***
– Так что питает эту машину? – спросил Сет. – У неё слишком большая мощность. – Энергокристалл, они очень редки в природе, – ответил Осирис. – Сехмет умеет удивлять, – Кефер сделал вид, что задумчиво трёт подбородок, а сам закрыл ладонью улыбку. Ни к чему Совету видеть, что он рад новой возможности посетить их тайную помощницу. – Она предложила нам такой, чтобы мы могли противостоять Экатону, но нужно проникнуть в Тёмную пирамиду, в её лабораторию, – сказал Осирис. – Сама передать его она не может. Кефер кивнул и попросил Лео и Гиксоса сопровождать его, и те с радостью согласились. Пока готовились к отлёту, Золотой фараон иногда ловил на себе взгляд изобретателя, говоривший: «Знаю я, за чем ты летишь». Кефер старательно игнорировал подколы друга, который больше всех – даже больше Гора – оказался осведомлён в его любовных делах, поскольку помогал Осирису, которому приходилось помогать Кеферу в его тайных свиданиях. Гиксос не упускал возможности отомстить Кеферу за давний случай неуместного публичного раскрытия чувств между изобретателем и одной девушкой, хотя это вышло случайно, и всегда отпускал пару шуток в присутствии непосвящённых лиц, которые едва не раскрывали правду. Фараон однажды сорвался и просто запретил ему поднимать эту тему в присутствии Совета и кого-либо из Египтуса, но теперь, в присутствии Лео, который, по неточности слов младшего сына Ра, не входил в «запрещённую категорию», он мог дать себе волю. Лео, к счастью, ни о чём не догадался. В Тёмную пирамиду прибыли без происшествий, настроившись наконец на серьёзную операцию. Кефер привычным лазом повёл друзей в лабораторию львицы. Они постоянно останавливались и прислушивались, чтобы не попасться. По уговору Сехмет не облегчала им задачу, чтобы её не могли обвинить в соучастии и, соответственно, предательстве Эксатона. Это грозило бы смертью всем, а так девушка могла помочь пленникам спастись. – Надеюсь, наша подруга оставит кристалл на видном месте, иначе придётся исследовать в лаборатории каждый закуток. Да, фараон? Кефер ткнул Гиксоса локтем под рёбра, и тот скривился, но всё ещё продолжал ехидно улыбаться. Лео списал действие сына Ра на проходивших мимо мумий. Когда трое воинов спрыгнули в лабораторию, там никого не оказалось. Они разбрелись в поисках кристалла, поминутно прислушиваясь к звукам за дверями и ныряя под столы. Здесь было много интересных разработок, но от царившего вокруг мрака Гиксос поёжился: неужели Сехмет самой приятно работать в потёмках? А потом он наткнулся на зелёные светильники и хмыкнул – она помнила о его улучшении. – Эй, идите сюда! – позвал Лео. Мужчины, с теми же осторожностями, подошли к младшему воину. – Отлично, Лео, – Кефер несильно хлопнул мальчика по плечу. – Так, стоп, – сказал Гиксос, приближаясь к кристаллу. Фараон хотел пошутить, но увидел, с каким вниманием осматривает кристалл изобретатель, и промолчал. А тот достал пару тонких палочек и начал возиться с замком, буркнув: «Она что, нарочно нас хотела задержать?» – Ну, было бы странно, если бы Эксатон увидел, что такая дорогая вещь лежит без охраны, – заметил Лео. – Или она хотела увидеть нас. Кефер вздохнул, но отвлекать мастера от работы взлома замка не стал, в конце концов им была дорога каждая секунда, а отыграться он и дома сможет. Внезапно в коридоре раздались шаги. Воины замерли – к лаборатории направлялось несколько воинов. Все трое юркнули за какой-то шкаф. Но вошла одна Сехмет. Как только двери за ней закрылись, Кефер возник у неё за спиной и зажал ей рот одной рукой, а второй прижимая к себе за живот. – Тихо-тихо. И не вздумай кусать меня, мы же не хотим кровопролитий, – прошептал он, касаясь губами её уха. Львица приглушённо фыркнула из-за ладони, но вырваться или зашуметь не пыталась. Увидев двух остальных воинов, она нахмурилась. Шаги за дверями стихли, и Кефер убрал руку со рта жрицы Эксатона, всё же продолжая держать её около лица девушки. – Как же я тебя ненавижу, – прошипела она. – Я тебя тоже, – парировал Золотой фараон. Гиксос фыркнул и наконец достал энергокристалл. – Всё, можем идти, – сказал