Подрезанные крылья

Лайт любит Мису. Если повторять эту фразу по три-четыре раза в день, рано или поздно твоё подсознание начнёт подстраиваться, перестанет сопротивляться этой прекрасной лжи и в конце концов станет твоей реальностью. Прожив с Лайтом шесть с половиной лет, Миса на собственном опыте убедилась, что самовнушение — это самый действенный способ подавить неприятные и зачастую болезненные представления о жизни, подменяя на полезные и благотворные, а также позволяет на какое-то время отвлечься от мыслей о суициде и собственной никчемности. «Лайт любит Мису», — напоминает она себе, когда на телефон приходит долгожданное сообщение: «Сегодня не жди. На работе завал, задержусь в штаб-квартире на всю ночь. Закончи дела и ложись без меня». Она моментально поняла, что под «закончи дела» Лайт подразумевает только «убей всех преступников, о которых сообщат в сегодняшних новостях». Но от прочитанного на лице всё равно вытягивается счастливая, немного нервная улыбка. Лайт написал ей! У него сегодня хорошее настроение, и он заботливо предупредил ее, чтобы она не волновалась. Эмоции, которые Лайт вкладывал в напечатанный текст, было сложно распознать, но любовь, щепотка воображения и перечитка сообщения несколько раз подряд сделали свое дело, подарив несколько минут пьянительного счастья. Однако печальный осадок, вызванный тем фактом, что ей опять придется провести эту ночь в одиночестве, в любви так просто не растворился. Одиночества она боялась больше смерти. Когда Лайт возвращался домой, она радовалась любому проявлению внимания и, словно ребенок, носилась по комнате, висла на его шее и пыталась дотянуться губами хотя бы до его щеки. Иногда у нее даже получалось, но за это приходилось платить частичками собвенных иллюзорных представлений. Проявив настойчивость, она рисковала разозлить его. Нет, руку на нее он ни за что бы не поднял (не из любви — из-за принципов), но его глаза то и дело грозили вспыхнуть неприкрытым отвращением. В такие моменты ее психологическая защита давала сбой, и прекрасная картинка счастливой жизни двух влюбленных — самоотверженного героя и его верной соратницы — которую она рисовала в своей голове, покрывалась мелкими трещинами, а Миса опять и опять маскировала их свежими красками, в надежде сохранить этот хрупкий, но прекрасный образ, дающий ей смысл жизни. Но стоило Лайту уйти и оставить ее наедине с собственными мыслями, как они лавиной обрушивались на нее, накрывая с головой. Ей было просто необходимо, чтобы кто-нибудь находился рядом на тот период, пока она не увидит Лайта снова. Кто угодно: хоть Мацуда, хоть Моги — лишь бы не слышать в голове этот голос. Этот настойчивый, вкрадчивый, отравляющий ее существование голос, который она не в силах заглушить. «Ты никому не нужна». «Лайт любит Мису». «Ты просто оружие для достижения цели». «Лайт любит Мису». «Ты нужна ему только из-за глаз Бога Смерти». «Лайт любит Мису». «Ты с ним только потому, что Рэм умерла ради тебя». «Лайт любит Мису». «Ты даже на роль подстилки не сгодилась». «Лайт любит Мису». «Ты пустая, бесполезная оболочка». «Лайт любит Мису». «Жертва Рэм того стоила?» Миса закрывает глаза и уши и кричит, в попытке заткнуть его. Канарейка в клетке пугается и возмущённо щебечет. Это немного отрезвляет ее. Миса с виноватой улыбкой подходит к золотистой клетке и начинает нежно ворковать, успокаивая своего питомца. Год назад она упрашивала Лайта завести собаку, но он был непреклонен. О том, чтобы завести ребенка, Миса даже заикнуться не смела, боясь представить, какой будет его реакция. Кое-как, но Лайт согласился на птицу с подрезанными крыльями, и с подарком не прогадал — она как нельзя лучше ей подходила. Красивая, яркая, шумная. Одинокая, беспомощная, зависимая, не способная самостоятельно выжить на воле. Сквозь золотистые прутья поглаживая мягкое оперение средним и указательным пальцами, Миса пыталась вспомнить себя прежнюю. Когда же всё пошло не так? Нет, почему она решила полюбить Киру? Ей было восемнадцать, когда она узнала, что такое «смерть». Первыми людьми, умершими на ее глазах, были родители. У жизни странное чувство юмора. По сей день мысль, что кто-то так легко мог лишить жизни самых дорогих ей людей, не укладывалась в голове. Не может быть, чтобы она осталась одна! Не может быть, чтобы те, ради кого стоило жить, просто напросто перестали существовать! Но Миса осталась жива, и ей необходимо было двигаться дальше. Но ради кого двигаться дальше? Мозг отказывался принимать это и просто блокировал всякие душевные муки, тревогу и боль потери. Менялась модель поведения, искажалось восприятие реальности, и любой, даже бессмысленный проблеск надежды Миса приняла бы за судьбу. Она ждала протянутой руки, любой, чьей угодно! Она без раздумий схватилась бы за неё, кому бы эта рука ни принадлежала. И то, что руку помощи протянул именно Кира, не могло не вскружить ей голову. Даже Богиня Смерти, сопровождающая Мису повсюду, уже не казалась таким чудом в сравнении с новоиспеченной любовью всей ее жизни. Если бы только Аманэ знала, каково это — любить… Если бы только Кира знал, что это за чувство… А может, Лайт и знал. Не мог же он прикасаться к ее губам своими, не питая искренних чувств? Не просто так же обещал любить всю жизнь за ее прекрасные глаза? Не могло быть такого, ведь ей, Мисе, без любви не прожить и дня. «Лайт любит Мису» — стонет девушка и тесно прижимается к холодному мужскому телу, чувствуя, как слеза скатывается по ее щеке от мысли, что Лайт даже не смотрит, потому что взгляд его направлен совсем не на неё, и мысли его совсем не с ней. И хотя в эту самую минуту физически он в ней, душою он не в ней.        Она также знает, что этой ночью ее ожидает не только секс, наслаждение и боль, но и тихие рыдания в ванной на кафельном полу в окружении рассыпанных контрацептивов и испорченных лезвий. Новые шрамы на тонких запястьях появляются каждый месяц, но Лайт так ни разу их и не заметит. Или сделает вид, что не замечает. Миса тоже умела притворяться слепой, когда Лайт задумчиво (возможно, сам того не осознавая) выводил в блокноте одну и ту же букву «L». Но всё это пустяки. Незначительные мелочи, которые быстро сотрутся из памяти, не задерживаясь надолго в сознании человека, избравшего путь лжи. Миса с самого начала знала свою роль и с радостью ее приняла. Срослась с ней, в самом деле становясь полезной, очаровательной, удобной и сексуальной куклой Ягами Лайта.        Это и правда так. Зачем эмоциям быть сложнее, чем они есть? Миса счастлива, Миса любит Лайта. А Лайт любит Мису. Когда память о Тетради Смерти стирается — в этот раз навсегда — становится намного легче играть свою роль. Теперь Миса делает это с абсолютной искренностью. Искренне верит, что нужна Лайту, искренне ненавидит Такаду, уверенная в том, что Лайт использует ее, а Мису, единственную, по-настоящему любит. И то возбуждение, что она испытала за ужином с Киеми, она искренне приняла за ревность, хотя на самом деле чувствовала сексуальное напряжение. И, разумеется, во имя искренней любви она без раздумий бросится с моста, искренне веря, что где-то на той стороне Лайт будет её ждать.