Can you hear me? Are you near me?

Как и сказал Итан, примерно в двенадцать часов проснулись почти все. Но только один человек, возможно вы уже догадались кто, всё ещё не спустился на завтрак. — Томас как всегда? — спросила Вик. Девушка была одета в белую короткую майку и свободные пижамные штаны. Если бы не разговор с Итаном, где он упомянул, что Виктория ходит так всегда, в смысле в достаточно открытой одежде и без лифчика, Белла наверное подумала бы, что девушка просто забыла его одеть и жутко бы смутилась. На шоу Xfactor девушка одевалась открыто, но не настолько. Хотя это совершенно нормально. В этом нет ничего противного. Напротив, это даже круто. Вик любит себя и своё тело. А это важно. Важно любить себя. Почему девушки должны носить бюстгальтер, если им в нём не удобно? Кому-то даже здоровье не позволяет. Опять же это правило навязало общество. Вот хочет она ходить так, она будет ходить и это не ваше собачье дело, её тело не ваше тело. Она ничем вас не провоцирует. А просто живёт, дышит. Если уж так, то не смотри. — Да, как всегда спит. Кстати, Белла, вчера он ходил к тебе, чтобы позвать на ужин. Ты спала, и он не стал тебя будить. Теперь твоя очередь идти к нему и звать на завтрак, — сказал барабанщик. Я не спала. Я слышала каждое слово, сказанное вами в ту ночь. Знал бы ты, как мне было плохо и как я хотела спуститься к вам, будто вы мои друзья, будто я вам не противна. Почему вы все ведёте себя так будто ничего не было? Это разрывает моё сердце на кусочки, на клочки. Смотря на ваши милые лица полные искренности, я хочу верить в эту искренность, но я не могу! Мне трудно дышать. Я снова вспомнила всё, что было ночью. Каждое слово врезалось в мою кожу, в мою память и засело во мне. <i>Всё, что люди говорят... Всё, что люди говорят в мой адрес Я превращаю в запись в дневнике Каждый пунктик номер два... Каждый пунктик номер два вреза́лся В мою кожу, в мою память И сидел во мне. Чистыми слезами Капал на футболку Криками в подушку вырывался вновь Вся эта косметика, что от её толку? Ей нельзя нарисовать самой себе любовь...любовь — Хорошо, я схожу разбужу его. Он в комнате слева? — произнесла девушка, не подавая ни малейшего вида на свои нахлынувшие мысли. — Если смотреть как только ты поднялась на лестницу, то да, комната слева, — сказала Вик, параллельно показывая рукой путь до комнаты Томаса. Белла пошла будить гитариста. Она увидит эту милую булочку, настоящую спящую булочку. Во время просмотра Xfactor по телевизору у девушки возникла некая симпатия к Томасу. Он был очень милым. И в то же время красивым. И талантливым. И привлекательным. Белле пришла мысль разбудить парня поцелуем в щёчку, но она сразу стукнула себя по голове за такие мысли. Она всего лишь его троюродная сестра. Потерянная сестра. И ничего более. Девушка подошла к его комнате и постучалась. А вдруг он уже проснулся и переодевается? В ответ поступила тишина. Белла зашла внутрь, ей открылся вид на Томаса, спящего в непонятной позе вперемешку с одеялом. К счастью, его голову было хорошо видно. Какой же он всё-таки красивый. Казалось, что в нём было идеально всё. Раджи ещё и высокий, ещё и блондин. Так хотелось его обнять и зацеловать до смерти. А когда он играет на гитаре, то становится таким раскрепощенным и сексуальным. «Эмммм. Кхм. Кхм. Ты сюда за делом пришла, а не думать о таком....Офигеть. Значит ты влюбилась! Ну молодец, что сказать» — у Хартфил наконец-то проснулся здравый рассудок. Девушка наклонилась над головой парня и назвала имя его пару раз. Но тот даже не думал просыпаться. Белла провела своей рукой по его щеке и произнесла «Томас, просыпайся» как можно нежней. Наконец-то этот соня очухался. Томас, мыча, начал приоткрывать глаза, чтобы распознать того, кто посмел нарушить его сон. — Белла, это ты что-ли? — Да, это я. Тебя внизу все заждались. Вот отправили меня, чтобы я тебя разбудила. — А сколько сейчас времени? Могли и подождать меня. Вечно надо будить, — с максимальным недовольством произнёс Томас, отчего Белле стало даже не по себе. Она ему фактически ничего не сделала. А он чуть-ли ни крича начал возмущаться. Кто-то явно испортил парню утро, и этот кто-то, к