— Арсе-е-е-ний, а ты меня любишь? — шипит на ухо родной голос. Шелковистые чуть мокрые волосы падают на нос старшего.
— Тош, конечно…
— Но я… мёртв, — холодная капля стекла с кудрявой пряди. — Ты убил меня. Не надо было обращать меня, — зелёные глаза вспыхнули алым пожаром.
Ресницы вампира трепыхнулись, а следом показался красноватый блеск на глубине радужки, но почти сразу сменился привычным голубым, стоило пару раз моргнуть и понять, где ты. Арсений старательно пытался не растерять крупицы сна. Всё смешалось в кашу, причём явно манную с комочками, и вот за эти самые противные комочки он и хватался. Не так просто же он кинулся в этот сон, как в рыболовные сети. Не нащупав кольцо, Арсений чуть сдавлено вздохнул. Что-то стало давить изнутри, кажется, Попов уже давно такое не чувствовал, поэтому от безысходности начал делать рукой массаж шеи, чтобы чуть ослабить узлы в нервных клетках. Потихоньку он приходил в себя. Смог подняться с кровати. Но теперь его кое-что напрягло, даже удивило и застопорило. Необъяснимая липкость в области паха. И вот после этого момента он застыл, осознавая КОГО видел в своём сне. Короткое потемнение в глазах и боль в груди. Нечто похожее на разряд тока. — Тоша, — бесшумным ветром слетело с губ. — Проснулся, вампирюга несчастный, — раздалось со стороны двери, где облокотившись на косяк, стоял Антон в… белоснежной рубашке. Попов видимо наяву видит образ из сна. Ведь Шастун из настоящего точно не наденет рубашку. Только на его похороны. И то не факт. — Тош, — в голове стали всплывать дополнительные фрагменты жестокой вещи, такой как память. Сначала песня под скрипку, а вот, он и Антон идут вместе на бал, где юноша всячески действует на нервы Попову, танцуя со всеми девушками и заигрывая с каждой второй. В тот день Попов вспомнил, что такое ревность. Дальше Антон целует его прямо перед своим домом, не боясь, что их застанут в таком виде. Мужчина смеётся с неумения парнишки, но отдаётся в омут. Тогда в душе зародилось тёплое чувство, что согревало его хладное тело в ночи. Арсений вспомнил что такое влюблённость. Арсений обнимает парня за плечи, читая ему любимую литературу на французском. За окном свистят соловьи, а в душе у Арсения зародилась настоящая любовь. Не первая, но такая жгучая, что Попов казался себе одержимым. Боялся даже касаться одежды юноши, как будто это могло навредить тому, или породить в его душе сомнения. И не давал этого делать другим. Отгонял всех и вся. Потом обморок Антона. Тогда мужчина ощутил пропасть внутри — это был тот самый страх за любимого. Он пугал и съедал вампира изнутри. Сердце непривычно кололо и ныло. Болезнь, в процессе которой вампир понял, что пойдёт на что угодно, лишь бы юноша выжил и остался с ним навечно. Бессонные ночи, и, наконец, бредовое решение, совершённое в агонии отчаянья. Обращение совсем юного парня сквозь сжатые зубы… крестьяне… смерть Антона и пустота. Просто ничего не оставалось после этого. Никаких картинок. Только серые, покадровые моменты, как Арсений добровольно усыпляет себя, накладывая на себя обжигающее серебро. — Арс, — недовольный взгляд сменился обеспокоенным, ведь Попов начал смотреть куда-то сквозь Антона, а из стеклянных глаз покатились крупные слёзы, чем здорово напугали его. — Эй, ты чего? Ну-ка, не разводи сырость в моём доме! — чуть прикрикнул парень с испуганной улыбкой на лице. — Антош… я… — вампир покачнулся, но Антон успел его поймать в свои объятия, нервно поглаживая по спине. Холодные слезинки пустили мурашки по шее Антона. Что в таких ситуациях делать он без понятия, поэтому просто обнимал мужчину крепко как мог, и вслушивался, как Арсений дышит. Антон рос в детдоме с пяти лет, и единственный, кто его успокаивала от истерик в таком возрасте, был молодой воспитатель. Единственный, кому не было всё равно на мальчика, потерявшего родителей. Сейчас Шаст уже совсем не помнит, как он выглядел, но в памяти засветились яркие зелёные глаза, чем-то напоминающее его собственные. Воспитатель всегда обнимал Антона перед сном, а иногда и вовсе брал к себе в комнату, почему-то выделяя мальчика среди остальных. Почему, Антон так же забыл. Как и имя такого замечательного человека. Воспитатель вспомнился на пару мгновений, как бы говоря Антону: «А тебе казалось это глупостью. Объятия». И