Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Саюки это не нравилось. Чертовски сильно не нравилось. Шото его игнорировал. Игнорировал его звонки. Игнорировал сообщения. Именно поэтому после университета, первым делом переодевшись в байкерский комбинезон, юноша сел на свой байк, нацепив на голову защитный шлем, и поехал в дом Тодороки. Дверь открыл, как ни странно, но Старатель. Видимо Нацуо еще не вернулся. И Саюки, сняв перед этим свой шлем и оставив его на байке, просто прошел мимо Героя. — И тебе здравствуй, мелкая зараза.       Фыркнул мужчина. Как бы это не было странным для характера Старателя, но… он уже привык к подобному неожиданному появлению в своем доме аловолосого парня, который с особой наглостью вторгается на его территорию. — Где Шото?       Герой, скрестив руки на могучей груди, посмотрел на Саюки сверху вниз. После чего, усмехнувшись, оскалился. — В своей комнате. Он не хочет никого видеть. — Вот как…       Протянул аловолосый юноша, будто бы задумчиво, однако почти сразу развернулся и пошел в комнату младшего Тодороки. Вот только не успел он сделать и пары шагов, как Старатель схватил парня за руку, останавливая. — Отпусти, Старатель. — Я не знаю, что между вами двумя произошло, но Шото почти не выходит из комнаты, кроме запланированных тренировок и посещении Академии. Но, я должен тебя поблагодарить.       И мужчина усмехнулся какой-то своей победоносной улыбкой. Саюки, приподняв бровь, посмотрел на мужчина с удивлением. А тот, отпустив руку юноши, хмыкнул. — Шото стал тренироваться еще усерднее. Жаль, конечно, что тренирует он только ледяную причуду… и… слушай, мелкая зараза.       Мужчина, казалось, впервые за все время знакомства с Саюки, посмотрел на него крайне серьезно. А парень, повернувшись к Старателю, скрестил руки на груди и с каким-то вызовом посмотрел на того снизу вверх. Однако, хоть в росте они были колоссально различны, но они… смотрели друг на друга как равные. Впервые за многие годы. — Я знаю, что ты обладаешь огромным влиянием на Шото. И… я… тц, черт… я сейчас прошу тебя… помоги ему понять, что ему нужна огненная причуда. Используя только лед он лишь покалечит себя.       Через огромную силу произнес слова Старатель. Саюки видел, как вена на его виске вздулась. Он видел, как его руки крепко были сжаты в кулаки. Старатель переступал через себя. И это давалось ему с огромной силой. — Ты просишь сейчас об этом как отец? Или как долбанутый на всю голову Герой? — Не нарывайся, мелкая зараза. То, что я сейчас тебя попросил, не означает, что ты смеешь со мной разговаривать в таком тоне. — Я всегда разговаривал с тобой с таким тоном. По-другому я не могу общаться с человеком, который убивает свою семью. И даже не видит этого.       И парень, развернувшись, пошел в комнату Шото, оставляя Старателя позади себя. Мужчина, до сих пор связанный шантажом, не мог его остановить. Герой, бессильно и злясь из-за своего бессилия, лишь оскалился, провожая спину мальца взглядом. И… впервые Старатель, за долгое время, задумался. Он пытался вспомнить все те редкие разговоры, которые происходили между ним и Саюки, чтобы понять, действительно ли сейчас аловолосый юноша говорил правду. Вот только… он вдруг осознал, что… мало, что помнил из тех разговоров. А точнее, он помнил лишь те слова, которые… он хотел услышать. Именно поэтому сейчас Старатель, спустив с себя хоть немного спеси и попросив Саюки о помощи, а в ответ встретив подобный вопрос, попросту… не мог принять такого отношения к себе. И именно это разозлило мужчину.       