сожалению, Белла. — Уже половина первого. Прости, что разбудила. Меня попросили, — Томас еле живой пошагал в уборную. Парень выглядел так, будто не спал вообще, хотя он ушёл к себе ещё в десять часов вечера. Было немного странно. Конечно, все мы разные. У всех разные особенности организма. Вот у Томаса такая. Излишняя любовь ко сну. Дай ему волю, он бы спал вечность. Ради такого и умереть не жалко. «Томас точно не жаворонок» - подумала Белла и потопала обратно в гостиную. Минут через двадцать парень наконец-то спустился вниз. Даже будучи умытым, Томас всё равно выглядел сонным и измученным, что продолжалось на протяжении всего дня. На репетиции он путал аккорды, не вовремя вступал или вовсе забывал про свои партии. Идеи для новых песен совершенно не лезли в голову. Ребята заметили непонятное поведение Томаса и решили поговорить с ним об этом: — Томас, что с тобой? Сегодня будто не твой день. Ты можешь собраться. Ни одной песни в итоге нормально не сыграли, — то ли с заботой, то ли с наездом пробурчал Дамиано. — Нечего было меня будить, — промолвил гитарист шёпотом, слышным только ему самому, — Я не знаю, что со мной. Какая-то усталость преследует меня весь день «ты прекрасно знаешь какая это усталость» я попробую собраться, давайте продолжим с припева Chosen. — Ладно, давайте. Но если у тебя есть какая-нибудь проблема, Томас. Обязательно нам рассказывай. Мы семья. У нас не должно быть секретов, — сказал вокалист, положив руку на тёплое плечо друга. — Никакой проблемы нет и секретов тоже нет. Давайте продолжим. Måneskin прорепетировали ещё полчаса и наконец-то вышли из студии. Первое место, куда они направились было кухней, а если конкретнее, то холодильник на кухне. Да уж, после долгих репетиций особенно хочется есть. Да и пить тоже. Дамиано открыл верхний ящик кухонного шкафчика и достал оттуда бутылку итальянского полусладкого. В этот момент Томас успел приметить, что у Давида имелись целые запасы алкоголя, в частности довольно хороший коньяк, но его скорее привезли их родители, Давиано хоть и был восемнадцатилетним, на такие напитки ещё не налегал. Виктория в это время доставала пиццу и четыре бокала для вина. Барабанщик плюхнулся на диван и включил телевизор. Вскоре к нему подошли остальные. Белла спустилась из своей комнаты, в этот раз не услышав «Такие странные голоса, будто бы недовольные, осуждающие» прошла в гостиную, где уже сидели четыре «бухарика». — О, вы закончили, как прошла репетиция? — сказала Белла, осматривая начавшиеся приготовления к веселью, — Смотрю, вы тут пиццу достали. — Репетиция нормально. Бывало и хуже, — ответил Дамиано. — Садись к нам, — Хартфил села на диван между Томасом и Вик, — Пить будешь? — спросила Вик, глядя прям в упор, будто это вовсе был и не вопрос. — Конечно я пробовала пить, когда-то мне нравилось, когда-то нет. Так что давай, я попробую. — Наша девочка, — промямлил Дамиано, одновременно кусая пиццу. Виктория сходила за пятым бокалом и налила в него розоватую жидкость. Белла взяла бокал из рук басистки, и на неё уставились буквально все. — Что вы так смотрите? — Нам интересно, — произнёс Дами, тут же заржав. Белла сделала пару глотков. На этот раз ей понравилось. Вино было вкусным, тепло приятно растеклось по горлу. Она впервые пьёт без родителей. И с кем? С друзьями? Их можно было назвать друзьями? Ты только вчера из-за них плакала всю ночь. А что сейчас? Боишься спросить об этом? Отвергаешь то, что слышала своими же ушами. Игнорирование своих мыслей далеко не лучший выход. Спроси ребят о вчерашнем. Пройдёт часик, они немножко опьянеют и можно будет невзначай намекнуть. И ты узнаешь всю правду. Хороший план. Наконец-то этой Белле в голову пришло что-то разумное. Всё шло гладко. Кроме одного. Рядом сидел Томас. Так близко. Слишком близко. Их тела сталкивались при любом движении. Ну этого и следовало ожидать. Один диван на пятерых. Да ещё и сидеть на стуле никто не хотел. Одна бутылка опустела. Дами принёс три новые. Что-то он разошёлся, не правда-ли? — За что пьём? — спросил вокалист, демонстративно подняв руку с бокалом вверх. — За любовь! За всех влюблённых! — ответила Вик. — Да ну нет. Опять? В кого ты