Когда на календаре висит отметка
первое декабря, а в расписании ярко-красным горит адская комбинация слов
экзаменационная сессия, чикагский студенческий городок сравним с пустынными прериями с перекати-полем и идиотскими кактусами. Прежде громкие улицы, наполненные суетящимися студентами, почтальонами и ароматом пиццы из ближайшей забегаловки, оккупировала абсолютная тишина, периодически разбавляемая отчаянными криками и громкой музыкой. Романтизировать студенческие будни с крафтовыми стаканчиками из-под кофе, бежевыми тетрадями и макбуками как-то уже и не хочется с приходом бумажной волокиты, тестов и ебучих билетов по истории французского языка, которые преследуют Тэхёна двадцать четыре на семь. За три года обучения в университете кроме
fils de pute и
defoncez moi он не выучил абсолютно ничего (пара глаголов, счёт от одного до десяти и жадор диор в счёт не идут). Черт бы побрал этот французский, этого преподавателя и две пары по пятницам в корпусе, который провонял выхлопными газами и запахом сигарет. А ещё черт бы побрал самого Тэхена, решившего, что поступить на языковую специальность будет прекрасной идеей, ведь языки сейчас в моде и мама счастливо смеётся, когда Ким желает ей доброй ночи на французском. В такой ситуации спасает только маленькая пекарня возле общежития с вкуснейшим кофе и мягкими пончиками, уютная библиотека на углу и поездки к реке с Чимином и Юнги, ведь
хён не может писать свои песни не вдохнув свежего воздуха с побережья хотя бы разок , а я просто хочу увидеть своего Тэхёни. А ещё любимый альбом Фрэнка Оушена, с которым брюнет засыпает и просыпается, открыв дверь на балкон так широко, как только можно, чтобы все слышали, какая
пинк плюс уайт крышесносная. У Тэхёна на душе так тепло и сладко, что бумажки со стола хочется выбросить в мусорное ведро, заваливаясь на кровать с чашкой свежесваренного американо. Не думать ни о чём, растворяясь в битах и потрескиваниях проигрывателя.
На прошлый День Святого Валентина друзья подарили Киму виниловый проигрыватель, чтобы скучать за отсутствием пары под боком было не так грустно. После этого знаменательного события, парень на радостях оббегал все чикагские музыкальные магазины в поиске дорогущих ретро пластинок: Фрэнк Синатра, Билл Эванс и Дэвид Боуи. Список дорогих увлечений бедного студента можно было продолжать бесконечно. По истечении времени, коллекция росла со скоростью света, ведь карманные деньги Тэ улетали на куски пластика с цветными наклейками. Но самая ценная —
Фрэнк Оушен "Блонд" — стала драгоценностью в этом музыкальном сумасшествии. Ким себе даже друга завёл, который работает в одном из магазинов пластинок, чтобы всегда быть в курсе новых поступлений. Чон Хосок у него в телефоне подписан как
музыкальный дилер, хотя честно говоря, со своими ярко-цыплячьими волосами и цветными джинсами на дилера он совсем не похож.
Они часто гуляют в Грант-парке, потягивая капучино из Старбакса и гоняясь друг за другом после маленьких перепалок из-за музыкальных вкусов. Хосоку нравится фонк, американских рэп и Тайлер Создатель, а Тэхёну — джаз, классика и текуче-сексуальный женский айрэнби. Поэтому каждый раз, когда дело доходит до музыки, за очередь в плейлисте борются Канье Уест и ноктюрны Шопена. Но это явно не мешает парням на энтузиазме обсуждать последние новости из университета, концерты, выставки и игрушки из хэппи милов в Макдональдсе. Гармония присутствует везде, хоть и пропадает в декабре с приходом холодов и экзаменов, потому что Хосок на каникулы уезжает домой в Индианаполис, где с младшими братьями и вылазками в горы совсем не до дружбы, а Тэхен соцсети удаляет подчистую, чтобы глаза не мозолили и прокрастинацию не кормили.
В комнате брюнета царил жуткий беспорядок, а идиотские картины на белых подранных стенах только ухудшали представление об её владельце. Стеклянные стаканы с грязными кистями, стикеры с французскими гласными, сухие цветы и вязаный плед — и вот вы собрали портрет третьекурсника факультета иностранных языков Ким Тэхена. Того самого, который по утрам открывает дверь балкона и слушает
пинк плюс уайт на максимальной громкости, встречая новый день и новые депрессивные эпизоды.
