Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Одиннадцать лет назад. Старатель участвовал в операции по захвату Злодея ВЗО. Однако, если Всемогущий сражался в первых рядах, он, Старатель, вел за собой в бой героев поддержки. И Старатель прекрасно помнил взгляд Кровавого Фантома из-под его алой маски, выступившего против него и остальных героев. Только один Злодей. Однако, именно он нанес колоссальный урон. То была мясорубка. Кровавый фантом, едва ли не летал ураганным алым смерчем между героев, а его катана наносила рубящие удары один за другим. Убитых были единицы, гораздо больше героев получили различные ранения, словно Фантом желал посмеяться над ними. Многие из ранений были несовместимы с дальнейшей жизнью профессиональных героев. Ему наносили ранения, однако, Кровавый фантом держался. Он словно не замечал их, не замечал того, как его тело превращается в одну большую зияющую рану. Алые волосы. Лазурные глаза. И ярость загнанного в угол зверя. Именно тогда Старатель понял одно — кровавая причуда — самая отвратительная сила в мире. И он смог выдохнуть свободно, когда Кровавый фантом пал. Однако, как в последствии оказалось, Кровавых фантомов было двое. И на защиту одного из них встал… Всемогущий. Была бы воля Старателя, второй Кровавый фантом окончил свою жизнь на том же самом месте, в объятиях того, кого назвал «Незуко». Нет, не просто назвал. Это был крик отчаяния. Крик, которые никак не мог принадлежать человеку. Что в последствии стало со вторым Фантомом? Старатель не интересовался, раз его забрал с собой Всемогущий.       Однако… как мог Старатель сейчас видеть, по какой-то причине Всемогущий, судя по всему, отпустил того Злодея. Ведь перед ним стояла, непозволительно близко рядом с Шото, с его сыном, его маленькая копия. Алые волосы, лазурные глаза. Только взгляд был другим. И это категорически не нравилось Старателю. Настолько, что его пламя, под мановением эмоций, колыхнулось. Всего на мгновение, но колыхнулось.       Давление. Все, что Саюки сейчас ощущал — невероятнее давление. Мужчина стоящий перед ним, Старатель, обладал силой. Невероятной силой. Мальчик чувствовал эту силу. И мужчина… молчал. Однако только одного молчания хватало на то, чтобы заставить Саюки дрожать, когда лишь один взгляд бирюзовых глаз пал на него. Такого маленького, в сравнении с самим Героем. Подобного давления Саюки не ощущал даже рядом с Мифрилом. Весь окружающий мир сузился до него и Старателя. Саюки не видел, как подошедшая полиция забрала из рук Героя Злодея и как они остались одни. Старатель, Фуюми, Шото, Булл и он. Первым напряженное молчание нарушил Старатель. — Фуюми.       Девушка, закрыв глаза, вздрогнула. А Шото, опустив глаза в землю, прикусил губу. — У тебя была только одна обязанность. Следить за Шото. Ты даже с ней, как я смотрю, не справилась. А ты, Шото, я твержу тебе одно и тоже, а ты все никак не можешь запомнить? Ты — лучше всех остальных! Ты должен сейчас посвятить себя только тренировкам. Тренировкам и ничему больше! — Я знаю.       Хоть и тихо, но твердо проговорил Шото. Саюки, скосив на него глаза, видел, как в присутствии Старателя меняется выражение лица мальчика. Оно становится… отстраненным. И хоть рука Саюки дрожала, как и все его тело от сильного давления, сам мальчик сжал маленькую руку в кулачок.       Какого хрена происходит?! Что за абъюзерское отношение? И вообще, какое право имеет Старатель так наседать на…       И тут в голове Саюки складываются детали мозайки. Хоть мальчик и впервые видит Старателя в живую, но он видел этого Героя и раньше, но на экранах телевизора и компьютера. Он хотел быть лучшим.       — Это указание моего отца. Я должен превзойти Всемогущего.       И эта фраза брошенная Шото. Саюки закрывает глаза, а его губы приподнимаются, показывая оскал. От сильного эмоционального порыва, тело Саюки больше не дрожит.       Твою мать… Я не должен сейчас вмешиваться. Чего я всегда хотел в этой жизни? Спокойствия и денег. И это все у меня есть. Я — эгоистичная тварь, которая пользуется остальными ради достижения своих целей. Булл, Джон, Давид, Джейн, Саша… Шото, Фуюми… ими всеми я пользуюсь. Я та еще мразь, скрывающаяся под маской невинности. Я не должен вмешиваться… ну уйдут они из моей жизни, мне же легче станет. Меньше народа, больше кислорода. Разве не так? Мне не нужны враги, особенно со стороны сильных мира сего. Я должен молчать. Должен заткнуться. Должен запихать в жопу, куда подальше свои собственные детские травмы абъюзерского детства. Должен… Должен и обязан ради себя самого. Ради себя. — Вы оба будете наказаны. Фуюми, больше никогда на зайдешь на мою территорию дома. Шото, ты будешь жить со мной. Я пошел на поводу у вас, позволил тебе общаться с теми, кто в несколько раз слабее тебя. И вот, что из этого вышло. Ты даже не смог защитится от этого мелкого Злодея. Я ужесточу тренировки. И никакого больше общения с теми, кто тянет тебя на дно! Я… — Ты никогда не превзойдешь Всемогущего, козел.       