Худшая сделка

Да, отослав девушку на верхний этаж, Хёнджин отчётливо ощутил оставшийся здесь мороз. Само ее присутствие будто нагревало воздух и смягчало атмосферу, но оставить ее здесь было бы самой большой ошибкой. Парень снял своё пальто и кинул его на стол, где недавно сидела Атрия, но сейчас там валялись три другие куртки, которыми её укрывали. Хван откинул волосы назад, закатал рукава и прошел к оружейной. Он порылся там меньше минуты и достал раскладной нож, металл звонко лязгнул, отразившись на бетонных поверхностях, звук прозвенел в ушах пару секунд и стих. Бан Чан в это время достал из сумки главы фляжку с каким-то алкоголем, а после кинул господину. Тот открыл ее и облил жидкостью лезвие, сделал глоток и зажмурился. На болезненно-светлой, желтоватой коже Хенджина вырисовывались покрасневшие от алкоголя и нервозности шрамы, которые обычно скрывали рукава. Хван взглянул на свои руки и глупо улыбнулся, вспомнив момент, когда Атри увидела эти следы боли и сказала, что он похож на тигра с этими полосками. Она не спросила откуда они, больно ли было, не стала напоминать о прошлом, лишь сравнила с хищником, подарив прошлым кошмарам новый облик. От этих воспоминаний пришлось отмахнуться, вернувшись в реальность. Минхо уже закатал рукав толстовки и расположился так, чтобы левая рука лежала на столе, а правой можно было держаться за угол стола. Джисона начало подташнивать и от запаха спирта в воздухе и от осознания, что он сам должен находиться на месте того, кто по-сути является спасителем. Хан повернулся к Бан Чану и молча постучал пальцем по зубам, Кристофер всё понял, полез в собственную сумку и достал оттуда толстый деревянный карандаш. - Прикуси, чтобы зубы от боли не раскрошить и язык не травмировать.-Киллер взял подарок, с подозрением осмотрел, но прикусил его, ведь прекрасно осознавал, насколько дальше будет кошмарно. Новая волна страха накатила на всех одновременно, когда Хёнджин облил руку Минхо алкоголем и предложил ему допить остатки, парень не отказался, убрал карандаш на секунду, залпом выпил содержимое фляжки и вернулся в исходное положение, но спустя секунду сощурился от того, как обожгло горло. Единственные успокоением была неизбежность грядущего наказания, от этого не избавиться и не убежать, можно лишь принять и глубоко вдохнуть. Хван перехватил рукоять ножа и сделал первый надрез, очень поверхностный и тонкий, будто проба пера. Его самого охватил некий ужас перед тем, что он делает, но он был обусловлен не столько моралью, сколько мыслью о том, что подумает Атрия. Да, потому её и нужно было прогнать... Стать еще худшим человеком в ее глазах невозможно после всего произошедшего, ведь он уже является отражением смерти в этой серой радужке. Но так страшно от того, что она в самом деле может возненавидеть его, как и другие, как и сам Хван. Джисон не выдержал, он сразу отвернулся, как увидел первую каплю крови, Чонин схватился за грудь от тошноты и закрылся в туалете, пока хакер двинулся к лифту. Никто не стал их останавливать, ведь эти двое не привыкли к крови. Только они во всём блоке не знают, как душный воздух наполняется железным запахом окровавленного противника или жертвы. Собравшись с мыслями, Хёнджин повёл лезвие по плоти дальше, вырисовывая первую букву "А", он начал резать чуть глубже, когда понял, что скорее оставляет царапины, чем раны. Её имя, он выбрал ее имя, что было очевидно с самого оглашения вариантов. Любой бы выбрал шрамирование, а не простреленную ногу, хотя бы потому, что заживить раны от ножа проще, чем от огнестрельного оружия. Немного выводило из себя то, что всю оставшуюся жизнь другой человек будет жить с именем собственности Хенджина. Безумие на секунду охватило разум и появилась отвратительная идея, нанести собственное имя на тело девушки тем же варварским способом, которым сейчас наказывают Минхо. В этих раздумьях, глава надавил на нож чуть сильнее, но киллер не издал ни звука, кроме тяжелого дыхания, пока крови стало больше. Благо, ни одной вены Хван не задел, просто надрез оказался глубже. Когда последняя буква появилась красным пятном на руке Минхо, Хёнджин сразу же отстранился, хотел отбросить нож, но пальцы будто закостенели на рукояти, неспособные отпустить. Кристофер протёр руку от крови влажной тканью, немного воды попало в рану, от этого рефлекторно конечность дёрнулась, но Чан взялся за запястье и продолжил смывать кровь, после он достал из сумки медикаменты, но глава остановил его. -Никаких обезболивающих и обработки, только вода и бинт, понял?