Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Вашингтоны консервативная семья во всех смыслах этого слова. Даже исключить одну из ветвей из семейного реестра те должны подобающе — только с позволения действующего главы на созванном банкете. А глава может быть сменен лишь в двух случаях — при личном отказе от «трона» или после смерти. Именно поэтому пока Ван Вашингтон был жив, хоть и находился в вегетативном состоянии, а его делами занимались его заместители, семью Давида и Джейн не могли исключить из реестра. Невозможно было отрезать эту, как считалось, гнилую ветвь их величавого древа. Пока Ван Вашингтон не умер. Как это случилось до сих пор являлось загадкой, ведь на поддержание жизни этого старика выделялось достаточно много средств, ведь многие надеялись на то, что однажды Ван Вашингтон очнется. Действительно ли его престарелое сердце приказало долго жить или же подсуетились наследники — одному Богу известно. Вот только факт остается фактом — Ван Вашингтон, наконец, отдал свою душу. Богу или Дьяволу — неизвестно. Именно поэтому, в самые кратчайшие сроки, был созван банкет.       Саюки, как и Саше — восемнадцать. Америка. Один из самых дорогих отелей в банкетном зале которого и состоялось мероприятие. Никто из ныне живущих Вашингтонов не хотел приглашать в свои хоромы гнилую ветвь — это слишком сильно, как им кажется, скажется на их собственном имидже. И в этом все Вашингтоны — кто что подумает, их собственный идеальный фасад, за которым скрывается гниль и мусор — вот что для них важнее всего.       Вашингтоны консервативная семья во всех смыслах этого слова. Даже если семью собираются исключить из реестра, что происходило очень редко, ведь в основном неугодные Вашингтонам семьи просто… исчезали, отверженные обязательно должны были явится на похороны почившего главы, этим выказывая дань уважения. Ведь они были в этой семье. Они были ее частью. Вот только… на похороны ни один из отверженных не явился, этим заслуживая дополнительную порцию презрения.       Вашингтоны консервативная семья во всех смыслах этого слова. Даже по дресс-коду. На банкет все женщины обязаны явится в вечернем платье, в дорогих украшениях, подчеркивающих статус их семьи, как дань уважения усопшему, ведь на банкете будет зачитано завещание. Мужчины обязательно в смокингах. Макияж обязан быть у каждого. Даже у мужчин. Мужчины подчеркивают свои глаза тенями, что уж говорить о женщинах. На таких мероприятиях женщина — красивое дополнение, аксессуар для патриархальной части семьи.       И… Саюки с Сашей плюнули им всем в лицо. — Я красивая? — Разумеется, моя дорогая сестра. Ты, даже в таком наряде, лучше всех.       С улыбкой говорит Саюки, когда оба заканчивают последние штрихи в номере отеля. Их родители уже спустились в банкетный зал, надеясь, чтобы этот фарс побыстрее подошел к концу и они могли вновь уехать в Японию. Уже будучи абсолютно и полностью свободными.       Джейн и Давид стояли в стороне. Джейн держала Давида под руку. Прекрасная, в длинном вечернем платье. Яркого алого цвета. С слишком глубоким декольте. С слишком вульгарным вырезом на прекрасной длинной ноге. И из украшений на ее шее лишь одинокая, но эстетично подчеркивающая длинную и хрупкую шею, подвеска. Давид в темно-сером смокинге, черной рубашке и с алым, под стать платью своей супруги, галстуком. На банкете их пара казалась самой вульгарной. Именно поэтому к ним никто и не подходил. А Давид с Джейн могли вдохнуть полной грудью, предвкушая долгожданную свободу. — Наконец весь этот бред, длинною в восемнадцать лет, подойдет к концу.       