снова встрескалась? — на лице Итана побывали все возможные эмоции. — Она так прекрасна. Она прошла мимо меня в магазине и посмотрела в мою сторону. А потом..... Она улыбнулась мне, — кто-то явно опьянел от трёх бокалов. — Да всё с ней ясно, — махнув рукой, сказал Томас. — Ахахах, — засмеялась Белла прямо в сторону светловолосого, — у вас всегда так весело? — Без понятия, да вроде нет, у нас обычная дружеская атмосфера. Ну и небольшая шиза Дами с Вик, — сказав последнее предложение, гитарист с ухмылкой посмотрел на этих двоих. В ответ на что, они показали ему средние пальцы. «Он сказал обычная дружеская атмосфера. Это так классно. Общаться, искренне смеяться. Так классно, иметь друзей. Хоть одну ночь этого лета я проведу, как все мои нормальные сверстники, а не сидя одной в своей комнате». Белла подошла ближе к Дамиано, якобы «взять ещё вина», наливая в свой бокал прохладную жидкость, спросила вокалиста: — Как ты относишься к моему приезду? Я тебе понравилась? — улыбнувшись подобно Чеширскому коту, спросила Хартфил. — Оуу, детка, — «он назвал меня деткой, класс», — это звучало, как подкат. Ну, что я могу тебе сказать. Ты классная, красивая, а ещё у тебя есть супер «странный» брат, — Дами заржал и не мог остановиться. Кто-то явно перепил. — Сам ты странный! — крикнул вокалисту Томас с другого конца дивана. И тут у совершенно трезвой Беллы появилось ощущение, что гитарист веселился через силу, будто его кто-то заставлял. Весь вечер он был каким-то странным, как верно подметил Дами, но только в другом смысле. На алкоголь он тоже особо не налегал, выпил бокала два и на этом всё. Будто ему было некомфортно и он категорически не хотел это показывать. Его подвыпившие друзья ничего не замечали, а вот Белла застыла своим взглядом на нём в порыве резких мыслей. — Что пялишься? Влюбилась в брата? У вас что? Инц... аха-ха-хав, — сказать про Дамиано на данный момент «перепил» будет слишком вежливо. — Дами, отвали, — девушка плюхнулась на свое место рядом с гитаристом, ей хотелось понять в чём дело, может ей вообще померещилось, и всё это сущий бред, — а лучше иди отоспись! Ещё и наблюёшь тут, убирать придётся. — Какая ты всё-таки зануда, — промолвил фронтмен. — Я соглашусь, давайте сворачиваться. Лично я хочу спать, — сказал Итан и потопал в свою комнату. — И с кем я должна сидеть? Этот ушёл, ты тоже собираешься, — недовольно промолвила Виктория, обращаясь к Белле, — Томас, ты тоже? — Я посижу ещё, но только если этот придурок уйдёт. — Дами, вали отсюда!!! — из уст такой милой девушки прозвучал такой громкий приказ, неповиновение которому явно каралось строгим законом. Вокалист шатаясь, ушёл к себе, благо идти по лестнице ему не надо, так как комната на том же этаже, что и гостиная. — Смотри, он не упал — достижение, — сказала Белла, и вся оставшаяся компания засмеялась. — Белла! Ты совсем не пьёшь! Так не честно, и Томас тоже. Вы не умеете нормально напиваться? — вертя головой, сказала Вик. — Тут один уже научился, — выпалил Томас, смотря Белле прямо в глаза. В его зелёных глазах читалась такая усталость и недосказанность, которую невозможно было описать. Девушке не померещилось, с ним и вправду что-то было не так. — Вик, я думаю тебе тоже пора лечь поспать. — Да ну вас! В следующий раз, когда мы будем тусить, я тоже вас выгоню, — прокричала Виктория и ушла к себе в комнату. Томас и Белла остались наедине. Стало до жути неловко. Но наша девочка упёртая, не остановится, пока всё не разузнает. Такой вот она человек. — Томас, с тобой точно всё хорошо? Мне показалось, что ты весь вечер какой-то усталый, ты почти всегда молчал. — Всё нормально. Я в принципе неразговорчивый, — он сделал паузу, — Почему все сегодня заладили меня об этом спрашивать? — Потому что с тобой точно что-то не так и ты пытаешься это скрыть. Пойми, от этого лучше не станет. Я уже проверила. — выпалила девушка и быстро убежала наверх. Эта фраза звучала в голове Томаса ещё долго. Что она проверила на себе? С какими проблемами столкнулась эта девушка, чтобы так уверено об этом заявлять. На размышления у парня было много времени, к сожалению. Лучше бы его мысли затихли, но он не мог ничего сделать.

