Подсолнух

      Первое впечатление ошибочно в большинстве случаев, и этот был не исключением. Перед ним, в знак почтения и приветствия склонила голову та самая охотница, чьи навыки поразили господина Мудзана и тот не смог попросту остаться в стороне. Она — пример для подражания подрастающему поколению мечников-истребителей, чье упорство, несгибаемая сила воли и невероятная продуктивность помогли достичь нового ранга и еще усерднее трудиться на благо организации. Кокушибо был не просто поражен как и сам Мудзан-сама, — он был в шоке. из-за такого ужасного лишения, как почти полное отсутствие зрения, эта девушка смогла не просто существовать в этом тленном мире, но и избавлять этот самый мир от тлена, только демонического.       — Накиме Отокава — новый Столп Звука. За весьма короткий промежуток времени она смогла добиться этого ранга, несмотря на свою слепоту. Это лишний раз доказывает, что люди — сильны, как бы демоническое отродье не старалось вырубить на корню нашу веру в себя.       Кибуцуджи, стараясь не реагировать на ноющую боль в ноге, продолжил толкать пафосную речь, рассказывая про нового Столпа Звука. Цугикуни сидел рядом, по правую сторону от господина, рассматривая девушку перед собой. Самое же первое, что бросилось ему в глаза — ее маленький рост.       «До чего же она миниатюрная…»        Первое, что пронеслось в голове Столпа Огня. Кокушибо, чей строгий взор пристально наблюдал за Накиме, успел подметить пару занимательных деталей: темная челка густых волос прикрывала полностью лоб и глаза, от чего не было ясно какого цвета они были. А еще уши: большеватые, торчащие из-под каскада прямых жестких волос. Кокушибо сразу догадался — она ориентируется в пространстве на слух.       — Поздравляю, — произнес с тенью улыбки Мудзан, — теперь ты новый Столп Звука. Прошу относиться со всей ответственностью к своей новой должности. Перед началом нашего собрания я попрошу Кокушибо проводить тебя и рассказать об обязанностях поподробнее, — все с той же холодной сдержанностью в голосе вещал мужчина, опираясь об руку Кокушибо и вставая на ноги. Охотник подал трость Мудзану, помогая удержаться на ногах.       — Да, будет исполнено Мудзан-сама, — произнес Кокушибо, все также не сводя взгляда с Накиме.                                                                               ***       Первое, что она заметила в своем собеседнике, а по совместительству еще и напарника — рост. Огромной скалой Кокушибо нависал над Накиме, создавая таких же размеров тень, пряча полностью своей фигурой от солнца, пока они шли по энагаве поместья господина Мудзана.       «Просто невероятный рост. Даже по вибрациям чувствую, что он человек, с которым шутки плохи. Слишком огромный…», рассуждала Накиме, прикидывая сколько точно сантиметров рост Цугикуни.       — Первым делом выдадут форму, — сухо произнес Кокушибо, — затем определят территорию под твою ответственность и защиту. Нового ворона вскоре тоже выдадут.       Накиме, привыкшая жить без органа зрения, существовала за счет своего невероятно обостренного слуха и осязания, заменявшие ей глаза. Да и не нужно ей были глаза — она и без них прекрасно видела окружающую ее действительность, а порой и насквозь людей, стоив чуточку напрячь слух.       — Понятно, — тихий, но четкий голос донесся до слуха мужчины. Голос, что был похож на журчание горной речушки — ледяной, но мелодичной и звонкой.       — Возможнно, решение Мудзана-сама сделать Вас моим компаньоном на какое-то время было не ошибочным.       Нет, Кокушибо никогда не сомневался в решении своего господина, — почти все приказы и действия Кибуцуджи приводили в большинстве своем к благополучному финалу. Сделать Столпом Накиме, лишенную самого важного органа чувств в человеческом теле, не было спонтанным от нехватки мест в их рядах и об этом выборе сам Глава не пожалеет в будущем. Но Кибуцуджи не брал в Столпы кого попало. Никогда.       — По его холодному тону голоса, и по тому, как смотрел на меня во время собрания, могу сделать вывод: он от части не уверен в своем решении. Кокушибо удивленно взглянул на темную макушку собеседницы. Нет, не может быть. Вопреки всем своим мыслям и твердой вере в действиях Главы, Отакава смогла посеять зерно сомнений и без того забитую хлопотами голову Кокушибо. Нет, Цугикуни до конца отказывался верить в то, что Мудзан от отчаяния взял ту на пустующее место Столпа Звука.       