Саюки просто выбил дверь с ноги, что заставило Шото резко подняться на ноги и встать в боевую стойку. Вот только его холодный, готовый к битве взгляд изменился на удивленный. — С-саюки? Что ты тут… — Идем. — Что? — Идем со мной.       Сказал Саюки безапелляционно. И, развернувшись, пошел на выход из дома Тодороки. Он не хватал за руку, не пытался насильно вывести Шото. Он предоставил ему выбор. А как будет действовать дальше сам Шото — зависит только от него. Парень, с удивлением во взгляде проводил своего друга, после посмотрел на дверь, понимая, что ее придется заменить и, сглотнув, все же… пошел за ним. Не смотря на отца, мимо которого прошел.       Саюки ожидал младшего Тодороки у своего байка. И когда тот подошел к нему, то аловолосый юноша просто нацепил на голову Шото защитный мотоциклетный шлем. — Садись.       И сам Саюки сел за руль байка. На его голове не было шлема. Он, своими лазурными глазами, смотрел строго перед собой. А Шото, до сих пор обескураженный ситуацией, вновь подчинился. Он сел за спиной Саюки. Юноша, взяв подростка за руки, поместил их себе на талию. — Держись.       И байк издал свой рев.       Они неслись вперед. Все ехали и ехали. От развившейся скорости Шото пришлось не просто держаться за Саюки, ему пришлось прижаться к нему. А юноша, смотря вперед, был словно каменная глыба. Все мышцы в его теле были напряжены. А байк все вез их, все дальше и дальше от города. Шото бы занервничал, когда они оба покинули территорию Мусутафу, если бы не доверял Саюки. Но все же, он был удивлен. И только когда байк остановился у заброшенной смотровой площадки, Саюки выпрямился. А после, выдохнув, заглушил мотор. После чего слез с байка и прошел вперед. Со смотровой площадки открывался изумительный вид на огромный город. Саюки был удивлен тем, что ее закрыли.       Шото на дрожащих ногах, а дрожали они лишь по одной причине — он не привык к рокоту мотора под собой, который вибрациями пронизывал тело, снял с себя шлем. А после, медленно, подошел к Саюки.       Повисла тишина. Саюки, смотря на город, не спешил говорить. Но и Шото тоже не открывал рта. Младшему Тодороки просто сейчас было стыдно за свое ребяческое поведение, когда тот, не способный найти подходящие слова, просто игнорировал своего друга. Однако первым нарушил тишину, как ни странно, но Саюки. — Прости.       Шото удивленно посмотрел на юношу. А тот, прикрыв глаза, повернулся к парню. — За что? — За то, что ударил тебя. Это… было лишним. — Я… заслужил это. Я не контролировал свою причуду и ранил тебя.       Тут же ответил Шото. Его взгляд опустился на его собственную руку, с помощью которой он использовал причуду своей матери. Саюки же, выдохнув, покачал головой. — Это не означало, что я должен был поднимать на тебя руку. Понимаешь, Шото… я разозлился. И разозлился даже не на тебя. А на себя. — Ты вообще не причем.       Тут же высказал свой протест Шото, вот только его остановил Саюки. Он просто поднял руку. — Я не буду спрашивать почему ты игнорировал меня. Не буду докапываться. Просто… послушай, что я хочу сказать, хорошо? И уж прости, но я люблю поговорить. Так что, дай мне эту возможность. — Я… да…       Шото медленно кивнул, смотря на Саюки. И только на Саюки. Его не интересовал сейчас ни вид на город, ни окружающая их природа. — Я действовал не правильно. Я пытался вытащить тебя, совершенно позабыв банальную истину. Что только ты сам способен изменить себя. А окружающие тебя люди могут быть лишь поддержкой. Никто и никогда не сможет заставить тебя измениться. Измениться физически, изменить твой образ мысли. И, что самое главное, никто не может заставить тебя измениться в твоем психологическом состоянии. На это способен только ты сам. Знаешь, Шото…       Саюки вновь повернулся к Мусутафу. И, смотря