Саюки не смог сдержать себя. Старатель, замолчав, с презрением во взгляде, с презрением, которое перекрывает удивление, оборачивается на ребенка Кровавого фантома и смотрит на него сверху вниз. А мальчик, исподлобья, с нескрываемым гневом впивается своими лазурными глазами в бирюзу мужчины. Булл делает шаг вперед, дабы встать между Героем и Саюки, вот только один жест — поднятая рука ребенка заставляет Быка остаться на месте. — Что ты сказал, ребенок? — Правду.       Ты идиот, Саюки! Полный идиот! Тебе ведь не нужны проблемы, так какого черта ты лезешь во все это дерьмо?! Просто оставь, оставь этих детей и живи спокойно! Просто оставь их! — Ахаха! А ты дерзкий мелкий… — Если тот, кто может сказать тебе правду в лицо, старик, является перед тобой дерзким, то спешу тебя огорчить. Все вокруг тебя лгут. — Осторожнее со словами. Иначе… — Ударишь ребенка? Может ты и запугал свою собственную семью, что само по себе означает лишь одно — ты чудовище, но ты никогда не запугаешь меня.       Клик.       Теперь Шото и Фуюми видят, как из сломанной пробирки в воздух, нарушая все законы физики, поднимается кровь. И она с каждой секундой становится все больше, увеличивается в своей массе и размерах. — Ахаха! Твой гнев, ребенок, превосходен. Ты даже с такой легкостью нарушаешь законы этой страны, пользуясь причудой в общественном месте! — Это самозащита. Ты ведь действительно хочешь ударить меня, старик. Я чувствую… знаю это. Твое сердце не врет.       Старатель прекращает смеяться. В его глазах теперь четко виден гнев. Он делает шаг вперед. Шото хочет бросится, подбежать к Саюки и встать между ним и его отцом. Отчего то он верит словам Саюки о том, что Старатель и в самом деле сдерживается и он действительно хочет нанести удар. Вот только… тело не слушается. Он стоит, как вкопанный, так же, как было и с Злодеем. — Я — герой. И я никогда не трону ребенка. Даже такого заносчивого как ты.       Говорит Старатель, угрожающе наклоняясь к, как он решил, к отпрыску Кровавого Фантома. Если бы этот ребенок не был бы его сыном, Старатель на него даже внимание свое не уделил. — И в то же время ты смеешь угрожать Фуюми и Шото. Они… они…       Нет! Не смей говорить этой чуши! Они не твои гребаные друзья! Они дети. Да, признаю, они дети в беде. У них в семье тот еще психологический ахтунг и пиздец творится! Но, они не твои друзья! НЕ друзья! Тебе ведь важны только две вещи. Семья и деньги. И больше ничего. Даже Булл он ведь… он ведь только инструмент. Он не твоя семья. Он, как и эти двое… только инструменты… инструменты, ведь так…? Инструменты и ничего большего. Только лишь… тебе нельзя привязываться. Вспомни прошлую жизнь. Чертову прошлую жизнь! Ты думала о других, вела себя по человечески, но… этот гребаный мир не для таких! Нельзя думать о других людях! Другие люди лишь помеха. Начнешь быть добрым, сострадательным — тебе конец. Тебя сожрут! Они все! Они все лишь…! — …они мои друзья, старик! — Хах… Хахаха!       Мужчина, Герой номер Два засмеялся, запрокидывая голову в сторону. А после, с гневом во взгляде, поворачивается и в обращается к Фуюми. — Как долго ты обманывала меня, Фуюми?! -…       Девушка, зажмурившись, вжала голову в плечи. Шото же, смотря неотрывно на Саюки, сжал руки в кулаки. Даже сейчас он не может пошевелится. А Саюки, его Саюки, стоит наравне с Старателем. Наравне с его отцом.       Ненавижу.       Промелькнула мысль. — Что здесь происходит? Старатель, ты выглядишь так, словно хочешь поджарить этого ребенка.       И всю эту ситуацию меняет подошедший человек. Строгий костюм, уложенные волосы, очки. — Ночноглаз.       Говорит тихо Саюки, когда оборачивается на пришедшего на помощь героя. А тот встает рядом с аловолосым ребенком. Саюки, понимая, что его внутренний резерв и запас сил от стресса на исходе, прикрывает глаза. Левитирующая вокруг него кровь падает на асфальт, а сам мальчик, чтобы не рухнуть, вцепляется в подошедшего мужчину за ногу. Только для того чтобы не упасть. Однако для окружающих все выглядит так, словно Саюки, в благодарность за свое спасение, обнимает героя. — Пф, давно не виделись, Ночноглаз.       И, развернувшись, Старатель уходит, лишь одним взглядом приказывая своим детям следовать за ним. — Попрощайтесь. Я забираю у вас любые средства связи. Всем все ясно?       