Тихо прошептала Джейн супругу, приняла бокал с шампанским, который поднес официант. Вот только пить не стала. Давид с лаской огладил кисть своей любимой подушечками пальцев. — Осталось пережить только этот вечер. И, домой. Потерпи еще, дорогая.       Произнес Давид, после чего, взяв Джейн за руку, поднес ее кисть к своим губам и поцеловал ее, на что губы Джейн растянулись в теплой улыбке. Слишком теплой. И ее глаза, буквально, сияли. И это не только из-за того, что вскоре она, ее супруг и ее дети обретут долгожданную свободу. Джейн, по какому-то наитию поставила бокал с шампанский на стол, стоящий рядом, и, даже не следя за своими руками, поместила ладонь свободной руки на свой живот, слегка оглаживая его.       И в следующий момент…       В банкетный зал зашли они, заставляя почти всех присутствующих оглянуться. Кто-то охнул, кто-то зло зашипел, словно разгневанная кошка, кто-то кинул молчаливый, полный презрения, взгляд. Саша и Саюки вошли в зал. Если бы Джейн не поставила бокал с шампанским подальше, она бы точно выронила его из рук. Ее глаза, как и глаза Давида, расширились. И они не знали, что чувствовать. То ли испанский стыд, то ли гордость, то ли… в их груди все смешалось. Джейн лишь печально подумала:       А я так старалась выбрать платье…       Саша шла, с идеально прямой спиной, чуть приподняв голову. Ее волосы были зализаны назад гелем, глаза подчеркнуты лишь тушью и тенями, как обычно подчеркивают глаза только мужчины семьи Вашингтон. Одета она была в строгий брючный костюм тройку. На ее ногах — лакированные туфли. И никаких украшений. Даже маникюра. Ее под руку вел Саюки, на голову выше Саши. И не из-за того, что Саюки был изначально выше девушки. На парне была темная рубаха, алый, с черной вышивкой, жилет. Темные брюки, подчеркивающие бедра и задницу, слишком уж облегающие, и… черные, с красной подошвой и длинным высоким каблуком, лабутены. Алые волосы повязаны в хвост, с золотой заколкой. В левом ухе золотая серьга. А на запястье золотой браслет.       Пара, с гордо поднятыми головами, будто именно они хозяева жизни, прошествовали мимо людей и остановились напротив родителей. — И что это?       Подавляя улыбку задал вопрос Давид. На что Саюки лишь улыбнулся. — У нас появился один единственный шанс плюнуть им в лицо. Почему же им не воспользоваться? Ведь, не зря же вы с мамой выбрали, как они говорят, такие вульгарные цвета.       И Саюки, словно ему было не восемнадцать, а вновь четырнадцать, улыбнулся озорной улыбкой. Его поддержала и Саша, крепче прижавшись к плечу своего брата. — Прости, мам, я то платье обязательно надену на выпускной. Оно слишком красивое для такого… мероприятия. — Спасибо, что оценила мои труды.       Вместо гневной тирады с улыбкой проговорила Джейн. И все же… она была горда своими детьми. Ведь, как еще можно оскорбить такую семью? Только нарушив все их заветные догмы.       Они стояли лишь в кругу своей семьи. Никто к ним больше не подходил. Однако, в один момент, Саюки, молодой юноша, предупредил своих родителей и Сашу. — Я выйду, ненадолго. Слишком уж это мероприятие затянуто. — Конечно.       Кивнул Давид и Саюки покинул банкетный зал. Вот только шел он не просто в туалет или действительно подышать свежим воздухом. Он шел, след в след, за одной особой, которая покинула зал минутой ранее.       