Во всем виновата Фиби

В этот раз, едва свет погас, они увидели всю ту же кухню, но пустую, а вместо тишины, их встретили крики, плач и вой сирены. Пайпер тут же ощутила, как вся былая радость улетучилась, а на место пришел ужас, поскольку в этом доме такая смесь звуков раздавались всего пару раз. Когда умерла Грэмс, погиб Энди, и… когда не стало Прю. Пайпер на негнущихся ногах сделала пару шагов вперед, чтобы ей было лучше виден проход из кухни в столовую, и мельком увидела, как пара коронеров выносят тело доктора Гриффитса, ступая по стеклам из выбитых ветрами Шекса окон, треск которых больно резал, по ставшим в миг чувствительными, ушам. Тут раздался особенно громкий вой из двух глоток, что запросто мог принадлежать раненым зверям, и Пайпер ощутила, как земля закачалась под ее ногами, поскольку точно знала, что в этот момент из оранжереи выносят тело Прю и это она так воет, оседая в объятиях Лео, опустошенного потерей подопечной и члена семьи, а вторящий ей громкий плач принадлежал Фиби. Она и сама будто заново начала переживать этот момент. По щекам уже во всю лились слезы, легкие сжались, а в глазах начало темнеть от нехватки воздуха, который, казалось, в миг покинул все помещение и боли. Пайпер сделала еще один непроизвольных шаг назад, ощущая необъяснимое желание еще раз, хоть на миг увидеть Прю, но колени ее вдруг подогнулись, и она бы точно растянулась на полу, если бы ее не поймала пара сильных рук. — Тшш, — пробормотал Крис приобняв мать, и не давая ей сделать больше ни шага в ту сторону, где, как он понял, не прошло и часа, как оборвалась жизнь старшей из сестер Холливелл, чья смерть навсегда изменила их семью и конкретно жизнь его матери. Именно после этого, она в миг стала главной и была вынуждена обрасти твердой броней, да стать той самой знаменитой суровой ведьмой, перед которой дрожали даже демоны. Стать его сильной и мужественной мамой, которая вырастила его и Уайатта в одиночку, когда сестры завели свои семьи, а Лео предпочел их Старейшинам. И ему больно было видеть, как именно она стала такой. Видеть, как это на самом деле сломало его мать и знать, что как бы он ни желал, помочь этой ее версии, что сейчас всхлипывала, закрыв лицо руками, и прижавшись к его груди, и той, что выла в гостиной, Крис не мог. Желание держаться подальше так же внезапно показалось ему мелочным, сочувствие затопило его вены, поскольку он как никто понимал ее чувства, хотя где-то глубоко внутри зрела паника. Сердце Криса билось о грудную клетку так, будто хотело вырваться из нее, а руки похолодели, ведь это было словно ожившее воспоминание о дне, который он предпочел бы забыть. Все эти крики, сирены и десятки незнакомцев в доме, которые с клиническим равнодушием осматривали осколки и сломанную мебель на предмет улик, не осознавая, что этот мусор для кого-то был все равно что обломками в миг рухнувшей привычной жизни… …ведь именно так закончился его четырнадцатый день рождения, который Крис был бы рад стереть из памяти, но не мог. Буквально. У него всегда был поразительный иммунитет к любым чарам, что мутили разум и меняли воспоминания. Даже Чистильщики, что не так давно посетили Зачарованных из-за ожившего дракона, не смогли полностью удалить его воспоминания, и, едва ли полдня спустя, все стало к нему возвращаться, хотя он об этом помалкивал. Об этой его «особенности», которую он впервые обнаружил, когда Уайатт в порыве детского гнева пытался заставить Криса забыть о его тайнике с шоколадками, что тот нашел и без зазрения совести разорял, когда ему было пять, не знал никто. Ведь любое преимущество может стать главным фактором в победе или просто в выживании, и это было определенно одним из них. Но в тоже время это было проклятием. Крис пытался избавиться от памяти о том дне, убрать из него эмоциональный окрас, или просто подавить его, но заклинаний хватало ненадолго, а то они и вовсе не действовали. Впрочем, став старше, он понял, что это не выход, и даже боль можно было обратить в оружие и силу, которая могла помочь двигаться дальше и научить быть сильнее. Вон, Лео пытался избавить Пайпер от страданий, когда ушел и что вышло? Та, чуть навсегда валькирией не осталась, забыв кто она, и даже забыв своего сына. Но все же напоминание было слишком ярким, а муки матери, явно усугубляемые стенаниями и криками из холла поместья, были невыносимы для него. Быстро приняв решение, Крис крепче обнял Пайпер, и они растворялись в голубых искрах, покидая этот переполненный болью и горем миг прошлого, куда их занесло неудачное заклинание тети Фиби.