это правда. Антон не любил, когда его обнимали. В объятиях чувство безопасности и такое же чувство мелкости по сравнению с миром усиливается в разы. Это и пугало Антона. Разрывные вдохи и выдохи, и вдруг… настоящий крик боли. Что-то между умирающей надеждой и раненым зверем. Руки Арсения вцепились в парня как за спасательный круг, не собираясь отцепляться ни на секунду. Эта уже была нечеловеческая сила, он буквально присосался к парню и сдавленно мычал. Множество предположений проскочило в голове у парня, который знал о вампирах и их долгой жизни совсем немного. Месяц жизни с вампиром мало чем отличался от жизни с простым человеком. А об этой теме они не часто говорили. Так что оставались только сериалы и фильмы, но им доверять не было смысла. Ведь гулять с Поповым под солнышком было простым делом. И никто не собирался сгорать или блестеть. А было вот что — когда Антон погиб тогда на руках у вампира, Арсений на автомате, спасаясь от этого всего, отключил эмоции. Единственная правда из странного сериала про девчулю Елену и двух братьев*. К слову, Антон мимолётом подумал об этом, но не мог быть уверен. Сейчас эмоции вернулись Арсению в двойном размере. — Эй-эй, сначала ты там трахаешься с моим тёской, а теперь рыдаешь. Нет уж, Арсений! — мужчина совершенно не реагировал. На полусогнутых ногах вампир мог просто уткнулся в плечо парню. — Так, — догадка всё же озарила голову Антона, и он ещё минуту не решался произнести её, — он… умер? — ответом стало усиленное объятие, но сам Арсений начал отрицательно мотать головой. — Нет-нет-нет. Это всё из-за меня. Я не уберёг. Прости меня, Антош, — холодные пальцы бродили по жёсткой спине парня, не находя себе постоянного места. Видимо вампиру хотелось обнимать парня сразу везде. — Прости-прости-прости-прости, — в полубреду шептал Арсений, чем одновременно пугал и доводил до скрипа сердце Антона. Ему так хочется успокоить его, что он готов побыть тупым клоуном, но идей никаких. А сделать тому ещё хуже явно не вариант. — Арс, — Антон не до конца понимал, что было в прошлом у Арсения. Скорее всего он любил того Шастуна. Нет смысла отрицать это. Парень точно не был гомофобом, чтобы осуждать человека за обычную любовь, но к человеку своего пола. Шаста не смущало даже, что это блин был какой-то Антон Шастун. Если ты теряешь любимого человека на века, не имея возможности его увидеть уже никогда, то сердце разобьётся и у вампира. Антон не помнит, как потерял родителей, но что-то пустое, иногда колющее под лопатками, осталось. В планах у Антона всё утро было постебаться над Арсением за ночные стоны, которые не дали ему выспаться, но он и не подозревал, что его пробуждение будет ТАКИМ. Произошёл тотальный нервный срыв, который плавно передавался Шастуну. Пальцы уже начало сводить от того, как он сам вцепился в кофту вампира (которая так-то была его собственной ещё неделю назад). Взгляд зацепился за кольцо. — Я не он, — решил всё же добить вампира Антон, но только с одной единственной целью, — но я и никуда не уйду. Проси что хочешь, только успокойся. Под «что хочешь» он имел ввиду мучить Антона с новой техникой, чтобы по три часа объяснять всё старому вампиру, перемыть весь дом за компанию, посмотреть кино которому лет в три, а то и в четыре раза больше, чем самому парню, отдать весь гардероб, просто посидеть рядом, и дать трепать свои волосы. Он, конечно, не ожидал, но и не то чтобы не думал, что в следующую секунду Попов оторвёт лицо от его плеча и будет секунды три пялится на губы Антона, прежде чем впиться в них болезненным поцелуем. Острые клыки прокусили нижнюю губу парня, но тот только сжался в комочек и терпел. Он не знал, почему позволяет это Попову, да и он уверен, что ему не нравится. Ему больно. Ведь целуют не его. *** Под ногами слышался треск побелки. — Какого чёрта ты здесь забыл? — спрашивал в десятый раз Матвиенко на повышенных децибелах, похаживая рядом со странным парнем. — Меня больше волнует вопрос, что здесь забыл уже второй вампир? Недавно тут покоился некий граф Попов, а сегодня перед нами его шестёрка. Что бы это значило? — Эд направился на выход из бывшей «спальни» Арсения. Вот так просто взял и пошёл. Сергею казалось, что после того как кого-то прижимают к стенке, те хотя бы злятся и дерутся, а этот… на вид