На этом их немногословный диалог был окончен и они не обмолвились ни словом вплоть до начала собрания Столпов…                                                                                     ***       Прошло около трех недель с их самого первого разговора. Кокушибо после собрания, разумеется, расспросил Накиме о ее способностях, в частности, как он может сражаться с демоническим отродьем, когда глаза для охотника — жизненно необходимы. Слепой охотник — мертвый охотник. Если уж обычному человеку практически невозможно было выживать без посторонней помощи, то как быть мечнику?       — Вы слишком много значения придаете глазам.Безусловно, это жизненно необходимый фактор, но и они иногда врут. Опираться можно не только на них. Как видите, я незрячая, но зато по вибрациям в воздухе и движению могу определить любой объект, окружающий меня.       — Хм, вот Вам проверка тогда: опишите меня, — так просто сорвалось с губ мужчины. Кокушибо и сам от себя не ожидал такого.       — Вы довольно высокий человек, — начала Накиме, — и Вы часто наклоняете голову в мою сторону, словно хотите что-то разглядеть. У Вас проблемы со зрением, возможно. Когда мы шли на собрание, то я сразу поняла, что форма на Вас несколько отличается от стандартной: совершенно другая текстура ткани, а сами хакама более широкие, о чем говорит свободное передвижение и частое трение ткани об ткань. Также у Вас довольно длинные волосы, до поясницы и собраны в хвост, если судить по колебаниям воздуха и по тому, как волосы касаются спины: всегда в одном и том же месте. Походка — уверенная, но грузная. Почти отсутствует жестикуляция.К тому же, Вы не любитель заводить светские беседы и тратить время на пустую болтовню. Впрочем, как и я.       Кокушибо потерял дар речи на какие секунды, тут же беря себя в руки и возвращая на лицо маску холодной строгости и серьезности. Только хотел мужчина расспросить про то, как Накиме может находить по этим самым колебанием слабое место демона и рубить им головы, как сама Отокава, словно почуяв, что собрался Кокушибо спросить, ответила:       — У демонов иные вибрации от их движений, посему еще проще понять, где они находятся и в какой момент нужно уклониться от атаки. Я слышу, как они замахиваются для удара, а их длинные когти выдают с головой присутствие. И их запах — отличный индикатор местонахождения оных. Да, мой нос чуток, но не настолько, как слух. С Магией Крови несколько иная ситуация — колебания воздуха становятся сильнее, а мои стопы улавливают любую дрожь, исходящую от земли. От демонов, применяющих магию — дрожь особенно сильная.       Этот диалог Кокушибо не единожды прокручивал у себя в голове. Первое впечатление — всегда обманчиво. Накиме смогла на первой совместной миссии доказать, а главное показать на практике это. Цугикуни был потрясен точным угадыванием местоположением атакующего демона и последующим отрубанием головы оного. Столп Звука быстро расправилась с людоедом, тем самым показав и свою великолепную реакцию и скорость. Кокушибо стольких людей повидал за свою жизнь, с самыми разнообразными талантами и навыками, но Накиме воистину уникальна.       Но мужчина запомнил лучше всего ее руки: сильные, крепкие, в мелких давно заживших шрамах, но не лишенных изящности. Руки Накиме не напоминали изнеженные женские ручки, коих Кокушибо повидал на своем веку десяток раз. Нет, определенно руки Накиме из-за тренировок напоминали юношеские, но девичий сохранялся в тонких бледных пальцах, длинных кистях и голубых венах по кожей. А еще ее ладони очень чувствительные, как оказалось позже. Этот факт еще больше застрял в голове Цугикуни и не покидал его на протяжении нескольких дней после первой миссии.       В один из дней, когда Столпам полагался законный выходной, Кокушибо встретил ее, играющую на сямисэне, под раскидистой кроной персикового дерева.       — Могу ли я присесть рядом? Не помешаю?       Накиме повернула голову к говорящему, кивнула и продолжила дальше играть. Отменный музыкальный слух — вот что еще подметил Кокушибо в новом Столп Звука. То, с какой легкостью натруженные пальцы девушки перебирали струны на инструменте, то с какой нежностью она старалась наиграть мотив какой-то простой песни, не могло не заставить скромно улыбнуться Кокушибо.       — Вы улыбаетесь? — Спросила Накиме, переставая играть. Кокушибо озадаченно моргнул, не ожидая, в который раз, что Отокава поразит его еще больше своими часто попадающими в цель вопросами. Как она это поняла? Улыбка тоже издает какой звук? Какие-то вибрации?       — Возможно.       На этом их очередная беседа окончилась, и Накиме продолжила играть. Между ними разговоров особо получилось, ибо что Кокушибо, что сама Отокава не могли найти ту самую нить, за которую надо ухватиться, чтобы диалог сам собой строился. Но им и без слов было более чем приятно общество друг друга. Кокушибо наконец-то нашел такого человека, с которым можно просто помолчать, при этом не заскучав. А сейчас его слух ласкал незамысловатый мотив песенки, которую Накиме пыталась не только наиграть, но и напеть.                                                                               ***       Кокушибо прекрасно готовит. Это Накиме сразу заметила, как только по приглашению вошла в поместье Столпа Огня: запах жареной скумбрии, риса с маринованными овощами, собы, и креветок-темпура, и чего-то еще… Карри! Накиме не часто готовила рис с карри, но особенно запомнила этот неповторимый вкус и запах. А еще аромат острой приправы витал в воздухе. Причем, Цугикуни не жалел и добавлял в блюдо эту самую приправу из перца Чили щедро.       — Добрый вечер, — обратила на себя внимание девушка. Кокушибо отвлекся от переоврачиваний креветок-темпура на огне, приветсвтуя гостью.       — Любите острое? Я часто готовлю такие блюда с приправами из перца.       — Обожаю, но готовлю не часто. Помогают с этим, увы.       — Почему «увы»?       — Еда иногда пригорает.       Кокушибо весело ухмыльнулся, раскладывая по порциям ужин. Все-таки, даже в тишине, которая и после трапезы сопровождалась лишь коротким, но полным восторга похвалы Отокавы, мужчина понял, что его так легко смутил обычный комплимент. Но почему рядом с Накиме легкая улыбка, но полная искренней радости, лезла на его всегда отягощенное заботами лицо?       Сама же Отокава не могла не попросить добавки, стараясь не уплести все за один раз, а медленно, пробуя и смакуя каждый кусочек рыбы в соевом соусе.       — И где же Вы так научились готовить? Не каждый ресторан может похвастаться таким отменным вкусом своих блюд.       — Путем проб и ошибок. А поесть вкусно я люблю, а главное — сытно. В рестораны захаживать времени нет. Если, конечно, не после миссий. К тому же, не всегда они угадывают с количеством острых приправ и соусов. В большинстве своем блюдо не всегда острое подается, какое я хочу.       — Исчерпывающий ответ, — мягко улыбнулась Накиме, благодаря за ужин.       Впрочем, Кокушибо давно не готовил для кого-то с таким энтузиазмом и не переживал за то, понравился ли кому-то его стряпня или нет. Зато Цугикуни понял, что готовить что-то для Накиме и угощать ее заставляло чувствовать себя наиболее значимым, чем было на самом деле. Да, обязанности Стопа Огня и как главного помощника и советчика Мудзана-самы делали мужчину нужным. Но нужным только по части своей работы и организации в целом. Но вот для кого-то близкого, кто подходил под описание друга, быть необходимым он не чувствовал в виду того, что и друзей — то толком не было. Может, когда-то давно он был близким для кого-то? Почему так тепло на душе, когда Отокава всего лишь рядом стояла с ним, молчала, изредка делясь мыслями, чаще всего философскими изречениями.       Неделя пролетела незаметно, словно крошечный светлячок, сгинувший и растворившийся во мраке ночи. Для Накиме последний день недели стал настоящим сюрпризом, когда они вдвоем с Кокушибо шли с очередной миссии, вымотанные донельзя борьбой с сильными демонами, до организации и не наткнулись на усыпанное желтыми яркими мазками поле.       — Подсолнухи… — прошептала девушка, почуяв в воздухе знакомый запах любимых цветов.       Кокушибо услышал восторженный вздох. Накиме ускорила свой шаг, все ближе подходя к золотистому морю цветов и, нырнув в его гущу, полной грудью вдохнула свежий аромат подсолнухов. — Обожаю эти цветы с детства. Помню, когда мои глаза еще что-то могли различить, мне подарили благоухающий букет из подсолнухов. Такие яркие, сочные листья отпечатались в моей памяти, а островатые лепестки необычайно были бархатными и нежными. Мои детские пальцы запомнили это сквозь года. Как же давно я не чувствовала аромат подсолнухов…       Кокушибо знал о том, что Накиме не родилась слепой. Она сама рассказала об этом на одном из обедов, когда мужчина решил угостить онигири с лососем. Тогда Отокава поняла, что ему можно рассказать подробнее о своей слепоте, помимо Кибуцуджи Музана, которого интересовала вся биография любого, кто числился в Столпах. — Подсолнух символизирует счастье и благополучие, надежду, и свет. Иногда любовь, — сказал Кокушибо, собирая цветы в один букет и протягивая его Накиме. — Думаю, ничего страшного, если мы заберем с собой небольшой букет.       