Жили были взяли сдохли)
Весь двор знал что сейчас настала очередь Санзу проводить время с фараоном, но когда Майки вошел на утро в Зал для приемов со мной, его появление вызвало настоящий скандал. На лице Санзу было написано отвращение но мое внимание привлекла вовсе не его ухмылка. дело в том что в покоях не было ни одного просителя. — А где все? — спросил Манджиро. когда мы подошли к столу визирей из-за него поднялся Кен. — На сегодня я отпустил всех просителей, ваше высочество. Сегодня у нас есть более важные дела. Манджиро перевел взгляд на визиря Ацуши который тоже поднялся и принялся заламывать руки. — Как вам известно, ваше высочество, вот уже четыре года Нил не выходит из берегов. Зернохранилища в Асуане уже опустошены. А сегодня утром... — он неуверенно покосился на Кена. — Сегодня утром писцы сообщили нам что запасов зерна в Фивах нам хватит только до пахона . То есть в лучшем случае мы протянем еще шесть месяцев. — Так мало? — воскликнул Майки. — Но этого не может быть. Отец говорил мне что у нас достаточно припасов на случай засухи! Кен покачал головой: — Это было еще до пиршества по случаю вашей победы и женитьбы, и добавочные порцие зерна которые жители Фив получали по случаю каждого торжества. Я видел как кровь отхлынула от лица Майки. — Писцы всякий раз раздавали лишнии порции зерна? Ацуши судорожно сглотнул: — Таков обычай ваше высочество. — И никто не подумал прекратить этот обычай когда Нил мелеет вот уже 4 года подряд? — выкрикнул Манджиро. — Сезон полноводья почти закончился. Если в следующим месяце река не выйдет из берегов случится неурожай. А летом в городе разрозится голод. И никто не может предсказать как долго он продлится. Или каковы окажутся его последствия! Речной нанос черной земли не только дал Египту его название но и даровал саму жизнь. Я крепко стиснул руку Майки и спокойно спросил: — И что же можно сделать? Кен развел руки в стороны: —Предлагаю обсудить сложившиеся положение. — Установите еще несколько столов у возвышения, — разпорядился Манджиро. — Я хочу чтобы каждый из присуствующих в зале внес свое предложение. Мичи, Санзу вы тоже. Когда слуги раставили столы для визирей под возвышением, первым взял слово Инуи. — Я предлагаю вашему высочеству лично посетить каждое зернохранилище и убедиться в том что сказаное правда. Майки повернулся к Ацуши: — Вы уже убедились что все зернохранилища почти пусты? Визирь Ацуши быстро закивал головой. — Да ваше высочество. Писцы не солгали. За пределами Фив в городе Нехеб некоторые зернохранилища пустуют с июля и семьи уже страдают от голода. Скоро люди выйдут на улицу. Возростет количесво убийств и краж — с тревогой предостерег визирь. — Нам нужно найти решение до того как закончится паводок настанет время сбора урожая — сказал Кен. — И что ты предлагаешь? — требовательно поинтересовался Инуи. В зале воцарилась тишина — все ждали ответа и наконец Кен задумчиво заговорил. — Жителям Нехеба надо дать еды. Начнем опустошать хранилища в дворце — сказал он. — А когда они иссякнут обратимся к армейским запасам. — Хранилища дворца? — вскричал Инуи — Ты предлагаешь уморить голодом жрецов? Даже визирь Ацуши был потрясен. За его спиной начали нервно перешептываться придворные. — В каждом городе в храмах хранится почти шестимесячный запас излишков продовольствия — ответил Кен — А здесь в Фивах у армии имеется примерно трехмесячный запас. — Это дурацкая идея — заявил Инуи. — Что будет когда армии станет нечем кормить себя? — пожелал узнать он. — Что опаснее? голодная чернь или голодные солдаты? Майки перевел взгляд на Кена. — Мы должны быть уверены что к тому моменту как этим летом хранилища опустеют окончательно, в них начнет поступать новое зерно. Двор должен найти надежный способ сделать так чтобы к разливу Нила у нас осталось достаточно времени посеять и собрать