на город, тяжело выдохнул. — Я люблю историю. Люблю о ней читать. А частью любой истории являются мифы, сказания, фольклор. И чем больше я их читал, тем становилась мне более ясна всего одна единственная суть. А суть проста. Во всех мифологиях, всех религиях и в основе любой написанной истории заложен один и тот же мотив. Кто-то слышит далекий голос, герой выходит из дома один. Он идет по дороге из города в темный лес. На пути герой встречает монстров. Бьется с ними он так же один. Персонаж пока не Герой, он боится всего, но он продолжает идти. И в конце он приходил к логову. Будет сложно, но он победит. И чудовище убив, он вернется домой, но уже не тем, кто уходил. Ты… понимаешь, о чем я говорю, Шото?       Подросток, слушая ровный голос, лишь покачал головой. Саюки же, с грустной улыбкой, повернулся вновь к Тодороки. И, подойдя к парню, положил свои руки ему на плечи. — Сколько бы я не кричал, сколько бы я не бил тебя, сколько бы я не говорил с тобой… пока ты сам этого не захочешь, никто и ничто не сможет тебя изменить. Исправить твой образ мысли, что является самым главным. Я вижу, что ты поставил перед собой цель, однако… нужно понимать свои рамки, свои границы. Ты не можешь использовать только одну причуду. К сожалению, пламя в твоей крови. И как бы ты не пытался избавиться от него… тебе не уйти. Как бы ты сильно ненавидел эту свою черту, ты от нее не избавишься. Она всегда будет в тебе. Она будет тебя пожирать, пока ты не решишься измениться. То о чем я говорил ранее… мифы, легенды, истории… суть ведь одна. Именно человек, один, совершенно один, способен одержать победу над главным чудовищем в его жизни. Победу над самим собой. Один. Мы приходим в этот мир одни. Мы уходим из этого мира одни. Один. — Саюки… ты знаешь, что я не хочу использовать пламя отца. Ты лучше всех знаешь, насколько она мне… ненавистна. Я хочу доказать, что смогу стать Героем использовав только причуду своей мамы. — Герой, который ранит.       Шото, вздрогнув, опустил глаза. А Саюки продолжил. — Ранит не только окружающих. Ранит самого себя. Ты хочешь стать Героем и… Шото… это самое главное. Неважно какой причудой ты обладаешь, тебе должно быть совершенно плевать на то, чем ты пользуешься. Помнишь, ты мне рассказывал главную причину, по которой ты изначально хотел стать Героем? — Я… хотел быть таким же, как и Всемогущий. — Что изменилось? Когда твое желание помогать людям ушло на второй план? Когда Герой в тебе решил стать эгоистом, как твой собственный отец?       Глаза Шото распахнулись. И он, резко подняв голову, сделал шаг назад. Точнее, хотел сделать, вот только руки Саюки, которые до сих пор лежали на плечах подростка, лишь сильнее в них вцепились. А лазурные глаза смотрели в гетерохромные глаза напротив. — Скажи мне, Шото, когда же твоим идеалом Героя стал не Всемогущий, который бросает все, абсолютно все свои силы на помощь людям, на бескорыстную помощь людям, когда твоим идеалом Героя стал твой собственный отец?       Саюки не повышал голос. Нет. Наоборот. С каждым словом тон его голоса понижался почти до шепота. Вот только… почему же Шото слышит его так отчетливо? Почему же слова его близкого друга так сильно ударяют по сердцу, заставляя то сжиматься от боли и от страха. — Я не мой Отец!       Шото повысил голос. Впервые за все годы, которые они провели друг рядом с другом Шото повысил голос. Гетерохромные глаза в панике от осознания банальной правды, которую Саюки доносил до него, бегали из стороны в сторону, но постоянно они задерживались на этом лазурном взгляде с белоснежным зрачком. — Так скажи мне, Шото, почему я в тебе вижу Старателя? — Я. Не. Мой. Отец!       