Не твой идеал

Даже светлые дни превращаются в пепел и прах. Натали сжала кулаки, сверля взглядом Габриэля, учтиво отодвигающего стул супруге. Опять он с ней. Не отходит от своей Эмили с того самого дня, как она распахнула зелёные глаза и навсегда покинула капсулу. И мадам Агрест тоже хороша — узнав всю правду о Бражнике и героях Парижа, она не кричала, не спешила собирать документы на развод, не сбежала в Лондон к сестре. А попросту увела мужа в малую гостиную, где и закрылась — чтобы никто не помешал серьёзному разговору. И Натали, тенью последовавшая за четой Агрест, чтобы приложиться ухом к двери, едва не застонала от разочарования. Чёрт бы побрал эту Эмили с её всепрощающей добротой! Тем временем Габриэль по ту сторону окна обеспокоенно взглянул на жену, а после поднялся со своего места и накинул на её хрупкие плечи собственный пиджак, не забыв коснуться щеки губами. Эмили же благодарно на него взглянула, ответно целуя, после чего потянулась к чашке чая. Натали же стиснула зубы и медленно убрала руки за спину, боясь сорваться и ударить кулаком по стеклу в порыве бессильной злости. Вечерние чаепития в саду в теплую погоду уже стали своеобразной традицией четы Агрест. И ассистентку каждый раз накрывал с головой бессильный гнев, когда она сквозь закрытое окно наблюдала за ними. Раздражает женщину и забота мсье Агреста о вновь приобретенной супруге, и счастье в его глазах, и мягкая, вежливая уступчивость по отношению к Эмили, но мучительнее всего для мадемуазель Санкер было сознание своей собственной бесполезности и бессильной, несправедливой злости на них всех. Чтобы мсье Агрест так просто согласился прогуляться с ней, просто Натали, по саду, чтобы он сделал ей чашечку её любимого бодрящего кофе, после того как она, использовав поломанный талисман Павлина, едва не падала с ног от слабости и едва не задыхалась от удушающего кашля? Да никогда в жизни! Он просто… смотрел. Невыносимо сочувствующим взглядом смотрел, как её состояние ухудшалось после каждого применения проклятого украшения, иногда отнимал камень и запрещал им пользоваться… Но все всегда возвращалось на круги своя, и в конце концов Маюра снова вставала в строй. А Адриан… тоже хорош! После того, как вернулась мама, он не отходил от неё ни на шаг, обнимая и прижимаясь к ней крепче, словно боясь её потерять вновь. И радость от возвращения не омрачала даже обида на отца. Во время восстановления Эмили после почти трёхлетнего зачарованного сна, отец и сын не отходили от её постели практически ни на шаг, то и дело радуя приятными мелочами — будь то букет цветов, завтрак в постель или небольшие подарки. А когда она, Натали, слегла на несколько месяцев после последнего использования Камня Чудес, забота со стороны Габриэля была совершенно иной. Да, он беспокоился. Да, оплачивал лекарства и врачей. Да, интересовался здоровьем. Вот только с его стороны никогда не было тех приятных сюрпризов, которыми он одаривал сейчас Эмили. Натали раздраженно задернула шторы на окнах, опустилась в кресло. Будучи Маюрой, она до последнего надеялась, что Бражник потерпит поражение. Молилась, чтобы он проиграл в этой бесконечной погоне за проклятыми талисманами, но, увы, её молитвы были напрасны. Габриэль сумел вернуть её… Но будет ли теперь он счастлив? Натали не знала, но искренне надеялась, что чувства Габриэля к супруге остынут. Что он, проведя с ней пару недель, осознает, что разлюбил. И тогда она вступит в бой, даже не имея сил на хотя бы маленький шанс. Однако, время шло, неделя за неделей, а чувства супругов Агрест по отношению друг к другу лишь крепли. Габриэль стал намного ближе к семье, а ещё… ещё он освободил секретаря от большой части работы, предпочитая теперь практически всё делать сам. Теперь, когда работы по делам модного дома у Натали поубавилось, у женщины появилось неожиданно много свободного времени, тратить которое она предпочла на созерцание воссоединения некогда разрушенной семьи. Вот только выводы оказались совершенно неутешительными. Эмили, светясь счастьем, примеряла платье из новой коллекции, периодически перебрасываясь кокетливыми фразами с супругом и смеясь. И когда мадам Агрест повернулась боком к столу секретаря, Натали замерла, сначала не поверив собственным глазам. А затем сжала под столом кулаки. Габриэль же тем временем с улыбкой подошёл к жене. Рука его нежно легла на едва заметный животик. А за ужином подозрение на интересное лишь подтвердилось. — Адриан, — голос мадам Агрест звучал взолнованно, — послушай, нам с отцом нужно тебе кое-что сказать. Адриан изменился в лице, гадая, что именно хотят сообщить ему родители. Эмили робко взглянула на супруга. Он улыбнулся и слегка кивнул, после чего встал из-за стола и подошёл к сыну сзади, положив руки на его плечи. Юноша взволнованно посмотрел на него, потом на маму. — Совсем скоро в нашей семье будет пополнение. Она смущённо опустила взгляд вниз, сжимая руку сына. — То есть… У вас будет ребенок? Мам, ты… беременна? — он говорил это с таким удивлением, что порой юноше даже приходилось делать паузы, дабы набрать воздуха. — Да, Адриан, — вступил отец, не скрывая улыбки. — У тебя будет младший брат. Ну, или сестра. Мы пока не знаем… Адриан сидел ошарашенный, опустив взгляд на гладкую поверхность обеденного стола. Эмили начала волноваться. — Ты рад, сынок? — спросил Агрест-старший, забирая внимание Адриана. Он прерывисто выдохнул, поворачиваясь к маме. На лице появилась счастливая улыбка. — Мам… Пап! Это лучшая новость за всю мою жизнь! С этими словами он накинулся на маму, крепко сжимая её в объятиях, к которым тотчас присоединился отец. Натали, безмолвно наблюдавшая за этой семейной сценой, отпрянула от дверей в столовую, и поспешно направилась в собственную спальню, смахивая непрошеные слёзы.

***

Женщина не спала всю ночь. Все слезы давно были выплаканы, но мадемуазель Санкер так и не сомкнула глаз. Она проиграла в неравном бою, хоть и так отчаянно пыталась удержаться на плаву. Натали раскрыла шторы и сощурилась. Рассвет… Начало новой жизни. В конце концов Габриэль сделал свой выбор. А она сделала свой. Секретарь села за стол и окинула задумчивым взглядом комнату. Давно было пора что-то менять. Рука потянулась за ручкой и бумагой. Она стояла в полушаге от края. Но не боялась — ведь терять ей было нечего. И сил подниматься на этот пьедестал под именем Габриэль Агрест больше не было. И душа… практически не болела. Ведь он так и не начал любить. Так пусть продолжает теперь уже без неё, Натали. Она свободна — все кончено. Финишная прямая. А теперь ей пора. Натали слабо улыбнулась, когда робкий луч солнца коснулся её лица. А рука, не дрогнув, поставила точку в заявлении об увольнении.