Valgunth

Френсис практически никогда в жизни не испытывал ненависть. Неприязни хоть отбавляй, публика во флоте весьма специфичная, и это ещё мягко сказано. Но ненавидеть до зубовного скрежета, до волн яростного жара, омывающих затылок, до сжатых до боли кулаков… Да, такое с ним было впервые. Возможно, причиной было предательство, точнее, паутина подлого заговора, которую Хикки сплел за его спиной, искусно притворяясь обычным человеком, который просто оступился. Настроить людей против их капитана, лишить собственной воли, управлять, как куклами на ниточках — для такого нужно обладать непревзойдённым мастерством. Крозье никогда бы без крайней необходимости не убил человека. Однако, увидев на Хикки сапоги коммандера, он ощутил с трудом подавляемое желание задушить предателя голыми руками. От осознания, что этот урод прикасался к телу Джеймса, Френсиса затошнило. Корнелиус поймал его взгляд и глумливо улыбнулся, словно говоря: я уничтожу всё, что ты любишь, ну или на крайняк оскверню. Неприятно быть беспомощным, не так ли, капитан? Впрочем, теперь тебя так не назовешь, какая жалость. Я могу с тобой сделать, что душе угодно. Или приказать моим верным псам, они, конечно же, послушаются, хоть и не без некоторого сомнения — остатки совести или тупая преданность старому уставу? Плевать, по большому счету, здесь нет ни законов, ни правил, только власть сильнейшего. И голод, ясное дело. Ему, рано или поздно, сдаются все. Даже такие несгибаемые люди, как ты, Крозье. Дни сливались в сплошную полосу, подсвеченную режущим глаза светом и пропитанную тёмной кровью тех, кто становился из человека куском мяса на прокорм остальным. Френсис молчал, безразлично глядя на Хикки и выслушивая его бесполезные тирады. Тот пока не пытался заставить, надеясь сломить врага чисто психологически. Крозье мечтал о пуле в висок или о том, чтобы наконец пришёл Туунбак и завершил начатое, дав ему умереть в ясном рассудке и с сохранёнными моральными принципами. Судьба не была к нему благосклонна. Боже, думал Френсис, сдерживая рвотный позыв и остервенело дожевывая кусок пятки самоотверженного Гудсира. Боже. Во что я превратился. Или превращаюсь? Нет уж, Хикки не дождётся победы. Ни за что. Пусть думает, что обошёл меня. Я тоже когда-то строил иллюзии, и где в итоге оказался? В аду. Но это ещё не предел, мистер Хикки, помяните моё слово. И Хикки тянул в бездну за собой всех, кого смог собрать. Кандалы натирали кожу запястий до крови, а странная процессия всё шла и шла вперёд, и командующий ей Корнелиус напоминал безумного шута, по недоразумению взошедшего на трон. Быть приманкой не так уж весело, однако Френсис почему-то знал, что плану Хикки сбыться не суждено. В дымке на горизонте Крозье увидел какой-то силуэт, затем остальные тоже. — Неужели к нам прибавится спутник? Интересно, интересно, — Хикки прищурился, пытаясь разглядеть лицо человека, идущего навстречу. Затем он удивлённо приподнял бровь и хмыкнул. — Боюсь, зрение меня подводит. Может быть, вы, господа, скажете точнее? — Это… Коммандер Фитцджеймс… — еле слышно произнёс кто-то сзади. — Он мёртв, — уверенно заявил Корнелиус. — Я сам видел. — Зря вы разворошили его могилу, мистер Хикки, — спокойно сказал Крозье, хотя внутри ему было не по себе. Потому что, действительно, умерший целую вечность назад коммандер шёл босиком по камням, чуть пошатываясь. Ветер трепал полы шинели, в которой его похоронили. — Что за черт… — Хикки потерял весь свой самодовольный вид и даже побледнел. Прелести ситуации добавил отдалённый рык медведя, решившего, наконец, почтить их своим присутствием. — Полагаю, не всё идёт по плану, мистер Хикки, — не без ехидства заметил Крозье и приготовился дорого продать свою жизнь. А потом с коммандером случилось что-то странное. Он будто стал выше ростом, но при этом