Она красива. Очень красива. Ее внешность — истинное значение слова экзотика. Темная кожа, золотые, змеиные, казалось застывшие навсегда, глаза. Темные волосы, шикарная грудь, аккуратное лицо. Ее причуда мутационного типа. Она — ламия, ее ноги обращаются в змеиный хвост под контролем причуды. Их брак — политический. Она из Индии, единственная дочь индийского посла. И их союз с Героем номер Два Америки, Мифрилом — то, что помогло остановить один из кризисов. Вот только как бы горяча она не была внешне, внутри — ледяная пустыня. И именно к ней подошел Саюки, когда покинул банкетный зал. Молодой мужчина смотрел ей в глаза, не отводя своих лазурных глаз от золотых, змеиных. Их диалог — молчание и касания. Саюки, слегка поклонившись, протянул свою руку. И лишь через несколько мучительно долгих секунд получил ответ. Она протянула ему руку в ответ. И Саюки поцеловал ее кисть. — Вы, как всегда, прекрасны, Леди Шива.       Произнес Саюки тихо. И выпрямился. На губах все так же играла доброжелательная улыбка. Весь этот карнавал был нужен не только для того, чтобы унизить Вашингтонов в их консервативности. Но еще и для того… чтобы подобрать свой ключик к ледяной деве. Ведь Саюки знал, у него было два года, чтобы набрать достаточно информации об окружении Мифрила, что Леди Шива… ненавидит своего мужа. Ненавидит за то, что тот украл ее юность, когда согласился на брак с ней, когда той было всего четырнадцать. Ненавидит за то, что украл ее невинность. Ненавидела за то, что тот, без зазрения совести убивал любого, к кому Шива начинала испытывать хоть какие-то теплые чувства. Ненавидела за то, что Мифрил полностью ограничил ее круг общения, оборвав любые связи с семьей. Ненавидела за то, что Мифрил контролировал всю ее жизнь. И видя, как кто-то так бесцеремонно нарушает негласные устои семьи, видя, как сжимаются пальцы невозмутимого Мифрила на ножке бокала шампанского, наровя сломать бокал, все это принесло ей… наслаждение. Именно поэтому Леди Шива подпустила к себе этого… Демона. И Леди Шива поймет, что не просто так назвала про себя обаятельного молодого мужчину перед собой Демоном. Ведь тот… протянул ей руку. Первый протянул руку. А губы, так привлекательно шептали заветные слова. Слова о свободе. Леди Шива, впервые за много лет, улыбнулась, прикрыв свои золотые змеиные глаза. И… не пожалела, что сама, добровольно, протянула руку в ответ.       Их диалог длился не долго. Саюки, в конце-концов, оставив у Леди Шивы свою визитку Акацуки, где азбукой Морзе были отмечены его настоящие контактные данные, поклонился и вернулся в банкетный зал, оставляя женщину наедине с собой. Его дело — предложить. Ее дело — обдумать и принять решение. А то что Леди Шива примет решение и примет правильное решение Саюки не сомневался. Она была умна. Очень умна. Поэтому Мифрил ее боялся. Поэтому он посадил ее на цепь и создал вокруг нее искусственный маленький мирок. Он боялся Леди Шиву. И боялся он ее не зря.       Вечер длился еще несколько часов. И как только огласили завещание, Саюки был уверен на все сто процентов, что завещание сфабриковано, Джейн, Давид, Саша и сам Саюки, наконец, покинули банкетный зал. Их, наконец, после стольких лет, вычеркнули из реестров семьи — банальная официальная процедура. И ничего больше. Они уже давно не были частью семьи.       Однако покидать Америку было еще рано. Перед вылетом из Японии Саюки, слегка смущаясь, подошел к Давиду и Джейн, держа в своих руках свой детский дневник. В этот момент родители, Дей, Булл и Саша находились в гостиной и смотрели все вместе кино. — Кхм… эм… я тут кое-что нашел…       И Саюки, с глуповатой улыбкой, на какую только был способен, почесал затылок. Бык тут же закатил глаза, понимая, вот он — очередной спектакль. Однако обратился во внимании. — Что такое, Саюки?       Джейн с удивлением посмотрела на сына, как и Давид. И Саюки, подойдя, протянул свой детский дневник, внутри которого был древний договор. — Я, оказывается, владелец игровой компании Immortale Game. — Что?!       Тут же подскочила Саша и, подбежав к родителям, уставилась в дневник и контракт.       