было напрасно. Я не хочу тратить эти годы впустую и даже не преуспеть. Может быть, мои родители были правы, — на этот раз голос Сонхва был едва слышен. Он вздохнул и закрыл глаза, позволяя себе уснуть под звук ножниц Хонджуна, разрезающих бумагу.***
На следующей неделе Сонхва вошел в их дверь с опущенными плечами и опухшими красными глазами. Он тихо закрыл дверь и подошел к своей кровати. Он рухнул на него, измученный, спиной к Хонджуну. Хонджун всегда работал. Индустрия моды была конкурентоспособной, и один из его профессоров был к нему гораздо строже, чем кто-либо другой в классе. Это приводило его в бешенство, но только подталкивало к тому, чтобы он стал лучше. Он заметил присутствие Сонхва только из-за тени в уголке его глаза. Он сразу понял, что что-то не так. — Сонхва? — спросил Хонджун, протянув руку и снова включив свой слуховой аппарат, — ты в порядке? Сонхва шмыгнул носом и еще немного свернулся калачиком. — Я не попал в команду, которая будет участвовать в соревнованиях, — тихо сказал он, его плечи дрожали. — Я был недостаточно хорош. Я недостаточно хорош, — голос Сонхва был прерывистым и напряженным. Хонджун на мгновение замолчал, потом он осторожно отложил свой проект и встал. Он подошел к шкафу и надел куртку. — Пойдем, — сказал Хонджун, подходя и подталкивая Сонхва в бедро. — Пойдем купим мороженого. Сонхва шмыгнул носом и оглянулся через плечо на Хонджуна. — Что? — он спросил. Они никогда ничего не делали вместе за пределами этой комнаты, кроме как вместе ходили на занятия, так что это предложение было совершенно не похоже на Хонджуна. — Разве ты не занят своим проектом? — Мне нужен перерыв. У меня глаза слипаются от того, что я слишком долго на это смотрю, — ответил Ким, пожимая плечами. Это было совсем не так, он работал всего тридцать минут, но он не хотел, чтобы Сонхва чувствовал себя плохо, если бы он знал правду. — Давай, — уговаривал Хонджун, снова тряся его за бедро, — иди умойся, чтобы мы могли пойти. Сонхва сел и вытер оставшиеся слезы, прежде чем сделать, что сказал Хонджун. Когда он вернулся, отечность немного уменьшилась, и он выглядел менее расстроенным. Поездка за мороженым, по общему признанию, была действительно веселой. Хонджун на самом деле не знал, что сможет наслаждаться обществом Сонхва так, как в тот день. Несмотря на новости, которые он получил, Сонхва каким-то образом сумел быть оптимистичным в отношении следующих проб и даже улыбался и смеялся на протяжении всего их разговора. Хонджун восхищался его решимостью и надеждой. Сонхва, казалось, чувствовал все. Хонджун был слишком напуган, чтобы быть таким, но это было удивительно видеть в ком-то другом. После того дня они стали чуть-чуть ближе. Хонджун немного больше рассказал о своих интересах, друзьях и семье, в то время как Сонхва слушал с нетерпением. Они чаще разговаривали и начали вместе обедать. Это было то, о чем Сонхва все это время мечтал. Проблема была в том, что он начал влюбляться в парня пониже ростом. Беспомощно. Сонхва всегда был в некотором роде романтиком, но даже он знал, что его шансы с Хонджуном были ничтожны. Он был женат на своей работе, и Сонхва не хотел вставать между Хонджуном и тем, что он любил. И то это предполагало, что Хонджун когда-нибудь сможет испытывать к нему те же чувства. Но вместо того, чтобы держать все в себе, он делился этим с Хонджуном, когда его слуховые аппараты были выключены. В середине монолога о том, насколько бесполезны для него математические вычисления, он говорил Хонджуну, что в тот день он выглядел очень мило. Или, когда он говорил о новом движении, в котором Уён хотел, чтобы он был в центре, он говорил, как сильно он восхищается Хонджуном как личностью и как его трудовая этика сделала его намного более привлекательным. Вероятно, это было грустно и жалко, но это был единственный способ, которым Сонхва мог функционировать, не рассказывая Хонджуну о своих чувствах и не разрушая все.***