урожай. Или если разлива не будет — медленно проговорил Манджиро — мы должны подать достаточное количество воды чтобы обработать землю. — И что же ваше высочество прикажет людям делать? — спросил Инуи. — Носить воду руками на поля? — Даже если на каждой ферме будет работать по сто человек — возразил Ацуши — это невозможно! — А что если мы построим новые каналы от реки до фермерских земель? — предложил Майки. — Их уже и так сотни — отмахнулся Инуи. — Но если Нил не выходит из берегов вода по ним не течет. И никакое количество людей с кувшинами не изменят этого. — Должен же быть какой-то способ! — заявил Манджиро. В Зале для приемов повисла тишина и он взглянул не меня. —Говори. Чтобы ты сделал на моем месте? — До тех пор пока мы не придумаем метод как подать воду из реки в каналы я бы сделал так как предлагает Кен. — А если мы ничего не придумаем? — взъярился Инуи. А я спросил себя как может Коконои смотреть на его шрам по ночам. — Сколько фараонов пережили годы такой засухи? — А кто из них собирал величайшие умы Египта вместе для поиска решения? — Майки стиснул в руке посох своего отца. — Я уверен что фермеры уже пытались найти ответ — слабым голосом ответил Ацуши. — При всем моем уважении ваше высочество откуда вам знать что за оставшиися два месяца решение будет найдено? Потому что сеять позже будет уже бессмысленно. Манджиро посмотрел на Кена: — К мехиру решение должно быть найдено. Позовите Чифую и военачальника. Сегодня мы начнем раздавать зерно из храмов Нехеб. — Ваше высочество! — Инуи в отчаянии вскочил на ноги. — Подумайте мудро ли это? Если вы поступаете так потому что опасаетесь будто люди обвинят во всем принца Такемичи... По Залу для приемов пронесся общий вздох а потом наступила тишина. И тогда Манджиро взревел: — Я ничего не боюсь! — Визири у возвышения притихли боясь пошевелится. — У нас нет другого выхода кроме как накормить людей. Или вы хотите уморить их голодом когда у нас есть запасы отличного зерна? — Почему бы нам не спросить принца Санзу? — предложил Инуи. — Вы спросили мнения принца Такемичи, но что может сказать по этому поводу принц Санзу? Санзу неловко поерзал на своем троне. Манджиро же обратился к нему с вопросом. — Ты хочешь что-либо добавить? Он покосился на Инуи. — За три тысячи лет — повторил он его доводы — способ подать воду из обмелевшей реки так и не был найден.. — Да, это правда. — Манджиро кивнул. — Но теперь у моих визирей есть два месяца чтобы найти его. — А если мы потерпим неудачу? — спросил Ацуши. — Тогда мы все умрем с голоду! — гневно бросил Майки — Причем не только простые люди но и жрецы и командиры вместе с ними! — В этот момент двери Зала для приемов распахнулись и к подножию подошёл Аша вместе со своим отцом. Манджиро встал со своего трона и обратился к военачальнику: — Мы открываем хранилища в Нехебе. Вы с Чифуей сообщите об этом остальным военачальникам а указы будут размещены на вратах каждого храма чтобы люди знали чего ожидать. — Он развернулся переводя взгляд с меня на Санзу — Самое большое зернохранилище в Нехебе принадлежит Храму Амона и потому оно требует особого внимания. Не хочет ли кто-либо из вас лично надзирать за раздачей зерна? — Его взгляд задержался на мне и я понял что он задумал. — Да — сразу же согласился я. — В пыли и грязи? — скривился Санзу. — Со всеми этими простолюдинами? — Ты прав. Останься здесь в тишине и покое — сказал Майки — Я не хочу чтобы ты подверг опасности ребенка. Чифую, отвези принца Такемичи в Храм Амона. Кенчик, призови архитектора Вакасу как и всех прочих архитекторов в Фивах. Мы не будем принимать просителей до тех пор пока не найдем способ подать воду в каналы.***