он, поворачиваясь к своему правителю, а потом одарил его усмешкой. Кефер вдруг швырнул львицу в стену. Она врезалась в неё спиной, но мужчина припечатал к ней Сехмет, вжимая её в стену. Гиксос дал знак Лео не вмешиваться и отвернуться, но мальчик, поражённый действиями друга, не смог сдвинуться с места. А Кефер так же внезапно впился в губы девушки остервенелым поцелуем, словно жаждущий путник в пустыне припадает к воде оазиса. Стальные когти львицы скользнули по его рукам, едва не протыкая кожу, но не причиняя вреда. Она отвечала на этот безумный поцелуй, позволяя рукам мужчины крепко обхватывать её талию и спину. – Ну почему всё так сложно? – Кефер отстранился, но всё ещё нависал над Сехмет. – Потому что иначе тебя убьют. – Если бы я не был фараоном, предложил бы тебе сбежать. – Если бы на тебе не была ответственность за жизни царства и его судьбу, я бы сбежала с тобой. Кефер нежно коснулся её губ своими всего на пару мгновений. – Уходите, пока ещё кто-то вас не заметил, – несмотря на отразившуюся на лице секундой ранее нежность, львица снова выглядела обычно, хищно-самоуверенно, и отпихнула от себя мужчину, так что он покачнулся и чудом не упал. Чудом ли, или девушка всё так рассчитала? – Стерва, – прошипел Кефер. – Придурок, – оскалилась Сехмет. Однако Лео успел заметить игривые искорки в их глазах прежде, чем Гиксос отдёрнул его, и мальчик услышал звук, словно парочка врезалась в стену, а затем чей-то нервный вздох и какой-то странный звук, который издала девушка. – Апоп, – тихо бросил Гиксос и сказал громче: – Не хочу вас отвлекать, но если нас поймают сейчас, то всё может закончиться в Дуате. Изобретатель скривился от того, насколько громко друг чмокнул в губы девушку. Такой нежный, заботливый и правильный Кефер, стоило ему остаться со своей возлюбленной, вдруг открыл другую сторону своей личности. Гиксос дал себе слово на эту тему не острить. Золотой фараон подошёл к друзьям и подтолкнул к тайному проходу. Ученик Осириса едва успел бросить слова благодарности, пока Лео пролезал в лаз. Они втроём выскользнули из Тёмной пирамиды незамеченными и полетели домой, а жрица Эксатона так и не подняла тревогу. Первые минут пятнадцать они молчали, наслаждаясь удавшейся операцией, но произошедшая сцена казалась Уолкеру нереальной. Может, он задремал, и всё это ему привиделось? Он даже не понимал, что его смущает сильнее: сам объект поцелуя Кефера или его напор и резкость действий. – Что? – вдруг спросил Золотой фараон, но весьма спокойно. – Ничего, – пожал плечами Гиксос, хотя друг и не мог этого видеть, поскольку изобретатель сидел за его спиной. – Хорошо, давай по-другому. Что тебя смущает? – Ты был довольно груб с ней. – Такое бывает редко, мы просто давно не… виделись. Гиксос тихо засмеялся, даже не пытаясь хоть как-то скрыть это. – Под самым носом Эксатона одна из его верных подданных целуется с его братом. Это, знаешь, достойно какого-нибудь романа. Кефер тихо фыркнул, но от комментариев отказался, однако сказал другое: – И ещё она нам тайно помогает. Надеюсь, в один прекрасный день это всё закончится, и нам больше не придётся прятаться по углам и ходить на ночные прогулки в скалы. – Главное, чтобы из Тёмного воинства никто вас не застукал, – внезапно посерьёзнел изобретатель. – Хотя, если Сет узнает… Кефер издал неопределённый звук. До Золотого города долетели в молчании. Лео думал, что он многого не знает о друге, фараон пытался сосредоточиться на полёте и не дать воспоминаниям затуманить разум, а Гиксос рассматривал пару царапин на руке друга, замечая, что они точно такие же, как и на спине, что были получены неделю назад. Нет, если Кефер не научится сдерживать свою страсть, так и во время битвы отвлечься может, а Эксатону это только на руку. Золотой фараон поставил машину на стоянку и попрощался с Лео, направляясь в Золотую пирамиду. Вырывать его из своих мыслей было явно небезопасно. Изобретатель остановил мальчика, уже хотевшего вернуться домой. – Слушай, Лео, было бы хорошо, если бы об этом эпизоде… – он бросил взгляд за плечо, – биографии Кефера никто не узнал. Если начнутся обсуждения, Анубис может всё узнать, а это плохо для всех нас. Сам понимаешь, какую помощь нам оказывает… эта девушка. – Конечно, я молчу, – улыбнулся Уолкер. – И Лео… Лучше забудь то, что видел… И слышал. Мальчик кивнул, понимая, что для него это действительно будет лучше, и исчез в портале.***