***

Когда Пайпер смогла немного успокоиться, унять сердце и загнать болезненные воспоминания, которые вызвал этот прыжок во времени, то ей стало стыдно за то, что она так расклеилась, да еще и перед Крисом. С тех пор, как она взяла ответственность за их семью на себя, Пайпер вообще стала ненавидеть такое явление, как собственные слезы. Она должна быть сильной, и являть собой опору, на которую сестры и ее дети могли бы опереться, и скорбный плач не вписывался в эту картину. Но это… — Где мы? — хрипловато спросила Пайпер, когда утерев щеки и неохотно сделав небольшой шаг назад из объятий — первых с ее вторым сыном, которые несмотря на то, что возвышался над ней, идеально, как и в первый раз Уайатт, ощущался в ее руках — Криса, поняла, что сирены и крики исчезли, как и кухня поместья. Теперь перед ними был тихий парк с видом на мост Золотые ворота, которые были освещены несправедливо ярким солнцем в такой день, как день смерти ее сестры. Пайпер была уверена, что они сейчас переместились отнюдь не во времени, и знала, что они все еще были в злополучном семнадцатом апреля две тысячи первого. Крис тоже отошел на шаг назад, стараясь унять бурю эмоции внутри от ощущения материнских объятий спустя столько лет, особенно если учесть, что, когда он обнимал ее в последний раз, она была мертва и вся в крови, и хмуро огляделся. Он не представлял конкретного места, когда перемещался из поместья, просто желая быть подальше от него, и бессознательно привел их в то место, где Крис хотел быть еще меньше, чем в доме Холливеллов. Место, где он сделал предложение Бьянке, казалось, уже вечность назад, разве что только более светлое, статуи были целы, а вокруг все пышило зеленью. Они считали, или хотели, чтобы это было их тайным местом, хотя… — Одна из моих кузин нашла это место… — сказал Крис, засунув руки в карманы куртки и присев на лавочку, куда секундой позже присела и Пайпер. Воспоминание о том, как он узнал об этом уголке парка, вдруг ясно встало перед его глазами, и Крис рассеянно начал рассказывать. Это был день рождения самой младшей дочери Фиби и самой молодой из выводка Зачарованных. Пейтон была игривым и милым ребенком, которого тетя родила, когда Крису было десять, но даже несмотря на разницу в возрасте, он любил с ней возиться. У нее долго не было никаких способностей, и Уайатт часто ее дразнил, говоря, что может она и не настоящая ведьма вовсе, и даже не их кузина. И в тот день было так же. Бедная девочка разревелась и сбежала вглубь парка, где было решено отметить праздник. Крис почти сразу последовал за ней, но не успел нагнать егозу, и когда уже было думал, что пора звать взрослых и задействовать магию, прямо из кустов на него вывалилась восторженная девочка, которая явно уже успела забыть все обиды. Пейтон громко и счастливо тараторила, что ей вчера приснился сон про красивый сад: с розами и прекрасными мраморными ангелами, где они вдвоем играли, а сейчас она его нашла, а значит она настоящая ведьма и может видеть будущее! Впрочем, так и было. Она и впрямь была провидицей, как мать, и они часто играли в этом месте, которое решили сделать своим секретным убежищем, а потом их семья стала рушиться, и через год после смерти его матери, один из демонов Уайатта убил ее. Совсем еще дитя… Больше он сюда не являлся, пока не встретил Бьянку, которая была первым человеком за долгое время, кому Крис открылся, и даже привел сюда, хотя к тому моменту от статуй остались одни подставки или разбитые до неузнаваемости фигуры, чей белый мрамор покрылся серостью и гарью, розы давно увяли, а зелень исчезла, как и во всем парке. И