Манипулятор в перчатке

      Было приятно видеть, что Брейнсторм для разнообразия действительно придерживается протоколов безопасности, размышлял Персептор.       Подход джета к изобретательству долгое время был связан с небольшими (или большими) «случайностями». Работа бок о бок с ним, начиная с первого случая на Кимии и до сих пор, намного позже, на «Лост Лайте», представляла собой долгую и ухабистую дорогу с выбоинами, созданными пренебрежением к элементарной лабораторной технике безопасности. Каждая из этих маленьких катастроф была заполнена и вымощена размахиванием манипуляторами, эгоистичной болтовней и, по-видимому, чудесными изобретениями, которые, хоть и впечатляли, обычно не служили никакой конструктивной цели.       Но, похоже, зрели перемены. Они говорили об этом после вызова Брейнсторма всем, тогда объявили, что ему требовался «надзор» Персептора в лаборатории.       (Микроскоп не удосужился сообщить команде «Лост Лайта», что он был не сведущ в тайнах путешествий во времени (это был не тот опыт, который можно получить за цикл исследований, или даже декацикл, и, возможно, даже не за мегацикл— работа «всей жизни» Брейнсторма была так же проста и понятна, как и сам мех) и вряд ли можно было ожидать, что с легкостью удастся догадаться, что новое устройство для перемещений во времени было построено, если бы оно выглядело не как чемодан, а скажем как ружье времени вместо…)       Брейнсторм был… таким подавленным, после того, что он, казалось, считал поражением. Как будто уничтожение самого себя из потока времени не было бы огромной потерей для всех, кто его знал. Персептор привел несколько основных рекомендаций по безопасности в лаборатории и получил в ответ отрывочное «да, я буду более осторожен». Ответ раздражал отсутствием конкретики, но все, что касалось обмена, казалось слишком хрупким, и оказание дальнейшего давления было нецелесообразно.       Сегодня микроскоп заметил это, когда был занят мытьем лабораторной посуды. Он использовал ее, чтобы вырастить образец организма, который причинил им некоторые проблемы несколько циклов назад, но теперь модель было не рационально хранить, и у него было достаточно записей. Задача была бездумной, особенно учитывая, что он просто удалял большие куски материи с поверхности для дальнейшего помещения посуды в автоклав для стерилизации. Это дало его процессору время и пространство для фонового мышления.       Движение слева от него, а затем подозрительная тишина привлекли внимание. Не поворачивая шлема, Персептор боковым зрением уловил момент, когда джет искоса взглянул на него, поднял желтую оптику к крыше, а затем надел неопреновые перчатки, прежде чем набрать код доступа к шкафу с коррозийными веществами.       Видеть это было приятнее от осознания того, что он, скорее всего, даже не заметил, если бы не увидел, как Брейнсторм остановился, чтобы посмотреть на него — казалось, что он серьезно относился к их соглашению. В идеале Персептору хотелось, чтобы коллега больше заботился о безопасности ради себя самого, а не потому, что знал, что ненужный риск в общем пространстве будет раздражать его, но результат был положительным в любом случае.       Он закончил с последней чашкой и отложил в сторону для последующей стерилизации, прежде чем повернуться и прислониться к раковине. Мгновение он просто наблюдал, как Брейнсторм бормотал что-то себе под нос, управляя крошечными количествами блестящей голубой жидкости помещая в гильзы изготовленных на заказ боеприпасов. Персептор не был уверен, для чего они предназначались, а джет имел тенденцию по умолчанию заниматься оружием в то время, когда они делили рабочее пространство. Возможно, это просто была тяга к знакомому а, следовательно, к комфортному.       Микроскоп наблюдал за ним несколько долгих секунд. Верхний свет был ярким, и освещал большинство верхних плоскостей его обшивки создавая глубокие тени на других. Лицевая была ярко освещена, на ней застыло свирепое выражение сосредоточенности, а кокпит представлял собой пятно чернильной акриловой краски под грудной броней и ярким символом автоботов. На банке, которую он использовал, было несколько серьезных предупреждений о коррозии и контактных травмах, но перчатки были толстыми, а его манипуляторы были тверды.       Иногда было трудно не задаться вопросом, что происходит в его процессоре. Но прямо сейчас он, казалось, был полностью сосредоточен на поставленной задаче.       