Луна

Огромная ледяная луна освещала бледное лицо, ослепляла уставший взор и тихо пела песнь лишь мне одному. Я знаю, что не такой и никогда им не был, похожим на всех. Иногда это расстраивало, приводило в ярость, радовало до безумия, вызывая самые страшные эмоции. Я не мог с этим смириться до поры до времени, обижался на это и гордился, пока душа моя не нашла успокоение. Это случилось в далеком прошлом, когда сердце мое не знало любви к этому миру. Тогда была точно такая же луна, но она не заставляла меня плясать под ее праздную песнь, лишь выдавливала тихий плач, словно соки из спелого фрукта. * Сегодня я решился свести счеты с жизнью. Я к этому слишком долго шел, что б откладывать долгожданный покой, но как же чертовски красив сегодня закат, как же приволен и ласков со мною дикий горный ветер, как же приветлива тьма, надвигающаяся на меня с востока. Я обернулся на огромное солнце, теплое, доброе, прощающееся, и пал в объятия самой смерти. Навеки мне въелись в память эти устрашающие, полные злости вопли и тот взгляд, такой схожий с моим. Я не погиб, хотя очень рвался, но и на существование это не было похоже. Точно в утробе матери, здесь было темно, тепло и уютно, где-то из глубин «пустоты» подрагивал огонек; я не чувствовал ни тела, ни эмоций, лишь чуждое мне ощущение соприкосновения мыслей: в память врезались необычайные картины, показывалось то, что я не ощущал, но видел, огромная любовь окутывала меня. Может, прошло два дня, а то и два года, но для меня все окончилось быстро, словно пара секунд. Мое бренное тело снова начало подчинятся помутненному сознанию, меня покинуло ощущение теплоты и уюта, хоть и необъяснимая теплота любви до сих пор оставалась со мной. Что-то, на чем я лежал, начало потихоньку отпускать из своих объятий, выскальзывать из-под меня так легко и быстро, будто я был вовсе и не тяжелым. Этот ком оказался тремя существами, не похожими ни на одного существа на Земле. Будто змеи, с вытянутыми тельцами, но мощными и не столь хрупкими. Там, где подразумевались изящные изгибы были «разрезы», соединявшие шею, тело и хвост какой-то жидкостью. Но самым необычным мне показались головы этих существ. На их человеческих головах были отростки, заостренные на концах, словно уши, очень ярко выраженными были скулы и подбородок, но глаза…Был только один, точно ромб, с опасным зрачком. Эти существа…Они веяли чем-то родным, чем-то похожим, точно ими был я, а они – мной, но все были различны, не только некоторым строением своих тел, но и прошлым, характером, душой. * В ту ночь я почувствовал смерть, а после - рвение к жизни. После нашей встречи я не хотел расставаться, но они ушли, взмыли в небо, одарив печальным, но любовным взглядом. Сколько бы я не бродил по этой земле я не мог найти их, существ, что были частью меня, моей души, но меня не покидало ощущение, что они рядом. Но я жаждал их увидеть снова, как утопающий жаждет глоток воздуха, а умирающий – жизни. Я не имел этому объяснения, ни в чем я уже не был уверен. Сейчас я стою на краю той же скалы и наблюдаю ту же луну, что поет мне праздную, веселую песнь. Я слышу, как вторят ей звезды, как дикий ветер подхватывает мотив. А после и я начинаю петь незнакомую, но такую родную песню, и, захлебываясь собственными эмоциями, шагаю в пропасть. Я продолжаю надеяться, что они придут, но уверен, что нет.