ссутулился, из пальцев вытянулись длинные звериные когти, а глаза затянуло алой пеленой. Голову увенчали извилистые острые рога, напоминающие оленьи. Существо, бывшее некогда Джеймсом Фитцджеймсом, оскалило игольчатые клыки и огромными прыжками ринулось к группе замерших в ужасе людей. Многие из них простились с жизнью, но сущность перемахнула через лодку и вскочила на спину подбежавшего Туунбака с торжествующим рыком. Вонзив когти ему в шкуру, Джеймс всё теми же скачками подбирался к голове, пока инуитское божество пыталось стряхнуть с себя неожиданного противника. Пули не причиняли никому из них вреда, к тому же, не так много их осталось. Медведю удалось избавиться от когтистого недоразумения и даже оставить здоровенный след на его лице и на некоторое время сбить с толку. Взор Туунбака обратился на смертных. Он снова ринулся на лодку, сожрав того, кто бежал медленнее всех, и втоптав в землю другого неудачливого охотника. Френсису удалось схватить гарпун, и он затаился, пока тварь пыталась вытащить из-под днища ещё одну жертву. Хикки всё это время наблюдал за сражением. — Сдаётся мне, что твой мёртвый дружок на нашей стороне, а, Крозье? — прошептал Корнелиус, опустившись рядом на одно колено. — Я сначала хотел заполучить себе в управление Туунбака, ну, знаешь, как у шаманов принято здесь, язык отрезать. Но смотрю вот на коммандера, и он мне кажется гораздо более выгодной партией. — Не смей, — прошипел Френсис, дернувшись, чтобы всадить импровизированное оружие в Хикки. Тот увернулся и расхохотался. — Ты потеряешь его дважды, Крозье. Вот что значит быть неудачником. Только закушенная до боли губа позволила Френсису сдержаться и не взвыть волком. Нельзя потерять Джеймса ещё раз. Нельзя. Тем временем коммандер подобрался к медведю, высчитал момент и всадил когти прямо ему в глаза, до упора, затем отскочив. Тварь издала оглушающий рёв, пробежала несколько кругов, заливая камни чёрной кровью, и рухнула, судорожно подергиваясь. Джеймс потыкал тушу для надёжности и обернулся на оставшихся в живых, склонив по-птичьи голову на бок. — Чем принимаете подношения, коммандер? Кровь, плоть? У меня всё есть, только попросите, — произнёс учтиво Хикки, едва ли не сделав реверанс. Сущность издала тихий насмешливый звук, в пару скачков сократила расстояние и одним взмахом когтей снесла Корнелиусу голову. Тот изумлённо посмотрел на своего убийцу, прежде чем навсегда лишиться сознания. Крозье не знал, что сделают с ним, поэтому просто сидел на земле и переводил дыхание. Существо медленно подошло к нему и склонилось, рассматривая. — Джеймс… Это же ведь ты, верно? — осторожно сказал Френсис. — Помнишь меня? Я не причиню зла. Правда. — Френсис… — задумчиво прохрипела сущность, облизывая чужую кровь со своего подбородка узким длинным языком. — Я… Помню тебя. Я пришёл из-за тебя. — Вот как… — Крозье озадаченно почесал затылок. — Ну… Спасибо, Джеймс. Я думал, что умру здесь. А ты… Ты пришёл вовремя. Как и всегда. И по какому-то наитию Френсис протянул руку, прикоснувшись к… призраку? Да нет, вполне себе осязаемое тело, холодное только. Джеймс проследил за его движением, глубоко вдохнул и принял относительно человеческий облик. Следы болезни остались на месте, и всё же что-то изменилось. — Знаешь, я почти ничего не помню, только жалкие обрывки моей жизни, — хрипло сообщил Фитцджеймс. — Но во всех них есть ты. — Забавное совпадение, — пробормотал Крозье. — Ты пойдёшь со мной искать выживших? Или ты не можешь? — Куда пойдёшь ты, туда и я. Мы… Связаны. Будто светящейся нитью. Ты не видишь, конечно, — отозвался Джеймс. — Возможно, скоро увижу, — вымученно улыбнулся Френсис и поднялся на ноги. Он знал, что никогда не выберется из ловушки Арктики. Впрочем, он не был одинок, а одиночество похуже смерти. Кем бы ни был Джеймс, он рядом, и это главное.