История, в которой конец совпал с началом

Она лежала рядом перебирая его волосы, пока он монотонно вдыхал и выдыхал разгоряченный от их чувств воздух. Чувства. Эти двое давно забыли, что это такое. К сожалению, их судьба сложилась не лучшим образом. Они давно потеряли всех близких людей, которые заставляли чувствовать, что-то кроме ненависти и злости. Гермиона вздохнула и перевернулась на другой бок. Драко поёжился от холода, который появился вместо тёплой руки Грейнджер и повернулся за ней. —Ты чего? — хриплым голосом спросил Малфой, скользя ледяной ладонью по талии Гермионы. Она поёжилась и скинула его ладонь. —Ничего. Они были повседневно злы и их это устраивало. Их часто сравнивали с дьяволами, ведь единственное, что приносило им удовольствие — боль и страдание других людей. Осуждать за это глупо, ибо слишком многое они потеряли во время войны. Друзья, семья, да даже беззаботное детство. Их души лишь требовали доказательства того, что не только в их жизни все настолько паршиво. После окончания войны они старались обходить друг друга стороной — знали, что стоит им встретится взглядом, не смогут сдержать слез глядя в глаза с той же болью, что видят каждый день в своих собственных смотря в зеркало, чтоб выглядеть безупречно. Одним днём всё изменилось. Сначала они сверлили, буквально съедали, друг друга взглядами, сидя на своих рабочих «заслуженных» местах в минестерстве. Потом в полнейшей тишине ехали к нему домой. А там.... Поцелуи. Секс. То, что нужно. То, что нужно, чтобы вылить всю ярость, что скопилась внутри — вылить её в такого же, как и ты. Два дьявола, с одинаковым характером и судьбою. Любить кого-то больше чем себя? Невозможно! Их души сплелись воедино, и каков же будет их конец? Может, сойдут с ума, окончательно, а может это будет самая красивая история любви, что вы когда-либо встречали. Но их вовсе это не волновало, в данную секунду они просто наслаждались друг другом. Измена. Их отношения счастливо существовали уже около полутора лет. Гермиона себе представить не могла, что сможет разрушить эту идиллию спасённых.... Она стояла около злосчастной двери и не решалась войти. Зная, что там происходит, она думала лишь о том, что сможет простить его, если не увидит, не удостовериться. Глаза неприятно щиплет, будто слёзы снова смогут пойти. Как некстати. Гермиона до крови закусывает губы. Она заслужила это? Ответ сам напрашивается: Никто, кто чувствует, не заслуживает такого. Набравшись решимости Грейнджер толкает дверь изо всех сил и полная отчаяния тупым взглядом пялится в одну точку на лице Малфоя. Немая сцена — две пары напуганных глаз, смотрят ей прямиком в душу, пытаясь разглядеть боль. Малфой по-идиотски ухмыляется, когда замечает пустой и одновременно полный ненависти взгляд. Быстро пряча чувства в коробку, Гермиона разворачивается и уходит прочь. Ее глаза застилает пелена боли. Не слез. Она давно выплакала все слезы вместе с положительными эмоциями, которые когда-то были в маленькой девочке с большими глазами древесного цвета . Совсем недавно, она чувствовала себя тем, ещё никого не потерявшим, счастливым маленьким ребенком. Она была счастлива с ним, благодаря его усилиям, ради него, но теперь все прошло. Прошло как замутнение разума в приступе гнева, что она так часто испытывала. Прошло так же быстро, как началось. Она ненавидела его. Хотела, чтобы он исчез. Впервые в жизни, она хотела потерять человека. Буквально год назад, это было самым большим страхом, но спустя месяц после нового года, она потеряла единственного оставшегося близкого человека. Ненависть. Только теперь не та ненависть, которой дышали они вдвоем. Это новая ненависть. Каждый раз на работе, в лифте, в коридорах, на улице он чувствовал её прожигающий взгляд, но как только поворачивал голову встречал совершенно пустые карие глаза. Он не знал, почему поступил с ней так. Возможно, он не придавал их отношения того значения, что придавала она. Ему было неприятно и жалко наблюдать снова Грейнджер-робота. Её пустота разучила его ненавидеть. Он чувствовал себя загнанным. Он жил по принципу работа-дом-дом-работа. Всякие развлечения потеряли смысл, а прежние «запретные плоды» стали совершенно неинтересными. Убийство. Никто не вправе решать, жить человеку или умирать. Она знала это, но не могла совладать со своим безумием. Гермиона шла по пустому подъезду его дома и каждый шаг отдавался слабоватым эхом в конце коридора. Его квартира. Они прожили здесь всё время, с самого первого дня. Она не забрала своих вещей, после его предательства. Гермиона вообще больше не подходила к Малфою. Сейчас дверь в его квартиру вызвала странную дрожь по коже. Гермиона поднесла руку к звонку и замерла на месте. Сомнение начало брать верх. Звонок в дверь заставил его подняться с дивана. «Кого, Мерлин подери, могло принести к нему домой в выходной день» Он нехотя подошёл к двери и посмотрел в глазок. Сердце пропустило удар. Этого не может быть. Он, не отрываясь от глазка, нащупал щеколду и открыл перед ней дверь. —Прогуляемся? — спросила Гермиона, сложив руки за спину. Он немного помолчал, глядя на неё, будто пытаясь разглядеть её истинные желания, но так ничего и не найдя ответа в карих омутах, взял с вешалки куртку и вышел за ней в подъезд. Едва он успел запереть квартиру на ключ, как она схватила его за предплечье и трансгрессировала. Запах моря — первое, что почувствовал Малфой. Он не ощущал его с юных лет. Он ребёнком ездил с мамой на юг. Жизнь тогда казалось такой беззаботной, такой другой. Поток теперь уже бесполезных воспоминаний был прерван острой болью. Он упал на землю и взглянул на свою руку. Осколки. Осознание пришло тогда, когда Гермиона наложила Силенцио и Остолбеней. Грейнджер продолжала со всей дури разбивать бутылки о камни и самые большие осколки, подобно дротикам, бросать в его обречённое тело. Сколько же в ней ненависти. Он ощущал ощущал её холод и злость, осколками впивающимися в кожу. Она не остановилась, пока не увидела, что Малфой совсем ослаб. Грейнджер откинула мокрые волосы назад, собрав резинкой в пучок, отряхнула руки от мелких осколков, которые впились в нежные ладошки, и постепенно вытягивали её нервы. Ненависть угасала, становясь обычной раздражонностью. Тяжело вздохнув, будто после тяжёлой работы вернулась домой, Гермиона сняла Силенцио. Пришлось опустится на колени, чтобы поцеловать его в лоб. Одинокая слизенка скатилась из его глаз. Она лежала рядом перебирая его волосы, пока он истерично глотая воздух захлёбывался собственной кровью.