***

Два часа ночи. Томас до сих пор сидел в гостиной, запивая водой примерно четвёртую таблетку от бессонницы. Он купил их три дня назад. Когда поехал за едой, дополнительно завернув в аптеку. Но и эти несчастные таблетки не помогали. Парень не помнит, когда в последний раз нормально спал. За последние две недели его максимум сна был два-три часа. Этого до жути мало. Не то что для огромного любителя поспать, для обычного подростка. И так уже целых две недели. Это напрямую объясняет такое странное поведение Томаса, возможно, если бы Белла приехала на пару дней раньше, то она бы первая заметила его непонятное поведение. Когда приезжал Джеймс, Томас будто превратился в другого человека, такого весёлого и жизнерадостного. Он не хотел огорчать отца. Ведь именно он всегда верил в него, в его талант. Спокойно отнёсся к выбору музыкальной карьеры. Любил его. У Томаса был идеальный отец, чем не могла похвастаться Белла. Гитариста помимо жуткого желания спать также мучала головная боль. Обычно голова болела ночами, когда особенно хочется отключить свой мозг и наконец-то заснуть. Парень решил выйти во двор. Вдохнув прохладный воздух, он лёг на шезлонг и стал смотреть на небо, медленно хлопая своими длинными ресницами. Порой Раджи хватался за голову, когда она особенно сильно болела. Томас пролежал так примерно полтора часа, так и не уснув, даже на минуточку. Пока в его голову не пришла одна интересная мысль. Он быстрым шагом зашёл обратно в дом и достал ту самую бутылку коньяка, которую приметил вечером. Парень взглянул на этикетку - 35 градусов. Нехило. Томас никогда не пил коньяк, тем более один, ещё и ночью. Зато прекрасно знал последствия: опьянение и желание спать. Ему нужно было только второе. Парень открыл бутылку. Налил себе одну рюмочку и отпил. Коричневая жидкость обожгла его горло, хотелось кашлять, но ему нельзя было никого будить. Поэтому Томас налил себе ещё рюмку, снова отпил, и ещё и ещё. Он хотел опьянеть. Хотел, чтобы эта жидкость заставила его сомкнуть глаза. Блондину было совершено плевать на последствия. Головная боль настолько одурманила его мозг. Ему было слишком плохо. В голове звучали непонятные мысли. Горло буквально горело, а руки на автомате наливали пятую рюмку. Парень снова выпил её до дна и уставился в темноту. Из глаз потекли слёзы осознания собственной беспомощности. Насколько же он был жалок. Какой же он слабак. Не может просто взять и заснуть. Это же умеет каждый человек. Голова раскалывалась, а от слёз отдавала болью ещё сильнее. Томас не мог остановиться, из него наконец-то начало выходить всё то, что он держал в себе эти две недели, всё скрытые чувства, все невыраженные эмоции. Общество говорит «мальчики не плачут». Что это вообще за бред? Они что, не люди? У мужчин не бывает эмоций? Этот парень был несильно эмоциональным, он был стеснительным и даже немного застенчивым. Но как видите, и он умеет плакать. Алкоголь начал действовать. Долгожданное опьянение пришло, но только принесло за собой вовсе не сон, а настоящую истерику. Томас принял решение подняться к себе в комнату. Чтобы в конец уединиться. В одной руке парень держал бутылку со «спасательной» жидкостью, а другой закрыл свой рот, чтобы никто неулышал его всхлипы. Белла тоже не спала. Она листала ленту, то Инстаграма, то Тиктока. Время было четыре часа ночи. Глухая ночь и тишина, которую прервали странные звуки с лестницы. Как же Томас ошибался, думая что его совершенно не слышно, особенно после количества выпитой жидкости. Девушка почувствовала что-то неладное. Чьи-то всхлипы глубокой ночью. Лучше сходить и проверить всё-ли в порядке. Хартфил еле слышно открыла дверь из своей комнаты, огляделась и на цыпочках пошла прямо к источнику звуков. Это была комната Томаса. Девушка стояла у входа будто окаменелая. Она ничего не понимала. Странный вид Томаса все день, а сейчас, в четыре часа ночи, он будто плакал в своей комнате. Мысли спутались в самый угой узел, который развязать мог только гитарист. Переборов свой страх нарушить ночное спокойствие остальных, Белла постучала в дверь. Тут же пожалев о содеянном. Томас моментально затих, осознав, что он здесь не один. Девушка испугалась резкой тишины и от волнения начала изнутри грызть нижнюю губу. Дверь открылась. За ней стоял Томас. Такой беспомощный. Таким