Голос Шото еще сильнее повысился. Его руки сжались в кулаки. Вот только… правда, открытая перед младшим Тодороки, такая банальная правда очень сильно сдавливала грудную клетку. Она оставляла за собой боль многократно сильнее, чем боль от той пощечины. И Саюки, видя результат своих слов, отпустил плечи Шото. Однако подросток… больше не пытался отступать. Он, опустив голову, тяжело дышал. — Нет, Шото. Ты твой отец. Твой собственный эгоистичный отец. Не будь ты им… ты бы использовал все свои возможности, чтобы стать лучшим Героем, которого только видел этот мир. Однако ты, самозабвенно, отказываешься от этой возможности лишь бы только кому-то что-то доказать. Что и делает Старатель. — Нет!       Звук удара. Шото, тяжело дыша только через несколько секунд, широко раскрыв глаза, осознал, что наделал. Голова Саюки дернулась в сторону, после того как на его скулу обрушился чужой кулак. Однако юноша, вместо того, чтобы в следующее мгновение шарахнуться от Шото подальше, лишь улыбнулся. Он вернул голову в прежнее положение. И даже не коснулся своей скулы. Он с лаской и нежностью во взгляде смотрел на младшего Тодороки. В то время, когда тот, хватая воздух ртом, словно рыба выброшенная на берег, схватился за волосы. — С-саюки… я… — Все правильно, Шото. Ты осознал. Ты понял. И это хорошо. Да и твой удар… в конце-концов… моя пощечина мне же и вернулась, с учетом того, что она предназначалась исключительно для меня самого. — Я не хотел… — Шото. Я скажу тебе еще кое-что. Открою секрет. Ты ведь всегда видел меня с улыбкой на лице, не так ли? — Я…       Шото находился в абсолютной панике. Внутри него в данный момент ломалась та самая стена, которую он возводил годами. Однако, спокойный голос Саюки не позволял панике взять вверх. Голос Саюки… успокаивал. Такой тихий, наполненный теплом и лаской. — Я тоже шел один. В свой собственный темный лес. Изменение, трансформация своего собственного я… и убийство моего личного чудовища… это всегда больно. Неимоверно тяжело. Это — самое тяжелое, что может быть в этом мире. Потому что мы убиваем себя. И возрождаемся вновь из пепла. В этом мире нет ничего более могущественного, чем перелом сознания. Ты можешь изменить цвет волос, свою одежду, свой адрес, но если ты не изменишь мышление, то события вокруг тебя будут дублироваться… как происходит с тобой и твоим отцом. Раз. За. Разом.       Саюки, подойдя к Шото, взяв в свою руки тот самый кулак, который секундами ранее нанес юноше удар и, с улыбкой на губах, поднес руку Тодороки к себе. И… Шото замер, когда губы Саюки коснулись костяшек. — С-саюки… — Мне помогали, Шото. Меня не заставляли, меня не направляли… мне помогали. Были рядом со мной. Саша, Булл, Дей… они всегда были рядом. Так же, как и я рядом с тобой. Так же, как рядом с тобой Фуюми, Нацуо, а теперь и твои новые одноклассники. Ты всегда идешь на битву с чудовищем один… но тебе стоит помнить одно… вокруг тебя все же есть люди. А теперь, Шото… повтори за мной.       И Саюки, отпустив чужую руку, подошел к краю смотровой площади и, раскинув руки в стороны, закричал. Он кричал в полную силу, закрыв глаза. Кричал без остановки, запрокинув голову назад, позволяя всему, что в нем накопилось, высвободиться. И лишь когда воздуха в груди прекратило хватать, он, шумно выдохнув, повернулся к Тодороки. А тот не прекращал смотреть на юношу. — Закричи. — Я не могу… — Можешь. Сделай первый шаг на пути к этому темному лесу, Шото. Закрой глаза. И позволь моему голосу стать тем самым таинственным голосом, который слышит герой, прежде чем пойти к своему чудовищу.       И Шото… закрыл глаза. Он, тяжело дыша, сжал свои руки в кулаки. — Кричи.       