Лучше всего было, когда они достигли той точки в своей дружбе, когда им было физически комфортно друг с другом. Это началось, когда однажды вечером Хонджун был измотан, когда они решили пойти куда-нибудь со своими общими друзьями. Он хотел уйти, чтобы его друзья не приставали к нему, но был достаточно уставшим, чтобы стать довольно прилипчивым, когда он положил голову на плечо Сонхва и обнял его. Уши Пака стали цвета спелых помидоров, и они оба услышали дразнящие слова от своих друзей, хоть и Сонхва и был смущен, Хонджуну было все равно.***
Теперь была заключительная неделя их первого семестра, и оба, Сонхва и Хонджун, были полностью измотаны. У Хонджуна было три разных проекта, над которыми он работал, и Сонхва работал не покладая рук, чтобы убедиться, что его сольная программа была идеальной. Он также готовился к некоторым урокам, которые не касались его специальности и которые ему были безразличны, но, к сожалению, их нужно было сдать. Поэтому, когда он вернулся домой в общежитие, где царил беспорядок, он был очень расстроен. Это может показаться глупым, но Сонхва нужна была безупречно чистая комната, чтобы нормально функционировать, и он очень быстро понял, что Хонджун не был лучшим в организации, когда дело касалось одежды или мусора. Он убирал за ним бесчисленное количество раз и обычно был бы даже рад этому, но сегодня он так устал. — Хонджун, я уже просил тебя прибраться, — сказал Сонхва, его тон был немного холоднее, чем он хотел, когда он начал собирать кое-что из одежды Хонджуна. Хонджун закатил глаза. — Это просто одежда, Сонхва, не устраивай истерику, — отмахнулся Ким. Сонхва сжал руку в кулак, его ногти впились в ладони от раздражения. — Эта дезорганизация раздражает меня, и ты это знаешь. И сейчас из-за этого мне кажется, что я ненормальный или безумец. — Может быть, и так, — беззлобно съязвил в ответ Хонджун. Его тон был саркастичным, и он все еще даже не повернулся, чтобы увидеть Сонхва. Сонхва бросил одежду и подошел к своему шкафу, чтобы взять сумку. Он положил её на кровать и начал аккуратно складывать свою собственную одежду, чтобы она удобно помещалась там. Это привлекло внимание Хонджуна. — Что ты делаешь? — спросил Хонджун. Его тон все еще был саркастичным, как будто он не верил, что Сонхва действительно уйдет. — Я напряжен и устал, и я не могу спать в такой комнате. Ты можешь считать меня сумасшедшим или незрелым, но я ничем не могу помочь, и, честно говоря, невежливо судить меня за то, чего ты даже не испытываешь и не пытаешься понимать, — рявкнул Сонхва, стоя спиной к Хонджуну. У него уже слезились глаза. Он не хотел выглядеть жалким. Они никогда раньше так не спорили. У них и раньше бывали шутливые разногласия, но такого никогда не было. Это никогда не было серьезно, и они никогда не говорили ничего обидного. Но сейчас было то, что Сонхва заставило задуматься и он был очень не уверен в себе. Хонджун больше ничего не сказал, он просто молча наблюдал, как Сонхва схватил сумку и вышел из комнаты. Сонхва остался в комнате Ёсана и Чонхо в ту ночь, так как у них был раскладной диван.***
Сонхва не возвращался в течение двух дней. Ему хотелось побыть одному, подышать, но он также хотел закончить последний из своих выпускных экзаменов и немного подзарядиться, прежде чем пытаться вернуться и наладить отношения с Хонджуном. Он не хотел еще одной ссоры, поэтому знал, что было бы лучше, если бы он был в хорошем расположении духа. Он нервничал, когда снова вошел в свою комнату в общежитии. Но что его потрясло, так это то, что она была безупречно чистой. Ни одежды, ни вещей, ни даже пыли. Было очевидно, что Хонджун тщательно прибрался, даже если он ненавидел чистку. Это заставило сердце Сонхва забиться в груди, и ему снова захотелось заплакать. Сам Хонджун, склонившись над своим столом, делал