Персептор подождал, пока не заполнится последняя оболочка, не желая мешать Брейнсторму во время деликатной операции. Наконец джет закрыл контейнер крышкой и укупорил, и когда возвращал его в хранилище, микроскоп воспользовался возможностью сказать, что, возможно, было самой неловкой попыткой положительного подкрепления, известного кибертронской науке, — в последнее время ты стал принимать больше мер предосторожности. Отрадно видеть, насколько серьезно ты относитесь к обязательству следовать рекомендациям по лабораторной безопасности.       — Ххк! — это было не то чего он ожидал услышать, но это было тем, что он услышал. Это был… возможно?.. звук вентиляторов, пытающихся завестись, когда вентиляционные отверстия захлопнулись.       Брейнсторм бросил на него взгляд, подобно турболисе, попавшей в свет фар грузовика.       — Ты. Э. Ты заметил! Я имею в виду, конечно, ты заметил — ты замечаешь многое. Я, — продолжал он озадаченно, — то есть, — и затем он перестал пытаться закончить любое из этих предложений, потому что споткнулся о то, что было либо абсолютно ничем, либо собственным серво.       Джет упал взвизгнув, инерция притормозила, только потому что он ударился подбородком о шкаф. Банка вылетела из манипулятора в соответствующей перчатке и разбилась об пол, разбрызгав содержимое повсюду.       Попадание едких брызг неизвестно чего на маску и кокпит Брейнсторма вызвало гораздо, гораздо более громкий вопль.       Персептор вздрогнул от шокирующего шума. У него промелькнуло короткое, неприятное воспоминание о том, как он прострелил сикеру крыло. Он даже не был уверен, когда это произошло, только то, что его процессор нашел приблизительное совпадение с воплем, который вырвался изо рта джета, что было тревожно и неуместно.       Он сделал выпад в сторону шланга.       Возможно, естественно, что Брейнсторм сначала пытался убрать жидкость с лицевой, но использовал манипуляторы, которые только размазывали ее.       — Прекрати трогать ее! — Персептор рявкнул, низко и громко. Джет все еще пребывал в шоке, и микроскоп воспользовался этой возможностью обрушить на него воду в полную силу. Воду было не легко достать на «Лост Лайте», но она была необходима для разведения разных субстанций, которые могли быть опасны в высокой концентрации.       Брейнсторм зашипел и попытался, упрямо, отвернуть лицевую от брызг, заставив Персептора схватить его за одну из пушек, установленных у него на спине, и удерживать. Его оптика не треснула, но линзы помутнели, огрубели из-за контакта с какой-то ужасной штукой, которую он помещал в гильзы боеприпасов.       — Позволь мне, — сказал он гораздо мягче, когда увидел, что паника джета немного улеглась. Микроскоп отпустил его и отклоняя струю от лицевой направил дальше вниз, убеждаясь, что она зацепила грудную броню и кокпит, а затем смыл оставшиеся следы. Едкая жидкость действительно жгла везде, куда попадала.       Брейнсторм мог бы очень легко взять шланг, предполагал Персептор, но вместо этого он сидел очень тихо и позволял коллеге направить струю между пластинами, убеждаясь, что он не пренебрегает ни одним из гораздо более тонких внутренних органов, которые могли быть повреждены.       — Ну, — пробормотал джет, как только вода была выключена, а в наступившей тишине, капли стекали со шланга, и растекались из жалкой лужицы на полу, — по крайней мере, мои манипуляторы целы, не так ли?       Персептор воздержался упомянуть, что очки предотвратили бы повреждение оптики: бирюзовый мех был в курсе и, несомненно, был бы менее восприимчив из-за боли.       — Действительно, — пробормотал бывший рекер, а затем повесил шланг обратно на крючок и стал связываться с медотсеком сообщая, что он идет, в то время как Брейнсторм осторожно поднялся из лужи.       Джет поднялся на серво, затем протянул манипулятор и, прискорбно недооценив высоту верстака, врезался прямо в него и заставил инструменты на поверхности зловеще загреметь. Он замер.       : В действительности,: Персептор, отправил Ферст Эйду, вдруг обрадовавшись, что он был занят всего лишь мытьем посуды, а ни чем-то более интересным: пожалуй, я его провожу.: Очень осторожно джет снял перчатки — используя неудобный, но принятый способ их снятия с обеих манипуляторов, не выставляя пальцы за внешнюю поверхность материала, и тем самым доказав, что он действительно понимает правила, даже если они ему не нравятся — и вытянул пальцы перед лицевой.       Было неясно, мог ли он видеть их поврежденной оптикой.       — Нас ожидает Ферст Эйд, — сказал ему Песептор.       — Нас? Что? Я тебя тоже забрызгал? — Бирюзовый мех потянулся к нему, как будто мог проверить, одними пальцами без перчаток, покрыт ли микроскоп коррозийными веществами.       — Нет. Дай мне манипулятор, ты только причинишь себе больше вреда, если попытаешься бродить по кораблю с неисправной оптикой.       — Что? — Джет не двигался.       — Брейнсторм, — произнес микроскоп тоном преувеличенного терпения, — я собираюсь сопроводить тебя в медицинский отсек, — он взял манипулятор коллеги, так как тот, казалось, сам по себе не двинется, — где Ферст Эйд будет лечить тебя и проведет несколько сканирований, и, по-видимому, убедится, что ты не повредил процессор.       Венты джета недовольно щелкнули где-то глубоко внутри, как-будто они пытались перевернуться и охладить большие двойные двигатели, которые даже не работали. Было ли это результатом стресса?       — И ты хочешь… э-э, ты хочешь взять меня за манипулятор, чтобы… сделать это? — сказал Брейнсторм странным и неестественным голосом.       Персептор почувствовал, как у него на лицевой появилась хмурая складка. Он был беззаботным, но повреждение процессора все больше и больше было вероятно. Микроскопу эта мысль не понравилась. Процессор джета был… важен. Но неприязнь к этому факту не повлияла на вероятность. Возможно ли, что у него был сбой? Что-то в первую очередь должно быть заставило его споткнуться.       — Есть ли какая-то альтернатива, которую ты предпочитаешь? Или… — его топливный бак выдал странную ошибку, и Персептор переключил его на фоновую обработку, — ты хочешь, чтобы я позвонил кому-то еще?       — Нет! — Матово-серые пальцы Брейнсторма рефлекторно сомкнулись вокруг пальцев бывшего рекера, слишком сильно. — Все в порядке! Все в порядке. Я просто. Проверяю. Ты знаешь… утверждения. Мои гипотезы. Проверяю.       — Ну что ж… хорошо, — сказал Персептор. Ему пришлось насильно изменить приоритеты, чтобы не зацикливаться на непонятном поведении джета вместо того, чтобы обращаться за лечением. Если бы у него был сбой, Ферст Эйд мог бы решить обе проблемы разом.       Он осторожно потянул Брейнсторма за манипулятор. Пальцы снова сжались, обхватывая его пальцы теплым живым металлом, приятно, но странно изучающее. Микроскоп проигнорировал это.       — Ха…— произнес джет, следуя нескоординированной спотыкающейся походкой через двери мастерской, которую они делили, Персептор замедлился, хотя теперь он беспокоился о повреждении двигателя. — Я думаю, хорошо, что я был в перчатках.       Снаружи и в коридоре воздух был немного теплее, а обычные корабельные звуки и запахи более заметны. В мастерской были укрепленные двери и изолированная система вентиляции.       — Да, ты это говорил, — указал бывший рекер. Неужели Брейнсторм забыл?       В конце коридора, где он пересекался с другим, красный мех увидел, как безошибочно узнаваемый силуэт Хромдома пересекая дорожку, заметил их, посмотрел, заколебался на полпути, подняв серво в воздух, а затем демонстративно продолжил путь с ложной беспечностью.       Персептор чувствовал что совершенно неспособен понять что было такого в конструктивном взаимодействие в социальных рамках. Он также переключил это незначительное разочарование на фоновую обработку и сосредоточился на том, чтобы доставить джета в медицинский отсек, прежде чем тот спалит процессор.       Брейнсторм, казалось, в основном был сосредоточен на том, чтобы пассивно следовать — на самом деле, немного ошеломленно, указаниям микроскопа и время от времени двигать пальцами, как будто он пытался изучить манипулятор бывшего рекера по составным частям или что-то в этом роде.       — Хотя это забавно, правда? — спросил бирюзовый мех, когда они были всего в нескольких минутах ходьбы от медбея.       — Что именно?       — Я имею в виду… это должно быть, первый раз, когда я надеваю перчатки в мастерской. Ну. Не важно, — он взмахнул свободным манипулятором, который, как и обещала упаковка неопреновых перчаток был незапятнанным.       Персептор взглянул на него. Это был осуждающий взгляд. Брейнсторм не мог разглядеть его как следует, так что это не имело смысла, но, тем не менее, он осуждал.       — Нет, — сказал он, наконец, разглядывая особенно уродливую полосу ржавого металла на его защитной маске. Брейнсторму повезло, что он был в ней.       — Я думаю, что это немного забавно, — продолжал джет.       — Нет, это не так. У тебя кислотные ожоги на лицевой. У тебя оптика сломана.       — Да, и, э-э, мне это не нравится. Это очень больно. Но… признай, хоть чуточку.       Персептор фыркнул не удостоив его реальным ответом.