- Правая рука главы просто кивнул и протянул ему окровавленную тряпку, чтобы протереть руки и нож. Хёнджин забрал ее и размеренно пошел к лифту, каждый шаг будто показывал его уверенность в правильности наказания, но как только двери за его спиной закрылись, он согнулся как старикан, сжимаясь в один комок, тело ослабело, колени начали дрожать, а внутри бились остатки души. Сейчас, когда Хван опять сможет пересечься с Рией, он должен извиниться за то, что не проконтролировал себя, извиниться, что подверг ее опасности, извиниться за всё, что ей пришлось пережить, но для этого сначала надо перестать быть бессильным сгустком ненависти. Парень расправил уставшие плечи и постарался собраться в единое целое, а не отдельные кусочки, которые остались после сегодняшнего дня. В самом деле, он уверенно шел с намерением извиниться, но как только глаза увидели то, как Сынмин смотрит на девушку, как прикасается к ней, злость накатила, разрушив прошлые намерения. Для Атрии же это время было абсолютно иным, ровно с момента, как она вышла из лифта на этаже главы. Всё было в разы хуже, чем когда Атрия покидала это место. Мусор, бутылки разной степени выпитости, окурки валялись везде. Пепельницы переполнились, а рядом с ними накопилось ещё по кучке. Кухня превратилась в одно большое стихийное бедствие. На полу лежали осколки тарелок, обертки, контейнеры доставки. На том, что осталось от красивого тёмно-синего блюда виднелись следы засохшей крови, а раковина ломилась от грязной посуды. Сынмин прошел мимо, будто так и должно быть, он выкинул кофту Главы из кресла и усадил туда Рию. -Ты точно не ранена?-Снайпер и правда был похож на тревожную мать, руки, которыми он держал девушку за плечи, тряслись. -Это я стреляла, а не в меня. Да, физически всё, помимо абсолютно пустого желудка, было в норме, но если заглянуть в голову, там был ад. Мысли сталкивались друг с другом на гигантской скорости, разрывая хоть какое-то сознание. Она стреляла в человека, она спасла человека, она могла умереть, каждый из этих фактов ужасал. В первую очередь пугало то, что это не выдумка, а настоящие факты. Все это правда. Сынмин честно пытался расспросить Атрию о произошедшем конкретнее, просил поделиться мыслями, но мозг отключился, стараясь избежать перегрева. Просто немое тело сидело в захламленной комнате, пока осознание неприятно подкрадывалось. Сейчас четыре часа дня, январь, солнце уже садится, совсем недавно, в час дня Чан Бин силком потащил Атри заниматься спортом, а она ругалась с ним, вцепившись в штангу тренажера. Все эти обыденные моменты разделяло три часа, которые абсолютно не вязались в общую сеть повествования. Три часа, когда трудный ребёнок впервые причинил другому физическую боль, когда слабая девушка спасла чью-то жизнь, когда Атрия, бывшая всю жизнь на втором плане, была окружена заботой, а после окунута в грязный мир мафии, где за ошибку наказывают, разрезая твою плоть и ломая кости. Сынмин сел прямо перед Атрией на журнальный столик, засыпанный пеплом, он продолжал держать ее за плечи, ощущая холод, исходящий от тела. Парень снял свою куртку и накинул на плечи Рии, а после безуспешно пытался согреть ее перманентно ледяные ладони. Время тянулось, секунды превращались в долгие минуты тишины и ломоты в конечностях под пристальным взглядом тревожных глаз. Вскоре, когда тиканье часов уже физически ощущалось ударами по голове, лифт издал заветный звук, открывая двери для Хенджина. Глава устало шагал, вытирая ладони и раскладной нож какой-то тряпкой. Он кинул лезвие на столик, где сидел снайпер, метал прозвенел, вернув Атрию в реальность. Кровь на руках Хвана и на оружии вновь вызвала тошноту, перехватывающую дыхание. -Вымой нож, а после разберись со всеми телами.