чистый уличный хулиган. Ну или долбаёб. Учитывая, что Матвиенко начинал закипать, то больше второе. — Может ты видел… — решил сразу начать Сергей, ведь, а что мы теряем? Только нервы и время. Хотя по голосу вампира можно было сказать, что Эд сейчас в шаге от двух кровоточащих ранок на шее. Кто сказал, что вампиры не едят оборотней**? — Кольцо? Скажешь имя, отдам, — «прямолинейный олень». — Нахуй тебе оно? — Сергей сощурился. — Шпион? — А ты как думал? Я вон, даже в чёрной одёжке как тайный агент 002, — «просто невыносимый олень». Эд немного посмеялся, поправил свои растрёпанные чёрные волосы и пошёл себе спокойно в сторону выхода. — Твою мать, ладно, Серёжа. — Кольцо ему нужно? Нужно. А эти оборотни ещё и к лжи чувствительны, лучше не рисковать. Хрен поймёшь, что за тип и откуда. Может ещё и работает на кого. — А фамилия? — А ты и не просил, — победно ухмыльнулся Матвиенко. Если всё так выдавать как духу, то и кол в сердце получишь. Мало ли кому понадобится твоя душонка. Постояв немного, поразмыслив, Выграновский наклонил голову на плечо, закатил глаза, выдохнул с мыслью «как скучно» и достал ржавое колечко из кармана джинсов. — Да ладно, спасибо тебе большое, — немного издевательски сказал Сергей и забрал идентичное кольцо с зелёным камнем. — Поверь, ты щас выручаешь целую драму queen. — Да, пофиг. Я вообще — пары прогуливал. — И какого хера ты тут ломался? Шпион он ёбаный, — дав подзатыльник молодому оборотню, Сергей опередил того на метра четыре и с достаточно довольной миной отправился к чудикам. «Надеюсь у них всё нормально. А то… если Арс покусает Тоху, то потом сам себя зароет». — Эй! Ты не туда пиздуешь! Тебе налево. Почему-то Матвиенко выбесила интонация, с которой это было сказано, и он шёл пусть и налево, но уже с небольшим голодом и желанием потрахаться. Дима в это время торчал недалеко от универа и уже наворачивал пятнадцатый круг возле лестницы, ведущей к главной двери. *** Звуки льющейся из-под крана воды раздавались из ванны уже минут пять. В прохладном помещении стояли двое парней, один из которых сейчас чуть не плакал. И нет, это был не Антон. — Антон… я… — Не смотри на меня так. Губа заживёт через пару дней, так что харе тут ныть. — Я не из-за губы… Тош, мне правда жаль. Я не хотел… — А, по-моему, очень даже хотел. — Тош. — Всё-всё, молчу, Ваше сиятельство. Дам вам волю поплакаться. Вытерев лицо полотенцем, Антон провёл языком по нижней губе, чувствуя рубец с запёкшейся кровью. Нормально так гадкий вампир прокусил его. Корить себя за слабость перед голубоглазым вампиром, с которым он живёт бок о бок уже месяц, Антон не видел смысла. До гея ему далеко, да и велика честь для Попова, если ещё один Шастун поведётся. Не-не-не, Антон просто повёлся на красивую картинку. Да и Попов явно не святой. Он убивал. Стоит зарубить себе эту мысль. Может, поможет избавиться от ощущения на губах неестественно холодного языка. Что-то вроде льда, но не твёрдого, а эластичного. Губа сейчас немного ноет, так что сейчас это оказалось бы… Так, снова плывём, Антон, НЕТ! У Попова мысли точно не о тебе. Так и ты не думай. Да и вообще, мы тут гетеро или кто? Один раз не пидорас. А тут вообще какой-то недопоцелуй. Всю дорогу до гостиной Арсений шёл виноватой тенью где-то сзади парня, из-за чего казался ещё более маленьким. И это в своём-то возрасте. — Арс, хочешь что-нибудь посмотреть? — вдруг предложил совершенно спокойно Шаст и обернулся на мужчину. — Тош… Скажи, почему ты…позволил? — Попов так просто не собирался отходить от инцидента. Но и мысли читать сейчас ему казалось кощунством. — Тебя только это волнует? — почему опять голос дрогнул? Не, Шастун, палишься. — Нет, но… — Так будешь что-то смотреть? — плюхнувшись на диван, Антон похлопал по месту рядом, подзывая Арсения. Внутри вампира сейчас было слишком много всего. Он не отличал уже чувства. Радость, боль, облегчение, влечение, желание, голод — всё просто изматывало. И именно поэтому он так рвался поближе к парню. Присел рядом. Сдерживаясь и находясь почти у самого края дивана. Просто сидел с прямо спиной, глядя на экран, где Антон выбирал какой-то сериал. А потом подкрался на пальчиках к рукаву рубашки. — А почему ты в рубашке? — взгляд упёрся в руку и боялся подниматься выше. Арсению правда страшно. Он не понимает, почему