Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Итак, что мы имеем? Мне тридцать пять лет. Нет карьеры. Нет мужика. Я толстая. НО! Есть друзья. Есть семья, состоящая из младшего брата и племянниц. Есть стабильная, хоть какая-то, но жизнь. Вроде, это хорошо. Черт, как же скучно я жила. Утро — проснулась, умылась, пошла на работу. Вечер — с работы домой, приняла душ и спать. И так изо дня в день. И… вроде как меня все устраивает. Не выделятся, жить стабильно, не рисковать. По крайней мере так было раньше. Ведь сейчас я чертов младенец. Боги, если вы существуете, я хочу пожаловаться! Как же скучно жить личинусом! Да и если посмотреть, не такая я уж и толстая была… ну, а что можно хотеть от неправильного питания и нарушенного рациона? Самое главное, что я вырастила своего брата классным мужиком. Надеюсь, он нормально заботится о моем теле…       О чем может думать младенец? Может ли он вообще думать? А вот этот маленький человек, которого упаковали в пеленки так сильно, что он двигаться не может и лежит сейчас в колыбельке, размышлял о том, чего добился в своей прошлой жизни. И прогнозы были не утешительны. Хотя, кому как посмотреть на ситуацию в целом.       Интересно… мне поиграть в пай-ребенка или же сейчас закатить истерику из-за того, что я есть хочу? Блин, но ведь на улице, кажется, глубокая ночь. А мне только и остается, что лежать и смотреть в потолок. Эх, как же скучно… Неужели все перерожденцы через это проходят? Самый главный вопрос — чем заняться? Ммм… есть хочу…       Младенец в колыбельке, упакованный в пеленки, сильнее стиснул маленькие ручки под тканью в кулачки и старался держаться. Правда старался. Даже когда в уголках глаз начали скапливаться первые слезинки.       Нет! Нужно держаться! По своему опыту знаю, каково это, вставать каждую ночь, чтобы убаюкать младенца. Эх, братишка, ты тогда и в самом деле не давал мне нормально поспать и нервы все истрепал. Так что, я должна держаться. Та женщина итак была измождена нахождением в больнице после того как вытолкала из себя это мелкое тельце. Она, кстати, красивая…       Младенец, как только мог, но попытался повернуть голову к спящей паре, возле кровати которой и находилась колыбелька.       Черт, откуда я вообще могу знать, красивая она или нет? Перед глазами все расплывается до сих пор…       Маленький человек, больше похожий на личинку, вновь повернул голову к потолку. Живот предательски заурчал.       Я… голодна… очень… Хм, может попытаться отвлечься что-нибудь посчитав в уме? О! Придумала! Лучше я повспоминаю и укреплю в памяти какие-нибудь основы своей прошлой специальности, в конце-концов, хоть у меня и не было высшего образования, я смогла стать неплохим таким менеджером. Правда из-за того, что вышки у меня не было, карьерного роста мне было не видать, и все же я была весьма востребованной. Итак… что же из менеджмента можно припомнить? Может одну из глав об управлении персоналом в условиях организационных изменений? Или же пробежаться по человеческим ресурсам? Хм, несмотря на все это, дифференциальная модель рынка труда тоже интересная тема… Столько всего, но нужно выбрать что-нибудь одно… И все же… я… хочу… ЕСТЬ!       И младенец, в конце-концов, заплакал, своим плачем будя мирно, до этого момента, спящих родителей. Первой, разумеется, проснулась мать ребенка. Она, совершенно сонная, вылезла из постели. Медленно подошла к плачущему младенцу и, аккуратно, но в тоже время уверенно и нежно, взяла того на руки. — Тише-тише… не пахнешь, видимо кушать хочешь?       Женщина была, хоть и сонной, но все же быстро нашла источник проблемы. Сказывается опыт, ведь этот ребенок у нее и ее супруга второй. С первым было намного больше проблем, так как неопытные родители никак не могли понять, что ребенку нужно. А сейчас все действия происходят, словно на автомате. Материнское чутье так же подсказывает, чего хочет ее дитя.       Ну… привередничать в моем положении не положено, так что… За Родину! Да простите вы все меня.       Младенец тут же начал сосать грудь, подставленную женщиной, чья улыбка стала первым, что увидел ребенок, присосавшись к соску.       Ее улыбка красивая… у меня будет такая же?       Второй улыбкой, что увидел младенец, более четко, была улыбка второго человека. Мужская. Отец, подойдя со спины своей супруги, обнял ее за талию и положил свою голову ей на плечо. Улыбался, наблюдая за тем, как его ребенок замолк. — Он красивый. Как ты. — Скорее, как ты.       И обе улыбки пропали, так как губы отца и матери слились в поцелуе. Младенец, сжав кулачки под тканью пеленок, закрыл на это глаза.       