-Парень пнул осколки тарелки к стене, чтобы подойти к раковине и подставил окровавленные пальцы под горячую воду. Он слегка поджал губы, когда начал отмывать кровь, будто самому стало больно. Ощущения и правда были отвратительными. Прогнать Сынмина стало первой же задачей, вместо извинений. Он не посмеет ослушаться, никогда не сможет, ведь идиотом его назвать нельзя. Этот парень хватался за жизнь, он не тот, кто предпочтет умереть из-за каких-то убеждений. Даже когда он впервые получил заказ, он выполнил его, не отказался, не задавал вопросов, просто принял как обязанность. Для других первое убийство это ночной кошмар, они в последний момент не могут нажать на курок, не способны прирезать кого-то, но Сынмин оказался лучшим из лучших, монстром, оставившим человечность за порогом организации. По крайней мере так казалось Хвану до момента, как он увидел эту безграничную нежность, с которой он держал руки Атрии. Диссонанс между тем безразличием к убийствам и теплотой во взгляде на девушку, был настолько отчетливым, что полностью выдавал чувства снайпера. "Эта псина. Он готов защищать ее ценой собственной жизни, пусть она и мой щенок." Думать об этом было разрушительной вещью, голова заболела в разы сильнее, чем прежде. Сынмин молчал, он всегда предпочитал молчать и не перечить, как и сейчас. Он провел ладонью по щеке Рии, улыбнулся и прошептал. -Если он причинит тебе боль, я убью даже его.- Это в самом деле было очень тихо, учитывая, что произносилось даже не для девушки, сидящей прямо перед ним, а для самого снайпера. Впервые за долгое время в его жизни появился значимый человек, которого Ким Сынмин обязательно сохранит. Сразу после этого шёпота, он поднялся со стола и забрал нож, крепко сжав рукоять до побелевших костяшек. Покидать это место абсолютно не хотелось, ведь сердце так и верещало об опасности для Атрии, но пересилив его, мозг двинул тело к лифту, оставив щенка наедине с тигром. Когда на пальцах не осталось ни следа крови, Хван вытер руки о рубашку и взял с тумбы бутылку недопитого вина. Он прошел в зал и разлегся на диване, напротив девушки. - Это парень даже не закричал, когда я резал его кожу, удивительно, да?-Карие глаза сконцентрировались на черной точке на потолке, тон речи был таким обыденным, будто этот разговор абсолютно обычный. Вовсе не первый полноценный разговор спустя месяц после того, как Хёнджин пытался убить свою собеседницу, вовсе не разговор после нападения на организацию, которой он управляет, вовсе не что-то важное... - Какого ответа ты от меня ожидаешь? -Самое интересное, что я никогда не знаю, чего от тебя ожидать.-Он перевернулся на бок и с ухмылкой взглянул прямо в холодные серые глаза, начался новый бой. Злость все ещё не пропала, в голове так и стоял образ Сынмина, делающего то, что Хенджин себе не позволял. -Он жив? -Конкретнее. Кто именно? Если ты о Минхо, то вопрос глупый. Я же ему даже не руку отрезал, а так, украшение сделал. Ха-ха, как говорится-Красота требует жертв, в его случае мучений.-Этот отвратительный смех резал слух точно так же, как недавно эти руки, которыми он держит бутылку вина, резали плоть. Так же они и дрожали от холодного тона девушки, недавний кошмар начал становиться реальностью, она говорит так, будто в самом деле ненавидит. -Не говори со мной о Минхо. Я о том, в ко.. -Не указывай мне.-Не крик, лишь громкие слова заставили девушку полностью заткнуться.- Что, считаешь меня монстром, да? Иди к черту, моралистка мелкая! Мне не до твоих указов. Знаешь, всё над чем я работал всю свою сознательную жизнь рушится из-за одной моей маленькой слабости. Угадаешь, кто это? Молчание, в ответ он услышал лишь молчание. Пьяные речи главы были самым честным проявлением его чувств, самой настоящей душой. Злость была искренней, но он решил оправдать ее разрушением своей "империи", а не глупой ревностью. Весь его мир, который строился по кирпичику долгие годы, будто личное королевство, начал рушиться из-за того, что он один раз позволил себе оставить уличного щенка. Слишком сильно привязавшись, он позволил обрести то, что не хочет отпускать. Лишь эта ошибка привела к сегодняшнему кошмару. -Это была худшая сделка. Одно решение оказалось настоящей катастрофой, понимаешь о чем я? Понимаешь?