тогда-то они и стали здесь встречаться. — …и я сделал ей здесь предложение, — закончил свой рассказ Крис первый раз так, откровенно говоря, о своем времени. Нет, он многое упустил, особенно имена и, естественно то, что Пейтон погибла и что приказал ее убить Уайатт, считая, что она самая слабая из рода Уорренов и позорит их, но, как ни странно, ему вдруг стало легче. История грустная, но поговорить о чем-то, кроме демонов, оказалось освежающе. То, что его собеседником была мать, было особенно ценно. Не было слушателя, в его детстве, лучше, чем она, даже если разговор идет о глупостях или был похожим скорее на монолог. Пайпер тем временем окончательно успокоилась, и, сложив руки поверх живота, с едва заметной улыбкой смотрела на Криса. Она больше наблюдала, чем слушала, если честно, элементарно не веря, что сын ей немного, но открылся. Правда, когда он упомянул Бьянку, Пайпер моргнула и с трудом удержалась оттого, чтобы не поморщится. Она как-то подзабыла, что ведьма-феникс, которая возвращалась за Крисом из будущего и весьма эффектно разлеталась на куски под воздействием ее силы, являлась еще и ее несостоявшейся невесткой. Глупо ругать и сетовать на то, что ее сын влюбился в демонического ассасина, если учесть то, что все в этой семье хоть раз влюблялись в демона, а Фиби даже замуж вышла за такого, но… Все же ее материнское сердце считало, что ее мальчик достоин большего. Но высказывать это сейчас, когда их отношения наконец сдвинулись с мертвой точки, Пайпер не собиралась. Потерять даже такой прогресс было бы ужасно, поскольку она достаточно мало, но знала его, и понимала, что чуть что, и он вновь уйдет в себя и погрузится головой в свою миссию или во что-то еще, кроме их напряженных семейных отношений. К тому же, у нее назрели другие вопросы, которые требовали немедленного ответа. — Крис? — мягко позвала Пайпер задумчиво уставившегося вдаль парня. Она наклонила голову на бок и сжала пальцы, когда увидела, что ему на глаза упала челка. «Надо его подстричь», — рассеянно подумала Пайпер, а потом тряхнула головой, стараясь сосредоточиться на том, что собиралась спросить, а не на всяких глупостях, хотя мысль о его стрижке затесалась на подкорке ее разума. — Я могу тебя спросить кое о чем? — тихо спросила она и приготовилась терпеливо ждать его ответа, скорее всего отрицательного, но Крис ее удивил. Парень фыркнул и, отбросив задумчивость, повернул голову к ней. — О Дэне, да? — произнес Крис и закатил глаза, мысленно проклиная себя и свой длинный язык. В его глазах мелькнуло недовольство, но судя по тому, что он не начал читать лекции о путешествиях во времени, и даже ворчать, можно все же было рассчитывать хоть на какой-то ответ. Пайпер про себя выдохнула, чувствуя нелепое чувство победы, и, хотя это было не совсем то, о чем она хотела спросить, она все же согласно кивнула, поскольку это был второй ее вопрос, который так и рвался с ее языка, сразу за первым. Крис небрежно повел плечами. — Да тут и нечего почти рассказывать, — пробурчал он. — Я почти ничего не помню из этой истории. Был слишком мал. Но… Голос я его запомнил, как и его лапищи, которыми он пытался выдавить из меня воздух. Эти слова были сказаны будничным тоном, будто это было чем-то неважным, но Пайпер так не думала. Ее рот даже невольно распахнулся, когда Крис сказал, что Дэн, такой идеальный и, к тому же, любящий дядя, в придачу, не только пытался задушить ее сына, но и сделал это, очевидно, когда тот бы ребенком!.. — По… почему? — заикаясь от злости и возмущения спросила Пайпер инстинктивно обнимая руками живот, словно хотела защитить Криса. И