заметки в блокноте, вероятно, переписывал лекцию. — Джун? — спросил Сонхва, гадая, снял ли он свой слуховой аппарат. Когда он не получил ответа, Сонхва немного расслабился и закрыл за собой дверь. Он сел на самый край своей кровати, чтобы его даже не было на периферии Хонджуна. Он глубоко вздохнул, прежде чем начать. — Я повторю кое-что из этого, когда ты действительно сможешь меня слышать, но, думаю, сейчас самое время попрактиковаться, — он вздыхает. Он потер затылок, прежде чем продолжить. — Во-первых, спасибо за уборку. Это выглядит невероятно, я сам не смог бы сделать это лучше. Во-вторых, я.… действительно сожалею. Я не хотел огрызаться на тебя в тот день. Я просто был измотан рутиной и экзаменами. У меня было мало сна, мало еды. Последнее, чего я хотел, это ссориться с тобой. Я мог бы поступить совершенно по-другому и добиться лучшего результата, — признался он, на мгновение уставившись на свои колени. — Это не повторится, но… ты заставляешь меня чувствовать себя лучше. Я уверен, ты знаешь по тому, как я говорю, что у меня проблемы с моим имиджем, с танцами. Я просто никогда не думал, что я чем-то лучше среднего. Но когда я с тобой и мне удается заставить тебя улыбаться или смеяться, это просто лучшее чувство в мире. Сонхва грустно улыбнулся про себя и не заметил, когда Хонджун перестал писать. — Я думаю, что влюбился в тебя. Что очень прискорбно, потому что мне очень нравится, что ты живешь со мной в одной комнате, и я не могу себе представить, как тебе будет неловко, если ты узнаешь. Я постараюсь держать это при себе как можно дольше. Это эгоистично, но я думаю, что потеря тебя в моей жизни может сломать меня, — тихо говорит он. На мгновение воцарилась долгая тишина. Сонхва вздохнул. — Не извиняйся, — тихо сказал Хонджун. Сонхва слегка подпрыгнул от голоса, раздавшегося перед его лицом, уши и шея покраснели от смущения. Сонхва сидел там и разинув рот смотрел, как Хонджун продолжал, все еще стоя спиной к Паку. — Я был мудаком в тот день. Я устал и был напряжен, но это не было оправданием тому, что я говорил. Ты не сумасшедший и не незрелый для своих привычек в уборке. На самом деле, то, что я такой неряшливый — это то, что незрело. Я постараюсь быть лучше ради тебя. Хонджун прерывисто вздохнул. Сонхва мог видеть красные кончики его ушей с того места, где он сидел. — И не беспокойся о том, что я уйду. Я никуда не уйду. Будь эгоистом. Пожалуйста, — тихо сказал он. Вероятно, это было признание, так как Хонджун не привык к такой ситуации или таким чувствам. Однако он знал, что не хочет, чтобы это прекращалось. Сонхва тоже заставлял его чувствовать себя хорошо. — О боже мой, — сказал Сонхва, совершенно подавленный, закрывая лицо руками. — Я не могу поверить, что ты все это слышал, это так неловко, — он застонал. Это заставило Хонджуна усмехнуться и застенчиво оглянуться через плечо, чтобы увидеть в каком состоянии находился Сонхва. — Хм. Ты такой милый, когда краснеешь, — Хонджун поддразнивал только для того, чтобы сделать все еще хуже. Сонхва фыркнул и поднял голову, чтобы бросить свирепый взгляд на Хонджуна, но это длилось недолго, так как на его собственных губах появилась улыбка. — Ты думал, у меня отключен слуховой аппарат? Как часто ты это делаешь? — с любопытством спросил Хонджун. Сонхва кивнул, чувствуя себя смущенным. — Я делаю это с первой недели, как мы встретились. Это всегда помогало мне снять груз с души, не обременяя тебя своими проблемами, — он признался. Хонджун кивнул. — С этого момента, дай мне знать, когда захочешь поговорить. Я хочу слушать и быть рядом с тобой, — тихо сказал Хонджун. Сонхва кивнул и улыбнулся. С тех пор, всякий раз, когда Сонхва хотел поговорить, Хонджун без колебаний прекращал свою работу и включал слуховой аппарат. В конце концов, слушать болтовню Сонхва обо всем подряд было одним из любимых развлечений Хонджуна.