Каждый день мимо тэхенова балкона проходит парень, который издали похож на маленькое чёрное пятно: тёмно-шоколадные волосы, чёрная джинсовка и поблескивающие на солнце цепи на джинсах. Противоположность Киму, одетому вечно в дедовские рубашки, брюки и дорогущие очки от Кристиан Диор,
украденные позаимствованные у какой-то богатой старухи в гей-клубе. Вот это настоящий
жадор диор, а не дерьмовый стритфэшн, о котором орет весь твиттер во время недели моды. Каждое утро парень шёл в одном направлении - в сторону кампуса факультета журналистики, что наводило на мысли о том, что Тэхен не так уж сильно и налажал с выбором будущей профессии, раз люди реально поступают на журналистику
по своей воле. Выстраивать такие логические цепочки было реально глупо с его стороны, ведь Ким об этом парне не знал ровным счетом ничего, кроме его ежедневного маршрута. Но, прежде чем продолжить свой путь, незнакомец садился на лавочку и слушал музыку брюнета, которая ему очень импонировала. Стереотипно мыслить не хотелось, но когда парень с вайбами концертов группы Кисс мило подпевает песням Оушена сидя на лавочке, мозг работает моментально и выводы строятся сами. Тэхен улыбался незнакомцу, парень улыбался Тэхену в ответ — часть утреннего ритуала Кима, не говоря о яблочных оладушках, кофе и паре экзаменационных билетов, выученных из-под палки. Такая рутина парня до чертиков бесила, хоть и выхода из этого дерьмового положения на ближайшие пару недель не предусматривалось. Только любимые пластинки и очаровательный незнакомец действительно разбавляли унылую повседневность, хоть и темными красками.
Поставив "Блонд" на репит, Тэхен по привычке вышел на балкон, кутаясь в вязаный плед с чашкой матчи в руках. Хосок на днях прислал посылку с книгами об искусстве, несколькими сортами кофе и чая, поэтому остаток вчерашнего дня брюнет провел сидя в позе лотоса на полу комнаты в попытках изучения составов и стран изготовителей. Погода в Чикаго на удивление была не совсем колючей и ветреной, поэтому парень мог позволить себе понаблюдать за бездомными собаками чуточку больше, чем обычно, не растягивая рукава толстовки. Снега практически не было, только сверкающие на солнце мерзлые деревья и сидящий на траве иней. Вдалеке показалась
знакомая макушка, уверенным шагом направляющаяся в сторону занятия. Парень выглядел очень спокойно и меланхолично в своей привычной черной джинсовке и гнездом на голове. Минуя детей и пожилую пару, он уставился на стоящего на балконе Тэхена, снимая маску с лица и робко улыбаясь. Ким от счастья чуть в штаны не наделал, так как ждал, пока
кто-нибудь разбавит его зеленое (либо матча — дерьмо, либо из него бариста — дерьмо) утро.
— Доброе утро, — Тэхен все-таки решается заговорить первым, в надежде на то, что голос незнакомца окажется таким же прекрасным, как шоколадный оттенок его волос.
— Доброе утро, — незнакомец продолжает улыбаться, — извини, если напугал своим криповым присутствием под твоим балконом каждое утро. Я очень люблю Фрэнка, поэтому не смог пройти мимо.
У Тэхена внутри тепло не от ебучей матчи, а от мелодичного голоса незнакомца, который, кажется, полностью заглушил музыку и звуки окружающего мира. Его хотелось слушать постоянно, наслаждаясь каждым словом.
Интересно, как бы он звучал на французском. Как бы звучали песни Синатры в его исполнении? Как бы он стонал, когда... блять.
— Это мой любимый альбом. Я слушаю его каждое утро, чтобы проснуться и морально подготовиться к учебе. Что-то в роде утренней медитации, только стоя и под музыку. Понимаешь?
Боже, Тэхен, что за хуйню ты несешь.
Незнакомец только смеется, усаживаясь на лавочку напротив балкона. В солнечном свете он кажется маленьким черным котенком, который нежится под лучами, валяясь на траве. Огромный рюкзак тяжело валится рядом с парнем, который с блаженством закуривает и выдыхает облако дыма, быстро растворяющееся в декабрьском воздухе.