В день Затмения ни одна из сторон не хотела уступать, сегодня решалось всё. Эксатон вывел все свои силы, абсолютно всех воинов, и только его «верная» жрица осталась в Тёмной пирамиде. Рамзес появился у неё за спиной через полчаса после отбытия старшего сына Ра, и вдвоём они быстро переправили львицу со всеми её вещами в Золотой город. Там она сразу начала помогать Осирису, а разведчик вернулся на поле битвы. Вечером Ра слушал доклад младшего сына и Правящего совета, пока все воины и горожане праздновали окончание этой изнурительной войны. За Сехмет, поскольку она, хоть и работая под прикрытием, нанесла вред Золотому городу, заступились четверо: Кефер, Осирис, Гиксос и Исида, догадавшаяся о романе между ней и фараоном, но тактично об этом молчавшая – будут готовы, сами скажут. Ра старался всё узнать как можно быстрее, и Кефер до поздней ночи докладывал отцу всё важное, остальное оставив на следующий день. Битва вымотала его, на празднике отдохнуть не удалось, и длительные расспросы отца, сопровождающиеся показом проектов, указов, реформ и их объяснений, выкачали из него все силы и даже радостное настроение. Наконец Ра отпустил сына, заметив его измотанность, и сам отправился спать. Кефер дополз до своей спальни, пытаясь напомнить себе, что – о радость – война между ним и братом завершена в пользу царства, друзья живы, отец вернулся, а любимая уже вступила в статус учёного Золотого города – что всё наконец-то хорошо. Но напряжение всё никак не отпускало его. Двери в его комнату открылись, и он увидел, что в его спальне горит ночник. Во-первых, почему в спальне? Во-вторых, что это за столь поздний гость? Кефер вытащил хопеш и резко ворвался в свою спальню, готовый разрубить врага пополам. – Апоп, Кефер! – испуганно воскликнул женский голос. – Апоп, – мужчина потёр свободной рукой переносицу, затем, посмотрев на девушку, отбросил хопеш куда-то на пол. – Ты ведь не Анубис? – Можешь попросить отца доставить его сюда, – хмыкнула Сехмет. – Я тебя ненавижу, – фыркнул воин, снимая браслеты. – Итак, ты ворвался в спальню с оружием. – Я забыл, что ты теперь живёшь со мной. – Совету завтра расскажешь? – львица продолжала сидеть в кресле, внимательно следя за возлюбленным. – Да. Главное, что отец знает, – Кефер избавился от обуви и плюхнулся на кровать. Усталость была такая, что сразу вырубиться он не мог, его мозг продолжал лихорадочно соображать, вспоминая и анализируя все события дня. Сехмет вышла из спальни, и в свете ночника сын Ра увидел полупрозрачный калазирис – её одежду для сна, под которой, конечно, было нижнее бельё. Воин быстро разделся и нехотя слез с кровати, чтобы тоже приготовиться ко сну. Львица вернулась и заперла двери. Кефер поймал себя на том, что беззастенчиво пялился на формы своей возлюбленной. Вся эта ситуация вообще должна была повергнуть его в невероятный стыд, если бы три месяца назад они не решили пожениться, когда война закончится. Может, уже через месяц они смогут называть друг друга супругами. Сехмет села на кровать. – Ты будешь стоя спать? – поинтересовалась она. Её золотистые волосы водопадом спадали ей на плечи. – Я тебя ненавижу, – выдохнула она, потому что Кефер в несколько секунд оказался рядом с ней и уже прижимал к себе, руками поглаживая её плечи и спину и быстро целуя в уши, нос и щёки. – Я бы поспорил, – улыбнулся Кефер, впиваясь в её губы грубым поцелуем. Наконец-то он мог спокойно показывать свою любовь. – Не раздави меня, – Сехмет попыталась вырваться из слишком сильных объятий и упала на спину, когда любимый разжал руки. Кефер обнаружил, что в голове у него на удивление пусто, когда глаза девушки, как два огонька, встретились с его глазами. Они оба могли сколько угодно говорить, что ненавидят друг друга, но они оба знали, насколько сильно они влюблены.