малыша и взрослого. Парень вновь пожал плечами. — Он вроде как вспомнил тебя, несмотря на колдовство джинна, и вернулся в Сан-Франциско, — безучастно сказал Крис. — Мне тогда было шесть или семь. Сначала он, кажется, хотел… Не знаю, объяснений, наверно?.. А потом, когда понял, что Лео бросил тебя окончательно, вдруг решил, что у вас есть шанс. Он же твой идеальный мужчина!.. Крис скривился, и ехидно добавил:  — Идеальный, идеальный, идеальный. Это его любимое слово. Но он мне никогда не нравился, и как оказалось не зря. Нет, поначалу он был милым и даже играл со мной и Уайаттом, у вас установились «дружеские» отношения, и все такое, а потом… Короче, потом он с чего-то решил, что ты непременно станешь его женой, а идеальному мужчине не нужна жена с прицепом неидеальных детей. Уайатт тогда был с Лео, а я… был легкой мишенью, короче. Он просто поймал меня, когда я играл во дворе поместья и начал душить, приговаривая, что мой брат будет следующим, а потом и тетки, и их дети, и когда их всех не станет, особняк будет его, как и клуб, а ты будешь его покорной супругой, как и должно было быть с самого начала, если бы не Лео. Потом я отключился, и больше его не видел. Знаю только, что джинн что-то напортачил и разум Дэна, вроде как, переклинило на идеальности, а когда он все вспомнил, то и на тебе. Его отправили в психушку, а потом в тюрьму, когда через пару лет он забил насмерть свою жену за, как ему показалось, измену. Вот и вся история. Пайпер моргнула, а потом еще раз прежде, чем внутри нее взорвался вулкан злости и ярости. Как этот ублюдок посмел?! Тронул ее сына и угрожал семье. Где-то в глубине души заскреблась вина, ведь это очевидно произошло из-за ее желания и глупого джинна, который клялся, что все сделает без подвоха, но она быстро затухла под гнетом материнского инстинкта, включенного в полную силу. — И почему он прожил хоть минуту после того, как он… он… — сердито спросила Пайпер сжимая кулаки и представляя, что она сжимает шею Дэна, и не веря, что когда-то всерьез думала с ним связать свою жизнь. — Да взорвать его мало! Крис поднял брови и удивленно посмотрел на нее. — Он же смертный, а не демон. Психопат, но все же, — сказал он, хотя его губы тронула едва заметная ухмылка. Оказалось, что это приятно, вновь ощутить, как его защищает мать, даже несмотря на то, что ему уже было давно не семь и даже не семнадцать. Пайпер презрительно фыркнула. — Ну и что? В тот момент, как он сделал то, что сделал, Дэн должен был из смертного превратиться в мертвое мясо, — раздраженно сказала она, хотя и понимала, что добрые ведьмы не должны быть такими кровожадными и должны защищать невинных. Крис моргнул, чувствуя, как потеплело в груди, а потом вдруг рассмеялся. Непринужденно и от души. Пайпер невольно улыбнулась, и вся обратилась вслух, наслаждаясь смехом своего сына, который, к своей печали, поняла, что слышит в первый раз. А ведь он с ней живет уже… Год, скоро как. Поверить трудно, что так долго, а самое главное, ужасающе, ведь они столько часов и драгоценных минут потратили на ссоры и столкновение лбами. Женщина тряхнула головой. Эти сожаления и так будут преследовать вечно, посему не стоит сейчас на них зацикливаться, и вернуться к тому, что ее интересует куда больше, а конкретно к подозрениям о своей судьбе, что не дают ей покоя, особенно после недавнего. Пайпер не хотела нарушать мирную тишину, что возникла между ними, но она должна была знать. — Крис… Я умерла в твоем будущем, да? — осторожно спросила она и закусила губу, когда увидела, как плечи Криса напряглись. Пайпер, с одной стороны, хотела его утешить, забрать