Часть 1
12 ноября 2021 г. в 08:46
Инга любит зиму.
У Инги шапка набекрень, о чем со смехом сообщает ей Лиля. Смеется она негромко, но так тепло и душевно, что сердце щемит невольно.
— Дай поправлю.
Лиля снимает варежку и заботливо забирает выбившуюся прядь волос за ухо, нахлобучивает нормально шапку. А потом неожиданно лезет к Инге под шарф прохладной ладошкой, касается шеи — по спине тут же взбегают дорожки мурашек-муравьишек. Инга не то чтобы мерзнет по-настоящему, но ее застали врасплох, а за это совершенно точно надо отомстить. Она притягивает Лилю к себе за талию, не давая сбежать, и зубами пытается перчатку со свободной руки стянуть. Лиля вырывается больше для вида и снова смеется, искрится и переливается. Елозит в объятиях, откидывает голову чуть назад, Инга видит ее вздернутый краснющий нос, а через секунду — только коленки мелькают перед ней. Лиля звонко визжит.
— Кира! — Инга аж подпрыгивает от радости, Лиля выворачивает шею почти на сто восемьдесят градусов (самое удивительное, как ей это удается, ведь она замотана в несколько слоев длинного шарфа), и они обе видят ехидную улыбку.
— Заждались, пташки мои? — Кира опускает Лилю на землю и перекидывает свою косу назад через плечо.
Инга впечатывается в них и разочарованно мычит в попытке обнять сразу обеих — длины рук не хватает, ноги увязают в снегу, а шапка сползает на глаза. Кира наклоняется и по очереди чмокает их с Лилей в щеки — от ее губ под кожей разжигается огонь.
Инга любит их обеих так, как умеет любить только она, смело и безгранично.
И она кричит о своей любви на весь парк, пока мороз треплет за щеки и студит горло, она пальцем выводит большое сердечко на снегу и зовет девчонок, чтобы показать им. Лиля с разбегу падает справа от рисунка.
— Мое лучше! — категорично заявляет она, и Инга видит зажатое в Лилиных белых варежках снежное сердце.
— Мое круче всех, — шепчет Кира у самого уха Инги, навалившись со спины. От нее приятно тяжело и тепло.
— А где твое?
— Ну вот же оно, — Кира складывает руки сердечком и прислоняет к своей груди.
А потом они лежат втроем на снегу и лениво спорят о том, чье сердечко все-таки самое-самое. Инга уверенно говорит, что ее собственное, конечно, и когда слышит двухголосое “Это еще почему?” — ничуть не теряется.
— Потому что когда я люблю тебя — я права! — вопит она во всю силу легких, и с веток ближайшего дерева осыпается снег.
Инга любит искренне и восторженно.
Она завороженно наблюдает за тем, как Лиля после душа переодевается в теплый и сухой домашний свитер, как пыхтит, натягивая штаны, как рассыпаются по плечам мокрые угольные и светлые кудряшки. Инга за долю секунды пересекает комнату, заключает Лилю в объятия — ни вдохнуть ни выдохнуть — и мягко целует ее в губы. Лиля отвечает охотно, первая подключает язык, гладит по щеке — и это круто и сладко настолько, что Ингу потряхивает, а мысли перескакивают с одной на другую. Она думает о том, какая нежная и гладкая кожа у Лили, о том, что ее кудряшки щекочут лицо, о том, что Кира почему-то все еще не вернулась из душа, о том, что на улице холод собачий, а в замке очень-очень тепло и это тепло разливается по телу, концентрируется в щеках и ушах. Инга разрывает поцелуй и открывает глаза — Лиля вся раскраснелась, дышит тяжело и неотрывно ей в глаза смотрит.
— Ты такая красивая, — выпаливает Инга первое, что приходит на ум. Это самая что ни на есть правда.
— Ты тоже, — выдыхает ей в губы Лиля.
Инга любит безотчетно и пылко.
Она утаскивает с кухни глубокую тарелку, полную душистого песочного печенья и кричит извинения разгневанному Дёме уже из коридора. Ничего страшного не случится, там этого печенья — завались, она видела! А у них с Кирой и Лилей, между прочим, намечается ночь фильмов.
Инга закрывает за собой дверь комнаты (они собираются у Киры, потому что она пока живет одна), ставит тарелку на стол у окна и поворачивается к девчонкам как раз вовремя, чтобы увидеть как Кира выцеловывает шею Лили, не оставляя ни сантиметра кожи без внимания.
— Какие же вы офигенные, — говорит она. И это тоже правда. — Я добыла нам еду.
Кира отрывается от Лили, садится по-турецки и хлопает по одеялу рядом с собой. Приглашает. Инге не надо повторять дважды. Она устраивается поудобнее и льнет ближе к Кире, вжимается спиной в ее мягкую грудь под тонкой майкой, охотно подставляет под поцелуи шею — и становится так жарко и правильно, она плавится под чужим дыханием и губами. В груди будто солнце расцветает, одеяло сминается под пальцами, и ее ладонь накрывает другая, маленькая и холодная. У Лили почти всегда холодные руки, думает Инга, и переплетает их пальцы, чтобы согреть.
Кира прижимает их обеих к себе, целует в макушки и достает ноутбук из-под подушки.
— Придумали, что смотреть будем? А то в прошлый раз два часа выбирали, — хохочет она.
— Конечно! Вам понравится.
Лиля с готовностью тянет ноут у нее из рук и что-то печатает в поисковой строке. Пока фильм прогружается, Инга перемещает печенье и две бутылки газировки со стола на кровать.
— Только не кроши, Инг, умоляю, — просит Лиля.
— Да я ж не специально это делаю, — жалобно стонет Инга. — Само получается.
— Но ты все-таки постарайся, — Лиля гладит ее по бедру, а потом звонко шлепает.
— Хорошо!
Инга любит целую кучу всего на свете, потому что у нее душа нараспашку открыта для любого нового опыта. Она любит классные кепки, яркие значки, браслеты и колечки из бисера, яркое солнце, обниматься и иногда кусаться, книги о приключениях, ромашки, горячие блинчики с вареньем, ветер в лицо и скорость, бабочек и улиток, спорить на интерес, дарить подарки, носки и футболки с мемами. Она ужасно сильно любит Сашу, обнимать его и висеть на нем обезьянкой тоже, защищать и делать Сашу счастливым. Любит всех ребят в библиотеке, иногда — насильно, настойчиво и безответно. Но своих девчонок — дракона Лилю, которая задротит до пяти утра и потом совсем не по-драконьи дрыхнет на парах, и крутую воительницу Киру с ее страстью к пиву, смешным сережкам и кожаной одежде — она знает не так давно, но любит, любит безоговорочно.