Прибыв в Нехеб я встал между Чифуей и его отцом пока бурлящая толпа заполняла внутрений двор храма требуя еды. За нашими спинами три дюжены солдат держали копья и щиты наготове охраняя мешки с зерном. — Не смейте приводить еретика в Храм Амона! —пронзительно выкрикнула какая-то женщина. — Он лишь прогневает богов и навлечет на нас новую волну голода! Чифую взглянул на меня но я понимал что следует делать и потому без страха взирал на толпу. — А ты храбрый — прошептал Чифую. — Но не такой храбрый как ты или Майки. Но у меня нет другого выбора кроме как стоять тут каждый день пока не найдется решение. Но толпа с ненавистью смотрела на меня. Я был причиной их страданий причиной того что их урожай погиб в пересохшей земле а воды Нила не оросили их поля. Военачальник поднял над головой царский указ. — По приказу фараона Манджиро и принца Такемичи перед вами будут открыты зернохранилища Амона. каждое утро на восходе солнца чаша зерна будет выдаватся каждой семье которая живет здесь, на земле от сюда и до храма Исиды. Дети не могут самостоятельно претендовать на свою долю, если только не являются сиротами. Тот, кто будет замечен в том что встал в очередь дважды, лишится зерна на 7 дней. — На него обрушился шквал вопросов но военачальник закричал перекрывая шум — Тихо! Выстраевайтесь в очередь! Я встал рядом с солдатами которые выдавали зерно и подобно обычному писцу подсчитывал количество выданных плошек. К тому времени когда утро собралось переходить в день лица людей в очереди становились все менее враждебными. А к полудню одна женщина даже пробормотала: — Да благословит вас Амон, принц. Чифую улыбнулся мне. — Это была всего одна женщина — напомнил я ему. — А с чего все должно начинаться? Именно этого и хочет Манджиро, не так ли? Изменить их мнение? — Чифую уселся на мешок с зерном — Хотел бы я знать как идут дела у него с Вакасой. С тех пор как я покинул дворец те же самые мысли не давали покоя и мне, но в тот вечер в Большом зале Майки не было за столом на возвышении да и архитектор тоже отсуствовал. — Как я слышал теперь ты подсчитываешь зерно — сказал Коконои когда они с мицуей заняли свои места за столом. — Из принца в крестьянки. Должен признать ты способен на впечетляющие перевоплощения, Такемичи. — Полагаю ваш племяник знал что делает — встрял в разговор Инуи — когда отправил ее в храм раздавать зерно. Ассоциирует его с едой и изобилием. Уверен это очевидно для всех и каждого здесь. — В самом деле? — осведомился Мицуя — А мне показалось что Такемичи согласился на эту работу только потому что хотел проявить великодушие. Коконои взглянул на Санзу сидевшего по другую сторону стола. — В таком случае пожалуй пришла пора и Санзу проявить свою доброту. — Я не желаю иметь ничего общего с этими грязными толпами в Нехебе! Визирь Ацуши нахмурился: — Там находится достаточно солдат чтобы защитить вас. — Да мне все равно, пусть их там будет хоть целая армия — резко бросил Санзу. — Пусть туда едет Такемичи, а когда народ взбунтуется они могут разорвать на куски его. При этих его словах визирь Ацуши напрягся и оцепенел, а Коконои перестал улыбаться. — Людям нравится видеть доброту в своих предводителях — предостерег Коко. — А я уже почти на шестом месяце беременности! — огрызнулся Санзу. — Что будет если какой-нибудь голодный крестьянин набросится на меня и причинет вред моему ребенку? В глазах Коко появился мрачный блеск. — Манджиро никогда себе этого не простит. Санзу разъярился не на шутку: — Вы с радостью бы похоронили меня если бы мне удалось уговорить Манджиро восстановить ваш храм первым! Как будто вам мало того что я каждый день сижу в Зале для приемов, чтобы Манджиро выбрал меня, а не этого карлика. Вам мало того что я потерял Ясухиро. Я покосился на Мицую, имя Ясухиро не было нашим. Быть может оно принадлежало хабиру? — Замолчи — прошептал Коконои. Он так резко подалась вперед что на миг мне показалось будто он ударит Санзу. Но потом Коконои вспомнил свое место. У сидящего рядом с ним визиря Ацуши глаза