Антон такой равнодушный к этому всему. Но если старший не будет тут, где есть тепло и запах чего-то травяного, не будет рядом с Ним, Попов просто не сможет сдерживать свою вампирскую сущность. Убьёт к чёрту весь дом, улицу, потом и полгорода как не бывало. Если бы не Антон, он бы почти сразу после того короткого замыкания рванул в окно. И он не знает, его влечёт идентичная внешность или всё же не только это сходство. Кто такой Антон вообще? Родственник? Реинкарнация, если такое вообще бывает? Но отчего-то, Арсений был уверен, что нет, это другой Антон, но влечение от этого меньше не становилось. Просто хочет быть здесь. Всегда. Но чувство вины почти душит. Только вот, Арсений может обойтись и без кислорода, но с Тошей ему хотелось дышать и чувствовать приятный запах парня. Поэтому он задыхался. — У нас сегодня должна была быть защита перед сессией, но я пойду пересдавать на зимних выходных. Не думаю, что сегодня был вариант кидать тебя, — от этих слов Арсений заметно придвинулся к парню. Теперь их плечи соприкасались. — Ставлю ставки, что ты завалишь историю. — Значит, тебе придётся меня обратить, чтобы у меня появилось время на подготовку. — Никогда. — Сухо. Серьёзно. С нажимом. Парень сжался, но некие предположения сделал. Не стоит сегодня касаться таких тем. Возможно, ещё очень долго не приближаться к ним. Если вообще этот день, когда «можно», настанет. — Сам за меня сдавать пойдёшь тогда. Итак, смотрим какой-то бабский фильм, но не обессудьте. Попову было точно не до фильма. Он прикоснулся к руке Антона, где было то самое кольцо. Забирать он не собирается. Пусть носит. Хотя так-то… это именно его кольцо. Вот найдётся второе и поменя… — Ребята! Я достал второе кольцо! — вбежал, буквально влетел, словно маленький вихрь, Серёжа и завис перед проходом в гостиную. — Ну, да. Опять голубки милуются. Чо-нибудь вспомнил, придурок? — Дай сюда! — подал достаточно бодрый голос Арсений, и, поймав кольцо, подкинутое лёгкой рукой друга, посмотрел на Антона. — Поменяемся? — Нахер? — взяв в руки другое кольцо, Антон сразу увидел гравировку с именем вампира. — Зачем мне твоё имя? — А вдруг забудешь, как меня зовут. — Ха-а, и не мечтай, Попов. У меня до сих пор мурашки от нашей первой встречи, — вздрогнув в плечах, Антон всё же снял кольцо с его именем, немного покрутил пальцами, рассматривая гравировку, и отдал Арсению. — Ну, а тебе, зачем это имя, я спрашивать не буду, — Арсению показалось или в голосе что-то мелькнуло? — Оно мне не из-за имени дорого. — А почему же? — Так, Арсений вспомнил али нет? — Серёга протиснулся мимо дивана и столика и нависал над парнями. — Вспомнил, — отозвался хмурый мужчина и посмотрел на Сергея открытым взглядом. — Не скажу, что лучше бы и не вспоминал, но мне нужен поход к психологу. Возможно, как ты это называл… курс, да, на лет пятьдесят, — Антон на это «незаметно» закатил глаза, но только потому, что для Арсения пятьдесят лет мгновение, а для парня полжизни. — Это легко. Кстати, Антох, а кто такой Выграновский? — перескочил с темы на тему Матвиенко. — Вообще еблан, который ко мне частенько лезет, а так мы с ним вместе с детдома вышли. — И оборотень. Воцарилось молчание, но уже никто ничему не удивлялся, и где-то на кухне зазвенели кружки. — А это Дима. Пожалуй, чаёк Антону, а одному Ромео нужно что-то покрепче. И всё-то дядя Серёжа притащил. Так что встаём. — Я не хочу, — сказал Попов и упёрся взглядом на уровень ключицы Антона. Похоже, в голове у вампира что-то в это время происходило, и явно покруче кинотеатра 6D. — А кто тебя спрашивает. Тогда Антона напоим, да, Тош? — ох уж эта вампирская хитрожопость… Арсений зло зыркнул на Матвиенко, но всё же поднялся с дивана. — А чо у тебя с губой, Тох? — заметил, наконец, Сергей. — Вроде ещё вчера всё ок было. — Прокусил, пока бутер ел. Дима-а-а! — заорал Антон и побежал в сторону кухни, как только оттуда раздался звук битой посуды. Видя состояние вампира, Сергей просто расставил руки в стороны, и с улыбкой, как умеет только Матвиенко, сказал: — Ничо, блять, прорвёмся, — Арсений слабо улыбнулся и обнял своего друга, попутно нацепив на безымянный палец левой руки кольцо. В этот раз никто не отключился, только ощущение чего-то надвигающегося продавливало стенки шестого чувства. Дно всегда можно пробить.