его ещё никто не видел. Парень резко схватил девушку за руку и понянул к себе в комнату. Одновременно другой рукой закрывая дверь. Он тут же накинулся на Беллу, заключив в свои крепкие объятия. Томас продолжал плакать. Он не мог остановиться. Слёзы душили его. Лишь изредка ему удавалось вдохнуть немного воздуха. Девушка была шокирована при виде парня, такого беспомощного. Одинокого. Всё что она смогла сделать - обнять его в ответ. От Томаса конкретно пахло алкоголем, явно не тем вином, что они вместе пили за ужином. Но такой жест близости он явно сделал не по пьяни или только наполовину. Ему было плохо. Очень плохо. Белла поглаживала его спину, постоянно повторяя « Тише, тише,тише...Всё пройдёт....тише». Томас продолжал крепко обнимать девушку и в порыве своей истерики, резко заговорил. — Я хочу заснуть.. А эти голоса, ...эти мысли, понимаешь......они не замолкают. У меня болит голова... Я больше так не могу... Она очень болит...Очень....Я хочу поспать...но я не могу..я не могу..НЕ МОГУ. — Тише, тише, тише, Томас...Всё пройдёт. Сейчас эти голоса замолкнут. Тише, ты и так достаточно себя измучил...хватит уже...Пойдём на кровать, пожалуйста, я тебя умоляю. — Не бросай меня, мне так плохо, прошу, не уходи, — каждое слово он говорил сквозь очередной всхлип, — только не уходи. Белла немного отстранилась и положила свои руки на его лицо, убрав большими пальцами очередные порции солёной жидкости. В этот момент хотелось отдать парню всё что у неё есть, всё своё счастье, всю свою любовь, да даже все свои часы сна, лишь бы не видеть на его красивом лице этих ужасных слёз. Томас повиновался ей. Как под гипнозом её нежных слов. Белла села на кровать, а он положил свою голову на её живот. Никто не знает сколько времени они так пролежали, может минуту, а может час. Оба уже давно потеряли чувство времени. Девушка не прекращала гладить парня по голове, лишь бы та наконец-то перестала болеть, и дала подростку поспать. Своими тонкими холодными пальцами она перебирала каждую прядь русых волос, при лунном свете напоминавших бронзовые нити. Другой рукой Белла убирала с его прекрасного лица слезинки, которые, к счастью, падали всё реже. Иногда девушка вырисовывала узоры на его щеках и скулах. Наступила гробовая тишина. Но при этом она отдавала неким звоном в ушах. Таким монотонным звоном. Мозг Томаса буквально отключился. Головная боль стихла. Долгожданный сон забрал его в другое измерение. Он лежал на Белле будто брошенный щенок, наконец-то нашедший свой дом. Девушка ещё долго не могла заснуть. Её захватил ураган мыслей. Таких смешанных. С одной стороны она осознала, что влюбилась в этого человека, причём с первого взгляда, с первой встречи. Ей было жутко больно видеть его в таком состоянии. Хорошо, что ему в голову не пришло сделать себе больно, физически. А если бы пришло? Он бы убил себя. И никто не смог бы ему помочь. Какой ужас. Каждая слезинка на его лице разрывала сердце девушки в клочья. Она попыталась сделать всё от неё возможное, чтобы этот кошмар прекратился. В голове, как сейчас говорят, сложился пазл, но не до конца. Белла всё ещё не понимала, почему он никому не рассказал о своей проблеме. Его же спрашивали. И не раз. Почему он так замкнулся в себе, что довёл себя до такого состояния? Когда Томас проснётся, она обязательно спросит его об этом и на этот раз, она не уйдёт при отказе, она останется, пока не узнает его проблему, пока не узнает настоящего Томаса. Что же крылось в его сознании? В чём была его проблема? Казалось, эта ночь длилась вечность. Но нет. За окном начало светать. А спустя сорок минут солнечные лучи заполнили всю комнату. Девушка не могла закрыть шторы, так как иначе она бы потревожила святой без сарказма, сон Томаса. Она прикрыла его глаза своей рукой, боясь, что лучи солнца разбудят парня. В ответ он тихо промычал и приобнял Беллу свободной рукой. Девушку переполняли различные чувства. От любви до сочувствия. Почему парень доверил ей самого себя? Другим он не смог. А если это только из-за алкоголя? Если бы пришла Вик, он сделал бы тоже самое? Или притворился бы спящим? Какой наивной ни была бы Белла, верить в то, что события этой ночи произошли из-за ответной симпатии парня, было бы слишком глупо. Эта мысль сильно ранила девичье сердце, но к сожалению, она была правдой.