полезли на лоб. — Думаю ты не должен забывать о том где находишься — сказал Коконои. Санзу понял, что натворил и я буквально ощутил как он напрягает мозги пытаясь сообразить как выпутаться из неловкого положения. — Принц Такемичи не посмеет сказать ни единого дурного слова против меня — Выпалил он. — А если он все-таки сделает это я уж постараюсь чтобы Манджиро узнал что он пытается погубить мое доброе имя, прокладывая себе дорожку на возвышение. — Сидящий здесь визирь Ацуши еще не лишился слуха — Резко бросил я в ответ. — Да, но он совершено беспомощен — Санзу улыбнулся — Он прекрасно знает что как визирь он никто. Если он хотя бы осмелится прошептать имя Ясухиро то исчезнет без следа в тот же миг когда я подарю Египту наследника. — Ты совершено уверен в том что это будет мальчик? А если это будет девочка? — осведомился Мицуя. — Тогда следующим у меня точно будет сын! Какое это имеет значение? Манджиро никогда не назначит Такемичи старшим мужем. Если бы он хотел то давно бы это сделал! — Тогда почему он отправил ее раздавать зерно? — насмешливо поинтересовался Мицуя. — Он предлагал и мне но я оказался не таким дураком чтобы сказать "да"! — Санзу обратил свой гнев против меня — Или ты думаешь что визири не знают настоящей причины по которой Манджиро убегает к тебе в комнату? Ему нужен кто-нибудь кто надзирал бы за их работой и вечно занятой малыш Такемичи со своим талантом к языкам охотно соглашается шпионить за ним для него. — Тебе тоже полагается поддерживать Манджиро — прошипел я. — Я так и делаю — провозгласил Санзу накрыв свой живот рукой. — Если бы ты по настоящему любил Майки то никогда бы не требовал от него сделать тебя царем — добавил Коконои. — Ты подвергаешь опасности его корону. Мицуя взял меня за руку. Едва ли Майки появится сегодня в Большом зале, и поэтому мы оба встали. — Визирь Ацуши, Кен, я желаю вам приятного вечера — сказал он и мы спустились по ступенькам. У подножия возвышения он прошептал: — Значит он вернулся к тебе в комнату после того как был у Санзу. Ему действительно понадобилось перевести послания которые он получил? — Да — подтвердил я пока мы шагали по залу. — Из царств Хатти и Ассирии. — А еще он отпраил тебя надзирать за раздачей зерна — Мицуя окинул меня выразительным взглядом когда мы подошли к дверям — Если бы Манджиро требовались только услуги переводчика он мог бы нанять тебя писцом — с оттенкой сухой иронии заявил он. — Есть только одна причина по которой он отправляет принца исполнять обязанасти простого солдата в Нехебе. — А кто такой этот Ясухиро? Но прежде чем Мицуя успел ответить, Майки увидел как мы выходим из Большого зала. — Мичи! — окликнул он меня. — Куда это ты собрался? — Он хотел разыскать вас — ответил Мицуя — и рассказать о том что происходило в храме. — Надеюсь там не воцарился хаос? — Нет Чифую и его отец никогда бы не допустили ничего подобного. — А люди? — не унимался Майки. — Они были счастливы получить зерно. Собственно говоря кое-кто из них даже поблагодарил меня. Майки шумно выдохнул и я увидел огромное облегчение в его глазах. — Хорошо — он положил обе руки мне на плечи. — Хорошо. — повторил он. — Это было мудро с вашей стороны — отправить Такемичи в Нехеб — польстил ему Мицуя. — Но раскажите же нам, что происходило в Зале для приемов в его отсуствие. Манджиро с опаской покосился на дверь в Большом зале после чего всзял меня за руку и повел прочь от любопытных ушей дворцовых стражников. В тени мы с Мицуей так и подались к нему. — Архитектор моего отца Вакаса полагает, что сможет найти решение. Мицуя нахмурился. — За один день? — с недоверием спросил он. — После того как фермеры страдали столько лет... — Но ведь они не страдали. Во всяком случае не в Ассирии. И не в Вавилоне. и не в Амарне. На сей раз пришла очередь Мицуи оглядываться на стражников. — Что вы имеете в