Дневник ребенка-Саюки. Его детские переживания и мечты. Его страхи, попытки убежать от реальности после пробуждения причуды. Его игра пародии на отца, которые закончились… подписанным договором с его дядюшкой — Меттом Вашингтон. Бык давно знал о планах Саюки по поводу Immortale Game. Вот только… он даже не осознавал, как же давно этот молодой юноша, стоящий с глуповатой улыбкой, начал работать над осуществлением своего плана. И именно осознание того, что Саюки тогда было… пять лет заставило Быка вздрогнуть. Страх? Уважение? Восхищение? Все чувства смешались внутри, словно какой-то коктейль. Саюки разработал этот план еще в тот период времени, когда они не были знакомы. — Саюки… как?       С придыханием задал вопрос Давид, просматривая договор. К нему присоединилась и Джейн, внимательно проверяя все прописанные предложение. Даже те, которые шли мелким шрифтом. — Я не особо помню, я ведь тогда был маленьким. Но, судя по записям, я просто делал все то, что делал ты…       Шумно выдохнув Саюки уселся рядом с родителями. Дей же стояла не шелохнувшись. Словно кролик перед удавом. Настолько расслабленным удавом. Но от этого не менее опасным. В отличие от Булла она не знала об Immortale Game. Но она знала истинный характер Саюки. И она… видела эту игру. Ужас. Ее обуял ужас. Только от одного представления, что было бы, если бы ее молодой господин пошел не по той тропинке. И стал тем, кого в этом мире зовут Злодеем. Если бы Саюки стал тем, кого называют Мастермайнд. Способность строить такие долгосрочные планы воистину ужасала. И… заставляла испытывать некое благоговение. — Могу сказать, что этот договор выполнен идеально…       Проговорила пораженная Джейн и замерла. Она вспомнила, как, давным давно, видела этот самый дневник под подушкой у своего сына, когда проводила уборку в его комнате. Она тогда решила, что все, что описано в детском дневнике — и в самом деле лишь игра. — Я помню этот дневник.       Прошептала Джейн, тут же переводя взгляд на детскую книжку с машинками. А после посмотрела на Саюки, который, словно светлый лучик, хоть и растерянно, но улыбался. — Да… я тоже в шоке, мама. Я решил перебрать вещи, ведь, в конце-концов, скоро мне восемнадцать и… ну… я хотел бы съехать из нашего дома. Хочу пожить отдельно пока учусь в университете. И… нашел этот дневник.       А в это время Давид продолжал изучать договор. И под конец его улыбка стала… зловещей. Мужчина, громко засмеявшись, откинулся назад на спинку дивана. — Этот договор идеален. И, знаешь, ты прав. Ты действительно можешь являться владельцем Immortale Game. — Правда? — Да. Так как все проценты, которые набежали за все эти года, компания тебе выплатить попросту не сможет. Им легче будет отдать компанию тебе под владение. Использование умственного труда — твоей идеи с обязательными выплатами ежемесячно. Все это просрочено. И теперь они должны тебе сумму колоссальных размеров. — Я тоже об этом подумал, когда перечитывал договор. Поэтому и сказал, что, судя по всему, теперь я владелец Immortale Game.       И вновь светлая улыбка от которой Булл нервно посмеялся. Он знал, что Саюки запланировал этот ход давно. Только не понимал, насколько же давно. И сколько Саюки в тот момент было лет. — И ты создал этот договор… сам? Без Джона? Хотя… ты тогда не был знаком с Джоном.       Пришла к выводу Джейн, просматривая детский дневник. — Знаешь, мам, что такое эффект кошки? — Кошки?       Джейн с удивлением подняла свой взгляд на сына. А тот, прикрыв глаза, кивнул. — Да. Даже кошка, удачно прыгнув на клавиатуру, может взломать Пентагон. Я же в детстве, судя по всему, подражал отцу и создал этот договор… — А из меня получился неплохой учитель. Что я могу сказать? У тебя будет отличный старт, сын.       