Шото смотрит на спину отца и сжимает руки в кулаки. Этот день он запомнит навсегда. То, с каким гневом и ненавистью во взгляде смотрел на Старателя Саюки. То, как его друг выступил против его же отца. То, как в его собственном разуме пробудилось его первое искреннее желание.       Я превзойду тебя, отец. Превзойду. Превзойду. Превзойду! Буду лучше тебя! И никогда не использую твою чертову причуду, которой ты желал навредить Саюки. Я превзойду тебя маминой причудой. Не хочу иметь с тобой ничего общего! И я защищу от тебя Саюки. Фуюми. Всех!       Как только Старатель покинул зону видимости, только тогда Булл смог спокойно выдохнуть и, буквально, упасть на скамью парка. Рядом с ним сел и Саюки. Ночноглаз остался стоять около ребенка. — Это было крайне глупо с твоей стороны.       Произнес Герой, а Саюки, из-за пережитого стресса, начал смеяться. Сначала тихо, а потом смех перерос в голос.       Ты прав. Я идиот. Тот еще идиот. Хотел же жить спокойной жизнью, а в итоге нажил себе врага в лице одного из героев. Я тот еще идиот! И все из-за каких-то чувств и эмоций. Мы вообще хоть когда-нибудь еще встретимся? Наврядли. И все же… я это сделал. Мелкий идиот! — Ахаха! Д-да, вы правы, Ночноглаз. Это было глупо. — И все же… у тебя хватило смелости. Не думаешь в будущем стать героем? — Ну уж нет. Спасибо. Мне героического вмешательства по гроб жизни хватило.       Отдышавшись, Саюки посмотрел на Ночноглаза. И только после того, как встретился с ним взглядом, склонил голову. — Спасибо вам. Иначе… я не знаю, что произошло бы. — Старатель известен своим взрывным нравом, но я сомневаюсь, что он позволил бы своим эмоциям взять вверх. — Вот только он позволил своим амбициям взять вверх, в отношении его семьи. — Никто не лезет в семьи героев. Это некое табу. — И от этого страдают дети.       Ночноглаз промолчал. Но все же через некоторое время он вновь заговорил. — А что ты делаешь здесь, в Японии? — Мы переехали. В Америке стало слишком… опасно. — Да, я слышал. Вашингтоны разгромлены. Я так же слышал, что к этому приложил руку твой отец. — Ну, именно поэтому мы и уехали. — Видимо безрассудная смелость у твоей семьи в крови. — Не буду отрицать.       И Саюки вновь улыбнулся. После чего, прикрыв глаза, судорожно выдохнул. — Видимо с Шото и Фуюми мы больше не увидимся… — Чем старше дети, тем сложнее их контролировать.       Мудро высказался Ночноглаз, поправляя очки на переносице. Саюки же на эти слова лишь понимающе кивнул. — Однако, к тому времени, я сомневаюсь, что они вновь станут моими друзьями. — Узы дружбы просто так не разорвать, Саюки.       Ночноглаз говорил так, будто все это понимает, словно пережил подобное на своей собственной шкуре. Сам Саюки не знал, что имеет в виду Сасаки. А вот сам Мирай, смотря на аловолосую макушку, прекрасно осознавал свои слова. Даже сейчас он хотел коснуться алых волос, вновь благодаря Саюки, того Саюки, за спасение Всемогущего. — А детские узы дружбы, сильнее в сто крат.       Усмехнувшись, Саюки в очередной раз кивнул, после чего глубоко выдохнул. Он только сейчас смог взять себя в руки и, поднявшись со скамьи, с улыбкой посмотрел снизу вверх на Ночноглаза. — Позволишь ли ты тебя угостить в каком-нибудь кафе? — Хм, это благодарность за мою помощь? — Да! Я же вас не на свидание приглашаю. — Хах, было бы интересно посмотреть, как десятилетний ребенок меня на свидание приглашает. — Хэй! Мне почти одиннадцать!       Булл поднялся следом. Когда рядом находился рассудительный Герой он мог выдохнуть спокойно. Ведь сегодня он ощутил близкое дыхание смерти. Если было бы необходимо… Бык ринулся в бой против Старателя не задумываясь. И только эта мысль заставила его задуматься, насколько же сильно он не просто привык, а прикипел к этому сумасбродному ребенку.       Старатель не щадил Шото. Тренировки, тренировки и еще раз тренировки. И каждый раз, когда Шото, уже лежавший без сил на татами, пытался подняться, каждый раз он видел перед собой те события одиннадцатилетней давности. Когда Кровавый Фантом кружил по полю боя алым ураганом, сметая Героев в своем смертоносном танце. И его желание в превосходстве Всемогущего становилось лишь сильнее. Первая ступень — чтобы Шото превзошел этого алого паренька. Старатель все еще думал, что одного из Кровавых Фантомов взял под крыло сам Всемогущий. А это значит, с вероятностью девяносто процентов, этот Саюки станет в ближайшее время протеже и наследником Героя номер один. И победа над ним приблизит Шото к второму шагу. Второй шаг — Шото превзойдет самого Всемогущего. — Ты сможешь победить их, Шото. Но тебе нужно больше сил!