виду, говоря что они не страдали в Амарне. Амарна была тем самым городом который мой дядя Изана выстроил вместе со своим мужем. Со времен его убийства он стоял заброшенным. Когда Осанай провозгласил себя фараоном он ипользовал камень из его города в качестве строительного материала для воплощения своих замыслов по всем Фивам. Я слышал что от города построенного моим дядей и Царем-Еретиком Какуче, в буквальном смысле ничего не осталось. Майки понизил голос: — Я имею в виду что по крайней мере один фермер в Амарне знал как взять воду из Нила даже когда вода не заходила в каналы. Подумайте об этом — быстро сказал он. — Царь-Еретик пригласил в Амарну посланников всех царств. Да, хетты могли принести в город чуму, но ассирийцы скорее всего принесли с собой знание. Кенчик провери архивы и выяснилось что в год величайшего торжества Еретика случилась засуха. На следующий год во время правления Изаны силосные бащни, принадлежавшие верховному жрецу буквально лопались от зерна. Наверное, ассирийцы пораженные засухой поля поняли что могут помочь. — Даже если они действительно помогли, — рассудительно заметил Мицуя, — от Амарны ничего не осталось. Город похоронен под слоем песка, а то, что небыло разрушено, похители или уничтожили. — Только не гробницы. — Манджиро широко улыбнулся. — Когда Вакаса был еще мальчишкой, он помогал своему отцу на строительстве гробницы жреца в севеных утесах Амарны. Он клянетса, что помнит, как его отец нарисовал корзину, привязанную к шесту с помощью которой брали воду из Нила.Он больше никогда не видел ничего подобного, а его отец рассказывал ему, что именно это устройство сделало верховного жреца самым богатым жрецом во всем Египте. — Манджиро, — обратился Мицуя к нему тоном который я не раз слышал от Хины, — осталось всего 2 месяца по истечению которого сеять что-либу будет уже поздно. И возлагать свои надежды на один единственный рисунок, который архитектор мог и не запомнить правильно... — Конечно, мы продолжим поиски решения. Но это — лучшее из того, что у нас есть, то есть из ничего! — И что он собирается делать? спросил я. — Вернуться в гробницу жреца в Амарне? — Да, — ответил Майки. — Я дал ему разрешение. Я прикрыл рот ладонью, А Мицуя попятился. — Гробница так и не была закончена! — воскликнул Манджиро. — Мы не потревожим его покой и не оскорбим его предков. Гробницу забросили после того как Царь-Еретик вернулся в Фивы. А если Вакаса сможет найти рисунок... — Если, — прошептал Мицуя, и Манджиро остаалось лишь развеси руками. — Ты прав. Никакой уверенности в этом нет. Но шанс остается, и он — лучший из того, что мы имеем. Амарна к нам ближе любого ассирийского города. — А купцы? Или посланник Ассирии? — Сколько времени пройдет прежде чем они доберутся до Фив? Два месяца? Три? У нас их нет. — Майки обернуля ко мне. — Кроме нас об этом никто не будет знать. Если Вакаса вернется с рисунком мы скажем что он придумал это сам. Мы никому не сообщим, что он нашел его в Амарне. Тяжелые двойные двери в Большой зал расспахнклись, и на пороге появился Коконои. — Он не должен ехать в одиночку, — быстро сказал я. — А что, еси с ним в этих холмах что-нибуть случится? Пошли с ним еще кого-нибуть. Майки кинул: — Ты прав. Я отправлю с ним Чифую.***
Ночь за ночью Манджиро приходил в мои покои, несмотря на то, что должен был проводить это время с Санзу, но вместо того, чтобы переводить со мной иноземные прошения, он сидел у жаровни и рассматривал странные и необычные рисунки на папирусе. Осознание того, что он стремится прийти ко мне пусть даже мне нечего переводить для него наполняло мое сердце такой любовью, что я боялся, а вдруг оно не выдержит и разорвется. "Санзу ошибается" — размышлял я. — Майки не ждет чтобы он родил ему сына. Майки хочет, чтобы люди приняли меня как его мужа, прежде чем обьявить меня царем". Но несмотря