Хоть и нервно, но с невероятной гордостью улыбнулся Давид. Ему была приятна эта мысль. И все же… его страшила одно только понимание того, что подобный договор создал пятилетний ребенок.       После банкета, на следующий день, изгои семьи Вашингтон пришли в Immortale Game. Лили, главный секретарь и, по совместительству, Серый Кардинал компании сразу узнала Быка, который сопровождал семью. Дей шла с другой стороны. Разумеется в Америку семья бы не полетела без телохранителей, кто знает, что могла выкинуть основная ветвь Вашингтонов. И тогда Лили поняла, передача власти состоится сегодня.       Метт Вашингтон сидел в своем кабинете, когда к нему, без какого-либо оповещение со стороны секретаря, вошли люди. Массивный Булл, Давид, Джейн, Саюки, Саша и Дей. И только после них зашла и сама Лили. С предвкушающей ухмылкой на лице. — В чем дело, Лили? Почему не оповестила? — Прости, Метью. Мы решили прийти самостоятельно.       Тут же с дружеской улыбкой произнесла Джейн. После чего вперед вышел Саюки. Молодой юноша, подойдя к столу, положил на него договор. — Что это? — А ты прочитай, дядюшка.       И Саюки улыбнулся. Вот только Метт видел, что хоть губы молодого человека и растянулись в улыбке, однако взгляд его был холоден. Саюки уже надоело играть в эти игры. Пять лет он работал вместо своего тупого дядюшки, пора было пожинать свои плоды, а не оставаться в тени. И Метт, не найдя поддержки в Лили, которая с предвкушением наблюдала за мужчиной, сглотнул и принялся читать договор. И чем дольше он его читал, тем сильнее его глаза наполнялись… страхом. — Нет-нет-нет!       Не выдержав мужчина подскочил на месте и… разорвал договор. Что заставило Саюки лишь тяжело выдохнуть, а Давида рассмеяться. — Прости, Метью, вот только это лишь копия договора. — Вы… это обман, это, гребаная, не правда! — Увы, но это факт. Смирись.       Холодно произнесла Джейн. — Либо ты выплачиваешь компенсацию с процентами… — Либо ты отдаешь компанию мне, дядюшка Метти…       Проговорил Саюки улыбаясь улыбкой довольного кота. И только сейчас Лили, с удивлением, посмотрела на Быка, который стоял чуть поодаль и следил за любыми движениями Метта. В конце-концов, кто знает, что может вытворить человек, которого загнали в ловушку. Лили не могла поверить, что ее новым хозяином являлся… этот мальчуган. И что именно он контролировал товар на рынке медиа-развлечений. Ведь за все эти года их компания повысила не только свои продажи. Компания вырвалась на рынок игр передовиком производства, главной чертой которой было качество. Саюки, склонившись к Метту, который смотрел на изгнанную семью загнанным зверем, улыбнулся. — Подумай об этом.       И, развернувшись, пошел на выход. — Мы уезжаем через два дня, Метти. Дай свой ответ. Либо мы подаем в суд за несоблюдение договора, либо ты перекладываешь все свои полномочия на нашего сына. — Да он же ничего не понимает! Он погубит компанию!       Это ты ее чуть не погубил…       Пронеслась в голове у Лили мысль, когда Саюки, проходя мимо секретаря, вложил ей в руки еще одну копию договора.       Собрание в Immortale Game прошло… быстро. Все единогласно поддержали идею о том, чтобы свергнуть старого короля и передать бразды правления новому. Ведь уже давно все главные члены Immortale Game были завербованы Саюки посредством Булла. И король остался полностью голым.       Отныне Лили больше не была Серым Кардиналом. Лили стала истинным представителем компании Immortale Game. А Саюки, так и остался, в тени, контролируя компанию извне.       Отверженная семья Вашингтонов вернулась домой победителями.