Рядом с ребенком постыдились бы, бесстыдники! Однако… эта атмосфера такая уютная. Что хочется… спать… очень…       Несколько недель спустя. Ребенок проснулся от чьего-то возмущенного голоса. Открыв глаза он маленькими кулочками потер веки.       Боги, кто же там так верещит? Это же моя привилегия, разве нет? — Да ты посмотри на него, сын! Ни у кого из нас нет и никогда не было алых волос! Говорю тебе, она его нагуляла, а ты как олень, гордо выставил свои рога и растишь чужого ребенка! — Мама, ты была очень рада, когда узнала, что у тебя будет внук.       Ах да, я ведь теперь парень. Это да. Хоть меня сначала это шокировало, но сейчас мне, если честно, пофиг на то, что я родилась с сосиской между ног. Этот опыт даже интересен. Я много какой литературы читала, когда мой брат проходил половое созревание, чтобы, если что, объяснить ему, что, если тебе нравятся другие парни, то это не плохо. Я бы его итак любила. Секс между парнями ощущается иначе, чем парня с девушкой. Что? Слишком пошлые мыслишки для ребенка? Пф, я умоляю… Что естественно, то не безобразно. У меня был анальный секс, когда я была в прошлой жизни женщиной, интересно, конечно, почувствовать разницу… Но это исключительно в далеком будущем. Ясное дело, что не сейчас. Итак, что вообще за сыр бор?       Ребенок, смотрел из своей колыбельки на женщину в годах, которая с гневом разъяренной фурии мельтешила из одной стороны в другую.       Черт возьми, женщина, из-за тебя у меня голова начинает болеть. — Да, я была рада, так как считала, что это МОЙ внук. Но этот ребенок… ни у кого в нашем роду не было алых волос, сын! — Если вы желаете, я могу сделать ДНК-тест, мама.       Этот голос заставил ребенка повернуть голову в другую сторону. Именно там, у окна и стояла невозмутимая мать. Нет, мама. Она, смотря на свою свекровь, подошла к колыбельке, когда только заметила в ней копошения. Она, с нежностью, взяла на руки свое дитя и с непоколебимой силы духа взглянула на разгневанную женщину. — И ДНК-тест подтвердит, что этот ребенок — ваш внук и сын моего мужа. Однако, если я сделаю этот тест, то вы на семейном приеме принесете официальные извинения моей семье и моему сыну в первую очередь, а потом уже и мне за то, что посмели усомниться в моей верности. — Ты… — Я люблю вашего сына. И я никогда его не предам. — Мама.       Отец ребенка поднялся с кровати и, подойдя к своей супруге, обнял ее за плечи, уводя за свою спину, вставая между ней и своей матерью. — Он мой ребенок. И я верю моей жене, кто подарила мне прекрасную дочь. И я люблю ее. Но если ты, мама, желаешь провести этот унизительный для нашей семьи тест, то я соглашусь с условиями моей жены. — Ты совсем ослеп?! — Мама, вы пугаете Саюки. Прошу вас, покиньте наш дом и подумайте о поставленных условиях. На этом наш диалог закончен.       Мужчина повернулся к своей жене и, приняв из ее рук ребенка, прижал того к себе. — Ты… ему уже и имя дал? — Да. Дал. Его зовут Саюки.       Мать главы семейства вылетела из спальни, при этом громко хлопнув дверью. Мужчина, вздохнув, прикрыл глаза и улыбнулся ребенку, кто с удивлением хлопал своими лазурными глазами с белыми зрачками и такими же крапинками в лазуре радужки. — Я не знаю, почему он выглядит именно так, дорогой. Мутационная причуда?       Его жена стояла рядом с ним, с лаской оглаживая пухлую щечку их сына. — Я покопаюсь в архивах семьи. Возможно ему передался ген кого-то из нашего рода. — Тогда это должен быть ген кого-то дальнего. — Все возможно. Но я знаю, что он мой сын. — И все же, если твоя мама настоит, я сделаю тест.       И ребенок вновь увидел, как его родители целуются. Ему оставалось лишь тихо-тихо вздохнуть и вновь закрыть глаза.       Так значит моя внешность… экзотична? Настолько, что эта мегера решила сделать ДНК-тест? Ну, ее, в принципе, можно понять, ни одной матери не хочется, чтобы ее ребенка обманывали. Но не устраивать же из-за этого такую громкую сцену. Кстати, мама, я хочу есть!       Месяц спустя. Саюки лежит, держа цепкими маленькими пальчиками погремушку, на руках у своей матери. Отец же сидит рядом с ними, одной рукой обнимая супругу за плечо.       Хм, итак, что мы выяснили за этот месяц? Мою маму зовут Джейн. Моего папу Давид. И мы живем в стране, где государственным языком является английский язык. Англия или Америка? Пока не понятно. В принципе, теперь ясно, каким образом я, хоть и с небольшими трудностями, но понимаю их. Все же английский в прошлой жизни в школе я изучала хорошо. И вот пришла вновь мегера. Мать отца. Японка по имени Акеми. Значит мой отец — метис. Это объясняет его красивость. Как говорится, объясни-ка мне свою красивость!       Саюки, переведя взгляд с погремушки, посмотрел на Акеми. Та, нахмуренно, смотрела в бумаги.       Ну, что, съела?       