на то что я был счастлив, здоровье Манджиро вызывало у меня серьезное беспокойство. Он мог посреди ночи встать с моей постели и вновь взятся за наброски сделанные его архитекторами, надеясь отыскать что-либо нужное. Он сидел сгорбишись в тусклом свете огня жаровни до самого рассвета. Когда минул месяц со дня отъезда Вакасы я обнял Майки за плечи и прошептал: — Позволь себе отдохнуть. Разве могут быть твои мысли ясными когда ты все время недосыпаешь. — Остался всего месяц до того как сеять станет слишком поздно. Почему мой отец не искал решение? Или его отец? Или фараон Осанай? Я успокаивающе погладил Майки по голове: — Потому что еще никогда Нил не мелел так сильно. — Но мой отец знал! — Разве мог он предвидеть что Нил не будет выходить из берегов четыре года подряд? Он был занят планируя войну в Нубии и Кадеше. Майки в отчаянии трянул головой: — Будь у нас больше времени я бы обязательно отправил посланников в Ассирию. Мы могли бы обратится к фермерам... Я взял его за руку: — Пойдем спать. Остановись хотя бы на сегодня. Манджиро позволил увести себя но уже лежа в постели я чуствовал что он не спит. А потом я услышал как кто-то трижды негромко постучал в дверь моей комнаты. Майки взглянул на меня и в мягком свете жаровни я увидел, как расширились его глаза. Он подбежал к двери и а пороге обнаружился Вакаса. Под мышкой он держал несколько свитков.За его спиной стоял Чифую в дорожной одежде. — Чифую! Вакаса! — воскликнул Майки. Чифую шагнул вперед и обнял Манджиро как брата. Вакаса склонился в низком поклоне. Я взял Чифую за руку и повел его к жаровне. — Как хорошо что ты вернулся, — искренне сказал я. — Последние несколько недель Майки вообще не спит. Чифую рассмеялся. — Мы тоже, — ответил он и только сейчас я разглядел темные круги у него под глазами. — Ваше высочество, наш корабль прибыл в Гебту сегодня вечером. Остаток пути мы проделали на колеснице понимая: то что мы обнаружили не может ждать. — Расскажите мне все и по порядку! — вскричал Майки. Он подвел Вакасу и Чифую к резным деревянным стульям а потом нетерпелио подался вперед желая поскорее услышать то что имеет ему сообщить отцовский архитектор. — Все было так, как отложилось у меня в памяти, — начал свой расказ Вакаса. — Я имею в виду то самое место. Манджиро взглянул на Чифую: — А внутрь с ним входил только ты? — Разумеется, — ответил Чифую. — Об этом больше никто не знает. — Гробница находилась в северных холма — начал Вакаса. — У двери мы положили подношение из благовоний а внутри нашли вот это. Он протянул Манджиро папирус с рисунком. Изображение очень походило на деревянные игрушки с которыми забавляются дети, со столбом в середине и гнездами на концах. Но вместо сидения на одном длинном конце распологалась глиняная корзина, а на другом — огромный камень. — Все очень просто... с центром вращения посередине. — Майки передал рисунок мне после чего в изумлении посмотрел на Вакасу. — И ты думаешь это сработает? — Да. Если большую плетенную корзину обмазать смолой она способна заменить сотню работников. Собственно говоря... с достаточно большим камнем он может поднимать до пяти тысяч десов в день. у Манджиро перехватило дыхание. — Ты уверен? — Я произвел кое какие вычисления. — Архитектор зашуршал свитками папируса и протянул один из них Майки. Я не понял что там было написано но и Манджиро и Чифую согласно закивали головами. — Во всем Египте нет ничего подобного, — заявил Чифую. — Там, в гробнице... мы встретили сотни изображений Царя-Еретика. — Он встретился со мной взглядом но первым заговорил Манджиро: — И вы нашли... Чифую кивнул: — Да. Майки встал со своего стула и обратился к Вакасе: — Завтра мы сообщим придворным о твоем изобретении. Ты сам выберешь людей для строительства. Если первый образец докажет свою работоспособность я попрошу тебя построить их вдоль