слова назад, а с другой… Она ясно поняла, что была права. Несмотря на то, сколько традиции и правил Пайпер нарушила, сколько раз выживала там, где любой другой бы погиб, проклятие Холливеллов, судя по всему, все же настигло ее, и она умерла молодой, как почти все в этой семье и оставила своих детей. — С чего ты взяла? — наконец хрипло спросил Крис, смотря куда угодно, кроме женщины рядом с ним. Он чувствовал себя так, будто его загнали в угол, а ложь более не спасет, но не хотел признавать этого. Пайпер вздохнула и нерешительно положила ладонь поверх его сцепленных рук. — С того, что ты если и говорил обо мне в будущем, то в прошедшем времени, и маленькой мне сказал, что понимаешь ее, — как можно спокойнее произнесла она и медленно стала поглаживать большим пальцем костяшки его пальцев, видя, что Крис ее не отталкивает. — И не забывай, что я сама потеряла мать и печаль в твоих глазах, когда ты порой смотришь на меня, именно такая. Печаль ребенка, который потерял своего родителя. Пайпер горько усмехнулась. — Да и забывать о том, что женщины в нашей семье редко доживают до сорока, не стоит. Но Крис молчал. Его плечи опустились, а голова склонилась еще ниже, из-за чего челка теперь частично закрывала ему глаза. Юноша был прямо воплощением печали и скорби, прекрасное и немного нереальное в свете полуденного солнца, который освещал его, как ореол, делая, как никогда, сильно похожим на ангела коем он и был. «Мой бедный мальчик», — грустно подумала Пайпер, после чего, она подняла руку, чтобы нежно провести по склоненной макушке, и негромко произнесла: — Когда это случится? Крис издал рваный вдох и повернул к ней голову, вперив нее несчастный взор своих зеленых глаза, в который блестели слезы. — Ты же знаешь, я не могу сказать… Будущее может измениться, и очень сильно, — сдавленным голосом сказал он. Пайпер любяще улыбнулась, и, подняв бровь, сказала: — Ну, разве ты не за этим пришел? Изменить будущее? Вдруг ты изменил и мое?.. Она сделала паузу и, набрав в грудь, как можно небрежнее, не желая давить на сына, добавила:  — Что бы это ни было, этого не произойдет, пока ты не родишься, так что не волнуйся и не печалься. Давай наслаждаться тем мигом, что нам выпал. Хорошо? В этот момент, в глазах Криса было столько благодарности, что она не стала настаивать на том, чтобы он все же озвучил ужасную правду о ее будущем, что Пайпер с трудом подавила в себе желание вновь расплакаться. Впрочем, она смогла сделать это всего на миг. — Хорошо, мам, — еле заметно усмехнувшись, вдруг сказал Крис, а потом мило смутился, и вот здесь, услышав наконец, как ее сын назвал ее мамой, с ресниц Пайпер все же сорвалась слеза, хотя губы ее так и норовились расплыться в улыбке до ушей. От нахлынувшего потока любви, желания уберечь и просто счастья, она не удержалась и обняла своего мальчика, который наконец, хоть на миг, скрыл свои колючки, и дала себе клятву, что сделает все, чтобы будущее, ее и ее мальчиков, было иным, чем то, из которого пришел Крис. Ощущение того, как он обнял ее в ответ, придало Пайпер еще больше решительности исполнить свою клятву и четкого осознания, что все то, что она пережила, того стоило. Расставания, боль, смерти, и потери. Все это стоило того, ведь по итогу она была награждена двумя чудесными мальчиками, шансом ощутить такую любовь, какая не каждому дана, и младшей сестрой, которую она бы не узнала, не потеряй они Прю. Едва эти мысли пронеслись в голове Пайпер, как вокруг нее и Криса, с которым они все еще были сплетены в объятиях, возникли вспышки света, и они исчезли из парка, будто их там никогда и не было.