— Понимаю. Если не послушаю новый альбом Саммер Уолкер хотя бы раз в день, все пойдет по пизде. Серьезно, ни одного конспекта написать не могу из-за своей дебильной аддикции.
— Приятно осознавать, что я такой не один. В прошлом месяце я потратил около двухсот баксов на пластинки, и теперь питаюсь дерьмовым чаем, — парень салютует чашкой и грустно усмехается.
— Чёрт, если у тебя есть виниловая пластинка Фрэнка Оушена, я прямо сейчас поднимусь к тебе на балкон и украду её.
Тэхен на это только улыбается и с тихим
комната 15 скрывается за дверью балкона.
If the sky is pink and white
If the ground is black and yellow
It's the same way you showed me
После часовых бесед о новой выставке в Музее современного искусства Чикаго, интерфейса сони вегаса и близлежащих кофеен, Тэхену удалось узнать, что незнакомца зовут Чон Чонгук и ловить краш на первого встречного совсем не прикол из твиттера, а
реальная штука. Они болтали так, словно знали друг друга бесконечную вечность. Чонгук по-дурацки шутил о преподах из университета с
факультета журналистики (плюсик в кимову карму за догадливость), смешно морщил нос от запаха кофе и огромными глазами-пуговками рассматривал обитальню Тэхена, периодически комментируя тот или иной предмет интерьера. А на глаза попадались совершенно нелепые коллажи с вырезками из старых выпусков Плейбоя, коллекция головных уборов и стеллаж с виниловым проигрывателем. У младшего аж загорелось где-то внутри, поэтому, подскочив со стула, он принялся разглядывать всю коллекцию пластика. Тэхену было забавно наблюдать за тем, как мускулистый и татуированный парень, напоминающий тех самых факбоев из пинтереста, с детским восторгом аккуратно перебирает пластинки невероятно красивыми пальцами, утонувшими в чернильных рисунках. Комната была наполнена тихими мелодиями и восхищенными вздохами Чонгука, который, казалось, сидел в абсолютной прострации, погрузившись в свое собственное наслаждение.
Невероятно красивый. Он весь просто невероятно красивый.
— Можешь украсть любую пластинку, Чонгук, но только за очередную пару твоих дурацких шуток и чашку кофе в Старбаксе. Идет? — Ким по природе вообще не сердцеед и флиртовать у него получается уныло, но парень напротив настолько очаровательный, что смотреть на него с балкона больше не хотелось.
Хотелось быть ближе.
— В таком случае, я уже не уверен, что мне хочется украсть больше — пластинку или ее владельца.
Чон уверенно приземляется на стул, обворожительно улыбаясь Тэхену, у которого от неожиданного ответа младшего, кажется, слегка дыхание прихватило.
Мне двадцать два года, а я все еще смущаюсь из-за тупых подкатов, думает Ким, мысленно давая себе по лбу.
— Выиграешь джекпот, если украдешь владельца.
— Тогда я согласен.
Чонгук слегка смущенно улыбается и ковыряет браслет на руке. Секунда, две — и на щеке чувствуется мягкий поцелуй, а Тэхен сидит напротив весь красный и до боли замечательный, сбив грудью пустую чашку из-под матчи, выполняя свой коварный план.
— По рукам, пластинки твои.
(И я, походу, тоже.)
Младший оставляет такой же лёгкий поцелуй на костяшках пальцев Кима, глубоко осознавая, что до пластинок теперь ему нет совершенно никакого дела. В голове только длинные ресницы с глазами коньячного цвета, коллажи с вырезками из старых выпусков Плейбоя и низкий смех, а дурацкие куски пластика могут подождать. Чон глаз оторвать не может от острых ключиц, робко выглядывающих из-под выреза хлопковой рубашки и скульптурных плеч.
— Mon coeur bat la chamade pour toi, — тихо произносит Тэхен, мягко улыбаясь и ворочая чашку в руках.
— Это французский? Что это значит?
— Что-то вроде "музыка нас связала" или "мы здесь благодаря музыке", — Ким усмехается.
Чонгук молчит в ответ. А в голове лишь одно —
mon cœur bat la chamade pour toi aussi.