обоих берегов в Фивах. Ты оказал мне большую услугу — решил польстить Вакасе Манджиро. — Я бы не доверил выполнение этой задачи больше никому. Вакаса склони голову, показывая, что удовлетворен похвалой. Пока Майки провожал его к двери, Чифую протянул мне сложеный вчетверо лист папируса. — Это тебе, — негромко сказал он. Я покосился на Майки после чего осторожно развернул папирус. вместо рисунка внутри обнаружился небольшой кусок штукатурки, на которой была изображена женщина в колеснице. Кожа ее была смуглой, и даже если бы художник не удосужился раскрасить ей глаза я бы все равно узнал ее. Я крепко сжал губы чтобы они не дрожали. — Манджиро хотел чтобы ты сохранил его, — мягко проговорил Чифую. — Ты — единственная звезда на его небосклоне. Я быстро заморгал: — Но как он узнал... — А он и не знал. Зато догадывался что там найдется множество рисунков придворных Амарны. Я мог бы захватить и изображения твоего дяди, но.. Я поспешно кивнул избавив его от необходимости договаривать. — Они были уничтожены. — Однако Осанай оставил изображения твоих отца и матери. Я накрыл маленький рисунок ладонью. Из всех подарков Майки этот стал для меня самым дорогим. Выждав пока Вакаса и Чифую уйдут я положил рисунок в алтарь моей матери. А когда Манджиро спросил меня о чем я думаю, я ответил ему без слов.***
На следующий день об изобретении Вакасы было обьявлено в Зале для приемов. Поначалу в помещении воцарилась тишина. Но потом деревенские старейшины, приглашенные по такому случаю с окресных ферм, начали в смятении переглядываться. — Если это устройство докажет свою работоспособность то урожай будет и в этом году и во все последующие годы! — пообещал Вакаса. Я наклонился к Манджиро и шепотом спросил: — А почему фермеры не радуются? — Они очень осторожны и недоверчевы. сначала они хотят убедится что оно работает. — Они должны быть тебе признательны, — сказал я. — Еще ни одни фараон в истории Египта не пытался изменить жизнь столь многих людей. Но когда немного погодя мы собрались в покоях Дракена даже Мицуя предпочел проявить осторожность. — Почему никто не хочет признать что Вакаса добился невозможного? — вскричал я. — Потому что для начала эта штука должна заработать — ответил Мицуя. — остается еще одна проблема. Санзу, — негромко сказал он. — Через два месяца он станет матерью старшего ребенка Манджиро. При мысли о собственной неудаче у меня перехватило горло. — Ты принимал настойку корня мандрагоры? — резко спросил Мицуя. — Разумеется! — вспыхнул я. — Хината собирает его для меня. — И ты сделал нужные подношения? Я кивнул сгорая от стыда ведь это означало что боги не слышат меня. А что если Тауэрт, богиня деторождения, не смогла различить мою просьбу среди тысяч других? Да и почему собственно это должно было случится? Ведь я был всего лишь одним из двух мужей, да еще и племянникои еретика, который снизверг богов. Мицуя вздохнул: — Что ж, по крайней мере, новости не так уж и плохи. — Ваше поведение в Зале для приемов по-прежнему превосходно, — сказал Кен. — Мне больше не приходится направлять к вам иноземных посланников. Они сами просят направить их к вам. — Это большая честь — пояснил Мицуя. — Ни один из посланников до сих пор не пожелал чтобы его просьбу разбирал Санзу. — Все изменится если он станет царем — сказал я. — Люди редко улыбаются мне. Я могу раздавать зерно до самой зимы но это не будет иметь никакого значения. Кен решительно заявил: — Вы не виноваты в том, кем были некоторые члены вашей семьи. — Тогда почему я обречен жить в их тени? — спросил я. — Потому что они были титанами, — ответил Мицуя, — И их фигуры отбрасывают огромные тени. Но ты сейчас прокладываешь для себя иной путь. Ты становишься напарником и советчиком для Манджиро. А если ты сможешь дать Египту наследника, у людей будет меньше причин желать, чтобы царем стал Санзу.