Брат за брата

Из Смерти родилась новая жизнь, которая неизменно перешла в Смерть. Печати сломаны. Мир накрыл Апокалипсис. Обугленный Совет воскресил Смерть и приказал всадникам отправиться на Землю, дабы вершить суд и установить равновесие. Но это было после, а сейчас… Тяжелые шаги Смерти эхом отражались от стен Чертогов Совета. Его брат в цепях. Его брат несправедливо осужден за свое желание спасти людей. Он поспешил и поплатился… Но Смерть всегда идет рука об руку с Войной. Он всегда рядом… Он жнет и собирает души. Он начало и конец жизни во всех её проявлениях. Тяжелая дверь скрипит, подается неохотно. В зале жарко и душно. Совет медленно пробуждается для аудиенции. Смерть подходит к лежащему на боку брату. Толстые цепи опутывают его обнаженное тело, глаза закрыты. Белые длинные пряди волос посерели от грязи и крови. Бледный всадник опускается на корточки. Он накрывает Войну красным куском ткани, словно знаменем побежденного врага. Смерть завоевал свободу для огненного всадника. -Война... Я освободил тебя. Смерть касается щеки своего брата, острые когти перчатки царапают темную кожу всадника и кровь стекает по его щеке к губам. Глаза Войны вспыхивают, длинный язык с жадностью хватает алую каплю. На короткий миг их взгляды встречаются, после Смерть встает и взывает к Совету. - Совет! Я воскресил человечество! – один из четверки подошел ближе к гигантским пастям Обугленных. – Освободите Войну! - Бледный всадник, - единый голос гремит под потолком. – Твой брат свободен, но он должен искупить свою вину. Он должен покончить с тем, что начал! «Разрушитель!!!» – Совет ревет имя нарушителя равновесия. Они злы и жаждут мести. - Я уничтожу Разрушителя. Смерть обернулся на знакомый голос. Война поднялся из истлевших цепей и вновь стоял на своих двоих, запахиваясь в импровизированный плащ. Под маской Бледный всадник улыбался – ничто не могло изжить боевой дух Войны, да и как иначе, если он сам и есть жажда боя во плоти. - Да будет так, - огромные провалы глаз Обугленных погасли – Совет уснул. - Идем, - тяжелая рука Войны легла на плечо Смерти. – Нам есть о чем поговорить, прежде чем я вернусь на Землю. Оба всадника покинули зал Обугленных, чтобы уединиться для разговора. * * * - Я был на Земле, Война. Там полная разруха… Я бы не сотворил лучше. Кругом смерть и Стая. Бледный всадник подошел к высокому узкому окну. Сквозь грязное стекло ничего не разглядеть, но он упрямо искал за что бы зацепиться взглядом. - Мы все исправим, - Война стал позади своего брата. - Но не это меня тревожит. Я обменял одни души на другие, обрек наших братьев - нефилимов на страдания в Источнике душ. Если когда-нибудь они вырвутся. Это будет хуже Апокалипсиса. И никому, даже Обугленным, не справиться с этим. - Ты сделал то, что должен был. - Я сделал это для тебя! - голос Смерти ушел вниз, отдавая гортанным рычанием. Стальные когти высекли искры из потрескавшегося камня стены. - Смерть… - Война шагнул ближе. Его рука опустилась на загривок Бледного всадника, поднялась выше и пятерней вплелась в черные волосы. – Мне было одиноко без тебя, Смерть. Потом еще ближе и аккуратно обнял талию Смерти стальной перчаткой, и прижал к себе. - Я видел Лилит. Она называла меня сыном… Хотела, чтобы я воскресил нефилимов. Прислушался к своему сердцу. - Разве у тебя есть сердце, Смерть? – змеиный язык Огненного всадника с неподобающей нежностью лизнул кромку уха Жнеца. - Вскрой мне грудную клетку и посмотрим. Ловким движением Бледный вывернулся из захвата и встал в боевую стойку с косами наготове. Яркие глаза Войны окрасились алым, он не попытался вразумить брата, просто бросился вперед. Стальная перчатка умело парировала косы Смерти, но Жнец оказался проворней. Он загнал брата в угол и приставил к его горлу оба лезвия. - Ты потерял свой плащ, Война. Совсем беззащитный. - Так ты все равно не узнаешь есть ли у тебя сердце, Смерть, - Война усмехнулся. Нефилим не ответил, но отвел косы от горла брата, а затем одним движением вонзил их в стену по бокам от головы Войны. Алый коснулся лезвий, тотчас понимая и ощущая, как много жизней они отобрали. - Сними маску, брат. - Нет. - Сними её. - Нет. - Тогда сними все остальное. Война не видел, но знал, что его брат улыбается: - Что у тебя на уме? Ты же знаешь, что это холодное мертвое тело не умеет отвечать на ласки. - Врешь ты так себе, брат. Твое тело не менее живое, чем мое. - Я предпочел бы быть мертвым. - Почему? - Чтобы быть свободным от этого. Эхо голосов стихло. Стихли и звуки падающей на пол амуниции. Тяжелая, громоздкая, но такая родная, как вторая кожа. Она защищает от всего. От прямых поражений, от дурных мыслей, от желания бросить все и жить как раньше. Смерть вздохнул, опуская плечи, оставаясь полностью обнаженным перед своим братом. Бледный поднял