А в бумагах, черным по белому было прописано, что Давид является отцом Саюки. Как и Джейн его матерью. Женщина, положив бумаги на столик, что разделял пару и ее саму, посмотрела на ребенка в первую очередь. — Хорошо. Я признаЮ, и так же признАю свою вину перед всей семьей на одном из торжеств. Но все же, почему он не похож ни на кого из вас? Ты выяснил, сын? У людей возникнут определенные вопросы, когда вы выйдете в свет с ним.       Давид, посмотрев на свое дитя, протянул к нему свою руку. Саюки, теперь ведь ОНА Саюки, решила все же сделать ему одолжение и, отпустив погремушку, схватила его за палец и улыбнулась. Улыбка же озарила и красивое точеное лицо Давида в ответ. Джейн, прикрыв глаза, прижала своего ребенка к своей груди и тоже не скрывала своего счастья. — Мама, по папиной линии, то есть по линии семьи, была одна из ветвей, в которой рождались такие дети. С алыми волосами и лазурными глазами. Это факт, который указан в документах. Только более подробно, почему о них никто не знает, я выяснить пока не смог. Эти архивы засекречены и получить доступ к ним можно только при определенных условиях. Каких? К сожалению это не известно. Акеми, закрыв глаза, выдохнула. После чего закрыла свое лицо руками. — Если бы твой отец был жив, Давид, мы бы смогли выяснить. — Если бы, мама. Если бы…       Ну вот, атмосфера как-то испортилась… Ну, ладно, пока взрослые разбираются о том, кто кому кем приходится, обдумаем-ка ситуацию. В принципе, если осматривать наши хоромы, у семьи деньги имеются. Это уже хорошо. Как удалось понять за месяц моего присутствия здесь, наша семья довольно большая, имеет несколько ветвей и отец, как раз, занимает одну из должностей семейного бизнеса. А значит, мои молитвы услышаны! Я родилась, точнее уже, родился с серебряной ложкой во рту! Яху! Что дальше? У меня есть старшая сестра, которая сейчас обучается в другом городе, в школе-интернате. Судя по всему хорошее местечко. Перспективное, я бы так сказала. Тьфу, сказал. Нужно привыкать о себе говорить в мужском роде. Но есть то, что меня немного смущает. Почему мне дали имя именно Саюки? Ведь Саюки звали… того паренька, в которого, если верить Фантому-Энки, я случайным образом вселилась, как только попала в то кубическое пространство. В вентиляцию. Мда… звучит странно, но это факт. И этот факт никак не изменить.       Словно вопрос ребенка был услышан, так как Акеми, смотря на своего сына, спросила. — Почему ты назвал его Саюки?       Ребенок лежащий на руках у матери навострил уши, когда Джейн вновь дала ему в его маленькие ручки погремушку. Мужчина же, Давид, облокотился спиной о спинку дивана и, прикрыв глаза, посмотрел в потолок. — Сон. — Сон? — Да. Я увидел сон. И в этом сне напротив меня стоял юноша. Алые волосы. Лазурные глаза. Я не знаю, кем он был. Может, просто мое воображение рисовало будущий облик выросшего сына, но я точно знаю, что тот, кто стоял передо мной, был Саюки. И он… сказал лишь одну фразу: Спасибо за время. — Имя красивое. Я посмотрела значения имени и мне оно понравилось. Джейн, улыбаясь, наклонилась вперед и коснулась щекой о висок своего сына. — А так же мне понравилось, что покровителем моего сына, с момента наречения, стала Луна.       Акеми, впервые за долгое время, наблюдая за идиллией своего сына, тоже улыбнулась. Странно, но с ее сердце отлегли тревоги, когда она увидела, как ее внук, улыбаясь, стал махать погремушкой. — Луна, да? Луна сильно влияет на Землю. — В Японии имена не даются просто так, ведь так, мама?       Давид, подавшись к своей супруге, поцеловал ее в висок, после чего посмотрел на Акеми. — Ты прав, сын. Хорошо. Как я ранее говорила, я признаю свою неправоту. Но, пожалуйста, оберегайте ребенка до пробуждения причуды. От его причуды будет зависеть не только наше положение, но и его собственное будущее. Он впервые выйдет в свет семьи после пробуждения. И я молю всех Богов только о том, чтобы его причуда была сильна. — Спасибо, мама.       Поблагодарила Акеми, как ни странно, но Джейн, что заставило женщину подняться с дивана и, подойдя к супруге своего сына, совершить поклон. — Прости, Джейн. Я слишком… я признаю свою вину. Надеюсь, что мы в ближайшее время встретимся на одном из приемов семьи. — Берегите свое здоровье, мама.       Джейн, улыбнувшись, поднялась с ребенком на руках. А после и сама слегка поклонилась. Акеми же, посмотрев на Саюки, протянула руку и огладила его лоб, убирая маленькие алые волосики в сторону. Следом за супругой поднялся и Давид. Он подошел к своей матери и, обняв ее, вызвался проводить. Джейн еще некоторое время смотрела им вслед, после чего глубоко вздохнула и вновь посмотрела на Саюки, которого до сих пор держала на руках. — Будь сильным, мое дитя. Будь сильным.