Накиме неуверенно приняла подарок от Кокушибо, но прижала их крепко-крепко к груди, в которой учащенно билось смущенное сердце. Легкий румянец проступил на щеках Отокавы и девушка поспешила отвернуться, чтобы сам Кокушибо не заметил этого. Но мужчина успел увидеть ее миловидное лицо, тронутое алеющим румянцем.       После прогулки по полю, Кокушибо словно подменили, но это бросалось в глаза только самым внимательным и тем люядм, кто давно работал и знает самого господина Цугикуни. Столп не находил себе места, размышляя над подарком для Накиме, пока его смелость (или наглость) не привела к Главе организации за помощью в столь банальном вопросе.       — Где достать духи с ароматом подсолнуха? — заинтересованно оглядел Столпа Музан, переспрашивая.       Не каждый день Кокушибо приходил с такими вопросами, тем более по таким пустякам. Но сам Мудзан, вдохновленный европейской культурой и ее обычаями, догадался что к чему. Да и его проницательность, о которой ходили легенды, не нужна была, чтобы понять что к чему.       — Духи для дамы сердца?       — Нет, для себя, — поспешил ответить Столп, но Мудзан рассмеялся на такой наивный ответ.       — Кокушибо, когда это ты духами пользовался? Кого ты пытаешься обмануть? Впрочем, неважно. На рынке в центре Токио ярмарка проводится. Еще неделю-другую они будут торговать европейскими товарами. Там найдешь лавку женщины в сиреневом кимоно с лилиями. У нее лучшие ароматы, собранные во Франции.       — Благодарю за ответ, Мудзан-сама. Доброго дня.       «Как ребенок, ей-богу…», думал Мудзан, уже догадываясь кому собирался дарить духи один из его лучших Столпов в организации…                                                                               ***       С Даки посидеть в тишине никогда не удавалось. То и дело, у Столпа Ветра возникала тема для разговоров, которыми она просто заваливала бедную Накиме, не привыкшую к столь бурной дискуссии и активной жестикуляции при особо эмоциональном пересказе событий. Шабана болтала обо всем, но чаще всего о каких-то мелочах, которым Отокава никогда бы в жизни не придала значения. Сама же блондинка, стараясь как можно аккуратней накрасить ногти своей подруге, весело щебетала о прошедшей миссии, о дураке брате, и о том, какой же она восхитительный рамен попробовала в одном из дорогих ресторанов.       — Опять же клянчить деньги будешь у Гютаро. Пожалей его, — сказала Отокава, тем самым вызвав недовольный цокот.       — Пф, благодаря мне он, между прочем, вместе со мной Столпом стал! К тому же, мы родные люди! Как тут не помочь?! Тем более на еде не экономят, а за качество всегда надо платить. Так, готово!       Накрашенные ногти черным лаком на правой руке сочетались с иссиня-черной формой Накиме. Даки довольно улыбалась проделанной работе, тут же принимаясь за левую руку. Но настойчивый стук в двери отвлек обеих от дела. — Не смей вставать! Лак не высох! — Ладно… — произнесла Накиме ушедшей уже из комнаты Даки. — Ого, тебе подарок! Госпоже Накиме Отокаве, — вернувшись в комнату, прочла верхнюю строчку Столп на конверте из пергаментной бумаги. — Подсолнух?.. — М? Ах да, тебе еще подсолнух подарили. На нем ленточка сиреневая еще. Так, письмо прочесть? — Читай.       Даки театрально прокашлялась, вскрывая конверт перед подругой и доставая письмо, в котором красовалась всего одно предложение, написанное аккуратным почерком. — Подсолнухи — символ искренней любви и долголетия.       — Да он даже без семечек! — огорченно произнесла Шабана, разглядывая цветок, а затем отдавая его Накиме. — Коробочку сама откроешь?       — Сама, — взяла из руки подруги Накиме подарок, слегка трясущимися пальцами открывая ее и нащупывая небольшой пузырек с духами.       — Ого! Да это же духи! Опять подсолнух… — Даки посмотрела на бирку, обернутую вокруг горлышка флакона духов, с изображением цветка подсолнуха. — Не знала, что ты их так любишь.       Накиме лишь улыбнулась скромно, но внутри нее душа готова была петь и плясать от радости. Она сразу же догадалась от кого подарок. «И я Вас тоже люблю, Кокушибо-сан…», — еще раз перечитав письмо, ответила взаимностью Накиме.