Горло, словно сдавило спазмом. — Кричи.       Руки сжались в кулаки так, что пальцы побелели. — Кричи.       Рот, словно Шото управлял кто-то другой, не открывался. И Саюки, прикрыв глаза, лишь печально улыбнулся. После чего вновь повернулся к городу. — Хорошо. Это твой и только твой выбор. Осознанный.       Они стояли в тишине. Саюки смотрел на вид, а Шото, закрыв глаза, сжал свои зубы так, что желваки заиграли. — ААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!       От неожиданного крика Саюки вздрогнул. Он, резко обернувшись, с удивлением увидел, как подросток, зажмурившись, стоял посреди заброшенной смотровой площадки, кричал. И когда воздух закончился он, судорожно вдохнув, закричал вновь. Он кричал и кричал, выпуская наружу, из себя, все то, что скрывал годами. И чем больше он кричал, тем сильнее… расслаблялся. Его кулаки прекратили с такой силой сжиматься. Его глаза перестали жмурится до искр под веками. И лишь когда, при очередном крике, Шото их открыл… он упал на колени. Он продолжал кричать, вот только в этот раз парень стал с неимоверной силой, склонившись над землей, бить ее своими кулаками. С каждым ударом все сильнее сильнее. А Саюки, стоя недалеко, просто наблюдал, ничего не предпринимая. Даже тогда, когда костяшки покрылись кровью. И последний свой крик Шото издал, когда, тяжело дыша, сидя на земле, выпрямился и откинулся назад, поднимая свою голову к небу.       Шото ловил ртом воздух, смотря распахнутыми глазами в небо. Он, наконец, замолчал. Саюки же, тихо подойдя к парню, опустился рядом с ним на колени и обнял его. После чего, с улыбкой на губах, прикоснулся к щеке, рядом с которой был тот самый шрам от ожога. И с нежностью погладил. — Ты молодец. Все хорошо, Шото. Ты молодец.       И подросток сам, подавшись вперед, крепко обнял юношу. С каждой секундой все сильнее и сильнее прижимая того к себе. Именно прижимая, а не прижимаясь сам, как это было ранее.       Они возвращались обратно в город. На Шото вновь был мотоциклетный шлем. Он в этот раз более уверенно держался за Саюки. А сам аловолосый юноша выбрал иной путь, не тот по которому пара выезжала из города. И только когда Саюки остановил свой байк, он, выпрямившись, посмотрел на такую знакомую больницу. Шото, сняв шлем, окинул здание с удивлением. А после кинул взгляд на юношу. — Думал, что после всего того, что произошло, я тебя просто так довезу до дома обратно? Иди, Шото… Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.       И Саюки, после того как слез с байка, забрал из рук младшего Тодороки шлем. А после подтолкнул в плечо. — Ты думаешь… она меня ждет? — Я не думаю, я знаю. Я время от времени приходил к ней с Фуюми. Она ждет.       Шото, сглотнув, шумно выдохнул. А после… сделал свой, уже второй шаг за этот день, на пути к тому, чтобы действительно измениться.       Саюки не уезжал. Он все так же сидел на байке. И когда Шото уже выходил из больницы, он увидел, как юноша беседует одним из врачей. В конце-концов аловолосый ни раз бывал в этой больнице. И не только в качестве пациента. И лишь когда Шото подошел ближе, Саюки попрощался с врачом. После чего, поднявшись с байка, посмотрел на Тодороки. И Шото… хоть и слабо, но улыбнулся. — Ты сейчас куда? Тебя подбросить? — Я… нет. Я хочу прогуляться. Я дойду до дома пешком. — Ты уверен? Идти далеко. — Да. Я абсолютно в этом уверен. Мне нужно… о многом подумать. — Думать это хорошо.       Кивнул аловолосый юноша, после чего подошел и положил свою руку Шото на плечо. — Но не переусердствуй. Ладно? — Да. Спасибо тебе. — За такое не стоит благодарить. Я сломал тебя, Шото. Но лишь потому что я знаю, что ты достаточно силен для того, чтобы возродиться вновь.       