***

На часах было 12:30. Внизу уже давно завтракали Дамиано, Итан и Виктория. — Бел....Аааа, её же нет. Вик, разбуди этих двоих, — сказал Итан. — А почему ты сам не идёшь? — Виктория возмущённо махнула руками. — Ну Виииик. — В следующий раз я включу колонку и пойду будить их звуками сирены!!! Томас это заслужил! — договорила Виктория, уже поднимаясь по лестнице. За всю ночь Белла так и не сомкнула глаз. Она не смогла. Скрип открывшейся двери и в комнату врывается Вик: — Том...... — Белла выпучила глаза и сдела крест из своих рук, заставив Вик замолчать. Басистка подошла к кровати, всё ещё находясь в шоке от зрелища. Предсказав все вопросы, Белла начала шептать на ухо как можно тише: — Я потом тебе всё объясню. Его нельзя будить. Ни в коем случае, — Вик нахмурила брови. — Хорошо, а ты останешься тут? — Я не могу встать, иначе разбужу. Не могла бы ты закрыть шторы? Пожалуйста, только тихо. — Ладно, ладно. Только потом ты расскажешь мне всё, — Виктория пригрозила указательным пальцем и подошла к окну. Задвинув шторы, она ушла обратно в гостиную. Остальные ребята были хорошенько шокированы после рассказа Вик. Все обсуждали вчерашнее состояние Томаса и пытались найти малейшие зацепки, чтобы хоть как-то разумно объяснить происходящее. В это время Беллу тоже пробил сон, всё-таки бурная вышла ночка. Удивительно было то, что Томас за столько часов так и не слез с живота девушки, будто она была его любимой плюшевой игрушкой, которую так не хотелось отпускать. На часах 18:14. Томас начал потихоньку просыпаться. Первое, что он почувствовал — чью-то тёплую руку на своём лице. Спустя пару секунд он осознал, что лежит на ком-то, и этим кем-то была Белла. Голова снова заболела, в этот раз не из-за недосыпа, а из-за похмелья. Но парень чувствовал себя намного лучше, он будто заново ожил, почувствовал долгожданные силы. Томас попытался аккуратно сползти с живота девушки, и, к счастью, у него это получилось. Парень ушёл в туалет и посмотрел в зеркало. На лице Томаса хорошенько читались последствия вчерашней ночи. Под глазами были большие синяки. Щёки осунулись. Некоторые пряди волос слиплись. В общем вид самого себя парня точно не обрадовал. Умывшись, парень вернулся обратно в комнату. Перед ним открылся вид на спящую Беллу. Томас присел на край кровати, не переставая смотреть на это ангельское создание. Она была такая... Красивая? Её черты лица, губы, длинные ресницы. Этой ночью она стала его лекарством. Её тёплые поглаживания по голове, её руки на его лице. В эту ночь она отдалась ему. А он отдался ей. Как много это значит? Сможет ли одна ночь изменить их жизни? Сделать их друзьями, а может....больше чем друзьями. Белла потянулась и приоткрыла свои сонные глаза. Перед собой она увидела Томаса, который не мог отовать от неё глаз. — Спасибо, — нежным шёпотом промолвил парень. — За что? — За то что осталась со мной и заставила меня уснуть, — он сделал паузу и, вздохнув, продолжил, — Прости, если испортил тебе ночь, я походу разбудил тебя, а потом... — Ты не должен извиняться. Увидев тебя таким, я бы всё равно не ушла. Вдруг ты бы что-то сделал с собой. Я не могла этого допустить. Мне было страшно, — они всё так же смотрели друг другу в глаза. — Прости... — он отвёл свой взгляд вниз, немного опустив голову. — Томас, если ты не против, я хотела бы тебе помочь. Я могу тебе помочь, но для этого я должна знать всё. В