руку и коснулся своей ладони пальцами: теплая, без стальных когтей. Она уязвима, как и все его тело сейчас. Забытья он не боялся, страшился оказаться слабым. - Ты все равно прячешься. За своей маской. - Зачем Обугленный Совет держал тебя в зале обнаженным? - Не знаю. Они даже думали отсечь протез. Возможно боялись. - Смеешься? - Нет. Они боятся нас, Смерть. Что-то знают и боятся. Используют. - Перестань. Я устал это слышать от тебя. Хватит создавать проблемы. - Значит я проблема? - Ты… - Смерть резко развернулся. Он не заметил, что его брат был уже совсем близко, и угодил прямиком в его объятья. - Что я? - Ты слишком вспыльчив. - Я верен, но не слеп. - Я дал клятву, как и ты. Не дай моим стараниям пойти прахом, Война. Мне больше нечем жертвовать. У меня ничего не осталось, кроме своей собственной жизни. - Я возьму её сейчас, - рука Войны потянулась к маске Смерти. Бледный рывком схватился за запястье брата, крепко сжал и замер, когда его последняя защита была снята. – Непоколебимой я признаю только одну клятву, ту, что дал тебе, Смерть. Хватка пальцев Бледного ослабла. Больше ему нечего было скрывать и нечем. Чувствовал ли он себя уязвимым? Да. Щекотало ли это нервы, разжигало ли огонь внутри холодного сердца? Да. И Война отлично знал это. Создания, сотворенные по подобию демонов, из их крови и пепла ангелов. Воины по натуре. Охочие до убийства и крови, не меньше желали утех иного плана. Похоть демонов часто затмевала сознание полукровок, как и их ярость, делая нефилимов непобедимыми воинами. С той же яростью они делили постель друг с другом. Яркие вспышки, словно молнии или метеориты, сгорающие в ночном небе. Быстрые, скользящие движения, чтобы охватить все, насытить первую потребность, после взять глубже и получить больше. - Все то время в зале Совета я думал о тебе. Сначала о мести и несправедливости. Потом о тебе и больше ни о чем. Эти образы просто съедали мое сознание, - Война провел рукой по спине брата, находясь сзади него. Пальцами он касался выступающих позвонков, ловя себя на мысли, что ему нравится гротеск, что он хочет вцепиться в этот позвоночник зубами, как голодный пес. – До стонов. - Ты стонал в Зале Совета? – тихий смех Смерти, его голос слегка вибрировал от возбуждения. - Нет, - Война подхватил брата под грудь и дернул к себе, черные пряди волос осыпали его плечо. Шея оказалась в досягаемости губ, такая горячая и напряженная. - Я кусал губы и глотал кровь. Много крови… Много укусов. - Наверное, очень жалел, что у тебя связаны руки, - Смерть скалился, зубы Войны впивались в его шею, а левая рука ласкала внизу с таким усердием, что сдерживаться не было сил. - Очень. - Нужно было оставить тебя связанным, - последнее слово Смерть выдохнул и замолчал, крепко зажмуриваясь. Он не мог забыть этих ощущений, не мог забыть жар и чужое присутствие внутри себя. Никакой боли, только адское наслаждение, то, что испытывают демоны, чистое, без примесей эмоций и чувств, кристальный экстаз. Сейчас он с такой же ясностью осознавал, что тоже скучал по этому, что Лилит была права, они действительно её дети, но избравшие свой собственный путь, добровольно пожелали стать орудием Равновесия. Война не отпускал его, не позволял разорвать связь. Смерть постоянно чувствовал на себе руки брата: теплую левую и холодную сталь правой. Поцелуи, укусы, крепкие объятья, сбивающие и без того тяжелое дыхание. Они были одним целым, одним существом, сплавленные воедино яростной страстью. «- Смерть и Война всегда идут рука об руку. - Смерть по костям, оставленным Войной. - Я отдам жизнь за тебя. Клянись быть всегда на моей стороне. - Клянусь». Кроватью им послужила та тряпка, которую Смерть принес Войне в зал Совета: ярко-красная, с обугленными краями, пахнущая кровью и смертью – знамя свободы Огненного всадника. Теперь она пахла ими. Смятая, влажная, пришедшая в полную негодность, но Война, как завороженный, водил пальцами по гладкой поверхности ткани. - Сделаю из нее пояс. - Зачем? Это же просто тряпка. - Я так хочу. Смерть поднял с пола свою маску, сдул с нее невидимые пылинки и закрыл лицо. Глаза засветились привычным бездушным сиянием, теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Снова неуязвимый, лишенный слабостей и ненужных эмоций. Но тепло их страсти заставило биться бесстрастное сердце, и удары эти, казалось, проломят ребра. Смерть прижал руку к груди, вздохнув. - Любишь ты эту маску, брат. - Люблю. Потому что она тебя пугает, а главное остужает твой пыл. - Пугает? Шутник, - тем не менее, голос Войны слегка дрогнул. Смерть заметил это, но не стал комментировать. Это дело давнее, ни к чему вспоминать его. - Отдыхай, - тяжелая дверь закрылась за Бледным всадником. Скоро четверка снова соберется вместе, дабы вершить судьбу Мира, по велению Обугленного Совета.