Во всем виновата Фиби

Это не были Зачарованные прошлого. Точне они, но только их часть. Небольшая такая их часть. Лет пяти от роду, с двумя смешными хвостиками и в черном платье. Она их не заметила, когда ворвалась на чердак и, стуча туфельками по полу, спряталась за креслом, откуда почти сразу стали доноситься всхлипы. Пайпер пораженно моргнула. Это ведь была она!.. Маленькая она то есть. Совсем еще малышка, на пару лет старше Уайатта, но она. Благодаря былым посещения прошлого, Пайпер хорошо помнит себя со стороны в этом возрасте, поскольку самих воспоминания о себе в пять у нее почти не было. Впрочем… спустя пару мгновений размышления, Пайпер поняла, что если не событие, то эту одежду она помнила. Колючее шерстяное платье и тесные туфельки. Черные. Теперь она даже смутно могла вспомнить, как сидела на этом чердаке и плакала… Это было после того, как они вернулись с похорон матери. Сонную и еще ничего не понимающую Фиби сразу уложили спать, а Грэмс была занята пришедшими помянуть Патрицию людьми, когда Пайпер тайком сбежала сюда. Что именно было дальше ей было не вспомнить, увы… Только чувство потери и горя ей остались в воспоминании об этом темном для их семьи времени. Тут раздался особенно громкий и горький всхлип, и ее сердце дрогнуло. Странно это было. Умом Пайпер понимала, что это она в прошлом так плачет, а материнские инстинкты кричали подойти и утешить ребенка. Она даже сделала шаг вперед, но тут ей на плечо легла рука, и остановила. Пайпер замерла и повернула голову к Крису, уже даже зная заранее, что в его глазах застыл укор и сейчас ей скажут пару любимых им и ненавистных ей и сестрам слова о будущих последствиях, но ошиблась. Зеленые глаза ее сына были непривычно теплые, и выговор он ей делать не торопился. Лишь головой покачал и сам неторопливо подошел к креслу, за которым пряталась маленькая Пайпер и присел так, чтобы ему было видно плачущую девочку. — Эй, — тихо сказал он, и плач тут же стих, сменившись еле слышным сопением. Крис достал из кармана своей кожаной куртки платок и протянул его девочке, которая все еще была невидима Пайпер за этим громоздким креслом тети Пандоры. — Держи. — Ш-шпасибо, — немного шепеляво, после пары секунд молчания, ответила ему девочка, в которую бабуля с детства вбивала хорошие манеры. — Кто ты? Бабушка заплещает мне говорить с незнакомцами. Крис усмехнулся, а взрослая Пайпер прикрыла рот рукой, чтобы сдержать рвущейся из груди смешок, уж больно мило это было. А вот запрет на разговор с незнакомцами, как она подозревала, бабуля ввела после того, как они в прошлый раз появились здесь, когда приходил тот колдун — Николас. Как пить дать, так и было. — Ну, мы уже говорим, не так ли? — хитро сказал тем временем Крис и склонил голову на бок. — Хотя твоя бабушка права. С незнакомцами лучше не говорить. Но я не незнакомец. Я… — Ангел? Ты класивый, — вдруг нетерпеливо воскликнула девочка и привстала из-за своего укрытия, а взрослая Пайпер вновь с усилием подавила смешок. — А миссис Трюдо сказала, что они очень класивые и доблые… Ребенок вновь помрачнел, и, с вновь собирающимися на глазах слезами, дрожащими губами добавила:  — И что мамочка тепель с ними, и она будет посылать их, чтобы при-присматливать за мной, Плю и Фиби. Тебя плислала мамочка? Я скучаю по мамочке… После чего вдруг обняла Криса за шею и вновь разразилась слезами, не замечая, что ее взрослая версия, стоящая неподалеку, обхватила себя руками и сама была на грани слез от умиления и горьких воспоминаний о том, как же все-таки рано она лишилась матери. Чертовы гормоны. Тем временем Крис пару минут поколебался и приобнял скорбящего ребенка, хотя ему и было странно осознавать, что это по сути его будущая мать. Но и оттолкнуть ее он бы не посмел, прекрасно понимая, что та сейчас чувствует. Он хоть и был старше, когда потерял мать, но все же… Какое значение имеет возраст? Любой ребенок, теряя такую важную часть своей жизни как мать, скорбит одинаково. — Тшш, я понимаю тебя, малыш, не плачь, — тихо произнес Крис мгновенно вспоминая, как общаться с детьми, поскольку за кузенами приглядывать терпения хватало только у него, а потом и вовсе он чуть ли не воспитывал оставшихся в живых потомков Зачарованных, когда рухнул мир, а Уайатт отвернулся от них. Утешать потерявших родителей детей в Сопротивлении, к сожалению, ему тоже приходилось не раз. — Я знаю, что тебе одиноко и грустно, но миссис Трюдо права, — как можно нежнее произнес он, и уверенно, потому что точно знал, что так будет, добавил: — Твоя мама за тобой всегда будет приглядывать и однажды ты даже ее увидишь вновь. А пока она прислала меня, чтобы сказать тебе быть сильной девочкой и всегда заботиться о своих сестрах, потому что вас ждет нечто невероятное в будущем. Уж поверь мне. Вы все такие особенные девочки. Маленькая Пайпер отодвинулась от Криса и, неловко размазывая слезы по щекам, сквозь икоту, наивно произнесла: — П-плавда? — Правда, — твердо произнес Крис и та просияла. Слезы высохли на ее личике, а глаза больше не были столь печальны. Как же благословенны были дети в своей невинности! Они были существами одаренными непоследовательностью и отвлекаемостью, да неистовой верой в чудеса, и маленькая Пайпер не была исключением. Немного тепла, наивных заверений, что все будет хорошо, обещание, что она еще увидеть маму в будущем, и вот уже ребенок счастлив. «Эх, мне бы так…» — без настоящей зависти подумал Крис, прекрасно понимая, что даже в детстве бы на него не подействовали такие заверения. Мама всегда вздыхала и говорила, что он с рождения был больно серьезный и пытливый, чтобы легко принимать все слова за чистую монету. Тут снизу донесся голос Грэмс, обеспокоенно зовущий Пайпер и девочка, еще раз обняв Криса, убежала прочь, а ее старшая версия быстро утерла слезы, и с усмешкой на лице встретила взгляд сына. — Теперь я понимаю, почему меня так тянет к ангелам и зеленоглазым парням, — игриво сказала Пайпер, про себя поражаясь тому, как ловко Крис обращался с детьми, и надеясь своими словами хоть немного сломить лед и развеять напряжение, которое мгновенно заполнило пространство после того, как ее прошлое «я» убежало вниз. И ей это удалось. Крис тут же скривился и, с возмущением присущим детям, которые застали своих родителей целующимися, выпалил: — Фу. Это же отвра… Но закончить не успел. Их вновь окружил свет и чердак поместья Холливеллов образца 1978 года растворился в небытие, а неизвестные им чары потащили их в следующее «приключение».