частности, почему это произошло? — она протянула руку к его лицу и направила его взгляд обратно на себя. — У меня бессонница. На протяжении месяца. Но в последние дни я не мог заснуть от слова совсем. Я спал где-то по два часа, а потом вы приходили меня будить и.. — Говорили, что ты много спишь, а это было совершенно не так..... но... Почему ты не рассказал остальным? Что тебя останавливало? — Я не знаю... Я не хотел тревожить их своими проблемами. У них и так своих хватает. Ты знала, что у Дамиано РПП? Врачи сказали, что он выздоровел, но осадок всё равно остался, — парень лёг рядом с девушкой. — Я..я...не знала. А ты не думал сходить к врачу, чтобы тебе прописали какие-нибудь таблетки или что-то типо того. — У меня есть таблетки. Но они не помогают. Ничего не помогает. Только твои... — он замолчал. — Что мои? — Твои...не пойми меня неправильно....твои руки, эти поглаживания, ты будто усыпила меня своими руками, — Томас легонько покраснел. — Я пыталась сделать всё от меня возможное, чтобы ты заснул. Если это и вправду помогло, то я могу гладить твою голову и теребить твои шикарные волосы хоть часами напролёт. Ты только позови меня и я буду в твоём распоряжении, — это звучало, как скрытое признание в любви. — Спасибо, — по его щеке скатилась слезинка. Белла убрала её своим пальцем и поцеловала это место. В обоих в животе появились бабочки. Томас обнял её в ответ на этот милый поцелуй. Девушка снова положила руку на его голову и стала теребить волосы. Парень сделал тоже самое в ответ. — Теперь в нашей так называемой семье будут править блондины. Потому что нас на одного больше, — их волосы были одного цвета. — Вы считаете меня членом своей семьи? — А кем ещё? Ты же вроде как моя троюродная сестра. — Это так неожиданно. В плане, что...я только приехала, а вы уже считаете меня своей семьёй. И я вам понравилась, — Белла тут же пожалела о последней фразе. — Ты думала, что не понравится нам? С чего такие мысли? — Просто......я слышала ваш с Дамиано разговор. — Какой разговор? — они продолжали гладить волосы друг друга. — Неважно. — Нет, важно. Пока ты не расскажешь, я не остановлюсь. — Это было позавчера...ты и Дамиано, и вообще, все вы обсуждали мой приезд и из услышанного мной можно было понять, что я вам явно не понравилась и моё присутствие очень сильно вам мешает, — она отстранилась и свесила ноги вниз с кровати. Таким образом, сев к Томасу спиной. — Я не знаю, что ты услышала. Но ничего подобного мы точно не говорили. Я клянусь тебе, может ты что-то не так поняла и...... Лично я рад твоему приезду. — Зачем ты врёшь? Мне нигде не были рады. Меня никогда не любили. А тут вдруг, я всем вам так понравилась. Прошу, не ври мне, я знаю, что это не так, — она пыталась сдержать слёзы, но это было бессмысленно. — Да я не вру! — он сел рядом с ней, — Я никогда не вру! — По твоему вчерашнему поведению особенно было видно, как ты не врёшь! — Тогда я соврал. — Много раз соврал! — слезинка скатилась по ее щеке. — Я не отрицаю этого. Но сейчас, я говорю так искренне, как ни говорил никогда. Я правда рад твоему приезду. И я безумно благодарен тебе, за то что ты не бросила меня. Она взглянула на него и его сознание отключилось. Сыграли роль гармоны или чувства, появившиеся за одну ночь, теперь никто не знает. Парень приблизился к её лицу и перешёл грань дозволенного, их губы соприкоснулись, слились воедино.