-Он поднялся с дивана, кинул бутылку вина куда-то за спину Атрии. Стекло разлетелось, а содержимое растеклось по полу, попав на дорогой-белый ковер. Хван подошёл к Атрии и за подбородок поднял ее голову.-Какого черта ты молчишь?! Раньше ты была в разы разговорчивее, идиотка. Как же сильно я ненавижу тебя и эти твои глаза!-Он опустился перед ней, сев в точности как Сынмин, но чувство спокойствия, исходящее от снайпера, сменилось странной химией главы. Сердце девушки покрылось льдом от прикосновения его горячих рук к лицу. Все то же самое, но.. Сейчас, Атри должна была испытать страх и ужас, но почувствовала нечто абсолютно иное, чего раньше не могла. Она коснулась его руки на своей щеке и спросила: -Тебе тоже больно? Откуда она взяла этот вопрос внутри себя, что произошло в маленькой голове, почему она начала плакать? Все эти вопросы так и остались открытыми, пока впервые в слабом сердце девушки поселилась печаль по отношению к другому человеку, а не собственной никчемности. Хёнджин отпрянул с такой скоростью, будто его облили кипятком, он приложил слишком много силы к этому действию, настолько много, что покачнулся и упал с журнального столика на другой стороне, больно ударившись спиной о диван. Даже учитывая боль, он отполз ещё, будто спасаясь от хищника. Сердце главы забилось в бешеном темпе, мозг взорвался. Никак не состыковывались пазлы, ведь он только что кричал на Атрию, обвинял её во всех проблемах, а она спросила, больно ли ему. И без того румяное от алкоголя и ярости лицо покраснело до ушей, Хван закрыл его руками, а сквозь пальцы смотрел на заплаканную Рию. Он проиграл ещё одну битву, счёт 2:1 в пользу Атри. Прошлые разы и правда были похожи на бой, где в любой момент могла умереть Рия, но этот был полностью в ее руках. Она не старалась больше выжить, не старалась показать зубы, не старалась быть кем-то другим, просто стала собой. Хван больше не рискнул подходить близко к этой девушке, просто поднялся на диван, будто ничего и не было. Они молчали примерно минуту, пока Рия не решила заговорить: -Я про твои руки говорила.-Парень посмотрел на свои ладони и понял, о чем она.-Все пальцы в порезах. Ты тарелку разбил, пока мыл? Он просто кивнул, рассматривая длинные порезы, он даже не замечал их раньше, сейчас стало ясно, почему даже руки мыть было больно. Насколько хватало памяти для воспроизведения случившегося, он был чертовски пьян, когда вспомнил, как Атри мыла посуду, увидел гору в раковине и решил повторить её действия. Увы, координация подвела, Хёнджин уронил на пол синюю тарелку, она разлетелась на крупные осколки. Когда парень попробовал собрать, из его мокрых рук постоянно всё выскальзывало, а на синей глазури блюда появились ярко-красные капли, превращающиеся из-за воды в лёгкие разводы. От осознания недопонимания, стало ещё стыднее, но эту постыдную тишину нарушило громкое урчание живота Атрии. Атмосфера развеялась, красный парень подлетел с дивана и скрылся на кухне. Там он уткнулся в холодильник, забитый продуктами разной свежести, а также готовыми блюдами из доставки, стоявшими здесь уже неделю. Спустя пять минут он принес запаренную кипятком овсянку, ложку и не сладкий, крайне крепкий и горячий чай. -Тебе, вроде бы, это нравится. Нет, абсолютно не нравится. Атрия предпочитает рисовую-молочную кашу, разбавленный чай с двумя ложками сахара и молоком. Он ошибся в каждой позиции, но девушка с восхищением восприняла сам факт того, что этот пьяница, неспособный даже посуду помыть, напрягся ради нее и сделал еду, которая по его мнению должна ей понравиться. Он приготовил хоть что-то, хотя сам ест исключительно доставку или уже готовую еду. Этот обжигающий, горький чай и каша, похожая на клейстер, были самой вкусной едой просто потому, что она готовилась с заботой о конкретном человеке. О маленьком и проблемном человеке. Хотелось поговорить, объясниться и выслушать, но казалось, всё и без слов ясно.