И Тодороки, с улыбкой, сделал шаг вперед. После чего крепко обнял юношу, сжимая того в своих объятиях очень сильно. Саюки оставалось лишь обнять в ответ и погладить по спине Шото. Из-за чего у гетерохромного парня по этой же спине пробежали мурашки. — Хорошего тебе пути, Котенок. — И тебе, Саюки.       Шото, кивнув, развернулся и пошел по тротуару. А Саюки еще некоторое время смотрел ему вслед. И чего он точно не ожидал, так это заметить краем глаза алое перо, что заставило юношу обреченно вздохнуть. — Не думал я, что вы с сыном Старателя так близки, птенчик.       С улыбкой произнес Ястреб, подходя к своему любовнику. Саюки, повернувшись к нему, махнул рукой. — Привет, Кейго. Что ты здесь делаешь? — Спас ребенка на своей территории, он чуть не угодил под машину. Вот, принес на руках. И... что это?       Мужчина подошел ближе и коснулся скулы Саюки, на которой уже был виден отчетливо синяк. Юноша же просто помотал головой, одним лишь этим жестом говоря: Ничего. После чего Кейго кинул взгляд на спину Шото, который ушел уже достаточно далеко. Саюки, проследив за взглядом Ястреба, усмехнулся. — Да. Мы с ним близки. А по поводу синяка... скоро рассосется. Так что не обращай внимание. — Ну.. как скажешь. А этот парень, вы с ним близки в плане… — Боже, Кейго. У тебя мысли только одним забиты? Он мне как младший брат. — Понял-понял, не злись, птенчик. Кстати, раз мы встретились, а мой рабочий день почти подошел к концу, может сходим куда-нибудь сегодня вечером?       Саюки, прикрыв глаза, выдохнул. И покачал головой. — Не сегодня. У меня был… весьма выматывающий день. — О, понятно. Чем займешься? — Сейчас… покатаюсь по городу. Подумаю… — Окей. Если что, пиши.       И мужчина махнул рукой с улыбкой на губах. Саюки же, кивнув, надел на голову шлем безопасности и оседлал свой байк. Разумеется, Ястреб не был бы собой, если бы не отпустил шуточку. — Птенчик, а тебе идет этот комбез… может в следующий раз его используем? — Я тебя сейчас убью.       Хоть шлем и скрывал полностью лицо байкера, но Кейго ясно представил, каким взглядом на него смотрит сейчас его любовник. И, подняв руки в защитном жесте, посмеялся. — Сваливаю уже! Хорошей поездки, птенчик.       Саюки несся на своем байке по дорогам города. Просто так. Без какой-либо цели. В голове было практически пусто. Вот только некоторые назойливые мысли все не хотели ее покидать и возвращались в эту пустоту. Как, например, мысли об Ястребе. А точнее… о его прошлом. С помощью Вальхаллы Саюки смог откопать некоторую информацию о своем любовнике. Все же нужно знать, с кем ты трахаешься время от времени. И нужно быть готовым к возможным сюрпризам. А сюрпризы могли быть… с учетом того, как часто Ястреб, по «счастливой случайности» оказывается рядом. Кто знает, может это правда их сводит судьба… или же это запланированная акция. В любом случае, даже если это последнее, в чем аловолосый пока не уверен… Саюки не будет удивлен. В конце-концов кроме секса их ничего не связывает. Даже если Кейго заслали, это ничего не изменит. По крайней мере в Саюки уж точно. Юноша знает себя, знает свой характер. И прекрасно осознает, что ни на какие странные манипуляции он не поведется. А если героической ассоциации необходимо следить за ним, то… почему бы и нет? Кейго видит лишь то, что открыто лежит на поверхности. Саюки никогда не подпустит кого-то, кто так близок к героике к себе. И к своим незаконным делам.       И все же… если это не «судьба», а все запланировано… я буду немного, но разочарован таким банальным ходом.       Вынес свой окончательный вердикт юноша, когда съезжал с дороги. В этот раз он действительно направлялся домой.